скачать книгу бесплатно
– Я восхищен вами и вашим умением вести бизнес.
Из милой беседы Алла поняла, что прагматичный немец желает расширить свой бизнес и считает Россию перспективным местом для инвестиций. И то ли из своей западной уверенности в том, что по-хозяйски человек может относиться только к своему, то ли из мужских симпатий, но предложив ей пятьдесят один процент акций их нового совместного предприятия в собственность, Отто внес в ее мысли сумятицу, и чем дольше они говорили, тем интересней становилась для Аллы перспектива развития издательства. И то, что с ее стороны не потребуется вложений, а только продажа сорока девяти процентов акций за новейший немецкий печатный комплекс, сначала несколько напрягло. Разобравшись, Алла поняла, что предложение действительно выгодное, но юристам нужно просмотреть все очень серьезно. А то и заказать прогноз специалистам.
На чем, собственно, разговор и был закончен. Алла отказалась и от десерта, и от предложения Отто проводить ее, чем тот был искренне огорчен. Открывая дверцу такси, Отто поцеловал ей руку. Его рука была теплой и мягкой, а губы нежными и горячими.
«Что ж, он еще и приятен наощупь», – подумала Алла.
– До свидания, господин Шмидт. Ваше предложение очень интересно.
– Я рад. Мы увидимся завтра?
– Думаю, так скоро наша юридическая служба не подготовит заключение.
– Может быть, ужин и прогулка?
– Я мало бываю со своей дочерью, ей пять лет. Хотелось бы провести вечер вместе.
– Так может быть, вместе и погуляем? У меня днем дела, а вечером я не знаю, чем заняться. Умоляю, не оставляйте меня в одиночестве.
– Обещать на сто процентов не могу, ведь решать Дарье, но, думаю, она согласится.
– Замечательно. До завтра.
– Мамуля, ты долго… – встретила ее дочурка.
Прости, маленькая, сегодня и работы было много, и пришлось еще на деловой ужин ехать.
Но завтра обещаю – вернусь раньше, и мы пойдем вместе гулять. Кстати, сегодня я ужинала с настоящим немцем, он в командировке и вечерами ему грустно.
– Хочет к маме?
– Может быть, – улыбнулась Алла, – хотя он уже вполне взрослый.
– А что взрослые не хотят к маме?
– Конечно, хотят, – Алла вспомнила, что с осени не ходила на могилку мамы в Родино и мысленно пообещала себе в эти же выходные там побывать. – Но я к тому это говорю, что если ты захочешь, мы можем взять его с собой на прогулку. Ты с ним познакомишься и сможешь выучить несколько немецких слов. Ну как?
– Здорово!
– А здороваться по-немецки я тебя научу, я когда-то учила этот язык, но сейчас забыла, английский больше требуется.
Перед сном, по обыкновению прокручивая в мыслях прошедший день, насыщенный событиями и полный неожиданностей, Алла поняла, что самым сильным впечатлением было даже не предложение развития издательства от мало знакомого немца, и не Кирбатов, который, возможно, пропавшая Кира Батова, а все-таки этот несчастный дед, Николай Николаевич Щукин,«урожденный по собственному желанию». Как он там? Ну и дочка у него… Живет в одном доме… Хотя и сама-то она, Алла, хороша, отца не балует визитами. Но он и не такой беспомощный, как этот Щукин. И все равно стыдно, если к ее отцу будет ходить соцработник. Кстати, куда смотрят социальные службы? Вот кому такой работник нужен, так это Щукину. Завтра позвоню в собес. Но завтра дел было полно, про деда Алла не вспомнила, а после работы она взяла у няни дочку и позвонила Отто. Тот ничего против парка культуры и отдыха не имел, и через четверть часа в светлых джинсах и ветровке уже появился в аллее. Алла его сначала даже не узнала, потому что видела только в темных костюмах. Роза в руке и воздушный шарик с нарисованным смайликом.
– Леди, добрый вечер!
– Гутен таг! – старательно проговорила Дарья.
– О-о, шпрехен зи дойч?
– Найн, не шпрехен, – улыбнулась Алла, протягивая Отто руку, ей не хотелось признаваться, что много лет она безуспешно учила немецкий. –Но несколько слов по-немецки намерены запомнить уже сегодня, если вы нам поможете.
– Буду очень рад, – он галантно поцеловал руку Аллы и развернулся к девочке.
– Разрешите представиться. Отто.
– Дарья, – смело ответила та. – А как ваше отчество?
– Отчество?
– В Германии людей называют без отчества, – вмешалась Алла. – Ну, если по-русски, то Вильгельмович, но я так не люблю.
– И как же мне вас называть, дядя Отто?
– Можешь называть меня просто Отто. Я надеюсь, мы подружимся?
– Ну, наверное, если вы не вредный.
– Алла, я вредный?
Нет, нормальный, – произнесла Алла и тут же додумала: «А вообще-то, кто тебя знает?»
Они весь вечер гуляли в парке. Дарька качалась на качелях, ела мороженое, кормила голубей купленными в ларечке семечками, считала по-немецки павильоны, как научил ее Отто. Алла и Отто сидели на скамейке, разговаривали на разные темы, и у Аллы даже сложилось впечатление, что они давно женаты и уже чуть поднадоели друг другу. Прохожие, верно, так и думали о них, и это было ей немного приятно. Погожий майский вечер обманывал временем: темнеть еще и не думало, а Дарьке уже пора было ужинать, купаться и спать. Алла позвала ее домой. Она и не сопротивлялась. А когда они уже выходили из ворот парка, стала спрашивать у Отто, как по-немецки цвета – красный, желтый, зеленый… Отто стал показывать машины на парковке и называть цвета. Большой черный БМВ сорвался с места и промчался мимо них.
– Дас ист шварц ауто. Какая хорошая машина, и какой плохой водитель, – покачал головой Отто.
– Даренька, давай-ка ручку, здесь одной уже нельзя.
Возле подъезда их дома Отто пожелал Даше спокойной ночи, а Алле сказал, глядя в глаза:
– Спасибо за вечер. У вас чудесная девочка. А ее отец не был против нашей прогулки? Ведь украл вас на целый вечер…
– Мы не живем вместе уже несколько лет.
– Извините. Значит ли это, что я могу серьезно ухаживать за вами, Алла?
– Отто, нам пора. Спокойной ночи!
– До свидания. Я буду ждать новостей от ваших юристов. И от вас, конечно. Не смею быть навязчивым.
А этот Отто очень мил, может и правда, пусть ухаживает? – думала перед сном Алла. – Если только нет в этом внимании какого-то подвоха. Надо еще к нему присмотреться.
До конца недели время пролетело незаметно, и Алла чуть не забыла распорядиться поздним пятничным вечером, чтобы Иван отвез их в Родино. Алла и сама водила машину, она была одной из первых ласточек слабого пола за рулем редких на советских улицах иномарок. Теперь она накаталась и предпочитала в дороге планировать, писать ответы, просто думать или любоваться пейзажем.
Субботнее утро было многообещающе ясным и румяным. Алла специально завела будильник на пять утра, чтобы выехать за город без пробок. Вышла на балкон. Свежий ветерок подул в лицо. Скоро лето! Его запах уже витал в утреннем воздухе. Солнце поднялось над горизонтом. Розово-золотое небо без облачка. Почему бы каждое утро не вставать пораньше? Такой мощный заряд энергии и оптимизма! Она подняла к солнцу руки, поднялась на носочки. Глаза закрыты. Еще немного – и взлетит.
Босые ножки зашлепали по полу:
– Ма-ам!
Алла открыла глаза, обернулась. Дарька, встрепанная и помятая, протирала глазки.
– Маленькая моя! Доброе утро!
Алла обняла теплую ото сна дочурку. От нее пахло молоком и карамелью.
– Ты моя конфетка шоколадная! Хорошо спала?
– Хорошо, только я не наспалась!
– Не выспалась? Мы сегодня к дедушке поедем. В машине поспишь. А потом можно уже и в гамаке под яблоней. Если ветра не будет. Договорились?
– Договорились. Только я тогда зубы не буду чистить.
– Что еще за новости? Ну ладно, можно после завтрака.
– Да-а, мамочка! Ты такая хитренькая! – загундосила Дарька.
– Хочешь в пробке торчать?
Дарька за все свои пять с малюсеньким хвостиком что такое пробки уже узнала. Хоть ной, хоть плачь – бесполезно. Все стоят, и мы стоим – будет ответ, поэтому она как маленькая козочка замотала головой.
– Тогда поцелуй меня сто миллионов раз, и я пойду.
Алла засмеялась, поцеловала дочку в одну пухленькую щечку.
– Сто!
Во вторую:
– Миллионов!
И в носик:
– Раз!
Наскоро позавтракав овсянкой со свежим сливочным маслом, Алла с Дарькой, обе в светлых джинсах, клетчатых рубашках и розовых флисовых куртках вышли из дома.
Иван уже ждал возле подъезда.
– Доброе утро!
– Доброе, Иван! На выезде, как обычно, в супермаркет – и в Родино.
Алла села вперед, пояснив:
– Одна маленькая ранняя пташка чирикала, что будет в машине спать.
– Буду, только после магазина, а то, мама, ты деду опять не то купишь.
– Как вам будет угодно! – согласился Иван. Они ехали по пустым утренним улицам.
Пробуждение природы, пробуждение города. Как все-таки хорошо жить! Целых два дня можно будет наслаждаться покоем, красотой, чистым воздухом. Можно будет лежать в гамаке, читать что-нибудь легкое, гладить кошек. Их у деда три. А потом еще надо окна в доме вымыть и занавески перестирать. Алла любила домашнюю работу, но заниматься ею в своей огромной квартире было совсем некогда. Вечером они с Дарькой пойдут к соседке тете Нине со старым бидоном, облитым желтой эмалью, за «утрешним» молоком и будут в сотый раз выслушивать лекцию о том, что парное молочко полезнее и вкуснее. То, что «полезнее», об этом и спорить никто не собирается, а вот насчет «вкуснее» можно бы и возразить. И Аллу, и Беллу, ее старшую, и Дарьку от парного почему-то подташнивало. Потом они снимут через некоторое время сливки, оставят их киснуть «на сметану», а холодного и вкуснющего молока Алла нальет себе в синюю чашку, Дарьке в миску с медвежонком. Та накрошит в молоко ароматного белого хлеба. Скажет: «Все, сделала себе тюрьку», и начнет уплетать за обе щеки. «Тюрькой» хлеб с молоком называет дед. Говорит, в детстве это была самая вкусная и любимая его еда, лакомство. Сейчас он тюрькой кормит своих кошек.
Они появлялись в доме постепенно. Сначала Мурка, которой уже исполнилось семнадцать. Долговязым и нескладным котенком принесла ее в дом мама. Сейчас поседевшая и тихая Мурка большую часть дня спала на солнышке. Потом у деда поселился Вася. Его, серо-полосатого, как Борис из рекламы кошачьего корма, притащила Белка. Вася ходил на трех лапах и был совершенно косым. Его глаза были дружно устремлены к носу. И когда его «кискали», звали к миске или просто окликали Васькой – Васенькой, он сосредоточенно ловил фокус, отчего его голова мелко тряслась из стороны в сторону. Алла с дедом в тот день дружно смеялись. Белла обижалась.
– Ну-у-у, хватит над Васей смеяться! Он же красивый, он настоящий египетский мау.
– Ой, доченька, чмау он египетский!
– Мама, ну пусть он у нас останется, пока у него лапка заживает!
– Не знаю, дед пусть решает.
– Мне-то жалко что ли, пусть живет – согласился дед.
– Ура-а! – запрыгала Белка.
В благодарность Василий к утру на крыльце оставил подарок: длиннохвостого крысенка, и остался жить. Правда, лапка, видно, срослась неправильно, он и спустя годы так и прыгал на трех, что не мешало ему исправно ловить крыс и быть любимцем соседских кошек.
Алла как-то все равно не полюбила кота, гладила его меньше всех, да и брезговала немного. Время от времени Вася кашлял, чихал и из носа у него текла слизь с пузырями. Белла возилась с ним, носила к ветеринару. Оказалось, кошачьи риниты – не редкость. И простуда тоже. Однажды она носила его на уколы. Тогда были каникулы, и Аллу здорово напугал Белкин звонок на мобильник. Та рыдала в трубку, произнося нечленораздельные звуки. Алла была за рулем, она остановила машину, и чтобы остановить истерику, строго прикрикнула на дочь:
– Ну-ка, успокойся! Говори медленно каждое слово. Что случилось?
– Мама … я … несла … Васю с укола … Бежала
… большая собака … Вася… испугался … и убежал. – Всхлипывала в трубку Белка.
– И всего-то! Ффф, – выдохнула Алла. – Сейчас я приеду. И мы его найдем.
– Не найде-о-ом! – завыла Белка. – Я когда сумку с уколами домой принесла, пошла искать, а его на дороге машина сбила-а-а-а.
– Дочка, ну успокойся, значит, это была его последняя девятая жизнь. Ведь не жилец был – хромой, косой, сопливый. И так хорошо, что не на помойке, в доме жил. Любили мы его. А машина сбила, так он хоть не мучился. Не плачь, я скоро приеду, мы его похороним с дедом.
– Не похорони-и-им! Его собака утащила с дороги.
– Белочка, не плачь, моя хорошая, я сейчас приеду.
Когда Алла вернулась, лицо у дочки распухло от слез. Дед распорядился:
– Пусть плачет!
А Алла заварила фруктовый финский чай, достала любимые Белкины конфеты, которых из-за аллергии она никогда не могла есть столько, сколько хотела. И за круглым старым столом над вазочкой со сливовым вареньем дочкино горе поутихло.
Наутро Алла совершенно случайно услышала на крыльце мяуканье. Вышла, открыла дверь.
«Новопреставленный» сидел как ни в чем не бывало, свернув колечком хвостик, и «косил лиловым глазом». Алла поспешила в дом
– Белка, там к тебе пришли.
