Читать книгу Я не могу с тобой проститься (Элина Градова) онлайн бесплатно на Bookz (2-ая страница книги)
bannerbanner
Я не могу с тобой проститься
Я не могу с тобой проститься
Оценить:

5

Полная версия:

Я не могу с тобой проститься

– Да! – не объяснять же, что после очередного разбитого корыта, меняю обстановку, – и впечатлений новых поднабраться.

Ооо! Этого у нас хватает, – смеётся, а потом добавляет, – только надоедает быстро. Там же ни мобильная связь не берёт, не интернета нет, дичь…

– Может и к лучшему? Это ж ненадолго.

– Ну, не знаю, мне три месяца, во! – рубит ладонью по горлу.

– Никто же не умер? – бодрюсь и, чтобы дальше не испугаться, какой смысл, контракт подписан, перевожу тему, – а ты кем едешь?

– Я – помбур! – заявляет горделиво.

– Кто? – как будто этот обрубок слова, имеет для меня хоть какой-то смысл.

– Помощник бурильщика пятого разряда, – вроде бы обиделся, – скоро на шестой буду сдавать.

– Ну, ты пойми, я ж дилетант, – оправдываюсь, – первая вахта, ничего не знаю.

– Может, над тобой шефство взять? – предлагает и расползается в масляной улыбке. Ничего себе, резвый конь!

Глава 5.

– Смотря что вкладывать в смысл слова «шеф», – отвечаю с нажимом, хмурюсь, чтобы сразу притормозить. Я уже учёная, с летнего лагеря пятнадцать лет прошло, приоритеты расставлять научилась и говорить «нет» без церемоний, тоже. Но пока не спешу отказываться от шефства, я ж человека не знаю, а мне с ним в одном коллективе три месяца куковать. Может он там из всей бригады самый приличный и человечный. Хоть будет за кого спрятаться.

– Пока только то, что оно обозначает. Ну и почему бы не подружиться?

– Логично, – соглашаюсь и поднимаю воротник пальто, – погодка шепчет.

– Пошли греться, – тут же предлагает, указывая на вывеску кафе. Я никуда не спешу, дело сделано,

– Пошли.

Заходим, улыбчивый администратор, радостно подскакивает с приветствием, предлагая выбрать любое место. В кафе пусто. Рабочий день, время обедов ещё не наступило, тишину нарушает ненавязчивая музыка, доносящаяся откуда-то со стороны бара.

Садимся у окна. Лицом к лицу. Могу разглядеть нового друга. Официант приносит пару книжечек меню. Я не голодна, выбираю медовик с чаем и наблюдаю за своим визави.

Ему, наверное, примерно столько же, сколько и мне. Кольца на правой руке нет и отпечатка на безымянном пальце тоже. Правда, это ещё ни о чём не говорит, теперешние отношения не то, что во времена родителей. Симпатичный блондин, спортивная стрижка и рыжеватая бородка по последней моде. Глаза голубые, яркие, но сейчас взгляд внимательно изучает меню, красивые слегка пухловатые губы беззвучно читают замысловатые названия блюд, что-то вызывает улыбку. Он, призывая меня посмеяться вместе с ним, поднимает взгляд, глаза опаляют искрами, до того ярки, а на щеках ямочки,

– Смотри, крутоны! Я думал это прикол, когда в фильме попалось! Оказывается, правда!

– Так и дефлопе есть!

– Не может быть! – он так заинтересован и так непосредственен! Чем-то напоминает большого плюшевого медведя. Сразу становится весело и легко. Классный парень. А ему любопытно, – и что же это такое? Какое-нибудь пирожное, типа безе?

– Мимо! Закуска из вяленого мяса к пиву или к вину. Говорят, на вкус замечательно. Мясо на него пускают любое – слонину, страусятину, буйволятину, говядину.

– Слонину? – округляет глаза Никита. Мимика у парня что надо! Интересно, он догадывается, что я любуюсь? Такой колоритный экземпляр, похож на богатыря из русских сказок.

– Я не пробовала, если что, – опережаю вопрос.

А я, тем более. У нас свинки в хозяйстве.

– Ты откуда?

– Из-под Рязани, сама понимаешь, в посёлках работы мужикам нет, ещё летом хозяйство, а зимой куда? У нас многие вахтами ездят. А ты?

– Горожанка, никакого хозяйства, живу с родителями в обычной квартире.

– Недавно врачебный диплом получила?

– Пять лет тому, – он удивлён,

– Думал, ты мелкая!

– Хорошо сохранилась, – смеюсь, а он задаёт вопрос,

– Замужем, – и тут же отвечает, – точно нет, никакой муж бы не отпустил!

– Сам спросил, сам ответил. Молодец! А ты?

Неа… и нет никого!

Нашу содержательную беседу прерывает официант, я заказываю, что выбрала, а богатырь решил подкрепиться по серьёзному, попросил борща, но сказали, что до обеда далеко, первое ещё не готово, расстроился, но нашёлся,

– Тогда мяса любого, двойную порцию! Слонину не надо! – у официанта секундный столбняк, потом отмирает,

– Свинина у нас,

– Самое то, – радуется Никита, – потом переключился на меня,

– Давай тебе тоже возьму, выбирай! – хороший парень, простой, он определённо мне нравится, но,

– Не хочу, до обеда и правда, далеко, – да и не в тех мы отношениях, чтобы мне питаться за его счёт.

– Смотри, не стесняйся, я не бедствую! – поясняет, потом добавляет к своему заказу жареную картошку на гарнир и компот, тоже двойной. Настоящий богатырь или медведь!..

Ест он аппетитно, с удовольствием по-мужски. Чувствуется в человеке здоровая добрая сила, ничем не отравленная и не замутнённая. Как же такой уникум сохранился? Не иначе в их посёлке девушки все ослепли, если до сих пор не женат, или там таких Никит клонируют?

– Тебе сколько лет?

– Двадцать восемь, – отвечает солидно, – пора детей заводить, а я всё по буровым.

Вот, думаю, отличный экземпляр для пополнения генофонда родины, надо присмотреться…

Потом Никита меня провожает до автовокзала и пока ждём автобуса, обмениваемся телефонами и заводимся друг у дружки в друзьях в контакте. Этот красавец ещё и Красавин, оказывается! Говорящая фамилия!

Еду домой и размышляю о новом знакомом. Ещё мало его знаю, но чувствую: медведь – хороший человек!

***

И куда, спрашивается, унесло этого хорошего человека? Я обежала весь наш небольшой посёлок вдоль и поперёк, и по периметру, а его нигде нет! И Стрельцова – гада, тоже нигде! И свет не горит, ни у того, ни у другого! Спят, что ли? А соседи их? Надеюсь, всё ещё гуляют на вечеринке юбиляра.

У нас все вахтовики проживают парами, по два человека на вагончик. Исключение я и Алла. У неё половину жилья занимает лаборатория, у меня медпункт. Удобно.

А мне сейчас очень неудобно колотиться чужим людям в двери! И что спрошу?

Помаявшись некоторое время, выбираю Красавина и иду туда.

Впрочем, напрасно выжидала, там никого. Стучала, стучала, а потом толкнулась, оказалось, дверь не заперта. Огляделась в темноте, не поверила, плюнула и включила свет. Постели даже не смяты!

Пришлось идти ко второму. Там заперто, не отозвался никто, хотя я лупила что есть мочи даже ногами. Ну это уж от растерянности и бессилия, словно от силы моих ударов, в пустом доме могла зародиться жизнь.

Глава 6.

За этим увлекательным занятием меня застал Толик Верховцев, слесарь из Никитиной смены,

– Ин, ты чего дом ломаешь? – спросил, растягивая окончания, явно сильно под парами.

– Привет, Толик, – отхожу поскорее от двери, – соседа своего не видал? Или Никитоса?

– Видал! – заявляет. Меня сначала отпускает, но потом приходит нехорошая догадка,

– Давно?

– С тобой на юбилее у Семёныча, и того, и другого, а больше не видал…

– Значит, в столовую не возвращались… хреново!

– А, куда они подевались? – Толик явно соображает со скрипом и мечтает только удариться головой о подушку, но что, делать-то?! Сейчас все попадают, а эти болваны может замерзают где-то? Тут ещё и снежок начинает заметать потихоньку, вот занесёт их в сугробах, к утру и тел не найдём! Тьфу, тьфу, не дай Бог!

– Пошли искать! – командую, отгоняя страшные мысли.

– На кой? Когда люди спрятались, то им не понравится, если их найти, – мерзко хихикает Толик, и я понимаю, на что он намекает.

– Ты в своём уме? Идиот! – они скорее морды друг другу начистят, или вообще поубивают, чем это!

– Вот дура! – слесарь выражения не подбирает, как и я, – в столовке только две поварихи со столов убирают, а окромя тебя ещё есть к кому податься! – и точно, как я не подумала,

– Пошли к Алле!

– Сама иди, я спать, – цепляясь за перила, сильно уставший мужчинка, ползёт домой. Толку всё равно не будет.

Бегу к Алле. У неё горит свет, стучу,

– Открыто! – сразу залетаю,

– Ал, Игорь не с тобой?

– Я думала с тобой, – отвечает равнодушно, уже переодевшись в пижаму, но вижу, что злится.

– Чего ему со мной? А Красавина видела? – мне плевать, злится она или нет, надо что-то делать!

– Ты бы, подруга, определилась! За двумя зайцами погонишься… сама знаешь, – язвит, морду кремом мажет, намекая, что ко сну собралась.

– Забирай обоих! – рявкаю, – можешь холодными трупами! Упаковать?

– Охренела? – бросает своё занятие, – что стряслось?

– Пропали оба! Вышли подышать, я в столовку вернулась, подождала минут пятнадцать, никто не зашёл, выглянула, никого! Уже второй час ищу! – голос дрогнул, когда представила, что за это время может случиться на морозе с пьяным человеком.

– Ясно, – инженерша начинает натягивать стёганные штаны прямо на пижаму, – я сейчас.

– На улице подожду, – выхожу на воздух. Народ весь расползся по вагончикам, и уже кое-где гаснет свет, завтра подъём полшестого.

– Может, подмогу позовём? – компаньонка в полном облачении выходит на улицу, готовая к поискам, явно не верит в собственные силы. Я в свои тоже,

– Давай!

Вскоре поисками пропавших занимается практически весь посёлок, кроме уставшего юбиляра, некоторых, не особенно сдержанных в алкоголе и женской половины, за исключением нас с Аллой…

***

Пропажа нашлась через пару часов. Поисковики стоптали все ноги, а обнаружил две припорошённых снегом тушки, Серёга Овчинников – помбур из параллельной смены, когда отскочил с рабочего места по-быстрому до ветру. И отбежав совсем недалече, наткнулся.

– На вот! – притащили ко мне в медпункт обоих, – хотела сразу двоих? Играйся! – с чего они все взяли, что я хотела кого-то? Дураки, никого я не хотела, лишь бы выжили!

Медпункт рассчитан на одного лежачего пациента, второго приходится громоздить на мою кровать в другой половине вагончика, и этот везунчик – Никита. А, что ещё остаётся?

Рассматриваю свою добычу. Морды разукрашены под хохлому, у Красавчика, похоже, перелом носа. Анализирую. Оба никакие, но дышат. Надо подождать, пока отогреются, предполагаю, что переохлаждение даст о себе знать, насчёт обморожений тоже будем посмотреть. Бегаю туда-сюда через тамбур, перегородку между приватной зоной и лазаретом даже не пытаюсь закрывать. Раздеваю по очереди обоих, изучаю повреждения. Кроме боевой раскраски на лицах, да нескольких синяков на телах, ничего страшного не вижу.

У меня тепло, но раздев их до трусов, укутываю каждого под два одеяла, организм должен согреться изнутри не резко, чтобы внутренних повреждений в остывших конечностях было минимум. И сижу, клюю носом, жду…

Посёлок угомонился, забывшись коротким сном, скоро подъём дневной смены, а по их милости люди гуляли полночи…

Сначала очнулся Красавчик, завозился, застонал, закашлялся. Меня разбудил своей вознёй,

– Ну, слава Богу! Как ты, Никит? – по виду, ни хрена не красавчик, два фингала, как очки разливаются вокруг глаз, и нос опух.

– Попить дай, – хрипит, потом спрашивает, а на носу будто скрепка прицеплена, – что у меня с лицом?

Наливаю целую кружку воды из чайника, подаю,

– Красота! – отвечаю, – хочешь полюбоваться?

Он выпивает залпом и падает на подушку,

– Не надо… Болит вся морда!

– А, ещё что-нибудь болит?

– Пока не понял, голова тоже гудит, но может из-за носа? – прикасаюсь ко лбу, если и есть температура, то небольшая,

– Из-за похмелья! – давай-ка кольну сразу от всего. И голове полегчает, и жар спадёт, и нос меньше болеть будет. Он не спорит, подставляет попу и, не шелохнувшись, сносит укол. Потом, устроившись поудобней, ловит за руку,

– Ин, ты напугалась?

– Ха! Напугалась! Я тут из-за вас весь посёлок на уши поставила! Позорники!

– Прости…

– Конечно же, драку устроили? Зачем? Почему от столовой ушли?

– Ну мы ж не представление показывали… – усмехается, тут же со стоном хватается за лицо и от прикосновения ещё больше стонет. А я беру полотенце и иду на улицу за льдом. Откалываю сосульку с козырька и возвращаюсь обратно, заворачиваю прямо в полотенце,

– На вот, приложи к носу, герой!

– Спасибо! – накрывает поллица. Мне смешно, но надо воспитывать,

– Нравится? Я ж звала тебя вернуться! Зачем остался?

– Надо было кое-что выяснить, – сопит из укрытия.

– Выяснил? – представляю, какого дерьма про меня наболтал тот говнюк, что лежит сейчас на второй койке! Медвежонка я в своих апартаментах устроила, и он, похоже, оценил, – меня в какое положение поставили! Что люди подумают?

– Что ты – классная баба, раз два мужика из-за тебя схватились! – вывод хоть куда! Так и мечтала стать звездой нарасхват!

– Они подумают, что я – шлёндра, какая-то! Болван!

– Сама сказала, – слышу с другой половины!

Глава 7.

Проснулся, сволочь! Никитос делает попытку вскочить, пресекаю в корне,

– Лежать! – а мне пора кое-кому тоже уделить внимание. Иду и соображаю, не заехать ли чем потяжелее, но видок у Стрельцова немногим лучше Красавчика, так что ограничиваюсь недовольством, – давно подслушиваешь? – как же не вовремя он очнулся!

– Вообще не подслушиваю, просто лежу и слушаю, – даже не стыдится, – воркуйте, голубки! – тут же заходится в душераздирающем кашле, и мне очень не нравится его кашель!..

Почему так? Почему я вынуждена лечить своего врага? Волноваться за него? Смывать кровь с рассечённой брови, сдерживая дрожь в руках, щадить его разбитую губу, остужая кипяток, чтобы напоить, холодного ему нельзя. Почему я особенно внимательно прислушиваюсь к дыханию, подолгу прижимая к нужным точкам тела стетоскоп, боясь коснуться и ещё больше боясь пропустить хрипы, сигналящие о пневмонии? И, как мне удаётся при этом практически не дышать и сохранять видимость спокойствия и равнодушия?!

За что мне это? Как только наступит утро, попрошу, чтобы вызвали вертолёт, и отправлю на большую землю! Пускай там с ним нянчатся. Обоих отправлю. Здесь только первая помощь! А пока трясусь над ним, как над хрустальной вазой, с трудом удерживая маску профессионального долга, устала. Интересно, долго получится её носить? Я даже ненавидеть его не научилась!..

Спустя два года я вновь сблизилась с той компанией. На поверку она оказалась намного больше, чем те пятеро смелых, ездивших в летний лагерь.

Пересчитать всех не удавалось, но думаю, в ней перебывало человек пятьдесят, не меньше, парней и девчонок. Кто-то приходил, кто-то уходил и появлялся вновь. Вся эта масса напоминала броуновское движение молекул, не знающих покоя. Вот и я в какой-то момент стала молекулой этого гремучего, активного, никогда не знающего покоя, подвижного, как ртуть, вещества.

Естественно сразу же подкатил Макс, да кто бы сомневался? Собственно, через него я к ним и попала вновь. Он сразу начал демонстративные ухаживания, давая понять, что девушка занята.

Но мне этого было не нужно. Никого не нужно, я просто хотела общения и всё.

Кое-кто находился по уши в отношениях. Её звали Катя, и она была даже очень ничего. Мне понравилась, хорошая девчонка, открытая и симпатичная. Высокая, светлая, похожая на совёнка большими круглыми глазами. Весёлая… Мы почти подружились.

Почему почти? Потому что нашей дружбе всё время мешал её парень – молчаливый субъект с холодными серо-голубыми глазами по прозвищу принц Датский. Ничего не говоря, лишь только высокомерным присутствием, пренебрежительным взглядом и холодной полуулыбкой умудрялся отравить любую радость общения.

В один из дней, ближе к вечеру, отколовшись от группы, я пошла на свой автобус, потому что жила в другом районе, за мной увязался Макс. После очередного его признания, попытка отделаться шуткой не удалась, объяснения, что дружба с ним – это здорово, а любви не получится, ни к чему не привели,

– Ты же, всё равно, ни с кем? – задал он резонный вопрос.

– Потому что мне, не всё равно, с кем, – переиначила я, но он не отступился,

– Тогда зачем? – на недоумённый взгляд, прояснил, – ведёшь себя так, что все пацаны шеи сворачивают, все хотят с тобой, а ты лишь смеёшься. Зачем ты в нашей компании?

– Лето, отдых, хорошие ребята, в мед, как мечтала, поступила… – что ещё сказать? Я сама тогда не понимала, что моё зажигательное поведение и неуёмный флирт, за которым дальше стена, лишь желание повысить не слишком высокую самооценку. Поверить в себя, в то, что могу нравиться парням, и главное, в чём ни за что бы, не призналась, обратить на себя внимание лишь одного человека.

– Так нельзя! – ответил он напоследок и ушёл…

А я выбрала Василька. Почему? Потому что надо было кого-то выбрать, чтобы досадить одному холодному неприступному болвану, чтобы Макс успокоился, чтобы успокоились все. Потому что надоело одиночество. Почему его? Он показался самым безобидным и спокойным, тем, кто ничего не потребует. К тому же в его спокойном молчании мне почудилась какая-то загадка. Он за те пару лет после лагеря вымахал почти под два метра, серьёзные занятия плаванием сформировали отличную фигуру, с ним было не стыдно выйти.

И я просто взяла его за руку и повела. И он пошёл. И шёл целых два года, пока я не отняла руку. Загадочность Василька рассеялась ещё на первом году отношений. За молчаливостью тайны не оказалось. Но мне было с ним хорошо и спокойно. Я уехала на учёбу в областной центр, он учился дома. Но исправно и честно ждал, и все выходные мы проводили вместе.

Как-то в порыве болтовни, что случалось нечасто, он меня спросил,

– Почему ты выбрала меня?

– Понравился, – я была честна с ним, потому что сама верила в эту правду, потому что это и было правдой, он действительно, не вызывал никаких неприятных эмоций, – считал тогда себя недостойным?

– Не знаю, пацаны ставки делали, кому повезёт, меня даже в расчёт никто не брал… А Стрелец сказал, что никого не выберешь.

– Почему? – вида не подала, но желудок скрутился узлом, и я, как обычно, как, если бы Игорь был поблизости, остановила дыхание.

– Потому что шлёндра…

– Что?! – стало тошно и обидно, вот значит, что обо мне думает этот гадёныш? – Что это за слово такое? Может, ещё и шлюха? Почему он посмел? Там девочки из вашей компании прошлись уже по всем рукам вдоль и поперёк! Я вообще, ни с кем, ты первый! Максе отказала!

– Девочки со всеми, но тихо, а ты ни с кем, но громко, наверное, поэтому, – пожал плечами Василёк, – зря сказал, прости.

Мы оба друг у друга стали первыми. Безумной страсти не случилось, всё было спокойно, без колебаний, ни фейерверков, ни ссор. Я, вообще, ничего не понимала, в нужные моменты подавала голос и изображала, как могла, то что казалось логичным, но просто ждала конца. Он верил. Строил планы, в которых я прочно занимала место его единственной и неповторимой супруги.

Поэтому, когда по истечению двух лет сказала, что нам не по пути, он был просто убит наповал. Требовал признаться, что я кого-то завела в академии или ещё где на стороне. А я никого не заводила, просто надоело обманывать себя и его, что у нас всё прекрасно. Он, конечно, напоследок обозвал меня шлёндрой, но спустя месяц, сам догнал, увидев на улице, извинился, и мы нормально поговорили. А ещё через год, сказал,

– Спасибо, что так всё сделала, всё равно бы у нас ничего не получилось, просто ты поняла раньше…

Глава 8.

Сейчас

– Вертолёта не будет, – докладывает Михаил Иванович – буровой мастер, – погода нелётная. Пока до вас добрался, чуть самого не унесло. Да и метель обещали.

– Прогноз надолго? – спрашиваю. Мой арсенал не рассчитан на длительное, серьёзное лечение.

– На три дня вперёд сообщили. Продержитесь? – спрашивает, заглядывая на жилую половину, явно обращаясь к Никите, и видя его цветущую физиономию, добавляет, – красавчики мои.

– Продержимся! – бодро гнусавит Никитос. Если бы не маска Бэтмэна, разливающаяся на верхнюю половину лица лилово-чёрной кляксой, да лёгкий кашель, которым обзавёлся, отдыхая в сугробе, то можно сказать, что он огурец.

– Не факт, – осаждаю его оптимизм, – у нас тут, кажется, назревает пневмония, – имею ввиду второго красавца, – а у меня, сами понимаете, лекарств выбор невелик.

Стрельцов не перечит, потому что уже пышет жаром, как печка и ручаться за себя не может.

– Не было печали! – охает мастер, – ты, если что потребуется, говори, Инна, я вечером ещё зайду, – и отправляется на выход.

– Иваныч, погодь! – окликает Никита, – я с тобой!

– Куда?! – мы в один голос с мастером.

– К себе в вагончик, – поясняет герой, – эта бадяга надолго, а тебе спать негде, я ж не инвалид, буду сам на осмотр приходить, – он прав, температура спала, от сломанного носа не помрёт, таблетки я тоже ему подобрала, главное, чтобы больше не переохлаждался,

– Я сама буду тебя навещать, иди, – отпускаю.

Спустя минут десять, они уходят, Никита бросает уже в дверях,

– Занимайся своим оранжерейным!

– Почему моим? – успеваю спросить, но он уже не слышит…

***

Покопавшись в нехитрых аптечных запасах, выбираю анальгетик с жаропонижающим эффектом и не очень сильный антибиотик, за неимением лучшего. Набираю шприцы,

– Давай, лечить тебя, что ли буду! – даже не представляю, каким тоном с ним разговаривать. Он молча поворачивается ко мне задом. Надрать бы этот зад хорошенько за все мои обиды! Но я же, всё-таки, врач…

Потом в медпункт не зарастает народная тропа.

Сначала Толик Верховцев перед сменой,

– Ну, как там мой сосед? Жив курилка?

– Жив, пока. Ты принеси смену белья ему: трусы, футболку или майку, будь добр.

– Ладно, после работы зайду, занесу, – сегодня он покладист, не то что вчера, – ты, Ин, прости, я не понял, еле до дому дошёл, сама видела.

– Иди уж, – прощаю, – бельё не забудь.

– А ведь это ты – виновница торжества! – помигивает перед уходом уже в дверях довольно гадливо.

– Да нет, это у кого-то в голове опилок много накопилось, видно слежались, вот и решили встряхнуть! – тоже мне, воспитатель.

Через час вчерашний юбиляр Семёныч,

– Это, как же так вышло-то? Вроде всё тихо, мирно… – и опять эта укоризна во взгляде. А у самого, лицо помятое.

– Видите, что алкоголь с людьми творит, – развожу руками.

– А Игоряха надолго слёг? – косится на Стрельцова, – вдруг, чего по электрике.

– Ненадолго, – хрипит тот из-за моей спины, видимо, после укола вынырнув ненадолго из горячки, отчего ему полегчало.

– Запрашивайте подмену, – напутствую Семёныча.

– Понял, – и уходит, а сам всё бормочет, – да как же так вышло-то? Вроде всё было…

Потом зашла Алла, обеспокоенная и недовольная,

– Ну, как они?

– По-разному, – я сторонюсь, пропуская её из тамбура в лазарет и давая обзор, – Красавин ушёл к себе, а этот, вот…

Алла, снимает меховую шапку, напоминающую сугроб и, обстукав с ботинок снег, осторожно двигается к койке, а я, не желая смущать, накидываю пуховик и выхожу на воздух.

На улице метёт так, что соседнего вагончика почти не видать, ледяной ветер зло швыряет в лицо не то что снегом, а колючим, царапающим льдом! Погода, точно, не лётная. Хоть бы поскорей стихло. Интересно, у них со Стрельцовым серьёзно?

Вскоре инженерша выходит, останавливается и молчит, потом, спрашивает,

– Всё хреново?

– Не фонтан, думаю нас ожидает двухсторонняя пневмония, а у меня такие лекарства, что на медведя с рогаткой сходить успешней, чем его тут вылечить, и вертолёта не дождёшься!

– Что ты ему сделала?

– Вколола жаропонижающее и антибиотик из того, что есть, но слабоват, здесь нужно лечение посерьёзней, – объясняю, как могу, чтобы поняла.

– Я не об этом, – мнётся, потом поднимает на меня обиженный взгляд, – что ты сделала? Почему они схватились с Красавиным? Ну ладно, тот сельский парубок с дальнего хутора, не шибко обезображенный интеллектом, а этот – нормальный разумный мужик!

– Поверь мне, НИ-ЧЕ-ГО!

– Не верю, – мотает головой, – когда ты успела? Как успела за неполный месяц снести башку двоим мужикам сразу? Зачем? Зачем тебе эти игры? Ты взрослая образованная баба, тебе детей пора рожать и растить, а не стравливать мужиков на потеху!

bannerbanner