скачать книгу бесплатно
– Лучше попытаю счастья с тобой.
– Считай, попытал. Можешь идти.
Он снова хмыкнул, как пукнул:
– Да я правда могу помочь. Подведу тебя к продюсеру и…
– Плевать мне на этот кастинг.
– Ты правда класс! – сказал он, захохотав. – У меня есть как раз то, что тебе нужно.
14
– Я не могу ничего подписывать, пока дело не будет квалифицировано, – по телефону гнула свою линию Мюриэль Дамас. – Как вам «непредумышленное убийство» и «халатность с отягчающими»?
– Ого, об убийстве речи не было… Ведь это ж армия и…
– Если не употребить этот термин, мы не сможем вызвать ребят из научного отдела.
– НТП?..[42 - НТП – научно-техническое подразделение полиции.] Да зачем?
– Произвести изъятие элементов останков и организовать полное прочесывание места преступления на острове Сирлинг.
– Места преступления? Не стоит преувеличивать…
Эрван обращался не только к заместителю прокурора – послание было адресовано также Ле Гану и Верни, сидящим на заднем сиденье. Свою машину они оставили Аршамбо. Крипо за рулем, казалось, развлекался происходящим.
– Ситуация и так довольно сложная, – пожаловалась представительница магистрата. – Мне сказали, что вы приехали просто собрать факты!
– С максимальной точностью. Я также хотел бы обсудить с вами некоторые процедурные детали…
В области писанины она почувствовала себя куда уверенней. Последовала маловразумительная беседа, где фигурировали «обращение о принятии дела к производству», «совместное наложение ареста», «ходатайства», «обыски» и прочее. Каждый пересчитывал своих цыплят. Они пришли к рабочей договоренности по каждому пункту или почти.
– Что касается остального, – заключила она, – я должна согласовать с начальством. Я вам перезвоню.
Молчание в машине. Они двигались по шоссе 168 в направлении Кэрверека. Под колкими полупрозрачными струями дождя мимо проплывал современный сельскохозяйственный пейзаж во всей своей гнетущей банальности.
Не выдержав, Верни заговорил:
– Если хотите, я свяжусь с научной группой, нужно будет…
– Позже, – оборвал его Эрван. – В котором часу я смогу увидеть пилота, выпустившего снаряд?
– Филиппа Фернио. Он будет в «Кэрвереке» в шестнадцать часов.
Ле Ган просунул красную физиономию между двумя подголовниками:
– Лучше уж я вас предупрежу: он у нас местная знаменитость. Один из лучших пилотов своего поколения. Был в Ираке и Афганистане. Постарайтесь не относиться к нему как к подозреваемому.
Эрван не ответил. Ле Ган заколебался, потом опять привалился к двери.
– А курсантов?
– Которых? – спросил Верни.
– И посвящавших, и посвящаемых. Я бы хотел опросить их еще до вечера. Сколько всего их?
– Двадцать старых и двенадцать новых. Ну, теперь одиннадцать…
– Подыщите мне два помещения. Мы с помощником опросим их по одному.
– Как пожелаете, но я не совсем понимаю, какой…
– Им приказано не выходить из своих комнат?
– Нет. А зачем?
– Они общаются друг с другом?
Снова молчание. Никто не принял ни малейших мер по соблюдению режима неразглашения в отношении курсантов.
– Занятия, по крайней мере, не возобновились?
– На сегодня все приостановлено. Но мы не можем до бесконечности…
Скрипнув дождевиком, Ле Ган придвинулся. Когда его голова снова возникла между спинками кресел, Эрван подумал о желтке в кетчупе.
– Не знаю, чего вы добиваетесь, но вы меняете всех ролями. Висса Савири сбежал. Он нарушил свой долг. Он умер, и это несчастье. Но не начинайте перекладывать вину на других!
– Вообще говоря, – резко бросил Эрван, – я выступаю на стороне мертвеца. В интересах расследования свидетели категорически не должны контактировать друг с другом.
– Но свидетели чего, собственно говоря?
Эрван не ответил.
– Сверните направо, – проворчал Ракообразный. – Через два километра приедем.
Крипо повернул, и внезапно открылось море: черное кипение с серой бахромой смешивалось с темным небом в тусклом припое гальки. Наконец-то настоящая Бретань. Зеленые и белые скалы с вертикальными провалами походили на чудовищных зверей с фосфоресцирующими шкурами, разинувших необъятные пасти, чтобы напиться из источника всего мира.
Этот исконный пейзаж включал в себя и традиционные жилища: сланцевые крыши и синие ставни. Туристы были еще здесь. Строгие шикарные силуэты под зонтиками, в полосатых бермудах и свитерах, накинутых на плечи и завязанных узлом. Обход домов непременно что-нибудь даст.
На заднем сиденье Ле Ган бормотал в телефон приказы. Доносились обрывки: «и пусть каждый сидит в своей комнате», «раздельное время обеда».
Крипо переключил дворники на бо?льшую скорость и чуть не проскочил крутой поворот. Это было как подтверждение: дальше только море, горизонт, небо. Они добрались до края мира. Финистер. Конец земли.
– Я могу увидеть врача базы? – бросил Эрван в кулисы.
Слово опять взял Ле Ган, но уже поспокойней:
– Нет его, и уже давно: бюджет сократили.
– И что вы делаете, если возникает проблема?
– Отправляемся в клиники «Морван» или в «Cavale Blanche», как все.
– А во время посвящения?
– При необходимости вызываем местного врача из Кэрверека, доктора Алмейду.
– Я хочу его увидеть.
– Но я не понимаю, мы…
Конец фразы был заглушен плеском лужи, со всего размаха окатившей стекла. Ле Ган сдался.
Наконец дорожный щит возвестил: «Кэрверек-76». Еще несколько сот метров, и появился фасад школы. Гербы на фронтоне и бело-красный шлагбаум, как на железнодорожном переезде, отмечали вход.
– В первую очередь, – заметил Верни, – вам следует встретиться с полковником Винком.
Эрван уже где-то слышал это имя, но никак не мог вспомнить, где именно.
– Кто это?
– Руководитель школы.
– Я полагал, его зовут Ди Греко.
– Адмирал является начальником штаба. На месте всем распоряжается полковник.
Часовой в дождевике поднял шлагбаум. Наконец-то они окажутся в укрытии, но Эрван испытал прямо обратное чувство: они покидали успокоительный внешний мир, чтобы окунуться в замкнутую вселенную, попахивающую тюрьмой.
15
Эрван ожидал увидеть крупную базу. «Кэрверек» походил на начальную школу: квадратный двор, страшноватые сооружения с плоскими крышами, крытые галереи вдоль каждого здания, как в селениях Дикого Запада.
Они припарковались на стоянке и поспешили укрыться под навесом справа. Ле Ган тут же отправился предупредить полковника Винка. Эрван отряхнулся. Он уже понял, что от влажности больше ни спасения, ни продыху не будет.
– В глубине двора, – давал пояснения Верни, чтобы заполнить время, – аудитории для разбора полетов и административные помещения. Напротив нас классы, спальни и ванные комнаты. За нашей спиной столовые, гимнастический зал и комнаты для досуга.
– Не очень просторно.
– В «Кэрвереке» не больше тридцати курсантов плюс инструкторы, операторы, руководящий штаб и контингент солдат, охраняющих материальную часть. Всего меньше ста человек. А вот вокруг – территории обширные: полоса километр в ширину и три в длину отделяет нас от моря. Учитывая цену квадратного метра на побережье, это невероятная роскошь.
– Именно на этой территории и были оставлены курсанты?
Верни сделал вид, что ничего не слышал:
– Можно показать вам ангары и полигоны, если хотите. На базе размещен десяток самолетов и…
Эрван больше не слушал. Флаги приспущены – долг памяти Виссе, конечно же. Всего флагов четыре: французский, европейский, бретонский и еще один, с неизвестными гербами – лебедь, шпага, корабль… куда ни кинь, всё символы школы.
Он почувствовал, как в нем поднимается природное отвращение к мундиру. Он ненавидел и военный дух, и внешние признаки, с ним связанные. В тех редких случаях, когда ему самому приходилось надевать форму – выпуск в Высшей школе полиции, вручение медалей, – это было мукой мученической. К тому же его единственный мундир всякий раз напоминал ему о набранных килограммах.
– Ну куда он подевался? – вдруг потерял терпение Верни. – Пойду посмотрю.
Жандарм исчез. Крипо прислонился к столбу, как ковбой из вестерна, и свернул себе сигаретку.
В этот момент через двор прошли два пилота. Поверх комбинезонов на них были надеты какие-то дополнительные штаны, кажется надувные.
– Похожи на Бибендумов,[43 - Бибендум – белый надувной человечек с рекламы шин «Мишлен».] – заметил Эрван.
– Это из-за перегрузок, – бросил Крипо, прикуривая свою сигарету.
– Что?
– Это противоперегрузочные комбинезоны. В реактивном самолете сила тяжести может за несколько секунд достигать восьми g, то есть восьмикратно превышать вес твоего тела. Тогда кровь отливает от головы к ногам, лишая мозг питания, и ты в отключке. Вот и причина подобного обмундирования: внутри у него жидкость, которая подвергается такому же давлению, сжимает ноги и не дает крови спуститься вниз. Они его еще «ползунками» называют.
– Ты-то откуда это знаешь?
– А я на диво образованный.
Дождь по-прежнему хлестал по асфальту и крышам с гулом летящей шрапнели, в который изредка вклинивалось хлопанье флагов или крик чайки. Наконец объявились Ле Ган и Верни: они сопровождали мужчину среднего роста, лет пятидесяти, одетого в камуфляжный костюм. Расцветка идеально подходила к его коротко стриженным серебристым волосам.
Рукопожатие. Его лицо вызывало мгновенную симпатию. Над бретонской серой тусклостью всходило южное солнце: загорелая, почти золотистая кожа, синие глаза – все наводило на мысли о Лазурном Береге.
– Мне очень жаль, – улыбнулся он, представившись, – но я не могу принять вас в своем кабинете. Ремонт должен был закончиться еще до начала учебного года, но не получилось.
– Нет проблем.
Эрван задал себе вопрос, не было ли это тактическим приемом, призванным выбить их из колеи или заставить почувствовать себя нежеланными гостями? Офицер завел длинную речь на чистейшем «канцелярите», сожалея о «прискорбном инциденте», этой «трагедии», но неизменно возвращаясь к абсолютной необходимости срочно завершить расследование и возобновить занятия. Он изъяснялся в рубленой, стенографической манере, принципиально не затрагивая некоторых тем и щедро начиняя фразы казарменными формулировками, вроде «птички», «аксели», «салаги», «лычники», или же словами вообще загадочными, такими как «газер», «бустер» или «овершутер».
Не стараясь вникнуть в детали, Эрван расшифровал послание: «делайте свое дело и отваливайте». Винк не переставал улыбаться. Красивый мужик, уверенный в собственном обаянии. Он и сегодня оставался тем летчиком, о котором грезят девицы.
– Сколько времени уйдет на сбор фактов и подтверждение информации? – спросил наконец Винк.
– Зависит от фактов.
– Что вы хотите сказать?
– Что еще слишком рано давать ответы. Мы не можем предвидеть, что нам предстоит обнаружить.
Улыбка испарилась.
– Нечего здесь обнаруживать. Боец решил избежать посвящения и сбежал.
– Это всего лишь гипотеза, – заметил Эрван. – Единственная конкретная вещь, которую мы имеем, – это тело, обнаруженное в бункере после взрыва снаряда. Такова отправная точка. Но не конечная.
Полковник бросил вопросительный взгляд на Ле Гана и Верни, потом заложил руки за спину и принялся расхаживать, опустив голову. Дождь отбивал дробь, как барабаны в цирке при исполнении коронного номера.
