скачать книгу бесплатно
Фернио сидел в глубине зала, так что все кафе было у него перед глазами; под морским бушлатом на нем все еще был надет комбинезон, состоящий из цветных лоскутов и нашивок, что делало его похожим на чемодан. Эрван поздоровался, устроился напротив, открыл свой ноутбук и молча, как если бы был один, принялся что-то записывать. Наконец он попросил пилота изложить свою версию случившегося.
После первых же ответов Эрван понял, что имеет дело с кем-то вроде андроида, лишенного всяких чувств. Фернио не выказывал ни сожаления, ни грусти в связи с гибелью двадцатидвухлетнего молодого парня, чье тело было превращено в кашу выпущенным им снарядом. Казалось, он вообще не имел собственного мнения по этому поводу.
Его изложение событий сводилось к нескольким словам. В субботу, 8 сентября, в 7:10, взлет с «Шарля де Голля». Направление: остров Сирлинг. Цель неизвестна. С двумя другими «рафалями» Фернио, действующий пилот и одновременно командир группы, выполнил несколько кругов над объектом в ожидании приказов. Как только цель была идентифицирована, ему оставалось только запустить предустановленную программу – для каждого потенциального выстрела существовал отдельный алгоритм команд. Снаряд поразил цель. «Рафаль» перешел в режим дожигания – резкое ускорение, если Эрван правильно понял. Посадка на палубу «Шарля де Голля» в 7:38. Согласно показаниям компьютера, радаров и сведениям командования, задание выполнено безукоризненно.
– Добавить мне больше нечего, – заключил пилот. – Во всей этой истории я просто одно из звеньев цепи. Ведомые прикрывали мои тылы, контрольный радар обеспечивал данные о воздушном и наземном пространстве, инженерная группа анализировала каждый параметр. Не считая вышестоящих командиров, которые ежесекундно отслеживали ход полета. – Он встал и застегнул молнию бушлата. – Если кто-то должен за это ответить, ищите его на земле. Среди тех недоумков, которые позволили этому несчастному салаге спрятаться на острове.
– Сидите.
– Мы тут теряем время, и вы и я.
– Вы рискуете потерять его куда больше.
Пилот наклонился к Эрвану. Физически он полностью соответствовал своей манере высказывания: выбритые виски, квадратная челюсть, стрелка на шкале мимики стоит на нуле.
– На что вы намекаете? – пророкотал он.
– Я ни на что не намекаю. На данный момент вы являетесь подозреваемым в ходе расследования непреднамеренного убийства военнослужащего. Мне бы следовало здесь и сейчас заключить вас под стражу до получения результатов предварительного расследования. Поэтому сядьте, пока наша беседа не перешла в совсем иную тональность.
Пилот уже открыл рот, чтобы заорать, но одумался и улыбнулся. По лицу собеседника Эрван ясно видел, как к нему возвращается привычное хладнокровие.
– Отлично, – уступил Фернио, подчиняясь. – Давайте ваши вопросы.
– Каковы были официальные установки этого задания?
– Пилоты проходят квалификационные испытания «воздух – земля» каждый год. Это одновременно и тестирование, и тренировка. Как командир звена, я не являюсь исключением из правила. Наоборот.
– Вы не кажетесь взволнованным тем, что произошло.
– Я здесь ни при чем, повторяю. Я следовал приказам в заданном режиме. Если информация, которой меня снабжали, не соответствовала реальности, это их разборки. Я не могу быть одновременно за штурвалом и на земле, чтобы проверить, обеспечена ли безопасность зоны. У каждого свое дело.
Фернио был прав на все сто, но Эрвану хотелось его подразнить.
– Куда приказали, туда вы и выстрелили, так у вас положено?
– Как и у вас. Если вам охота партизанить, лучше не выбирать ни армию, ни госслужбу.
– Но это вы стреляли по бункеру, да или нет?
– Нет. Вы вообще слушаете, что вам говорят? Все компьютеризировано, я же только что объяснил. И полет, и ведение огня. На базе определяют цель, остальное делают компьютеры.
– Кто принимает решение, какая цель должна быть уничтожена?
– Никто. Вероятностная программа случайным образом определяет мишень. Информация поступает в последний момент.
– Если бы стало известно, что в бункере человек, вы могли бы прекратить операцию?
– Разумеется. Специальная кнопка позволяет все остановить: «Немедленный выход». Можно также отключить автопилот.
– Расскажите мне о снаряде, который попал в бункер.
– Перестаньте говорить «бункер». Моей целью был тобрук.
– Какого типа снаряд вы выпустили?
– Вы еще не говорили с моим начальством?
– Нет еще.
– Вам следовало начать с них. Я не могу вам ничего сказать. Военная тайна. Кстати, я ничего и не знаю. Мы никогда в точности не знаем, какого типа ТБЗ.
– Какого типа что?
– Трассирующий бронебойный зажигательный снаряд.
Вернулись воспоминания. У Эрвана было несколько командировок в заморские территории Франции, когда там случались подозрительные смерти. Он встречался с представителями местной военной элиты, которые поразили его контрастом между их интеллектом в бою, познаниями в области вооружения и дебильностью в гражданской жизни. Эти типы, которые обладали правом убивать и могли хладнокровно пытать человека или же отрезать себе часть тела, чтобы вырваться из ловушки, были теми же, кто пи?сал в бутылочку с шампунем коллеги или ржал над анекдотами про Тото.[46 - Тото – персонаж французских анекдотов, аналог российского Вовочки.]
Внезапно Фернио хлопнул себя по коленям и снова поднялся:
– Ладно. Хватит с меня этой хрени. Кстати, все изложено в моем рапорте о полете. Могу только вас заверить, что у нас ни малейших сомнений не возникло. Иначе мы, безусловно, отказались бы от стрельбы.
Эрван тоже встал. У него мелькнула мысль:
– Если бы человек спрятался там в последнюю минуту, в этом тобруке, у вас были бы способы его засечь?
– Разумеется. Как только цель определена, радары фокусируются на ней.
– Какие радары?
– Сейсмические, термические: те, что ведут нас до попадания в цель, что проверяют, нет ли движения внутри, нет ли на объекте какого-либо источника тепла.
При этих словах выражение лица у него изменилось. Фернио сам только что осознал основополагающий факт: если его оборудование ничего не засекло, значит Висса был уже мертв.
Эрван никак не отреагировал. Первое правило: не показывать свидетелю, насколько важную информацию тот выдал. Второе правило: никогда не казаться удивленным.
– Вы знали Виссу Савири?
– Нет.
– А других курсантов «Кэрверека»?
– Ни одного. В жизни здесь не бывал. Я служу на «Шарле де Голле». Моя база в Каркассоне.
– Вы пойдете на похороны?
– Как все. Выразим положенные сожаления.
– Непохоже, чтоб вам это нравилось.
– Мне жаль салагу, но эти церемонии не вернут его к жизни. И все по вине наземников: то, что произошло, непрофессионально, и я не собираюсь расплачиваться за этих придурков.
Впервые он выказал некое чувство, и этим чувством был гнев.
Для окончания разговора Эрван выбрал нейтральную почву:
– А вы сами проходили посвящение?
– Конечно.
– Где?
– В Центре пилотирования в Салон-де-Провансе.
– Ну и как прошло?
Пилот невольно рассмеялся. Как компьютер, он мог переключаться с одной программы на другую: нейтральность, гнев, веселье…
– Шуточки. Ничего особенно обидного.
Эрван проводил Фернио до двери, пробормотал несколько обязательных административных формулировок: бумаги подписать, вышестоящих уведомить.
Оставшись один, он включил мобильник. Мишель Клемант, судмедэксперт из «Cavale Blanche», звонил ему во время допроса.
18
– Вы были правы, – сразу начал медик изменившимся голосом. – Висса Савири умер до взрыва. Я провел углубленное исследование, и выявились новые детали. Прежде всего – трупная окоченелость. Изучив угол перелома частей тела, я пришел к однозначному выводу, что в момент взрыва жертва уже окоченела. Тело, сохранившее гибкость, не может так ломаться, даже под воздействием мощной ударной волны. Я также рассмотрел фотографии фрагментов тела на острове. Между ожогами, следами копоти и металлическими осколками я обнаружил покраснения, которые исчезли, когда останки были доставлены к нам: трупные пятна. Вы ведь знакомы с принципом их образования: когда субъект умирает, кровь перестает циркулировать и скапливается в виде подкожного слоя.
– И что?
– Эти фотографии были сделаны в субботу в полдень. Тогда, очевидно, пятна достигли максимальной интенсивности окраски – стадия, которая наступает через двенадцать часов после смерти. Подсчитайте сами: паренек умер накануне, около полуночи.
В голове Эрвана промелькнула первая гипотеза. Во время «охоты на человека» Лисы взялись за Виссу слишком жестко, отчего мальчишка и умер. На том этапе все еще могло сойти за непреднамеренное убийство. Неудачное падение на камень, сердечный приступ и так далее. Нападавшие запаниковали. Они позаимствовали «Зодиак» на причале и направились на Сирлинг. Спрятать тело в тобруке показалось хорошей мыслью: не пришлось закапывать. Обнаружили бы останки очень не скоро. Если б только уже назавтра снаряд не эксгумировал покойного.
– Тут еще одно… – продолжил Клемант, утративший всю свою надменность. – Я отметил два типа ранений. Те, которые не кровоточили и наступили после смерти, и другие, которые кровоточили. Виссу пытали и изувечили… при жизни.
Прощай, гипотеза о несчастном случае. Эрван сразу перешел к другой версии, куда более скверной: Лисы оторвались на своей жертве.
– По вашему мнению, от чего он умер?
– Трудно сказать, но с ним обошлись с чудовищной жестокостью. Резаные раны, разрывы, увечья.
В конечном счете отец оказался прав: Эрван именно тот человек, который требовался. Когда речь шла о самых чудовищных убийствах и наиболее грязных инстинктах, именно ему поручалось навести порядок. По ассоциативной цепочке он пришел к мысли о родителях мальчишки. Кто сообщит им новость?
– Что вы можете сказать о методах убийцы или убийц?
– Пока ничего, но я изучу каждую рану и постараюсь, так сказать, восстановить ее историю. Те, кто с ним такое сотворил, настоящие мясники. Я сделаю токсикологическое и патолого-анатомическое исследование того, что осталось от органов. Кто знает.
Готовности сотрудничать у Клеманта явно прибавилось по сравнению с их первой встречей.
Эрван уже собирался дать отбой, когда тот добавил:
– И последняя странная деталь. Я думаю, ему обрили голову.
– Вы уверены?
– Почти.
– Это не результат взрыва или огня?
– Нет, видны следы машинки для стрижки. Может, это было частью ритуала.
– Почему «ритуала»?
– Я просто так сказал.
Эрван в первую очередь подумал об испытаниях при посвящении: нужно будет выяснить.
– О’кей, – заключил он. – Дайте мне знать, когда будут новости.
– А с остальными мне как быть?
– Какими «остальными»?
– Офицерами из «Кэрверека», армейскими экспертами: они звонят мне каждые два часа, чтобы узнать, как у меня дела.
– Это они попросили вас провести подробное вскрытие?
– Нет, но я должен представить им свой отчет. Такова процедура.
– Но пока вы будете его составлять, мы ведь и до завтрашнего утра доживем, верно?
– Крайний срок.
– Тогда завтра и поговорим.
Эрван дал отбой, взволнованный и возбужденный. Он еще не знал ни как использовать известную только ему сенсационную новость, ни что делать с несколькими часами опережения, которыми он располагал. Он позвонил Крипо. Осмотр комнаты был закончен: результатов ноль.
Эрван ввел напарника в курс дела относительно Виссы. Тот никак не отреагировал. Даже у лютнистов после двадцати пяти лет службы дубленая шкура.
– Что скажем служивым?
– Пока ничего. Спросим как ни в чем не бывало, что они выяснили.
– У тебя уже есть какие-нибудь соображения?
– Или смерть Виссы – результат линчевания, или убийство никак не связано с посвящением: его пытали по другой причине, а общая обстановка именно этой субботы только запутала следы.
Не переставая говорить, он подошел к стене, украшенной фотографиями «рафаля», «миража», а также портретами курсантов, которые вылезали из своих «птичек». На этажерках выстроились кубки и кокарды.