скачать книгу бесплатно
Глеб вздохнул и пожал плечами.
– Понятия не имею. – Он сделал брови домиком и жалобно посмотрел на Катю. – Слушай, Кэт, а давай что-нибудь сами накропаем? В Сети куча ее интервьюшек. Там кусок, тут кусок – с миру по нитке, голому рубашка. И потом, все равно ведь текст нужно посылать на одобрение ее пресс-менеджеру.
Катя приподняла брови и осведомилась:
– Ты хочешь, чтобы я этим занялась?
– Кать, у меня башка просто раскалывается.
Королькова вздохнула и покачала головой.
– Ох, Орлов, и наглая же ты морда. Ладно, сделаю. Но говорить с пресс-менеджером будешь сам.
– Само собой.
Глеб, морщась, поднялся с кресла и попытался обнять Катю:
– Ты моя спасительница!
Катя отстранилась.
– Убери грабли. И, кстати, почисть зубы. От тебя несет дешевым пивбаром.
Когда дверь за Корольковой закрылась, Глеб откинулся на спинку вертящегося кресла и усмехнулся. Как все-таки здорово, что под рукой всегда есть Катька.
Глеб устало прикрыл глаза и подумал о том, как хорошо было бы сейчас выпить бутылочку холодного пива. От приятных мыслей его отвлекла скрипнувшая дверь. Глеб открыл глаза и увидел перед собой длинного чернявого типа с тощей кадыкастой шеей. Тип был угрюм и мрачен. Это был светский хроникер Яша Фендель.
– Здорово, Фендель! – поприветствовал его Глеб.
– Привет, Орлуша.
Яков взял со стола чашку Глеба и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков. Кадык на его жилистой шее ритмично дернулся.
– Ты откуда? – спросил Глеб.
Яша Фендель поставил чашку на стол и взглянул на коллегу хмурым, замученным взглядом.
– С вечерины, посвященной учреждению премии имени Козьмы Пруткова, – ответил он с ироничной усмешкой. – Вручается за вклад в искусство.
– Хорошая была вечеринка?
– Угу. Черная икра, французское шампанское. И все сидят и жрут. Как свиньи у корыта. А рядом я – с диктофоном.
Орлов тихо засмеялся, но смех больно бултыхнул в затылке и висках, как вода в чугунном сосуде, и угас сам собой.
– И что с премией? – спросил Глеб, поморщившись. – Уже определился лидер?
– Угу.
– И кто он?
– Один психолог, написавший глубокое исследование, посвященное транснациональным корпорациям. И охота кому-то писать об этом дерьме.
– Говорят, что за транснациональными корпорациями будущее, – заметил Глеб.
– Точно, – кивнул Яша. – Я всегда говорил, что будущее – за концлагерями, в которых люди сведены до уровня функций, ими выполняемых. Кстати, встретил там Вадика Комарова. Он теперь горбатится в журнале «Эго-номист». Если не врет, у них гонорар раза в два больше нашего.
– Вау! – утрированно отозвался Глеб. – А, собственно, чего ты хочешь? Они позиционируют себя как журнал для истеблишмента общества. Для самых продвинутых его слоев.
Яша Фендель угрюмо поморщился.
– Ой, вот только не надо. Меня сейчас стошнит. Какой, на фиг, «истеблишмент»? Очертили аудиторию, обозвали ее «истеблишментом» и показали рекламодателю, чтобы он знал, за что платит деньги.
Глеб тихо засмеялся.
– Ну тебя и проняло, Яков Михалыч. А я думал, ты придешь возвышенным и просветленным. Все-таки пообщался с художниками.
– Художники! – брезгливо оттопырил губу Фендель. – Художник – это человек, который при слове «масло» вспоминает о холсте, а не о бутерброде. Вот брошу все и уйду в пиар, – мрачно пообещал Яша. – Там люди хоть деньги зарабатывают. Ладно, пойду.
– Ты куда сейчас?
– На презентацию новой коллекции Биккембергса. Опять придется жрать эту чертову икру и запивать шампанью.
– Мне бы твои проблемы.
– А мне бы твои. – Фендель прищурился. – Говорят, минувшей ночью ты оприходовал Алину Полях?
– Это еще вопрос, кто кого «оприходовал».
– И как там она?
Глеб нахмурился и вздохнул:
– Не помню.
Яша Фендель усмехнулся кривоватой усмешечкой бывалого ходока:
– Жаль. Я бы не забыл. Ну, все, я ушел.
И он, ссутулившись, побрел к двери.
Едва за Фенделем закрылась дверь, как зазвонил телефон. Глеб нехотя снял трубку:
– Алле.
– Орлов, зайди ко мне! – прорычал из трубки вечно недовольный голос редактора Турука.
– А что случилось? – невозмутимо осведомился Глеб.
– Случилось то, что тебя вызывает к себе начальник. Я думаю, это достаточно веская причина, чтобы оторвать зад от кресла?
– Иван Кузьмич, ну какой же вы начальник?
– Что-о?
– Вы не начальник, вы – отец родной.
– Был бы я твоим отцом, Орлов, я бы снял ремень...
– Не стоит, Иван Кузьмич. У вас беременная секретарша. Если она увидит вас без штанов, она родит прямо в приемной. Конечно, у этого события может быть и положительная сторона. Например, мальчика могут назвать вашим именем. Хотя я не уверен, что «Иван Кузьмич» – подходящее имя для младенца.
– Все сказал?
– Да.
– Быстро ко мне!
– Яволь, майн фюрер!
Глеб грохнул трубку на рычаг и утомленно откинулся на спинку кресла.
В кабинете главного редактора он появился только через пять минут. Турук сверкнул на него гневным взглядом:
– Почему так долго?
Глеб потупил взгляд и смиренно пролопотал:
– Иван Кузьмич, вы так грозно со мной разговаривали, что я, извините, захотел в туалет. А там – очередь из беременных секретарш.
– Все остришь? Когда-нибудь переостришь сам себя.
Глеб добродушно улыбнулся.
– Звучит как угроза. А вы сами учили нас, что настоящий журналист не должен бояться угроз.
Турук повернулся к седовласому человеку, который сидел в красном кожаном кресле, предназначенном для важных гостей, и сказал:
– Вот, Костя: сам видишь, с кем приходится работать.
Седовласый мужчина сдержанно и вежливо улыбнулся.
– Глеб, познакомься – это Константин Евгеньевич Земцов, – представил гостя Турук. – Он профессор-археолог. Когда-то мы с ним сидели за одной партой и мечтали, что когда-нибудь потрясем мир!
– Лично меня вы потрясаете каждый день, – заметил Глеб.
Пожав седовласому мужчине руку, Глеб рухнул в кресло и закинул ногу на ногу. Профессор Земцов был невысок, полноват, седовлас и опрятен. Одет он был в темно-серый костюм и белую шелковую рубашку с расстегнутой верхней пуговкой. Верхнюю губу и узкий подбородок профессора украшали темные усики и черная бородка клинышком.
– Итак? – развязно поинтересовался Глеб. – О чем будем беседовать?
Турук побагровел и сжал кулаки, но сказать ничего не успел, поскольку «друг детства» опередил его.
– Глеб, – вежливо обратился он к Орлову, – вы что-нибудь слышали про аномальную зону под названьем Лес мертвецов?
Глеб отрицательно качнул головой.
– Нет. А такая есть?
– Есть. Причем относительно недалеко, всего несколько часов на поезде от Москвы. В этом месте законы природы дают сбои. Несколько раз в Лесу мертвецов пропадали туристы. В Долине смерти, неподалеку от озера, – целое кладбище скелетов животных. Счетчик Гейгера щебечет, как соловей. Кроме того, часы начинают вести себя странно – то у всех геологов отстают на пятнадцать минут, то, наоборот, убегают вперед. Но и это еще не все. Местные жители утверждают, что через каждые полвека здесь происходят непонятные явления. Говорят, в частности, что вблизи Пепельного озера появляются волки с женскими головами. Там же, на берегу, якобы живут страшные колдуньи, которые заманивают запоздалых путников в зазеркальный мир.
– Повезло аборигенам, – сказал Глеб и достал из кармана сигареты.
– Орлов! – предостерегающе окликнул Турук.
– Простите. – Глеб вздохнул и убрал сигареты в карман. – И что дальше?
– Две недели назад, – продолжил профессор Земцов, – мои студенты ездили в окрестности Леса мертвецов.
– Не самое лучшее место для пикника, – заметил Глеб.
– Мы занимались раскопками, – пояснил Константин Евгеньевич. – И в органогенном культурном слое обнаружили нечто удивительное. Сейчас я вам покажу.
Профессор Земцов наклонился к портфелю, стоявшему у стола, расстегнул его, вынул какой-то сверток и положил его на стол.
– Вот, – сказал он, слегка побагровев от усилий и волнения. – Сейчас вы увидите!
Он бережно, словно обращался со спеленутым ребенком, развернул тряпицу и пододвинул предмет к Глебу. Глеб протянул руку, чтобы взять, но Земцов предостерегающе поднял ладони и торопливо проговорил:
– Нет-нет, не стоит трогать руками! Вещь очень хрупкая.
Глеб пожал плечами и убрал руку. На столе перед ним лежала разрисованная глиняная дощечка. Взглянув внимательнее, он увидел, что это портрет девушки – симпатичной юной блондинки с тонкими чертами лица и огромными ярко-синими глазищами. Карие глаза Глеба мягко замерцали, словно у голодного кота, который увидел кусок масла.
– Это что, картина? – поинтересовался он.
Профессор кивнул:
– Да.
– Симпатичная девушка. А что в ней необычного?
Профессор и Турук переглянулись, как два преподавателя, вынужденных принимать экзамен у студента-двоечника.
– Это старинная парсуна, написанная на терракотовой черепице, – объяснил профессор Земцов с такой гордостью, словно сам ее и написал. Затем добавил с придыханием: – Она пролежала в земле много столетий! Возможно, ей больше тысячи лет!
Глеб покосился на портрет девушки и изрек:
– Для старушки выглядит неплохо.
– Да, она замечательно сохранилась, – улыбнулся Константин Евгеньевич. – Глеб, вы не замечаете в парсуне ничего странного?
