Фиктивная жена для бывшего

Анастасия Градцева

Фиктивная жена для бывшего

Глава 1.

– Проходите, – с холодной улыбкой говорит мне секретарша и открывает дверь. – Дамир Камильевич готов вас принять.

Надо же. Камильевич.

А раньше терпеть не мог, когда его называли по имени-отчеству, требовал, чтобы просто Дамир и на вы, как в иностранных корпорациях.

Впрочем, раньше многое было по-другому.

Я крепко сжимаю ручку портфеля с бумагами, чтобы она не выскользнула из мокрой от волнения ладони, и встаю с краешка кресла, на котором я провела целый час. Бесконечный мучительный час, который тянулся, как жвачка.

Я не знаю, чего мне сильнее хотелось все это время, пока я ждала. Чтобы начальник корпорации принял меня и мы согласовали спонсорство или чтобы меня все же послали куда подальше и мне не пришлось встречаться с человеком, которого я безумно ненавижу.

Господи, как же тяжело шагнуть в этот кабинет. Как будто на моих ногах висят пудовые гири.

Но я делаю этот шаг и вздрагиваю от того звука, с которым за моей спиной захлопывается дверь.

Хотя я обещаю себе, что не буду смотреть на него, но взгляд моментально прикипает к мужской фигуре, сидящей за огромным офисным столом. Дамир Сафаров. Мой первый и единственный мужчина. Смуглая кожа, резкие скулы, жесткая линия губ… Его тёмные волосы подстрижены короче, чем я помнила, но взгляд такой же, как и в тот день, когда он вышвырнул меня на улицу.

Холодный и презрительный.

Изнутри поднимается волна такой жгучей ненависти к этому человеку, что каждая клеточка моего тела буквально вопит о том, чтобы я развернулась и ушла отсюда. Желательно плюнув ему в лицо перед этим.

Но перед глазами сразу же встаёт другой человек. С мягкой грустной улыбкой, светлыми волосами и бледной желтоватой кожей. Собирать деньги на лечение взрослых очень тяжело. Почти невозможно. А без этих денег Лёша умрёт, и тогда у меня не останется вообще ни одного родного человека.

Разве моя гордость дороже, чем его жизнь?

– Добрый день, – говорю я холодно и официально. – Меня зовут Валерия Матвеева, я представляю благотворительный фонд «Подари надежду». Мы обращались в вашу организацию с запросом…

– Здравствуй, Лера, – перебивает меня Дамир. От его тяжелого давящего взгляда хочется спрятаться. Он издевательски усмехается: – Я смотрю, ты нашла свое призвание. Тебе всегда удавалось разводить мужиков на деньги.

Я стискиваю зубы.

Это было ожидаемо. Ещё когда нам ответили, что Дамир Сафаров будет общаться только со мной, а не с моей начальницей, я уже понимала, что это неспроста.

Мало он меня унизил два года назад? Решил ещё немного поиграться?

– Дамир Камильевич, – выговариваю я с ненавистью. – Я здесь нахожусь как официальное лицо. И вы тоже. Давайте проведём беседу в этих рамках.

– Как официальное лицо официальному лицу я могу сказать, что никаких денег я вам не дам, – скучающим голосом сообщает Дамир. – Но если ты готова пообщаться лично, Лера, может быть, у тебя что-то и выгорит.

Ненавижу. Ненавижу…

– Чего ты хочешь? – отчаянно выдыхаю я.

– А чего хочешь ты? – интересуется он.

– Спонсорской помощи для нашего фонда, – быстро отвечаю я и, щелкнув замком портфеля, вытаскиваю папку с бумагами. – Вот тут перечислены все статьи расходов, на которые мы просим денег. Некоторые из них срочные. Если мы не покроем их в ближайшие месяц, то люди… Могут умереть.

– Тебя так интересует другие люди, Лера? Ни за что не поверю, – с издевательской улыбкой говорит Дамир. – Или дело в одном конкретном человеке? Алексей Демидов, двадцать три года, требуется срочная трансплантация печени. Четыре миллиона, я прав?

– Четыре с половиной, – сквозь зубы цежу я, пытаясь успокоиться.

– Значит, даже такая бездушная сучка, как ты, может кого-то полюбить… – тянет Дамир, нехорошо усмехаясь. – Забавно. Никогда бы не подумал, что тебе нравятся вот такие. И на что ты готова ради своего любовника?

Я дышу, стараясь успокоиться.

Кажется, он не понял, кто для меня Леша.

И это хорошо.

– На все, – еле слышно отвечаю я. – Я готова ради него на все.

– На всё… – медленно выговаривает Дамир, будто пробуя на вкус эти слова. А потом резко, будто удар хлыстом, звучит его приказ: – Раздевайся.

Я застываю, бумаги вылетают из машинально разжавшихся пальцев и веером летят на стол Дамира.

– Что? – холодея, переспрашиваю я.

– Раздевайся, – равнодушно повторяет он. – Покажи товар лицом. Я же должен понимать, за что плачу деньги.

– Ты платишь не мне, – напоминаю я, дрожа от сдерживаемой ярости. – А фонду.

– Ты хочешь, чтобы я оплатил операцию твоему любовнику, – безжалостно говорит Дамир и проходится по мне унизительным оценивающим взглядом. – И фонд тут не при чем. Так что, Лера? Ты правда готова на все или это были, как обычно, просто красивые слова?

Я смотрю в его лицо, похожее на каменную маску, и, сжав зубы, снимаю с себя пиджак. Роняю его на пол. Медленно расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке. Потом еще одну.

За что мне держаться?

За свою честь? За репутацию? Всего этого я лишилась, когда Дамир соблазнил меня, а потом просто выкинул на улицу. Когда он и его дядя закрыли мне путь во все остальные компании и никто даже на порог меня не хотел пускать, потому что я была в их черном списке. Это было равносильно проклятию, ведь с Сафаровыми никто не хотел ссориться.

Так чего мне сейчас бояться? Больнее, чем тогда, Дамир мне уже не сделает.

– Чего ты хочешь за свои деньги? – равнодушно спрашиваю я. – Мне лечь на диван? На стол? Встать на колени?

– Так сильно его любишь, что готова стать для меня подстилкой? – неожиданно зло выплевывает Дамир.

– Ты даже не представляешь, насколько, – шепчу я. Меня трясет, но я не опускаю взгляда. Пусть не думает, что я боюсь его.

Пусть не думает, что значит для меня что-то.

Невыносимо.

От унижения и боли внутри все горит огнем, но слез нет. Все свои слезы я уже выплакала.

Мои руки тянутся к следующей пуговице на рубашке, но в этот момент Дамир отворачивается сам.

– Оденься, – глухо приказывает он. – Если бы я хотел секса за деньги, я бы вызвал шлюх. Ты мне нужна для другого.

В кабинете повисает тяжелая вязкая тишина. Я наклоняюсь, поднимаю пиджак с пола и снова выпрямляюсь. Судорожно стискиваю гладкую ткань пальцами.

– Для чего? – хрипло спрашиваю я.

Дамир поворачивается ко мне, секунду сверлит меня черными непроницаемыми глазами, а потом роняет:

– Ты выйдешь за меня замуж.

Я отшатываюсь.

– Что?!

– Не бойся, Лера. – Жесткие губы складываются в холодную усмешку. – Это всего лишь фиктивный брак. Услуга за услугу.

– Я лучше сдохну под забором, чем снова свяжусь с тобой! – вырывается у меня.

– Не исключено, – хмыкает Дамир. – Но есть одна поправочка: сдохнешь не ты, а тот, ради кого ты ко мне пришла. Ему ведь нужна срочная операция, я прав?

Горло сжимается.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу…

– Зачем тебе фиктивный брак? – выдыхаю я.

– Не твое дело. Твое дело – играть роль моей жены.

– Почему я?!

– Ты же теперь работаешь в благотворительном фонде, значит, хорошо будешь выглядеть в глазах общественности, – Его голос буквально сочится сарказмом. – К тому же, у нас с тобой была общая история, поэтому людям проще будет поверить в мой брак с тобой, чем с любой другой девушкой с улицы. А главное… – Дамир язвительно усмехается. – Ты теперь от меня зависишь. Значит, будешь делать то, что я скажу.

– Хорошо придумано, – безжизненно отзываюсь я, чувствуя себя загнанной в ловушку.

– Не одна ты умеешь разыгрывать хорошие комбинации, – бросает он. А потом смотрит на меня своим фирменным тяжелым взглядом. – Только сразу предупреждаю тебя, Лера. На этот раз без фокусов. Я уже знаю, на что ты способна. И если замечу, что ты играешь на другой стороне…

Я не понимаю, о чем он говорит. Но это неважно. Важно другое.

– Как долго я должна притворяться твоей женой?

– Год.

– Но он не проживет года… – шепчу я и впервые смотрю на своего бывшего с мольбой. – Ему нужно срочно!

– Не устраивай истерику, Лера, – морщится Дамир. – Разумеется, счет за операцию я оплачу сейчас. Сразу после того, как мы заключим договор.

Год. Год унижений и игры на публику.

Небольшая цена за жизнь моего брата.

– Я согласна, – хрипло говорю я и делаю шаг к его столу. – Где подписать?

Глава 2.

Я плохо соображаю с того самого момента, как вышла из кабинета Дамира. С трудом добираюсь до квартиры, где снимаю комнату, и падаю на кровать с такой жуткой головной болью, что хочется плакать.

Иду на кухню, дрожащими пальцами достаю из пачки таблетку обезбола, глотаю ее и возвращаюсь в комнату. А когда боль немного отпускает, звоню своей начальнице в фонд, а затем Леше.

– Привет, Леруня, – раздается в трубке его мягкий, чуть хрипловатый голос. Слышно, что он не в лучшем своем состоянии, но пытается бодриться. – Рад тебя слышать. Хороший сегодня денек, правда?

– Отличный, Леш, – соглашаюсь я, чувствуя, как перехватывает горло. – Знаешь, мы нашли спонсора на твою операцию. Он уже перевел всю сумму. Нужно несколько дней, чтобы деньги пришли на счет больницы, и тогда…

– Т-ты… ты серьезно?

– Да, Леш.

Пару секунд висит тишина, а потом я слышу странные, непривычные звуки, как будто кто-то с трудом сдерживает рыдания. Лешка очень сильный. Он боец, настоящий мужчина, я ни разу за все время нашего знакомства не видела его слез.

Но когда ты уже смирился с тем, что жить тебе осталось максимум полгода, а тут появляется реальный шанс…

– Не плачь, – шмыгаю я носом.

– Я не плачу, – возражает он сипло. А потом бормочет: – Меня тебе послал бог, сестренка. Не иначе.

– Не пали контору, – мягко упрекаю его я. – Договорились же не называть так друг друга.

С того момента, когда я ему призналась, что его отец был и моим отцом, мы решили держать это в тайне. Моей мамы все равно уже нет в живых, а Лешина мама вряд ли была бы рада узнать, что ее горячо любимый и ныне покойный муж заделал на стороне дочь примерно в то же время, как она родила ему сына.

– Спасибо, Лерунь, – повторяет Лешка. – Даже не знаю, что еще сказать… Спасибо. И тому спонсору спасибо. Вот же бывают на свете хорошие люди.

– Бывают, – соглашаюсь я, чувствуя горечь во рту.

Мы еще какое-то время болтаем, а едва я кладу трубку, как телефон тут же мигает сообщением с незнакомого номера.

«Сегодня в 19-00 презентация. Оденься подобающе, заеду в 18-30, напиши адрес».

Я перечитываю это сообщение несколько раз, прежде чем до меня доходит его смысл.

Это Дамир. И похоже, он не собирается ждать и давать мне время на то, чтобы прийти в себя. Отработка статуса фиктивной жены начинается прямо с сегодняшнего дня.

И отказаться явно нельзя, моего мнения вообще никто не спросил.

Я скидываю ответным сообщением адрес и иду подбирать себе одежду на вечер. У меня очень скудный гардероб, но благодаря работе в благотворительном фонде я обзавелась парой элегантных платьев, в которых не стыдно показаться в обществе.

Выбираю одно из них, максимально закрытое, укладываю волосы в строгий пучок, обновляю макияж, а в 18-20 уже стою перед подъездом, сжимая в руках сумочку и чувствуя себя ужасно глупо.

Черный сверкающий лимузин въезжает в мой обшарпанный двор ровно в половину седьмого. Из задней двери появляется Дамир, уверенный, безупречно одетый, с той самой ленивой усмешкой, от которой во мне начинает клубиться бессильная ярость.

– Бедновато, но пойдет, – бросает он, окинув меня быстрым оценивающим взглядом. – А в этих трущобах ты живёшь или твой любовник?

– Если ты позвал меня сюда, чтобы обсудить место, где я живу, то я лучше пойду, – цежу я сквозь зубы. – У меня еще куча дел.

– Я позвал тебя сюда, чтобы ты начала выполнять свою роль, – безразлично сообщает Дамир. А потом вдруг сует руку в карман пиджака и вытаскивает оттуда что-то маленькое, блеснувшее в свете фонарей. – Держи.

Я не сразу понимаю, что это. Только когда холодный металл касается ладони, до меня доходит, что передо мной кольцо. С крупным, каким-то неправдоподобным бриллиантом.

– Фальшивое? – вырывается у меня.

– Фальшивая здесь только ты, моя дорогая невеста, – саркастично усмехается Дамир. А потом отрывисто приказывает: – Надень его.

Кольцо в моей руке кажется ледяным.

– Зачем оно? – спрашиваю я. – У нас же не по-настоящему.

– И ты хочешь, чтобы все об этом знали? – раздраженно интересуется Дамир. – С порога планируешь заявить, что отношения у нас фиктивные? Ты вроде казалась умнее, Лера.

Я пристыженно киваю.

Кажется, я и правда сглупила. Но просто мне ужасно не хочется надевать это кольцо. Оно выглядит насмешкой над всем тем, что у нас с Дамиром когда-то было.

Я ведь была уверена, что такая любовь, как у нас – это навсегда. Знала, что он обязательно наденет мне на палец кольцо и предложит стать его женой. Как иначе? Ведь я без него дышать не могла, а он каждый день повторял мне, как сильно любит.

Господи, какой же наивной дурочкой я была…

Стиснув зубы, я рывком надеваю на безымянный палец кольцо, и оно садится как влитое.

– Надо же, как раз… – растерянно бормочу я себе под нос.

С кольцами у меня обычно проблема, пальцы тонкие, сложно подобрать то, что не будет сваливаться.

– А что тебя так удивляет? – хмуро спрашивает Дамир. – Оно пятнадцать с половиной. Я помню твой размер. Садись, нам пора ехать.

Он открывает мне дверцу лимузина, я неловко устраиваюсь на заднем сиденье, а он садится с другой стороны. Подальше от меня.

Пока мы едем, в салоне царит ледяное молчание. Я машинально кручу на пальце кольцо и против воли думаю о том, что украшения, которые дарил Дамир, всегда идеально мне подходили. Кольца, серьги, браслеты, подвески, золотые часы… Их было так много, но все осталось в той квартире, где мы жили. Я не забрала ничего из этого. Ушла с одним чемоданом.

А Дамир даже не приехал попрощаться. Квартиру мне открыл его дядя Рустам, оглядел меня с презрительной усмешкой и заявил, что дает мне десять минут на сборы. А когда я расплакалась, желчно добавил:

– А чего ты хотела? В жены ты ему не годишься, а подстилки у моего племянника долго не держатся.

Мне все казалось, что это какая-то ошибка, что мы друг друга не поняли, и я поехала искать Дамира возле офиса. Пропуск у меня забрали, так что внутрь я не могла зайти, приходилось караулить у входа. Его машина приехала ближе к вечеру, но едва Дамир меня увидел, как изменился в лице.

– Проваливай, – прорычал он. – Или я тебя нахрен придушу.

А потом развернулся и зашагал в офис, не обращая на мои слезы никакого внимания.

Кто бы мог подумать, что через два года мы будем ехать в одной машине и он будет со мной разговаривать этим ледяным безжалостным тоном.

Лимузин мягко тормозит, Дамир выходит первым, подходит к моей двери, распахивает ее и придерживает, а потом привычным жестом протягивает мне руку, чтобы помочь выйти.

Он всегда так делал, когда мы были вместе, и сейчас снова обращается со мной с этой безукоризненной вежливостью.

Но я замираю испуганным зверьком и не могу заставить себя коснуться его ладони.

– Я сама выйду, – глухо говорю я. – Убери руку.

Дамир меняется в лице. А потом смотрит на меня и раздраженно сообщает:

– Прекращай ломать комедию, Лера. Обопрись об меня и выйди из машины.

– Не хочу. Отойди. Я лучше сама.

– Лера… – цедит Дамир сквозь зубы. – У меня кончается терпение. Еще секунда, и ты едешь домой. А я разрываю договор.

Как бы мне хотелось, чтобы я могла такое себе позволить!

Но мне нельзя.

Леша. Я должна думать про Лешу.

Делаю вдох и выхожу из лимузина, опираясь на руку Дамира, и от того, насколько привычным получается это движение и как знакомо ощущается его твёрдая теплая ладонь, грудную клетку стискивает болью.

– Молодец, – равнодушно бросает Дамир. – Можешь, когда хочешь. А теперь бери меня под руку и попробуй изобразить радость.

Я поднимаю взгляд и смотрю прямо в его темные жестокие глаза.

– Я тебя ненавижу, – шепчу я с нежной улыбкой.

– Страстный взгляд тебе удается отлично, моя дорогая невеста, – говорит он с холодной усмешкой. – Но с остальным еще надо поработать. А теперь идем. Нас уже заждались.

Едва мы заходим на последний этаж бизнес-центра, где проходит презентация, меня сначала оглушает шум, а потом ослепляет сверкание фотовспышек. Дамир придерживает меня за локоть и сквозь зубы бросает «Улыбнись».

Я принужденно улыбаюсь, позируя журналистам, а потом иду дальше за Дамиром, чувствуя, как в животе собирается ледяной комок. Я не в первый раз присутствую на мероприятии подобного уровня, последний год я часто представляла наш фонд на всяких благотворительных балах, но там я была на работе. Там мне не надо было изображать, что я влюблена в человека, которого отчаянно ненавижу.

– Позвольте представить вам мою невесту, – прохладно улыбается Дамир очередному человеку в дорогом костюме и кивает на меня. – Валерия Матвеева.

– Очень приятно, – заученно, как попугай, повторяю я.

Нас вежливо поздравляют, сыплются светские фразочки, круглые и скользкие, как камушки в ручье, и мы переходим к следующему человеку.

Все это похоже на какую-то бессмысленную карусель, в центре которой Дамир движется с естественной лёгкостью. Он смеется, обменивается рукопожатиями, приобнимает меня за плечи, в общем, ведет себя как хозяин.

А я…

Я хочу только одного: чтобы это поскорее закончилось.

– Ты напряжена, – недовольно цедит Дамир, когда мы наконец обходим по кругу весь зал. – Постарайся получше изобразить влюбленность.

– Не могу.

– Почему?

– Может, потому что я не актриса? – огрызаюсь я.

Дамир неприятно усмехается.

– Один раз ты сумела убедительно сыграть, что без ума от меня. Не вижу причин, по которым ты не можешь это сделать еще раз. Тем более за достойное вознаграждение.

Я замираю.

– Что?!

Его злые слова словно вскрывают ту рану, которую я давно считала зарубцевавшейся. Но судя по тому, как больно мне становится, это не так.

Дамир морщится и повторяет:

– Говорю: я заплатил за твою игру немалую сумму. Пора начинать ее отрабатывать.

Я хочу сказать ему, что я про другое, хочу вернуть его к словам о моем якобы притворстве, но Дамир не дает мне этого сделать. Он наклоняется к моему уху и шепотом приказывает:

– Улыбнись. Живо. Или последствия тебе не понравятся.

Я выдавливаю из себя искусственную улыбку, а Дамир, как будто этого ему показалось недостаточно, разворачивает меня к себе и проводит кончиками пальцев по моей щеке. У него горячие руки. Всегда такими были. А у меня наоборот холодные, и Дамир часто дразнил меня ледышкой.

В той, в прошлой жизни.

А в этой он с фальшивой заботливостью спрашивает: – Устала? – и убирает выбившуюся из прически прядь волос мне за ухо.

От этого знакомого, давно забытого касания меня сотрясает дрожь.

– Н-нет, – выдавливаю я.

– Правильный ответ, моя дорогая невеста, – сообщает Дамир, а затем, словно ничего не случилось, одаряет меня своей расслабленной, идеальной улыбкой и разворачивается к кому-то из гостей.

Я цепляю с подноса официанта бокал шампанского, но не пью его, а стискиваю в дрожащих пальцах. Просто чтобы было чем занять руки.

На сцену у дальней стены зала подают свет, туда поднимается ведущий, и начинается официальная часть презентации. Я стою возле Дамира, улыбаюсь, держу свой бокал и изо всех сил пытаюсь справиться с тем, что меня колотит.

И, конечно, Дамир это замечает.

– Ты трясешься, – недовольно говорит он мне на ухо. – Замерзла?

– Наверное. Да. Не знаю.

Он отбирает у меня бокал с шампанским, где не убавилось ни на один глоток, а потом обхватывает мою ледяную руку своими ладонями, как всегда делал раньше, когда я мерзла. Его руки широкие и горячие.

На миг это кажется абсолютным счастьем, но тут же к горлу подкатывает тошнота.

Я молча высвобождаю свою ладонь, и тут, к счастью, раздаются аплодисменты.

Презентация закончилась.

Когда мы выходим из зала, я чувствую, что меня немного отпускает. И даже дышать становится легче, несмотря на то, что Дамир идет рядом, а его парфюм – острый, древесный, пьянящий – забивает мои легкие.

– Я тебя правда любила тогда, – негромко говорю я, когда мы оказываемся у лимузина. Смотрю я в сторону, потому что на Дамира смотреть нет сил. – Я не врала тебе.

Слышу его саркастичный смешок.

– Ну конечно.

– Я говорю серьёзно.

– Роль непонятой обиженки тебе удается прекрасно, – хмыкает он. – Слезы, несчастный вид, вот это все… Но сейчас мне нужна от тебя другая роль. – Дамир чуть наклоняется ко мне, его дыхание обжигает кожу. – Предупреждаю последний раз, Лера: если ты ещё раз будешь стоять с этим вымученным лицом, изображая жертву, я просто разорву контракт.

Глава 3.

От холодного тона Дамира меня передергивает. Какой он все-таки мудак. Равнодушный эгоистичный мудак. Удивительно, что я не замечала этого раньше.

– Может, тогда напишешь инструкцию, как именно я должна вести себя, что говорить и какое у меня должно быть при этом лицо? – ледяным тоном уточняю я.

– Раньше ты с этим и без инструкций справлялась, – неприятно усмехается он. – Хотя… Может, их просто давал тебе кто-то другой?

– Ты… – задыхаюсь я от возмущения. – Ты…

Но договорить я не успеваю. Дамир внезапно оказывается еще ближе, вжимает меня в холодный полированный бок машины, скользит жесткой ладонью по моей шее, а потом рывком притягивает к себе и целует.

И я как будто с головой ухожу под воду. Не успеваю ни отстраниться, ни закричать. Но даже если бы успела… Не уверена, что смогла бы.

Дамир целует меня так, будто имеет на это полное право.

Его губы тёплые. Жесткие. Слишком уверенные, слишком властные, слишком…знакомые.

Единственные губы, которые я знала.

Как так получилось, что за эти два года я больше ни с кем не целовалась, не говоря уже о чем-то большем? Слишком занята была, собирая свою жизнь из осколков? Или просто больше не хотела такой боли?

За спиной приглушенно щелкает затвор камеры, и до меня вдруг доходит, что этот импульсивный поцелуй был для зрителей.

– Не стой столбом, – едва слышно шепчет Дамир, подтверждая мою догадку.

Мои руки, словно действуя сами по себе, взлетают наверх и ложатся на его плечи, я запрокидываю голову и подаюсь ближе к Дамиру, приоткрываю рот, позволяя ему углубить поцелуй. Губы дрожат, мне хочется реветь, хочется оттолкнуть его, но нельзя: я должна выполнять условия договора.

«Это просто работа. Как у актрис. Они ведь тоже целуются в кадре с теми, на кого им плевать», – лихорадочно думаю я, когда Дамир касается моего языка своим.

«Мне все равно», – бьется в моей голове, когда Дамир нежно прикусывает мою нижнюю губу и тут же зализывает укус.

«Я никогда его не прощу», – вспыхивает в мозгу, когда его пальцы слегка поглаживают чувствительную кожу на моей шее, заставляя ее покрываться мурашками. – «Никогда».

Но когда Дамир наконец от меня отстраняется, мне приходится напомнить себе, как дышать.

Я ненавижу его.

– Пойдем в машину, дорогая, – ровно говорит Дамир, всё ещё не убирая ладонь с моей шеи.

Я молча подчиняюсь, но не потому, что мне нечего сказать, а потому что не хочу, чтобы он слышал мой дрожащий голос. Мне надо хотя бы немного успокоиться и восстановить дыхание.

В лимузине я сразу же отодвигаюсь от Дамира на максимально возможное расстояние, почти прижимаясь к окну.

– И что это было? – спрашиваю я хрипло.

Дамир смотрит на меня спокойно. На его лице ноль эмоций. Как будто вообще ничего не произошло.

– Я заметил журналистов, – равнодушно говорит он. – Решил, что в нашей ситуации это мне только на руку.

– Мог хотя бы предупредить, – бормочу я.

– Зачем? – пожимает Дамир плечами. – Ты неплохо подстроилась.

Я молча отворачиваюсь к окошку. За стеклом проносится ночной город, вспышки фар и фонарей, и я себя убеждаю, что глаза у меня слезятся именно от них. Через какое-то время я вдруг понимаю, что не узнаю дорогу к своему району. Кажется, водитель увез нас совсем в другую сторону.

– Мы что, куда-то еще сейчас едем? – спрашиваю я. – Я думала, что уже можно домой.

– Мы домой и направляемся.

– Но ко мне в другую сторону.

– Мы едем ко мне, – отвечает Дамир, не отрывая взгляда от своего телефона.

– Что? Почему?!

– Сегодня ты ночуешь у меня, Лера, – поясняет он таким тоном, будто это самый обычный факт. – А потом переедешь окончательно.