Миссия с Бенну. Сборник фантастических рассказов

* * *

С самого утра Морган, как всегда, рассматривал видеосюжеты на компьютере, а Майкл помогал разобраться в них.

– Астеряне могут обходиться без воздуха? – спросил Джеймс.

– Нет, они дышат, как и вы.

– А как врачи перемещаются между корпусами госпиталя? Ведь на астероидах отсутствует атмосфера, за иллюминаторами – вакуум! В скафандрах?

Робот задумался. Потом сообразил:

– Скафандры не нужны. Корпуса объединены изолированными от внешнего воздействия переходами.

– Понятно. А сколько сейчас врачей в госпитале?

– В нашем госпитале на Спутнике десять сейчас должно работать триста врачей. На каждого пациента – один врач.

Удивлению Моргана не было предела:

– Как же они проводят время? Если, например, совсем нет пациентов?

– Пациенты есть всегда. Если бы на Спутнике десять не нашлось местечка для вас, Джеймс, то пришлось бы добираться до другого госпиталя. Наш в тот день оказался ближе всех к происшествию.

– Получается, что у Джи только я являюсь пациентом? Больше ей никого лечить не требуется?

– Так здесь заведено. Врач следит за здоровьем своего пациента непрерывно. Задача Джи довести вас, Джеймс, до полного выздоровления. После этого у врача появится другой пациент – либо с какого-то астероида, либо с космической трассы после аварии, как в случае с вами.

Морган всё равно недоумевал:

– Но Джи около меня – не постоянно! Где же она бывает всё время?

– Сложный для меня вопрос, Джеймс. Я – робот, а не врач.

– И ты не знаешь ответ?

– Могу только предположить. У врача забот очень много. Нужно следить за показаниями приборов, оценивающих ваше здоровье. Кстати, у пациента проверяют ежедневно не только те органы, которые наверняка повреждены, но и все остальные. В любой момент что-то может пойти не так. Потом, врач проверяет анализы крови и не только, сопоставляет их с предыдущими результатами. Готовит для приёма пациента лекарства, заказывает и принимает другие необходимые по состоянию пациента препараты. Готовит аппаратуру для обследования, следит за режимом питания, за давлением и температурой в палатах и подсобных помещениях. Кроме того, в госпитале случаются всякие неприятности, связанные с пациентами, а также с состоянием корпусов и оборудования. У врача очень много работы на Спутнике десять. Я бы не смог работать врачом, не справился бы. Врач Джи полностью отвечает за состояние Джеймса Моргана, его выздоровление лежит целиком на враче. Поэтому он и находится с пациентом в отдельном корпусе, изолированном от других объектов госпиталя. По мере необходимости врачу всегда помогают в работе механические помощники.

– Это какие?

– Такие, как я. Есть стационарные механизмы, вроде пылесосов, полотёров, вентиляторов, кондиционеров, есть медицинские автоматы. Я слежу за их состоянием, но своевременность пуска в работу обеспечивает Джи через свой персональный компьютер.

– Ты считаешь, что Джи и сейчас в курсе о нашей беседе?

– Без всякого сомнения.

Время на Спутнике десять тянулось очень медленно. Моргану приходилось глотать совершенно необязательные – по его мнению – пилюли, отличающиеся и формой, и вкусом, и запахом от земных. В один из дней он возмутился и пытался взбунтоваться:

– Джи! Вам не кажется, что количество лекарств зашкаливает сверх всякой меры?

Он не ожидал, что удивит этим вопросом своего врача.

– Джеймс! Вы были пилотом межпланетного корабля? Или ещё совмещали профессию медработника? То есть, у вас имеется специальное медицинское образование?

– Не совмещал. Зачем это мне? У нас на борту всегда присутствовал медицинский персонал.

– Тогда вы не способны поставить диагноз человеческому существу и, тем более, не можете знать, чем его можно вылечить!

– Но ведь есть какие-то рамки… – начал Джеймс, но врач даже не стала слушать. Гипнотический взгляд её огромных чудесных глаз остановил его возражения.

Тогда он попробовал зайти с другой стороны:

– Скажите, Джи! А вы определили различие в строении организма землянина и астерян? Если мой организм отличается от вашего, то и лечение должно быть другим?

– Не беспокойтесь! Все процедуры, принимаемые вами, а также назначаемые мною лекарственные препараты подобраны исключительно с учётом той разницы, о которой вы вспомнили. Как же я стала бы вас поднимать на ноги, если бы не разобралась вначале, в чём наше различие? У меня стаж работы врачом исчисляется одиннадцатью годами, если перевести на земное летоисчисление. В Поясе астероидов это значительный срок. Или вы желаете замену? У нас такие случаи были, руководство системой госпиталей всегда идёт навстречу пожеланию пациента, если он недоволен лечащим врачом.

– У меня нет никаких претензий! – сразу сказал Джеймс, поняв, что зашёл слишком далеко. Просто ему становилось скучно в одиночестве. Майкл ему нравился, но робот есть робот, он не может полностью заменить человека.

* * *

На следующий день Джеймс решил расспросить робота, чем отличается астерянин от землянина:

– Майкл! Ты можешь найти в компьютере подробное строение астерянина?

– Трудно сказать. Роботу не требуется знать, как выглядит астерянин внутри. Но поискать можно.

– Ну и что ты стоишь? Иди сюда и ищи!

– Вы могли бы уточнить это у Джи, она вам и без компьютера скажет.

– Сначала я хочу разобраться сам. Как ты думаешь, Джи сильно отличается от меня?

– Ха-ха! – первый раз Джеймс увидел на круглой невыразительной физиономии робота ухмылку. – Она ведь женщина! Конечно, сильно.

– Но ты же наверняка не знаешь, есть ли у неё отличие от земной женщины?

– Вы, Джеймс, вначале задали другой вопрос! Про земную женщину я вообще ничего не знаю! Она – идентична вам?

– Чёрт возьми, Майкл! Не выводи меня из себя! Я всего лишь хочу разобраться, как сильно отличаются земляне и астеряне!

– Ладно, – робот приблизился к столу с компьютером. – Сейчас будем искать. Только сначала объясните мне, что обозначает слово «чёрт»?

– Забудь! Вырвалось случайно, есть у землян такое ругательство…

– Хорошо, надо запомнить, – и Майкл начал поиски в памяти компьютера. Вскоре он нашёл нужные страницы, но Джеймс взглянул только на схематическое расположение внутренних органов астерян мужского и женского пола.

– Смотри-ка! – сказал Майкл. – Они точно разные!

– Не скажи, – возразил Морган. – Они разные, как мужчина и женщина. От землян твои хозяева мало отличаются.

– Это хорошо или плохо?

– Как знать? – задумчиво ответил Джеймс, перелистывая страницы. – Глаза и уши отличаются заметно, я сразу на это обратил внимание, когда впервые с Джи познакомился, а потом ещё своего спасателя разглядывал. Скажи, Майкл! А правда, что у Джи глаза особенные? Очень красивые?

– На мой взгляд, у нас – роботов – глаза значительно лучше, – не согласился Майкл. – Наши глаза видят в темноте, а Джи в темноте не видит, ей фонарь нужен! И мы намного дальше видим! И можем с открытыми глазами выходить наружу через шлюз.

– Ты, Майкл, не прав. Я ведь имел в виду другое…

– Тогда уточните вопрос!

– Чего там уточнять? Просто Джи – очень красивая.

Робот немного помолчал, потом согласился:

– Возможно. Тот спасатель, что нашёл вас в космосе, тоже самое сказал Джи. Я присутствовал при этом. Но она почему-то осталась недовольной, попросила, чтобы спасатель своей работой занимался, а не врачей разглядывал. Никогда такой сердитой её не видел.

И Моргану вдруг захотелось быстрее увидеть Джи. Ночью он придумал ещё несколько вопросов для неё, чтобы появилось достаточно времени на получение ответов.

* * *

В этот день Моргану повезло дважды. Увидев первую улыбку робота, он не ожидал, что могут улыбаться и астеряне. Джи появилась в палате землянина с хорошими для него вестями:

– Джеймс! Могу вас обрадовать: результаты утреннего обследования и последние анализы показывают устойчивое стремление вашего организма к полному выздоровлению, – и здесь-то она улыбнулась. Это было нечто! – Надеюсь, вы рады?

– Ещё как! И что выдают приборы? Когда мой организм можно будет отпускать на волю?

– Скоро! Вам хочется на Землю? К родным и друзьям? – улыбка внезапно исчезла, будто погасла.

– Родных у меня немного, да и друзей… – Джеймс внезапно спросил: – А вы не хотели бы полететь со мной на Землю?

– Это ещё зачем?

– У нас нередко случается, когда врач сопровождает больного в дороге домой.

– Так это больного. А вас выпишут полностью здоровым. Голову мы вам подлечили, сосуды прочистили, больной зуб заменили, аппендикс вырезали. Вы теперь здоровее, чем были, когда вылетели с Земли!

– Я не спорю. Но мне вас будет немного не хватать!

– Похоже, что вы просто привыкли ко мне. Ладно, Джеймс, бросьте ваши шутки! Всё равно мы пока не расстаёмся, лечение ещё продолжается. А когда оно полностью закончится, то мы с вами поговорим неформально, просто о нас с вами… Вот вам очередная порция пилюль, – и Джи поставила на стол стакан с лекарствами.

– Но вы же побудете со мной? Есть ещё несколько вопросов к представителю неземной цивилизации.

– Сегодня у меня – тяжёлый день, даже просила прислать в помочь аварийную бригаду. Давайте перенесём вопросы и ответы на следующий день?

– А что случилось? Вы могли обратиться ко мне, Джи. Если что-то неладное с механизмами, с автоматикой – я тоже мог бы справиться, с моим-то опытом. И я – рядом, а бригаду ещё дождаться надо!

– Мне легче с нашими парнями, Джеймс. Отдыхайте и набирайтесь сил, – с этими словами врач быстро покинула палату.

* * *

Больше своего врача Морган не видел. На следующий день Майкл организовал завтрак и предупредил землянина, что во второй половине дня за ним прибудет спасательный экипаж. Тот, который подбросит его до Земли.

– С каком это смысле? – удивился Морган. – Мне врач ещё не сообщила, что я полностью здоров.

– Джеймс, вы должны кое-что узнать о Джи, – заявил робот. – Ей пришлось срочно организовать операцию по замене вам сердца. Вы этого не почувствовали, потому что были без сознания несколько дней.

– Ты шутишь, Майкл?

– Роботы шутить не могут.

– А что с моим сердцем?

– С сердцем? Выбросили, наверное. Я не знаю. А зачем оно вам теперь? У вас теперь в груди другое сердце, оно работает. Надеюсь, долго будет работать. Вы с ним сегодня полетите домой.

Морган расстегнул халат и осмотрел свою грудь в зеркало. И увидел заметный розовый шов. Раньше этого шва не было.

– А где Джи?

– Так я же и говорю, – Майкл словно ребёнку втолковывал. – Джи отдала вам своё сердце. Операция прошла под наркозом: вначале у Джи изъяли сердце, а затем сразу заменили его вам!

– Майкл! Я перестал совсем соображать! Или ты не можешь правильно мне объяснить. Где же сейчас мой врач?

– Джи отдала вам своё сердце. Раз так, значит она умерла. Её похоронили по нашему обычаю.

И у Джеймса сразу всё внутри похолодело. Он понял, что робот не шутит. На какое-то время землянин даже потерял рассудок. Майкл дал ему понюхать что-то вроде нашатырного спирта для того, чтобы привести в чувство.

– Разве так бывает? – слабым голосом поинтересовался Морган. – У вас должно было быть другое решение.

– Какое другое решение? – Майкл удивлённо смотрел на поникшего астронавта. – Где же можно было взять для вас сердце. Заменить его следовало очень быстро, ваше сердце отказало, оно остановилось. Джи всё сделала правильно! Может быть вы не знали, но врач госпиталя, ведущий своего пациента, всегда готовит свои органы для возможной трансплантации. Только её сердце можно было использовать для быстрой операции. Иначе вы бы умерли.

– Но ведь теперь её нет, она умерла вместо меня… Так ведь?

– Это её работа, Джеймс. Здесь ничего не поделаешь. Чёрт! Почему у вас опять течёт ручеек влаги из глаз?

– Не обращай внимания, ты не поймёшь… А кто же делал эти сложные операции? Я считал, что такое может сделать только врач.

– Врач в госпитале не в состоянии сделать такую сложную операцию, её выполняют механические медицинские помощники, автоматически используются компьютерные технологии.

– А я её так и не увидел…

– Джеймс! – робот указал на стол. – Джи оставила тебе небольшое сообщение, просила меня обязательно передать. Она записала перед тем, как лечь на операционный стол. Я видел, как она спешила.

Морган взял в руки небольшой блестящий предмет:

– Что она хотела сообщить?

Майкл коротко ответил:

– Это её и ваше дело, Джеймс! Я не могу знать.

* * *

Во второй половине дня, как и сообщил с утра Майкл, прибыл спасательный шлюп с капитаном Кевином и забрал Моргана на Землю. Джеймс смотрел в иллюминатор на удаляющийся космический госпиталь в скалах астероида Спутник десять, смотрел до тех пор, пока он не скрылся во тьме космоса, усыпанной мелкими точками звёзд.

Кевин отказался связываться с земным Космическим Центром, объяснив это нежеланием расы астерян афишировать себя. Достигнув окрестностей Земли, он заставил Моргана перейти в посадочный модуль, который в течении суток добрался до орбитальной станции «Алексей Леонов».

* * *

Из посетителей в баре кроме Моргана и Свенссона никого пока не было. Приятели сидели за столиком у занавешенного окна недалеко от входа. По их просьбе официант временно уменьшил освещение и принёс бутылку виски. Разговор не клеился.

– «Луи Армстронг» был хорошим кораблём, – тихо начал Курт. – Пару лет назад мне пришлось на нём добираться до Марса и обратно.

Они созвонились встретиться в этом уютном заведении в конце дня, по окончании рабочего дня у шведа. Три дня Джеймс отлёживался дома, никого не хотел видеть после возвращения на Землю и подробных показаний в комиссии Центра. Ему показалось, что никто не поверил в историю, в которой астронавт оказался по воле случая. Даже Алек Драйзер, руководитель Центра, ранее всегда относившийся к Моргану с симпатией, довольно холодно встретил его на следующий день.

– Пока ни о каком новом рейсе с Земли даже не думай! Зубы держи на замке, никто даже подозревать не должен. Будем тщательно всё изучать и проверять…

Родителей он попросил не приезжать, обещал сам их проведать через несколько дней. Только сообщил им, что в катастрофе с кораблём сам он не пострадал, чувствует себя хорошо. Потом заказал домой выпивки и не высовывал носа, пока не позвонил Свенссон. И теперь они сидели друг против друга…

– Наверное, не только «Луи Армстронг» хороший корабль? – проронил Морган. – Сейчас много строится новых межпланетников. А вчера в новостях я видел подготовленный к выходу из Солнечной системы «Центавр».

– Я тоже видел. Недавно мы с шефом побывали на орбите около него… Новенький изящный корпус и сверхбыстрый пространственный двигатель совсем небольшого габарита! Теперь будет проблема с отбором членов экипажа. Всякому захочется в такой рейс!

– Если бы мне позволили выбрать «Центавр»!!! Ладно! Забудем, Курт! Не трави душу: был у тебя друг – примерный астронавт, да весь вышел…

– Хорошо, – Свенссон налил виски в рюмки. – За что выпьем?

– За что? – Морган задумался. Он знал, за что нужно выпить, но хотел правильно сформулировать цель. – Ты только не удивляйся. Мне хочется первую рюмку выпить за инопланетян, которые всегда могут прийти на помощь людям, и даже пожертвовать своей жизнью ради человека!

* * *

Через месяц Джеймс Морган на «Центавре» покинул Солнечную систему с испытательным рейсом. Экипаж по предварительным расчётам будет отсутствовать на Земле не менее трёх десятилетий, но на самом корабле пройдёт всего около пяти лет. В своей каюте в первые же сутки полёта свободный от вахты Морган, закрывшись от посторонних, вставил серебристую неземную флешку в считывающее устройство и в который раз прослушал запись знакомого голоса существа, с которым ему уже никогда не придётся увидеться:

– Джеймс! У меня несколько слов для тебя; знаю, что ты их ждёшь! Часто получается, что врач делает ошибку при лечении. Это происходит во всех мирах! Получилось так и у меня, хотя пока я в своей практике ошибок не совершала. Прости меня! Хочу, чтобы ты знал: я привыкла к пациенту Джеймсу Моргану и собиралась принять его приглашение отправиться на Землю. Хотела остаться с тобой, и хотела посмотреть, как живут другие разумные существа. Но не получилось… Уверена, что ты тоже будешь расстроен. Но уж такая у врачей-астерян в госпитале работа. Майкл всё тебе расскажет. Любимый мой пациент! Прощай! Время моё истекло, я ухожу, и поверь: у меня не остаётся выбора…

Карманный парень

Возвращение из Глубокого Поиска всегда было мучительным. Голова раскалывалась, в глазах появлялись пятна, я плохо видел вокруг и старался не спешить с выходом к зданию космопорта. К тому, же на сей раз мне пришлось опуститься на Землю без членов экипажа, но не в гордом одиночестве. Вины моей здесь не было, никто не ожидал, что основной экипаж задержат на орбитальной станции ВОП («Вспомним о предках»). Ведь это надо же, что потомки именно так назвали станцию, они как будто издевались над теми, кто вернётся через несколько сотен лет. Я, конечно, не ожидал, что настолько постарею виртуально. На самом деле мне по-прежнему было всего сорок пять с небольшим, и выглядел я потрясающе – по крайней мере, если анализировать последние фотографии с поверхности единственной планеты Малышка, вращающейся в зоне жизни Авиора – звезде, известной вначале, как Эпсилон Киля. Мы неплохо провели там время, аборигены весьма обрадовались наличию разумной жизни на других островках Вселенной. Они здорово это отметили в своих увеселительных заведениях, причём на каждом мероприятии обязательно присутствовали земные представители. Расставаясь с экипажем, глава Всемирной ассамблеи Малышки заверил нас, что всё сделает для увековечивания наших имён в книге посетителей планеты. Ведь мы были как раз первыми посетителями, а до этого учёные Малышки уверяли весь народ планеты в том, что разумная жизнь в других местах возникнуть никогда не могла и не сможет, потому что для этого нигде нет подходящих условий.

Капитан нашего экипажа Кирх в тот день прилично набрался и не смог внятно поблагодарить провожавшего нас главу Малышки. Вообще-то имя планете, под которым её занесли в бортовой журнал, дала именно жена нашего капитана – Милана Кирх, и не только потому, что масса и размеры небесного тела были намного меньше, чем у Земли, но также из-за того, что звучное произношение планеты на языке аборигенов никак не переводилось на земные языки и больше было похоже на непристойное выражение. Тоже обстояло с именами самих аборигенов, и мы ни к кому из них по именам не обращались – только по выдуманным упрощённым кличкам, что-то обозначающим на Земле. Аборигены не обижались, они пошли по тому же пути и каждому из нашего экипажа дали совершенно странное имя, причём – одно и тоже: Сютука (появившийся ниоткуда). Общались с жителями Малышки мы на английском языке, который благодаря своей феноменальной памяти те выучили за несколько дней. К слову, главным отличием гостеприимных обитателей от землян были их размеры, мы старались передвигаться по Малышке очень медленно, внимательно смотря под ноги. Потому что задавить аборигена ничего не стоило – они роились вокруг кучами, а ростом не превышали десяти дюймов. И отличались феноменальным дружелюбием…

Проводы прошли очень торжественно, и никто не заметил в толчее, что ко мне за пазуху под скафандр втихоря забрался один из жителей Малышки. Парня в своё время я нарёк Дружком из-за его привязанности ко мне: он сопровождал меня во всех поездках и полётах по странам света своей планеты. Меня он с моего разрешения называл Хозяином, хотя по корабельным документам я везде проходил, как Майкл Гелах. Но, честно сознаюсь, что мне и в голову не приходило забирать его с собой на родину, я понимал, что ситуация могла обострить наши отношения с народом родственной цивилизации, с которой мы только что завязали удачные межзвёздные отношения. Малышка из системы Эпсилон Киля стала первой из дружественных планет Дальнего Космоса. Других цивилизаций ни в Дальнем, ни в Ближнем космосе земляне за несколько сотен лет после выхода во Вселенную пока не обнаружили.

Естественно, что мои приятели из межзвёздного экипажа, задержавшиеся на орбиталке, не знали про Дружка, увязавшегося со мной. Они остались на пару суток отдохнуть от рейса на станции – в основном, чтобы морально созреть к новой жизни на Земле. Ведь здесь прошло больше трёхсот лет после нашего отлёта к Авиору. Не осталось в живых никого из родных и знакомых, изменились условия жизни, и многое другое, к чему ещё необходимо было привыкать. Мне было несколько лучше, поскольку беженец с Малышки очень ко мне привязался, а я – к нему, нам было не скучно в продолжительных суждениях о смысле жизни, о закатах и рассветах в наших мирах, о последующих полётах во Вселенной с целью обнаружения новых разумных цивилизаций. Никто не обратил внимание, как я попутным посадочным модулем отбыл с ВОП на родную планету, и моего Дружка не заметили в модуле, а на Земле после посадки он незаметно добрался со мной от космодрома на мысе Канаверал до приготовленного мне одноэтажного домика в окрестностях Орландо. Дорогу мы одолели на прикреплённом ко мне пожизненно двухместном небольшом геликоптере. Было приятно лететь на нём, управление осуществлялось по последнему слову техники – телепатически, силой мысли.

Лужайка, на которой приземлился летательный аппарат, находилась в близи вместительного дома оригинальной архитектуры. Он был обнесён незатейливым забором и, казалось, ждал именно нас. Возможно, потомки догадывались, что мне будет скучно одному жить, и я в скором времени обзаведусь семьёй. Некоторое время назад я так и планировал, однако прибывший со мною Дружок, наверное, имел на этот счёт совсем другое мнение. Во-первых, он был очень оживлённым и то и дело расспрашивал меня про встречающиеся объекты, среди которых и я-то не всё узнавал. Следует учесть, что за прошедшие сотни лет мир значительно изменился, напридумали много новшеств и автоматических устройств общего пользования. На столе в просторном зале моего дома двумя стопочками лежали проспекты, руководства, инструкции, которые я должен был старательно и быстро изучить, чтобы научиться жить по-новому, безопасно использовать появившуюся в моё отсутствие технику.

Устав с дороги, я присел к столу и подумал, с чего мне начать? Дружок почти без шума забрался в соседнее плетёное кресло на подложенные книжки и начал ко мне присматриваться. Через несколько минут он спросил:

– Хозяин, у тебя проблемы?

– Вроде нет, – буркнул я. – С чего ты взял?

Чтобы ввести его в курс дела, мне пришлось поделиться мыслями по поводу предстоящих хлопот. Я понимал, что без какого-нибудь современного человека мне будет сложно всё охватить и наладить свою жизнь. В принципе, рядом находились другие дома, но из-за позднего времени людей около них я не видел, да и окна в домах не были освещены. Вполне возможно, что они были предназначены для других членов нашего экипажа, которые прибудут позже. А мне нужно было принять душ, переодеться, что-то поесть и лечь в постель. Выслушав меня, прибывший со мной коротышка спокойно сказал:

– И какие трудности? Сейчас посмотрим, что здесь тебе оставили. Уверен, что быстро во всём разберёмся!

– Разбирайся! – обрадовался я. – Только никаких самостоятельных действий не предпринимай. Всегда советуйся со мной…

Понятно, что прекрасная память авиорца могла поправить ситуацию. По крайней мере, я на это понадеялся. Было бы удобно не обращаться к кому-то за разъяснениями при пользовании разными впервые увиденными предметами. Но перед отходом ко сну мне пришлось ещё раз переговорить с поселившимся со мной спутником, чтобы не попасть позже в неприятную ситуацию:

– Поскольку мы уже на Земле, нам придётся придумать тебе настоящее земное имя, поскольку Дружком называть тебя здесь мне будет неловко.

– Это ещё почему? – возмутился беглец с Малышки. – Я даже очень привык к такому обращению!

– Мне трудно будет тебе это объяснить, просто поверь мне на слово…

– И как же ты хочешь меня называть?

– Давай остановимся на одном из распространённых в Америке имени Джон? Ты не возражаешь против Джона?

Дружок не возражал. Я оставил его с кучей руководств и инструкций, ушёл в свою спальню и спокойно заснул.

Наутро меня разбудило яркое солнышко, сияющее в единственном окне спальни. Давненько не просыпался я на Земле, лежал и чувствовал настоящий кайф. В зале послышался какой-то шум и пришлось поспешить туда, чтобы проверить состояние Дружка-Джона. Я понимал, что с ним придётся не совсем легко, ведь авиорцы не имели обычай отдыхать ни по ночам, ни днём. Они никогда не спали и узнали о сне только познакомившись с землянами. Помню, каким неожиданным сюрпризом это стало для них. Но после нескольких дней, проведённых нами на Малышке они привыкли, что на третью часть суток мы исчезали в комнатах для отдыха.