скачать книгу бесплатно
Чай себе он заварил сам, у Лизы почему-то всегда получалась вместо нормального чая подкрашенная водичка.
– Правильно! Это давно надо было сделать.
Дочь он набрал, едва усевшись в машину. Маша не ответила, беспокойство подступило снова.
У поворота к работе он неожиданно попал в пробку. Ожидание злило, Борис не любил опаздывать. Он снова позвонил Маше, дочь опять не ответила.
Медленно двигаясь, он наконец миновал два столкнувшихся автомобиля. Авария была мелкой, он равнодушно посмотрел на стоявших около транспортных средств водителей, отвернулся.
Телефон зазвонил, когда Борис уже поставил машину на офисную стоянку. Он с облегчением ответил дочери и медленно пошел ко входу в здание.
– Косте предлагают работу в… – Маша назвала фирму и попросила: – Ты не можешь узнать, фирма надежная?
– Наведу справки, – пообещал Борис и неожиданно предложил: – Маш, давай пообедаем сегодня вместе. Сможешь приехать часам к двум?
Дочь ответила не сразу, и он успел почувствовать грусть и раскаянье оттого, что так редко видится с Машей и почти не интересуется ее жизнью.
– Смогу, – подумав, решила дочь.
Двух часов Борис ждал с нетерпением. Сунувшегося в кабинет помощника слушать не стал, в ресторан, в котором договорился встретиться с дочерью, пришел на двадцать минут раньше.
Маша появилась вовремя. Он с раннего детства учил ее рассчитывать время. «Заставлять себя ждать – хамство», – морщился он. Кажется, тогда он вез ее в бассейн, и они с Машей ждали подружку-одноклассницу, родители которой попросили взять и их девочку тоже.
Подружка опоздала так сильно, что в бассейн они не попали. Борис повел девчонок в кафе и, изнывая от скуки, ждал, когда они наедятся мороженым.
Тогда у Маши было еще много подружек. Потом подружка стала одна – Костя.
– Здравствуй, пап. – Улыбнувшись, Маша села напротив.
– Я по тебе соскучился, – признался Борис.
– Я тоже.
Фразы были дежурные, но Борису сделалось легко и спокойно. Он действительно соскучился по дочери.
– Как дела?
Маша не успела ответить, подошел официант, они сделали заказ.
– На будущий год договоры намечаются.
В технический университет Маша пошла, потому что туда пошел Костя. Борис, конечно, взял ей репетиторов, но был уверен, что учиться там дочь не сможет и не станет. Университет считался традиционно мужским.
Маша окончила университет, училась в аспирантуре, подрабатывала на кафедре, участвовала в работах по научным договорам и к другой жизни не стремилась.
– Как у вас с деньгами?
– Нормально. – Дочь протянула руку и погладила его пальцы. Кажется, раньше она никогда так не делала. – Не беспокойся, нам хватает денег.
Дочь была красивой девушкой. Или ему просто так казалось?
Тонкое, как у покойной Оли, лицо и огромные, как у Антонины, глаза.
Лиза рядом с ней казалась совсем простенькой. Борису стало жаль жену. Как будто жена была беспородным несчастным котенком.
– Переезжайте в нашу квартиру поскорее, – напомнил Борис. – Хватит по чужим углам болтаться.
– Спасибо, пап.
Благодарить его было не за что, квартира принадлежала им обоим.
На прощанье Маша неожиданно прижалась к нему и поцеловала в щеку.
Поднимаясь в кабинет, Борис о дочери уже не думал и чувства спокойной уверенности в самом себе и своей жизни, появившегося от встречи с Машей, не заметил. Как не замечал непонятного, почти незаметного липкого беспокойства, которое преследовало его после женитьбы на Лизочке.
* * *
Ничего хорошего из поездки не вышло. Елизавета – век бы ее не видеть! – встретила Наташу ласково, пыталась напоить чаем, а привезенными картинами восхищалась.
Почему от ласковой Елизаветы уйти хотелось немедленно, Наташа объяснить не могла.
Каждый пейзаж приложили к стене, подвигали. Затея была пустой и ненужной, Наташа прекрасно оформила стену, и все добавления ее только портили.
Наконец Елизавета в который раз взяла в руки пейзаж с опушкой леса, повертела и решила:
– Наташенька, нарисуйте мне что-то похожее, только поменьше размером. – Елизавета пальцем провела по картине, показывая, насколько нужно уменьшить холст.
– Не надо, – посмела возразить Наташа. – На эту стену ничего лишнего вешать не стоит, будет только хуже.
– Я поняла, – понуро кивнула Елизавета. Наташа не думала, что она способна признавать свои ошибки. – Но пейзаж мне очень нравится. Очень. Нарисуйте такой же, пожалуйста.
«Пожалуйста» прозвучало жалобно.
– Давайте, я сейчас заплачу половину.
– Нет! – резко отказалась Наташа и виновато улыбнулась. – Я пишу картины, только когда есть настроение. Извините.
– Конечно, конечно.
Видеть Елизавету покладистой было странно.
– Буду надеяться, что настроение у вас появится.
Наташа сложила холсты, перевязала их скотчем. С улицы раздался слабый стук, мужские голоса. Елизавета, быстро подбежав к окну, посмотрела вниз и растерянно повернулась к Наташе.
– Я читала в новостях, недавно мужчину застрелили прямо у подъезда. – Елизавета смотрела с испугом, как трехлетняя девочка.
– Моего соседа застрелили прямо у подъезда, – подтвердила Наташа.
– Что? – ахнула Елизавета. – Как?
Она смотрела с таким любопытством, что Наташа невольно улыбнулась.
– Я не знаю как. Я спала, даже выстрела не слышала. Сосед вышел гулять с собакой и… Куда она потом делась, не знаю.
– Убийцу нашли?
– Не знаю. Меня полиция расспрашивала, но я про соседа мало что знала. Так… Здоровались.
Напрасно она так не любит Елизавету, бывшая клиентка смотрела с большим участием. Просто Наташе не нравилось, что Елизавета имела право ей приказывать, а Наташа Елизавете – нет.
– Он был бандит?
– Да нет, – опешила Наташа. – То есть я понятия не имею, но…
Она не представляла, какими бывают бандиты, потому что никогда их не видела. Только по телевизору, но телевизор Наташа смотрела редко.
– На бандита не похож, – решила Наташа.
Бандит никогда не взял бы себе щенка.
Беспородного бездомного щенка где-то на даче подобрала соседка Ксюша. У нее двое маленьких детей, возиться со щенком ей было тяжело, она навязывала щенка Наташе. И навязала бы, если бы сосед Виктор случайно не проходил мимо.
Они тогда стояли у подъезда, а щенок путался под ногами. Виктор остановился рядом, потому что докуривал сигарету. Сосед бросил окурок в урну, посмотрел сначала на Ксюшу, потом на Наташу, а потом подхватил щенка на руки и молча вошел в подъезд.
– Я про него знала только, что его зовут Виктор.
– Виктор? – отчего-то удивилась Елизавета. – У меня дядю так звали.
Больше ничем удовлетворить Елизаветино любопытство Наташа не могла. Пообещала привезти пейзаж, как только он будет готов, попрощалась с Елизаветой и с облегчением вышла на улицу. Ехать с картинами в метро было неудобно. Наташа вызвала такси, села в подошедшую машину и через полчаса была уже у собственного дома.
Соседскую дверь запирала тетка в распахнутом пальто и с большой сумкой в руке. Нет, пожалуй, не тетка – дама. Пальто из искусственного меха на женщине было дорогим, а стрижка явно из хорошего салона.
Дама обернулась, на Наташу с интересом уставились большие, аккуратно подведенные темные глаза.
– Вы соседка? – требовательно спросила женщина.
– Да, я здесь живу, – подтвердила Наташа и, подойдя к своей двери, ткнула в нее рукой: – Вот здесь.
Вблизи глаза дамы были видны хорошо. Они оказались синими. Необычными. Как у принцесс на детских картинках.
Женщина мешала вставить ключи, и Наташа, прислонив картины к двери, попросила:
– Разрешите, пожалуйста.
Дама виновато подвинулась.
– Не сердитесь. Простите, если я вам докучаю. – Женщина посмотрела на мигающий огонек электросчетчика и задумчиво произнесла: – Мне очень хотелось бы узнать, что произошло с вашим соседом.
Наташа отперла дверь, распахнула ее и неожиданно предложила:
– Проходите.
* * *
Девушка казалась уставшей и грустной. Антонина вошла в тесную прихожую, прихожая была завешана картинами.
– Вы художница?
– Да, – почему-то не сразу ответила хозяйка.
Картины были неплохие. Не для Третьяковки, конечно, но и не тот хлам, который продается на вернисаже у Москвы-реки. Впрочем, и на вернисаже бывают неплохие картины, Антонина недавно купила приятельнице в подарок отличный пейзаж с одинокой лавочкой в мокром осеннем парке.
Девушка быстро переобулась, поставила грязные ботинки поближе к стене, повесила куртку на вешалку, отнесла привезенные картины в комнату, наверняка служившую ей мастерской. Антонина успела разглядеть мольберт.
– Раздевайтесь, – улыбнулась хозяйка, вернувшись. – Проходите.
Девушка больше не казалась сердитой. Карие глаза смотрели виновато и приветливо. Волосы у хозяйки были прямые и светлые, до плеч. Антонина когда-то читала, что блондинки с темными глазами кажутся интереснее своих сероглазых сестер. Хозяйка могла бы стать настоящей красавицей, если бы не поленилась потратить время на минимальный макияж.
Антонина повесила пальто рядом с хозяйской курткой, вслед за девушкой прошла в другую комнату. В комнате наблюдался мелкий беспорядок – на диване валялся планшет, который Антонина подвинула, когда садилась, на столе лежала неровная стопка бумаг, рядом разбросанные карандаши, а на полу рядом с диваном устроился ноутбук.
Девушка подвинула стоявший около стола стул и села на него.
– Меня зовут Наташа.
– Антонина Александровна, – улыбнулась Антонина.
– Я про соседа почти ничего не знаю, – призналась Наташа. – Я даже не знала, как его зовут, пока мне подруга не сказала. Она всем навязывала бездомного щенка, никто не брал, а Виктор взял. Его убили, когда он пошел гулять с собакой. Утром. Я спала еще, проснулась, когда полиция тут всех расспрашивала.
Антонина о Наташином соседе знала больше. Знала, что Виктор на десять лет моложе Семена, что мать у них умерла пять лет назад и что отцы у мальчиков были разные. Антонина внимательно просмотрела все документы, которые нашла в квартире брата Семена.
Еще она знала, что Виктор недолго был женат и несколько лет назад развелся. И еще у него были акции нескольких фирм.
– Вчера приходил его брат.
– Семен Аркадьевич? – зачем-то спросила Антонина, как будто у Виктора мог быть еще один брат. Впрочем, и такая вероятность существовала. Почему нет?
Наташа кивнула, неожиданно прислушалась, зачем-то быстро пошла к входной двери и распахнула ее. Антонина мгновенно очутилась рядом с хозяйкой. В дверь квартиры Виктора звонила женщина. Она была молодая, чуть постарше Маши. Она недовольно повернулась, недовольно посмотрела на Наташу и Антонину.
– Виктора больше нет. – Отодвинув Наташу, Антонина вышла вперед.
– Что? – Женщина слегка отступила. Вид при этом у нее сделался еще более недовольным, даже брезгливым.
Незнакомка едва ли была намного старше Наташи, но называть ее девочкой даже мысленно Антонина не рискнула бы. Может быть, потому что на макияж женщина времени не жалела.
На женщине была норковая шубка, уместная только в двадцатиградусный мороз. Сейчас на улице было около нуля.
У Антонины была похожая шуба, но она носила ее редко. Антонина была продвинутой дамой и считала, что сдирать шкуру с животных плохо. Правда, в сильный мороз шубу все-таки надевала.
