скачать книгу бесплатно
Он сунул телефон в карман куртки, отпер машину, сел за руль. Подумал, не позвонить ли Лизе, но снова доставать аппарат не стал, ехать до дома было всего минут десять.
Жена бросилась ему на шею, едва он успел закрыть за собой дверь.
– Как ты поздно! Я соскучилась. – Ему нравилось, когда она шепчет. В этом было что-то очень домашнее, умилительное.
Лизочка прижималась к мокрой куртке, он ласково ее отодвинул.
– Я тоже соскучился. – Он повесил куртку на вешалку. – Очень.
Лиза уволилась, как только они поженились. Она решила, что быть секретарем у мужа в государственной корпорации нехорошо, и Борис согласился.
Сейчас, пожалуй, он был этому рад. Сейчас он все чаще ловил себя на том, что устает от Лизы.
– Чем занималась? – Он переобулся, сидя на пуфике, и наконец крепко прижал жену к себе.
– Тебя ждала.
От волос пахло цветами, он потерся щекой, закрыл глаза.
– Только что звонила Маша. Она не дозвонилась тебе на мобильный.
Борис неохотно отпустил жену, достал из куртки телефон. Вызов от дочери был. Он не услышал его на шумной улице.
– Что сказала?
– Ничего. – Лизочка пожала плечами. – Ты же знаешь, она со мной почти не разговаривает.
Жена грустно на него посмотрела и отвела глаза.
Упрекнуть дочь Борису было не в чем, Маша разговаривала с Лизой вежливо, но жена каждый раз после встречи с его дочерью казалась обиженной. Борис старался не обращать на это внимания.
– Перезвони ей.
Позвонить дочери хотелось, Маша обычно не дергала его по пустякам.
– Сама перезвонит, если нужно.
– Боря! – мягко упрекнула жена. – Это твой ребенок!
Звонить он не стал. Он снова прижал к себе мягкие плечи и прошептал:
– Ты мой ребенок.
На миг ему стало стыдно, ничего подобного он не чувствовал. За него говорил кто-то другой.
14 декабря, пятница
Елизавета позвонила, когда Наташа готовила краски. Хотелось изобразить что-то веселое, голубое и желтое. Возможно, немного красного. Летний букет.
Картины продавались не слишком хорошо, но и не слишком плохо. На скромную жизнь хватало. Наташа сто раз пожалела, что согласилась на предложение Вари оформить квартиру очередной клиентке. У Вари была своя дизайнерская фирма, по сравнению с Наташей подруга процветала, но Наташа ей не завидовала. Даже наоборот. Она, Наташа, сидела дома и работала в свое удовольствие, а Варя все время куда-то мчалась, звонила, едва не плакала, когда клиенты были недовольны, и плевала через левое плечо, когда дела налаживались.
– Оформи квартирку, – год назад предложила Варя. – Клиентка вроде нормальная, без особых претензий. Квартира новая, пустая. Попробуй, а?
Наташа сначала отказалась, как чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но Варя очень настаивала. И уговорила.
Сначала работа Наташе нравилась, и Елизавета нравилась, и Елизаветин муж Борис Александрович нравился. Это потом, когда все приходилось переделывать по двадцать раз и Елизавета, виновато глядя на Наташу, в последний момент изменяла очередной уже согласованный вариант, Наташа проклинала и судьбу, и Варю, и себя за то, что позволила себя уговорить.
«Первый и последний раз», – уговаривала себя Наташа, пытаясь поймать задумчивый Елизаветин взгляд. «Больше никогда». Как правило, взгляд ничего хорошего не обещал. Елизавета тяжело вздыхала, грустно смотрела на Наташу и виновато принималась объяснять, почему сделанное совсем не соответствует ее, Елизаветиным, планам.
Сделанное соответствовало согласованным планам в точности. Больше того, окончательный вариант был именно таким, какой Наташа предлагала сразу. Но этого Наташа клиентке не говорила, только мечтала, чтобы этот кошмар поскорее закончился, и всерьез опасалась, что он не кончится никогда.
Квартира получилась отличная, вполне достойная высокого положения Елизаветиного мужа. Кем Борис Александрович работает, Наташа не знала, но догадывалась, что не простым клерком.
– Наташенька, здравствуйте, – грустно сказала Елизавета.
Никто из Наташиных знакомых не умел говорить так грустно. Даже Варя, расходясь с очередным потенциальным женихом и рыдая по этому поводу все свободное от работы время, говорила нормально, без тяжелого придыхания.
– Здравствуйте, Елизавета.
Однажды Наташа попробовала назвать Елизавету, которая казалась ее ровесницей, Лизой, но Елизавета с таким печальным удивлением на нее посмотрела, что других попыток Наташа не делала.
– Вы сегодня свободны? – голос звучал робко, словно Елизавета боялась тратить драгоценное Наташино время.
– Свободна, – осторожно призналась Наташа, с тоской понимая, что надо сейчас же послать бывшую клиентку куда подальше.
Договор выполнен, акты подписаны. Слава богу, она больше не обязана ни видеть Елизавету, ни слышать.
– Мне кажется, левая стена в прихожей пустая…
Стена не была пустой, там висел хороший пейзаж, который кто-то подарил Елизаветиному мужу.
– Вы ведь художница? Вы не могли бы нарисовать мне картину?
– Я не пишу на заказ, – твердо ответила Наташа. То есть постаралась ответить твердо.
– Не надо на заказ, – испугалась Елизавета. – Покажите что-нибудь из готовых работ. Это ведь не займет много времени, правда?
Это испортит Наташе весь день, потому что работать ей хотелось именно сейчас, а краски правильно ложатся, только когда хочется их класть.
– Не займет, – обреченно согласилась Наташа.
Зашумел лифт. Наташа прислушалась, но соседняя дверь не хлопнула. Вчерашний Семен, который хотел с ней дружить, в квартире убитого брата не появился.
Очень глупо, но от этого настроение испортилось даже больше, чем от звонка Елизаветы.
– Пожалуйста, привезите то, что у вас есть, – грустно попросила Елизавета. – Ну… Вы понимаете. Что-нибудь подходящее.
Вместо того чтобы послать опостылевшую бывшую клиентку куда подальше, Наташа послушно выбрала три пейзажа и вызвала такси.
* * *
К тому, что Маша больше не живет двумя этажами ниже, привыкнуть было трудно. Антонина Александровна за племянницу радовалась – Костя казался хорошим мальчиком. Но квартира, которую молодые снимали, была далеко, а Антонина привыкла видеть Машу постоянно.
Первую жену брата Ольгу Антонина знала плохо и мало. Они и с Борей тогда виделись нечасто, у каждого была собственная жизнь, свои заботы и интересы. Когда родилась Маша, Антонина иногда приезжала посидеть с ребенком и с облегчением уезжала, когда Оля возвращалась от врача или откуда-то еще, для чего и просила Антонину побыть с младенцем. Антонина выслушивала благодарности, целовала невестку и возвращалась к работе, к своим студентам и свиданиям с Михаилом.
Ольга умерла, когда Маше было полтора года.
Поселившись у брата в первые дни оглушающего горя, Антонина, конечно, не думала, что собственной жизни у нее больше не будет. Она быстро нашла няню, доходы брата это позволяли, она еще продолжала встречаться с Михаилом и даже строила планы летнего отдыха. Через пару месяцев оказалось, что на Михаила совсем нет времени, а отдых возможен только на даче вместе с крохотной Машей.
Ей тогда очень повезло, удалось поменять ее квартиру на другую – в одном подъезде с братом.
– Не открывай, – просил Михаил, когда маленькая Маша начинала скрестись в дверь в самый неподходящий момент.
Антонина виновато улыбалась и открывала, конечно.
Свидания становились все реже, а через два года Михаил женился. Если бы у нее было побольше свободного времени, она очень страдала бы.
Михаил и после женитьбы изредка заглядывал, жаловался на самочувствие – к своему здоровью он всегда относился очень внимательно. Еще жаловался на жену, на маленькую зарплату. Пытался обнять Антонину, но она мягко отводила его руки.
Потом он развелся, потом женился опять и снова развелся. А недавно в очередной раз сказал Антонине, что она сломала ему жизнь.
Сегодня у Антонины был свободный день. Она подумала, не спуститься ли в квартиру брата вытереть пыль, но не стала этого делать.
Борис женился год назад и почти сразу купил новую квартиру. Старую предполагалось оставить Маше, но в ней до сих пор оставались какие-то Лизины вещи, которые невестка все не удосуживалась увезти, Маша с Костей продолжали снимать жилье, и конца этому не предвиделось.
– Машенька, переезжайте, – говорила Лиза. – Папе будет приятно, что вы живете в его квартире.
Квартира была не только Борина, но и Машина, и Антонину подмывало напомнить это невестке. Не напоминала, жалела брата. Боря и без того переживал, что его семья приняла Лизу без восторга.
Племянницу Антонина хорошо понимала. Она, Антонина, тоже постаралась бы держаться подальше от робкой Лизы и ее вещей.
Впрочем, возможно, она просто необъективна. Боре с Лизой хорошо, и слава богу.
Заняться было нечем, и Антонина, вздохнув, вызвала такси.
Прием у Семена шел полным ходом. Веселая медсестра с удивлением посмотрела на Антонину:
– Вы записаны?
– Нет, – улыбнулась Антонина. – Но Семен Аркадьевич меня примет!
Ответ медсестре не понравился, но Антонина решительно уселась в кресло, достала телефон и с умным видом принялась в него смотреть.
Семен вышел из кабинета минут через десять, провожал очередного больного.
– Утром и вечером, – напомнил он старику с палочкой. – По полтаблетки. Не будете принимать лекарства, не приходите ко мне больше!
Тут доктор заметил Антонину и зло на нее уставился:
– Что случилось?
Удивительный человек Семен, ворчит и ругается, а настроение улучшается у всех, кто находится в зоне видимости.
– Ничего, – поднялась Антонина. – У меня ничего не случилось. Хочу предложить свою помощь. Слышала, что у вас умер брат.
Медсестра с удовольствием прислушивалась к разговору. Плохо, если Семен выгонит Антонину на глазах у любопытной сестрички.
Старичок с палкой остановился, принялся рыться в карманах. Подслушивает.
Семен не сказал, чтобы Антонина убиралась куда подальше, доктор тяжело вздохнул и неожиданно предложил:
– Посмотрите книги брата. Не могу я книги выбрасывать. Не могу – и все.
Вид у него при этом был виноватый.
– Ключи! – Антонина протянула руку.
За ключами Семен сходил в кабинет, попросил:
– Не потеряйте. Запасных нет.
Антонина пообещала ключи не терять, записала адрес и снова вызвала такси.
* * *
Борис проснулся, когда Лизы рядом уже не было.
– Иди завтракать, Боренька, – позвала жена, ласково глядя на него от двери в спальню. – Иди, все готово.
Борис похлопал рукой по постели – сядь сюда, жена послушно подошла, он обнял ее, вдохнул слабый запах духов. И в который раз напомнил себе, что очень счастлив.
Ему было проще и удобнее собираться на работу одному. Он, не торопясь, брился, готовил себе нехитрый завтрак, как правило, яичницу, пил крепкий чай, обдумывая предстоящий день.
Лиза мешала, и он чувствовал себя виноватым оттого, что не ценит счастья.
– Позвони Маше, – напомнила она, подавая ему какие-то биточки. Биточки были слегка подгоревшими, но Борис их послушно съел.
– Я помню.
Вечером он дочери так и не позвонил, и Маша ему не позвонила. Подступало слабое беспокойство, но он старался ему не поддаваться.
– Позвони, Боренька, не забудь. – Лиза залила молоком хлопья, села напротив и, нахмурившись, предположила: – Наверное, ей нужны деньги.
– Маша никогда не просит денег, – неожиданно резко напомнил он, но тут же виновато улыбнулся.
– Я понимаю, Боря. – Жена обиделась, посмотрела на него с упреком. – Предложи сам. Снимать квартиру дорого. Кстати, напомни ей, что они с Костей могут переселяться в нашу старую.
– Я перепишу старую квартиру полностью на Машу, – решил Борис.
