скачать книгу бесплатно
Едва переступив порог, Мономах услышал радостное:
– Доброе утро!
– Ты?! – выпалил он, никак не ожидая увидеть на месте главврача Анну Нелидову, одну из главных членов проверочной комиссии, недавно завершившей работу в больнице. В результате этой самой работы Муратова отстранили от должности, ну а Нелидова стала любовницей Мономаха. По окончании расследования, разумеется, но она и словом не обмолвилась о том, что ее назначили и.о. главного!
– Прежде чем возмущаться… – начала она, но Мономах, ощущая, как из глубины желудка поднимается волна гнева, перебил:
– Возмущаться? Да я в бешенстве! Какого черта ты ничего мне не сказала?!
– Ну, во-первых, я сама только недавно узнала о своем назначении…
– Брось, такие вещи неожиданно не происходят! Думаешь, сюрприз меня порадовал?
– А почему нет? – пожала плечами Нелидова. – Твое отделение в безопасности, никто больше не собирается его расформировывать. Неужели тебе не хочется заполучить союзника в моем лице?
– Ты не подумала, что станут говорить в больнице?
– А что станут говорить?
– Не прикидывайся, Анна! – раздраженно фыркнул Мономах. – Поползут слухи, что и.о. главного – моя любовница, а это удар по моей, да и по твоей, репутации. Кроме того, найдется немало тех, кто скажет, что мы совместно состряпали дело против Муратова с целью его устранить и освободить место для тебя!
– Чушь! Мы начали встречаться уже после того, как…
– Да кто ж поверит?! Разве ты не видишь, как все это выглядит?
– По-моему, ты напрасно нагнетаешь, – покачала головой Нелидова. – Никто ничего не скажет, а если и подумает, какая разница? О начальстве редко хорошо отзываются, и я согласна принять удар на себя!
– Я вовсе не о том, чтобы переложить на тебя ответственность…
– Вот не думала, что ты такой щепетильный, Володя. Мы же не собираемся ходить по коридорам, держась за ручку, и обжиматься по углам!
– То есть ты предлагаешь скрываться?
– Да почему скрываться – просто не афишировать отношения, вот и все!
– Мне это не нравится. Мы взрослые люди, а такое поведение скорее свойственно подросткам!
– Погоди, тебе еще понравится, – промурлыкала Нелидова и стала медленно приближаться к нему с вполне очевидными намерениями. Однако Мономах не был готов к такому развитию событий – во всяком случае, не сейчас, когда чувствовал себя круглым идиотом, чуть ли не последним узнав о высоком назначении любовницы.
– Не надо! – сказал он, отступая. – Я должен свыкнуться с этой мыслью и решить, что делать дальше.
– Мое мнение при этом учитываться не будет?
– Ты позвала меня, чтобы удивить, или…
– Нет, – вздохнула Нелидова, – конечно же, не за этим. Присаживайся, надо поговорить.
– О чем?
– Каково твое мнение о Тактарове, завтравматологией?
– Я в курсе, кто такой Тактаров, – буркнул Мономах. – И мое мнение тебе отлично известно!
Илья Тактаров являлся ближайшим другом отстраненного Муратова и, как подозревал Мономах, до сих пор продолжал держать его в курсе происходящего в больнице. Так что вот и еще одна причина злиться на Нелидову. Она самым натуральным образом «подставилась» и «подставила» его, ведь понятно же, что Тактаров станет шпионить за каждым их шагом и обязательно выяснит, в каких отношениях они состоят!
– Известно, – подтвердила Нелидова. – Как думаешь, есть смысл держать Тактарова в больнице или лучше от него избавиться раз и навсегда?
Мономах едва не лишился дара речи.
– К-как ты намереваешься это сделать? – проговорил он с недоверием в голосе. Если уж начистоту, то Мономах и мечтать не смел о таком счастье – одним махом убрать из больницы и Муратова и Тактарова, своих злейших врагов, однако то, о чем говорила Нелидова, звучало слишком хорошо, чтобы поверить.
– Есть способ, – усмехнулась она. – В отделение Тактарова попала пациентка с ВИЧ.
– И что?
– Ты не понял: пациентка понятия не имела, что у нее ВИЧ, так как Тактаров поспешил поскорее положить себе «платницу» в обход очередников.
Мономах промолчал: не секрет, что это обычная практика, выгодная не только заведующим отделениями, но и всей больнице.
– Понимаешь, – продолжала между тем Нелидова, – больная принесла анализы из платной поликлиники и, похоже, они «липовые».
– Так в чем вина Тактарова-то, не пойму? Мы доверяем поликлиникам!
– Пациентка иногородняя, и в таких случаях рекомендовано проводить экспресс-анализ в больнице непосредственно перед операцией – во всяком случае, хотя бы на ВИЧ!
– Рекомендуется – не значит требуется!
– Это если «пронесло» – тогда мы смотрим сквозь пальцы. В нашем случае все иначе.
– Думаешь, Тактаров сам себе враг? Разве он стал бы проводить операцию, если бы подозревал нечто подобное? Это означало бы подвергать опасности себя и других врачей и медсестер!
– Жадность фраера сгубила, как говорится, – скривилась Нелидова. – Конечно, Тактаров ничего такого не планировал, но спрос – с него, как с главы отделения.
– А откуда стало известно о том, что у больной ВИЧ? – поинтересовался все еще не убежденный Мономах. – По какой причине сделали новый анализ?
– Еще не сделали… вернее, сделали, но результатов нет: экспресс-анализ, как тебе известно, занимает пару суток.
– Тогда откуда…
– Практически сразу после перевода из реанимации в палату пациентка почувствовала себя плохо. У нее начался озноб, поднялась температура, а потом она начала кашлять кровью. Как тебе?
– Ее перевели в инфекционное?
– Да, но я сейчас не об этом…
– Я все равно не понимаю, в чем ты обвиняешь Тактарова, – прервал собеседницу Мономах. – Раз результатов нет, еще неизвестно, действительно ли у нее ВИЧ!
– Инфекционист говорит, что картина очень похожа.
– А что говорит сама больная?
– Все отрицает, возмущается. Она громко протестовала по поводу переезда в другое отделение и грозилась жаловаться в Комитет по здравоохранению.
– В любом случае, даже если анализ покажет наличие ВИЧ, Тактаров ни при чем: он же не сам его делал и «подмахнул» фальшивые результаты! И не факт, что анализы поддельные: ты же понимаешь, что вирус может не проявиться при одном анализе, но быть выявлен позднее – здесь время решает все!
– Разумеется, за это я Тактарова уволить не могу, – согласилась Нелидова, – но это – еще одна гирька на весах против него! Он халатно отнесся к своим обязанностям, принял больную пациентку на операцию и поместил ее в одну палату с другими людьми, подвергнув опасности и их, и персонал отделения, ведь они понятия не имели о наличии у нее такого серьезного заболевания, и, следовательно – возможности принять соответствующие меры предосторожности. Операцию проводил не Тактаров, а Демин – это так, к сведению. Но зав, как ты понимаешь, получил свою «долю» от «платницы».
– Ты полагаешь, он намеренно поставил жизни и здоровье своих подчиненных под удар?
– В это так трудно поверить?
– Знаешь, Анна, вряд ли у Тактарова есть менее лояльный коллега, чем я, и все же я уверен, что он не стал бы делать того, в чем ты пытаешься его обвинить!
– Он не мог не видеть, что укладывает больную женщину!
– Если это и в самом деле ВИЧ, то симптомы могли проявиться в одночасье… Кстати, почему ты не рассматриваешь альтернативы?
– Например?
– Ну, ты же врач, подумай! Туберкулез, например?
– Анализ показал бы это. Если не показал, значит, он «липовый»!
– Хорошо, рак или абсцесс легкого, сердечная недостаточность или, наконец, банальный бронхит!
– Судя по кардиограмме (если, конечно, и она не фальшивка), сердечная недостаточность исключена. Кроме того, девица молодая, так что насчет рака…
– Ой, не говори: ведь и дети болеют! – отмахнулся Мономах.
– Ну хорошо, вот тебе последний аргумент, – поджав губы, сказала Нелидова. – Пациентка работает в службе эскорта.
– А это-то ты как выяснила? – удивился он. – Сомневаюсь, что она указала место работы в анкете!
– Узнала вот, как видишь. Поначалу у меня не было такой необходимости, но в свете текущих событий, пришлось. Заполняя документы, она указала другой род занятий – модель. Ну, ты же понимаешь!
– То есть ты предполагаешь ВИЧ на основании того, что подозреваешь пациентку в проституции?
– Считаешь, это маловероятно?
– Я с ней не знаком, и все же… Как она вообще попала на операцию к Тактарову?
– Насколько я поняла из истории болезни, у нее был перелом голени. Девушка приехала из Кировска, там ей и первую операцию по остеосинтезу сделали, поставили металлоконструкцию. В отделении Тактарова ее удалили.
– Это было необходимо?
– А что, ты бы оставил?
– Ну, варианты есть – я же не знаю ситуации. Наличие металлоконструкции может конфликтовать с суставными структурами и ограничивать движения. Кроме того, интенсивный рубцовый процесс, вызванный первичной травмой, может формировать контрактуру сустава, и тогда необходимо удалять и проводить мобилизацию мышц и сухожилий. Еще возможна миграция импланта… Короче, нужно знать причину извлечения – можно у Тактарова поинтересоваться.
– Обязательно поинтересуюсь. Только это дела не меняет: как только получу результаты анализов, устрою Тактарову Варфоломеевскую ночь! Я хотела удостовериться, что ты меня поддержишь.
– Каким образом?
– Как специалист в той же области, что и Тактаров.
– Но речь ведь не идет о врачебной ошибке, и происшедшее не связано с качеством работы медперсонала!
– Верно, речь о халатном отношении заведующего отделением к своим обязанностям.
– Аня, ты сейчас занимаешься примерно тем же, чем занимался Муратов в отношении меня! Он постоянно пытался уличить меня хоть в чем-то, даже если я никоим образом не мог предотвратить случившееся. Когда в моем отделении умерли, один за другим, два пациента, Муратов даже ставил вопрос о моем увольнении. А потом выяснилось, что…
– Да-да, я в курсе истории! – закивала Нелидова. – Выяснилось, что в больнице орудовал «ангел смерти»[3 - Читайте об этом в романе Ирины Градовой «Предложение, от которого не отказываются» (Издательство «ЭКСМО»).].
К счастью, продолжать она не стала, потому что вспоминать о том, как его собственная любовница оказалась преступницей, пусть и психически нездоровой, Мономаху было неприятно.
Интересно, Нелидова узнала обо всем непосредственно у отца Алсу, Кайсарова, большой «шишки» в Комитете по здравоохранению? Если так, то она в курсе подробностей. А если она в курсе, получается, Кайсаров приложил руку к назначению Нелидовой. Что, в свою очередь, говорит об их близких отношениях.
Еще до того, как с ней познакомился, Мономах узнал от своего приятеля Гурнова, зав. патологоанатомическим отделением, что ходят слухи о желании кого-то из Комитета посадить на место Муратова свою любовницу…
– Я обязательно во всем разберусь, – сказала Нелидова. – Не волнуйся, я не стану уподобляться Муратову! Тактаров вообще должен радоваться, что все еще занимает свою должность, ведь ему была дорога туда же, куда и его приятелю!
– Насколько я понимаю, против Муратова пока что существуют только обвинения административного плана, а значит, и к Тактарову претензий быть не может.
– Это со стороны правоохранительных органов, а с моей стороны, как главвра… то есть и.о. главврача, очень даже может: я не намерена терпеть в больнице вора! Разве ты забыл, что они вдвоем с Муратовым «распиливали» госбюджетные и спонсорские деньги?
– Не забыл, но Муратова еще не уволили, а временно отстранили – до окончания расследования, чего уж о Тактарове говорить? Уверен, он, в случае чего, сдаст кореша со всеми потрохами и выторгует себе льготные условия. И ни я, ни ты ничего не сможем с этим поделать! Если ты действительно хочешь избавиться от Тактарова, придется нарыть на него что-то посерьезнее, нежели пациентка с неподтвержденным диагнозом.
– Ладно, оставим это, – сдалась Нелидова. – Тебя сегодня ждать?
– Нет.
– Ты обиделся? Это как-то по-детски, не находишь?
– Мне надо подумать.
– О чем?
– О том, что делать дальше, – Мономах демонстративно взглянул на циферблат часов. – Извини, у меня операция через пятнадцать минут!
* * *
Алла стояла в прозекторской и смотрела на лежащее на металлическом столе тело молодой женщины. Оно находилось не в лучшем состоянии, поэтому зрелище, и так-то безрадостное, было тяжелым.
– Дать «звездочку»? – сочувственно поинтересовалась патолог, с которой Алле не раз приходилось сталкиваться по работе.
Она бесконечно уважала Анну Яковлевну Сурдину за профессионализм и оптимистическое отношение к жизни. Казалось, откуда взяться оптимизму у человека, ежедневно вскрывающего тела людей, умерших самыми разнообразными способами, и все же Сурдиной это удавалось.
Маленькая, сухонькая женщина, здорово смахивающая на крошечную обезьянку-игрунку, которую Алла как-то видела в передаче о животных, отличалась не только высокими профессиональными качествами, но и человеколюбием, что редко свойственно представителям ее рода деятельности.
