banner banner banner
Доминум
Доминум
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Доминум

скачать книгу бесплатно

Альдебаран проследил, как отец скрылся за аркой среди других эквилибрумов, и только затем облегченно вздохнул. После происшествия с братом выносить Арктура ему стало куда сложнее.

Когда Альдебаран пробирался сквозь толпу, чтобы занять отведенное ему место, кто-то подергал его за рукав. То был щуплый орнега – серый и незаметный во всех смыслах, одетый в строгий белый костюм местной обслуги. Он пристально и бесстрастно взирал на Альдебарана узкими синими глазами.

– Альдебаран Стойкий, верно? – уточнил он. – Можете уделить мне немного времени?

– Смотря что вам нужно, примум, – устало ответил эквилибрум.

– После собрания вас будут ожидать на пятой малой обзорной площадке. Опаздывать нельзя.

На такое заявление Альдебаран в непонимании качнул головой.

– Кто тебя послал?

Но орнега не ответил – и скрылся так же внезапно, как появился, оставив после себя лишь ворох вопросов.

Глава III

Исход

Встал я недавно, даже завтракать еще не спускался. Хотя такие слова, как «завтрак», «обед» и «ужин», в Соларуме почти не употреблялись. Их называли просто приемом пищи. Конечно, свой отсчет времени здесь был и определялся по Гринвичу и нулевому меридиану. И все равно каждый жил в своем темпе: когда одни отдыхали после тяжелого дня, иные только вставали и готовились к очередному заданию на другом конце земного шара.

Пока что выделенное жилье не очень приходилось мне по душе – я никак не мог его обжить, оттого оно казалось отталкивающим и холодным. И все же я понимал, что однажды придется ко всему привыкнуть и наконец достать вещи из дорожных сумок, чтобы переложить в дубовые шкафы. Но сейчас единственное, что нравилось мне в этом месте, – вид с балкона. Все тринадцать башен протекторов возвышались над лесом, синяя листва которого призрачно переливалась в темноте. Над головой находилось вечно звездное небо – бесконечное и глубокое. Темнота была постоянной в Соларуме – он витал над Землей, ровно напротив Солнца, отчего никогда не озарялся его светом.

Я держал в руках полупрозрачную инфору, между двумя частями которой образовался свиток-проекция. Я читал, пытаясь отвлечься, но не мог запомнить ни строчки. Последние дни прошли как в тумане, в постоянных домыслах и лечении телесных и душевных ран. До этого же мне, протектору без небесного знака, пришлось столкнуться с кучей проблем. И пара случаев, когда я чуть не умер, казались самыми смехотворными из них. Главной незадачей был тот факт, что моя душа оказалась раздроблена. За последнюю неделю что с ней только ни происходило: начиная от потери осколка и заканчивая слиянием со звездой красного спектра – Антаресом Непогасимым. Тот был бывшим Верховным Света, которого все считали давным-давно умершим, пока не узнали, что один из его осколков оказался внутри мелкого протектора. Все перечислять слишком долго, но вот как теперь представлялись дела: душа в моей оболочке состояла лишь из двух моих осколков и одного чужого – разума Антареса. Помимо этого, не так давно мне открыли, что всю свою жизнь (по крайней мере, очень долгое время) я ходил без третьей части души, что вообще звучало неправдоподобно, ведь при потере осколков творятся, мягко скажем, вещи малоприятные. В общем, я не знал, где моя пропавшая часть души и как ее искать. Даже не имел понятия, откуда начинать поиски. Зато у меня на руках оказался огромный запас светозарного огня Антареса, его эфирное сердце – оно находилось в звезде-подвеске. Я как раз уныло рассматривал ее – в тысячный раз за пару дней. Мне хотелось задать ей вопросы, но ответов я все равно бы не получил. Еще подвеска напоминала мне об отце – необъяснимая и хрупкая нить, оставшаяся между нами. Лишь недавно я вспомнил, как он отдал мне ее прямо в руки. В ней заключалась огромная яростная мощь, которая могла уничтожить все вокруг за долю секунды. И находилась она у обычного адъюта, коим мой отец и являлся. Откуда? Я не знал. Но желал узнать.

– Опять ты в своем депрессивном облаке? – внезапно раздалось за спиной.

Я дернулся от неожиданности. Естественно, это был Дан – протектор под знаком Волка, рафинированный эстет в два метра ростом. Он был уже при параде, и, пускай у всех нас одна форма, на Дане она все равно выглядела опрятнее и утонченнее. Меня это не раздражало, но вот что реально бесило – его постоянные скачки в пространстве. Дан обожал свою способность, а потому считал святым долгом возникать посреди комнаты и вызывать инфаркт у окружающих.

– Тебя стучаться не учили? – проворчал я, пряча подвеску подальше и откладывая инфору. – Знаешь – дверь, постучать в нее… Нет?

– Это очень долго. И неинтересно. Неинтересные вещи не для меня. Я выше таких церемонностей.

– Зато пунктуальность у тебя ниже плинтуса.

– Ну ты, возможно, не поверишь, но даже я не во всем идеален, – усмехнулся он. – Только это останется нашим маленьким секретом, хорошо?

– Ты зачем пришел?

– Фри и остальные волнуются. Ты не показывался никому уже почти сутки, да и выглядишь, мягко скажем, паршиво.

Я метнул в него неодобрительный взгляд.

– А как бы ты выглядел, если бы твоя душа была слита с бывшим Верховным Света?

– Ослепительно, – невозмутимо хмыкнул Дан.

Вид у меня действительно был так себе. Я даже не осмеливался заглядывать в зеркало. Оно лишний раз напоминало о положении вещей. Немногочисленные алые пряди в волосах, мертвенно-бледная кожа и, наконец, серебро, трещинами прокравшееся в радужку глаз. Это походило на какую-то паранойю, но меня пробирало от одной мысли, что мое тело медленно переходит во власть могущественного гостя. Происходившие со мной метаморфозы – включая кровь цвета серебра – присущи только звездам и могли быть первым звоночком в череде непоправимых последствий. Антарес уже управлял мной, когда нам пришлось столкнуться с Лэстрадой – дэларшей, чья душа скрывалась в теле звезды Меморы. И тогда я был не против такого сотрудничества, но теперь оно неотвратимо пугало. Будто Антарес медленно опутывал меня изнутри: органы, кровь, мысли – и только ждал момента, чтобы навсегда отобрать это, запихнув меня в самый дальний уголок сознания. Он ведь мог. Он сильнее меня. Сильнее всех звезд на небе. И я думал об этом каждую свободную минуту, с трудом ел и спал и продолжал вслушиваться в тишину, но ничего не слышал. За последние дни Антарес, которого я изо всех сил старался считать союзником, не проронил ни слова. И от этого в голову лезли пугающие мысли.

– Ты прям позеленел, – просветил протектор, да таким тоном, будто я постоянно вытворял подобное и он устал укорять меня за это. – Тебе нужны общение с другими людьми и еда. А то забился тут и даже не позволяешь манипуляционному отделу себя осмотреть.

– Нам пока не отдали распоряжений, так какая разница? – пробормотал я, подрагивающей рукой приглаживая растрепавшиеся волосы. – Эквилибрумам нужна еще по крайней мере неделя, чтобы восстановить возможность транспортировки на Землю. А связи с ними тоже нет – вы сами говорили, что Лэстрада умудрилась создать манипуляцию, которая отрезала любые сигналы с небес. И эта неделя скоро закончится, и за мной придут все – восставшая часть Армии Света, посланники Бетельгейзе и черные дэлары.

С грохочущим сердцем я затравленно посмотрел на темное небо.

– Они придут. И захотят прикончить меня.

Дан приложил руку к подбородку и задумчиво прищурился.

– Ладно, ситуация действительно так себе, но ведь все могло быть хуже! А по поводу распоряжений – мы как раз хотели обсудить с тобой наш следующий шаг.

– Выяснили, где Поллукс? – Я встрепенулся.

Дан хитро и заговорщицки улыбнулся.

– Да, эта рыжая птаха не успела упорхнуть за пределы Земли до обрушения портала. Наши постоянно наблюдали за «Белым лучом» и теперь точно уверены: он там.

– Тогда почему мы все еще здесь?! – воскликнул я, второпях направляясь к двери. – Мы должны его допросить!

– Эй, тпру. Нельзя выдвигаться прямо сейчас.

– Это еще почему? Мы и так долго ждали!

На лице Дана возникло такое кислое выражение, что мне расхотелось с ним ругаться. Вообще было сложно поверить, что протектора, который вечно влезает в какую-нибудь авантюру, что-то останавливает.

– Ты недоговариваешь, – с нажимом заявил я. – А ну выкладывай.

Как же порой везло, что Дан в нужные моменты был тем еще треплом.

– Ну, – заколебался он, – как бы сказать. Решения еще не вынесли, но Сара хочет уговорить Коула, чтобы он заставил тебя сидеть в Соларуме.

– Что?!

– Она печется об Антаресе и…

– Да плевать мне, о чем она там печется! У Поллукса находится орнега, которая знает о моем прошлом! Я не могу тут сидеть. Звезды, почему все вечно пытаются сбросить меня со счетов?!

– Успокойся, – посоветовал Дан.

– Я спокоен!

Слова вырвались намного резче, чем надо бы.

– Где Коул? – спросил я, умерив пыл.

– Там же, где и Сара. На пятом этаже.

Я хотел было поинтересоваться, что они там забыли, но протектор уже демонстративно отворил дверь и махнул, подгоняя меня на выход. Я подхватил мундир – важный атрибут формы протектора – и натянул его на лестнице.

Мы добрались до транзитного круга и благополучно спустились на пятый этаж. Дан уверенно шествовал по этим путаным коридорам и помещениям, а вот я вполне мог заблудиться. Из-за недавних событий память у меня продырявилась, как ржавая консервная банка, и многое забылось, оттого дороги, которые были знакомы мне ранее, благополучно стерлись из головы.

Приближение карцера стало заметно по общей атмосфере: свет потускнел, пути сужались. Дан рассказал про это место. Чаще всего в камеры бросали дебоширов или врагов. Не раз бывало, что кто-то в Соларуме лез в драки, не подчинялся правилам, буянил, психовал. Тогда таких людей помещали сюда и могли продержать достаточно долго. После нарушителей спокойствия на время лишали какого-то процента памяти или отправляли в ссылку в малоприятные по климату места либо, что еще хуже, заставляли вести дополнительную вахту в горячих точках. Каждый люмен-протектор был обязан за год отработать определенный срок в тех местах, где приземленные проводили военные действия. Людские сражения – ночной кошмар для Соларума. Сплитов там было как грязи, они сновали между воюющими сторонами на поле брани и пожирали души умирающих. Приземленные сами выполняли за чудищ грязную работу. Потому протекторы и адъюты там и охотились – только они, в отличие от тварей, которых простые пули и снаряды не трогали, вполне могли умереть под перекрестным огнем. Оттого все старались особо не делать глупостей, чтобы однажды не услышать от Смотрителя что-то вроде «дополнительный месяц на Ближнем Востоке».

Вдоль белых стен выстроились наглухо закрытые двери камер. Я даже признал в одной из них ту, за которой не так давно сидел сам и откуда совершил дерзкий побег. За поворотом перед одной из камер стояли два протектора, смотря на полупрозрачную стену. Так было удобно: ты видел заключенного, а он тебя – нет. Я узнал в этих двоих носителя знака Близнецов – Ламию, состоящую в манипуляционном отделе, и Водолея – Стефана.

– О, привет! – весело поздоровалась Ламия, помахав нам рукой. Во второй она держала энергласс, в который до этого что-то бодро записывала. – Макс! Я же просила тебя заглянуть ко мне еще вчера!

Посреди светлой камеры стояло кресло, к которому приковали человека. На вид ему было под тридцать. Я его не знал: темные курчавые волосы, квадратное лицо, глаза грязного серого оттенка – цвета пасмурного неба. На шее большой пурпурный шрам как от ожога, немного заходящий на челюсть. Незнакомец выглядел крупным даже сидя в кресле. Его выдавала одежда – многослойная, душная, незаметная.

– Падший? – поразился я, оглядываясь на других. – Откуда он здесь?

– Его схватили, когда вы с Даном сбежали от предателей, – сообщил мне Стефан. – Он не ожидал, что на него накинутся сразу шестеро.

Я возмущенно глянул на Дана.

– Ты знал?

– Я многое знаю, – с важностью заявил он.

– Так какого черта я впервые слышу о падшем?! Почему ты не сказал мне?

– Ты не спрашивал!

– Его зовут Гектор Рауш, – произнесла Ламия, пока я не продолжил докапываться до Дана. – Переметнулся к падшим двадцать два года назад, перед этим пробыв у нас всего два. Быстро сломался, испугался, что его душа потерпит Обливион. Ходил под знаком Цербера.

– Странно, что не Крыса, – отметил Стефан. – Нам вообще такого знака не хватает. Значит, какой-нибудь Южный Треугольник, Наугольник и Столовую Гору – это мы одобрили и согласились, да, а дать падшим соответствующее погоняло – фиг там?

– Сколько раз повторять, что названия знаков меняются в зависимости от человеческих терминов, мы их корректировать не можем, – пояснил Дан. – Все-таки мы служим людям, пусть сами выбирают, какое созвездие как на- звать.

– Ладно-ладно, – Водолей вскинул руки в усталом примирительном жесте. – Не мне же быть Насосом опущенным. – Тут он глянул на меня. – А на твоем месте я б поволновался, звезданутый, место-то вакантное.

Между тем внутри камеры, помимо Гектора, находились еще трое. Коул Харрис – Змееносец, выполняющий обязанности Смотрителя, – с уверенностью стоял прямо перед падшим. Сара прислонилась спиной к стене. Она будто ждала, что заключенный вот-вот выдаст что-то из ряда вон, хотя на лицо казалась ледяной как айсберг. А еще я заметил в самом углу смуглого юношу – Пабло, который принадлежал к созвездию Малого Пса. Когда мы были в Аргентионе и меня пытался прикончить Скорпион, Пабло вместе со Стефаном старался его остановить. Сейчас этот коренастый протектор сидел за небольшим столом в окружении нескольких инфор и световых проекций, зависших у него перед лицом. Он удрученно потирал два глубоких шрама, пересекавших его лоб.

– Что они делают? – поинтересовался я.

Стеф сложил руки на груди.

– Информацию выбивают. Коул играет роль хорошего полицейского, а Сара – карателя.

– А Пабло?

– Он из технического отдела, – ответил Дан, приблизившись к полупрозрачной стене. – Следит за эфиром падшего. Потом может пригодиться для более успешного вытягивания информации. Будут знать, на что давить.

Я хмуро уставился на пленника.

– А почему нельзя просто применить к нему какую-нибудь манипуляцию, чтобы он говорил только правду?

– Можно, конечно же, и это было бы очень занимательно, – улыбнулась Ламия. – Но, к величайшему сожалению, это запрещено. Нам, приземленным, нельзя совершать манипуляции над чужими душами без их согласия. Военное преступление, все дела.

– Я уже устал ходить кругами, Гектор, – сказал Коул. Звуки, как оказалось, отлично проходили через стены. – Просто скажи нам, куда отправились остальные, и мы не будем прибегать к крайним мерам.

– Крайним мерам? – с презрением сплюнул падший. – Да вы лишний раз пошевелиться боитесь без приказов с неба.

– Мы уже час потратили на пустой треп, – с прищуром выдала Сара. – С ним бесполезно договариваться. Он не понимает человеческого языка и ведет себя как животное. Значит, мы должны обращаться с ним должным образом.

– Понеслась… – едко протянул Стефан.

– Ты готов терпеть это? Они гниль. Предатели Света. Они убивают приземленных, добавляют нам работы. Почему мы должны щадить таких как он? Ради чего?

– Потому что я не желаю им уподобляться, – стальным тоном произнес Коул. – Я хочу договариваться, находить общий язык, а не решать все грубой силой.

Падший скептично прищурился.

– Договориться? И что же ты можешь мне предложить, о Смотритель?

Коул некоторое время молчал, оценивал Гектора, будто мысленно пытаясь разобрать его на части и понять, как тот в принципе работает. Потом сделал несколько шагов к стене и подошел к ней так близко, что встал в каком-то метре от нас. И тогда он сказал:

– Я предлагаю тебе свободу.

Протекторы заметно удивились, Ламия даже прекратила строчить.

Падший же непонимающе нахмурился:

– Чего? Какую, мать твою, свободу?

– Ту самую. – Коул обернулся к нему. – Услуга за услугу, как говорится. Так поступают порядочные люди.

– Опять он со своей порядочностью, – вздохнул Дан.

Стеф дернул плечами.

– Это потому что он британец. Пять часов, чай, в задницу Европу, «боже, храни Королеву» и порядочность.

– Напомни мне потом, чтобы я рассказал тебе поподробнее о культуре англичан, – попросил его Дан. – А то ляпнешь еще что-то подобное на людях, и придется говорить, что я тебя не знаю.

– Поздно, так уже делаю я, – донеслось от Ламии.

– И в чем же свобода? – спросил Гектор. – Убьете меня? Так вы ведь и так это сделаете.

Коул покачал головой.

– Нет, я не хочу марать собственную душу убийством. Но и падшим мы тебя оставить не можем. Потому я и предлагаю тебе освободиться. Обнуление. Ты полностью забудешь, кем был, при этом мы запечатаем в тебе Тьму до приемлемых процентов.

Гектор во все глаза вытаращился на Змееносца. Я не понимал: хочет ли падший поверить ему или же просто изумляется столь странному и идиотскому предложению. Остальные так уж точно считали его как минимум неправильным.

– Прежде чем ты решишь, – тихо сказал Коул, обходя падшего по кругу, – я хочу напомнить, что вариантов у тебя немного. Ты прав, в случае отказа нам придется тебя убить, ведь ты занимаешь место Цербера. А вместо тебя кто-то уже мог бы приносить пользу миру.

Напряжение нарастало, пронзало меня ледяными иглами. Падший сник, усердно обдумывая услышанное, а Коул упорно давил.