скачать книгу бесплатно
– До свидания.
Сергей смотрел, как они подходят к бежевой «Тойоте», и, к собственному удивлению, чувствовал такое разочарование и тоску, каких не испытывал уже давно. Он тоже пошел к машине и отчего-то долго сидел, не уезжая, смотрел на пустую зеленую улицу. Мимо прошел молодой человек в черной ветровке. Сергей проводил его взглядом и повернул ключ зажигания.
– Кто это? – спросила Нонна Михайловна, разворачиваясь на неудобной стоянке.
– Заказчик. Технический директор фирмы «Омстрон».
– По-моему, он к тебе неравнодушен.
– Вряд ли, мы только вчера познакомились. – Но слышать это ей было приятно, и Лена улыбнулась. И с удовольствием откинулась на удобном сиденье. – Нонночка, что-нибудь выяснили?
– Камеры отключали дважды: в пятницу и в понедельник. В пятницу с половины восьмого до девяти вечера, в понедельник – с вечера до утра. Список находившихся в это время на территории имеется. Юрий Викторович вычисляет.
– Как ты думаешь, приборы пронесли через охрану или вывезли на машине?
– А ты как думаешь? – спросила Нонна Михайловна.
Когда Лена была маленькой, она покупала ей книжки с различными детскими задачками, некоторые из них ставили в тупик не только ребенка, но и взрослых. И ни разу не подсказала Лене ответа, за что та на нее дулась. Но задачки решала исправно и с удовольствием. Может быть, именно поэтому она никогда не ходила «советоваться» к Хмельницкому. Нонна приучила ее думать самостоятельно.
– Я думаю, вынесли их через проходную, – сказала Лена. – С охраной проще договориться, чем со случайными водителями. Хотя и второй вариант возможен.
– Я тоже считаю, что пронесли через проходную, – ответила Нонна и задумчиво добавила: – А один охранник сегодня не вышел на работу. Без объяснения причин. И дозвониться ему не смогли. Но меня больше волнует другое…
– Я знаю. Кто из наших в этом замешан.
– Да, – подтвердила Нонна, – кто из наших замешан.
Обе понимали, что аппаратуру вынести мог только кто-то свой. Никакой охранник не знал, какие приборы, почти не отличающиеся по внешнему виду, предназначены для военной приемки. И где они лежат, не знал никто, кроме своих. И в сейф к Лене никакой охранник не стал бы подкладывать прибор.
– Нонна, можно, я поговорю с Пожидаевым?
– Конечно, – удивилась та и посмотрела на Лену, оторвавшись от дороги.
– А… он знает?
– Что один прибор нашелся у тебя в сейфе? Он в курсе, а больше никто не знает.
– Тебя снимут? – наконец спросила Лена то, что волновало ее больше всего. Даже больше того, что она сама оказалась замешана в дикую историю.
– Снимут? – удивилась Нонна. – За пропажу приборов? Нет, конечно. Если меня и снимут, то не за это. Увольняют за то, что кому-то не угодил, а больше ни за что.
– А что будет? Ведь приборы сдавать надо.
– Ничего не будет, – усмехнулась Нонна. – Продлим срок договора. Выкрутимся. А приборы найти надо, и мерзавца-вора тоже. Я думаю, найдем. Ладно, ну их всех к черту, давай лучше о тебе поговорим. – Нонна Михайловна помолчала, вздохнула и продолжила виновато: – Леночка, надо устраивать собственную жизнь. Жизнь такая короткая, не успеешь оглянуться, как окажется, что она потрачена на всякую ерунду. Работа не должна быть самым главным. А то получится, как у меня: ни детей, ни семьи, одни приборы, будь они неладны. Ты уж не обижайся.
– Я не обижаюсь. Ты все правильно говоришь, только как ее устроить, если она не устраивается? – Лена поерзала и уселась поудобнее. Почему-то с Нонной ей всегда было легко разговаривать даже на самые щекотливые темы.
– Надо больше общаться с людьми. Вся молодежь собирается на пятом этаже, у них там что-то вроде клуба, а ты никогда туда не ходишь…
– Нонна, – поразилась Лена, – откуда ты знаешь?
– Свои каналы информации, – засмеялась та. – Начальству все положено знать. И на вечерах институтских ты почти не бываешь. Так нельзя, Леночка.
Лена промолчала.
Она не любила институтские вечеринки. На них она мучилась от скуки и собственной ненужности. От спиртного начинала болеть голова, танцевать Лена не любила и толком не умела, разговаривать с подвыпившими людьми, перекрикивая громкую музыку, не хотелось, а когда кто-нибудь из молодых людей принимался активно за ней ухаживать, это вызывало у нее еще большую скуку. Как правило, Лена дожидалась первого перекура после обязательных тостов и потихоньку уходила.
Нонна остановила машину у метро рядом с ее домом. Лена помедлила, ей очень не хотелось расставаться с любимой соседкой.
– Может, зайдешь? Я тебя ужином накормлю.
– Спасибо, Леночка, не могу, у меня важная встреча. В другой раз.
Лена выбралась из машины, и Нонна Михайловна со стыдом и горечью осознала, что она бросила ее в горе, что за ежедневной суетой самый близкий ей человек, не считая брата, оказался менее важным, чем договоры, платежи и прочая ерунда.
– Поехали со мной. Я не могу отменить встречу, а тебя взять могу. Поедем, Леночка.
– Спасибо, – засмеялась та. – Не хочу. Ты лучше ко мне просто так зайди как-нибудь.
Нонна не ответила: зазвонил мобильный, и она долго о чем-то разговаривала. Лена стояла около машины, смотрела по сторонам, удивлялась, как громко раскричались воробьи на небольшой акации, и не догадывалась, что больше никогда не увидит Нонну Михайловну.
– Лена, – Нонна бросила телефон на сиденье, – Пахомов, охранник, который сегодня не вышел на работу, убит.
– Как? Кто тебе сказал? – Лена засунула голову в машину.
– Сообщил начальник охраны. А убит он дома двумя выстрелами. Больше я ничего не знаю. Пока, Леночка, я опаздываю. До завтра.
Лена посмотрела вслед отъезжающей машине и направилась к своему дому, не заметив на лавочке, скрытой кустами сирени, соседских девочек. Когда-то на этой лавочке ее ждал Павел, если она задерживалась в институте или просто где-то гуляла. Впрочем, тогда она редко гуляла без него. Когда из ее жизни исчез Павел, видеть лавочку стало больно, и она, проходя мимо, старалась отвернуться, но все равно смотрела и каждый раз заново вспоминала, что Павел никогда больше не будет ее ждать, никогда не обнимет и она никогда не будет счастливой.
Сегодня она не вспомнила о Павле. И не посмотрела на лавочку. Она ее даже не заметила.
Она думала о пропаже приборов. А еще о Сергее Александровиче Курганове.
Дмитрий Михайлович освободился рано и уже к половине шестого подъехал к дому. Он удачно припарковал машину рядом с подъездом и сразу же увидел Иринину «Мазду», которую он подарил ей в прошлом году. Поздоровался с сидящими на лавочке у подъезда старушками, взял почту из ящика и поднялся домой. Квартиру эту в старом сталинском доме он купил, собираясь жениться на Ирине. Она хотела жилье в каком-нибудь новом элитном доме, но он, привыкший к толстым старым московским стенам, решил по-своему. До женитьбы он жил с сестрой Нонной в старой родительской квартире на проспекте Мира. Вопреки логике ту квартиру, где сейчас жила Нонна, он до сих пор считал своим домом, а эту, где жил последние семь лет, мысленно только так и называл: квартира, как будто она его домом не являлась.
Из кухни слышались голоса жены и домработницы. Лера, студентка третьего курса технического вуза, он забыл какого, подрабатывала у них уже год, приходя трижды в неделю. Лера была дочерью одной из многочисленных подруг Нонны, и сестра попросила его пристроить девчонку на какую-нибудь работу, не отнимающую много времени. В то время они с женой в очередной раз искали домработницу, с которыми Ирина с завидной постоянностью ухитрялась портить отношения, что всегда его удивляло: работали женщины добросовестно, и увольнять их он не видел никаких причин. Исключение составляла только Нина Ивановна, помогавшая им на даче, выгнать ее Ирина никогда не пыталась. Нина Ивановна работала у них больше тридцати лет, хозяином считала его, хозяйкой – Нонну, а на Иру не обращала внимания.
Лера ему сразу понравилась. Немногословная серьезная девушка со светлыми волосами, собранными в хвост, напомнила ему Лену, хотя была на нее совсем не похожа. И он неожиданно для себя предложил ей помогать им по хозяйству. Он был уверен, что девчонка откажется, но она согласилась и с тех пор убирала квартиру, покупала продукты, сдавала белье в прачечную и, казалось, совсем не тяготилась непрестижной работой. Ирина, сразу потребовавшая, чтобы девушка приходила только в рабочее время, Лерой вроде бы была довольна, во всяком случае, никаких жалоб на нее он от жены не слышал.
Он разделся, прошел по коридору и на пороге кухни услышал голос жены:
– Ну что, не вспомнила, где серьги?
Ирина сидела за столом спиной к нему, а домработница возилась у плиты.
Лера замерла и, повернувшись, увидела хозяина.
– Дмитрий Михайлович, простите, я не могу больше у вас работать.
Она сказала это спокойно, не тихо и не громко, как будто ее только что не обвинили в краже, и Дмитрий Михайлович почувствовал, как его заполняет слепая ненависть к сидящей за столом очень красивой женщине. Ирина тоже повернулась, посмотрела на него и скривила губы.
Несколько дней назад жена пожаловалась ему, что не может найти гранатовые серьги, которые он подарил ей на какой-то Новый год. Серьги были недорогие, серебряные, но авторской работы, под старину, очень похожие на те, что носила его бабушка и которые хранились у Нонны. Ирине они не понравились, хоть она и не подала виду. Жена предпочитала золото, а любое серебро считала дешевкой. Она, как ему казалось, даже не надела их ни разу.
Ира сказала, что серьги пропали, и он равнодушно посоветовал ей поискать получше. Ему даже в голову не могло прийти, что жена обвинит в пропаже недорогих сережек Леру.
Он смотрел на сидящую напротив красавицу и не понимал, как произошло, что эта злобная баба оказалась его женой, и боялся, что сейчас придушит ее или прибьет до смерти.
За прошедшие годы он несколько раз чувствовал такую же ненависть и отвращение к Ирине, но вспышки эти были редкими и проходили бесследно. Сейчас жена совсем не казалась ему красивой, он подумал даже, что она похожа на хорька.
– Дмитрий Михайлович, заприте за мной дверь, пожалуйста. – Лера слегка отодвинула его, выходя из кухни, и он пошел за ней.
– Как вам угодно, Лера, – произнес он, радуясь, что не дрожит голос. – Я что-то не могу сообразить, сколько я вам должен.
Был конец месяца, и необходимо было выдать зарплату Лере.
– Я тоже не могу сообразить.
Лера положила ключи на тумбочку, накинула курточку и, открывая дверь, слегка повернулась к нему. Только тогда он заметил, что глаза у нее в слезах. И щеки тоже.
Дмитрий Михайлович запер дверь, постоял, ни о чем не думая, и направился к старому креслу, привезенному из родительской квартиры. Он так и сидел в кресле весь вечер, закинув руки за голову и закрыв глаза, и, когда услышал близко шаги жены, произнес:
– Не подходи.
Во дворе было шумно: кричали дети, галдели птицы, две собаки рвались с поводков друг к другу, и Лена не сразу услышала «Побудь со мной»: телефон лежал в сумке.
– Ты где? – как всегда, спросила Люся.
– Около дома.
– И я около дома, – голос подружки звучал грустно. – Приходи завтра пораньше, будем следствие вести. Все-таки хоть какое-то развлечение.
– Люся, Пахомов убит, – не слушая ее, доложила Лена.
– Что? Откуда ты знаешь? От Нонны? – догадалась подруга и решительно приказала: – Выпить купи. И пожрать чего-нибудь, я с утра не ела. Я сейчас приеду.
Лена сунула телефон в сумку и повернула к магазину.
Через сорок минут, приготовив салат из огурцов и помидоров, нажарив на скорую руку готовых котлет и сварив молодой картошки, Лена открыла дверь подоспевшей Люсе. Она уже успела доложить любимой тетке, единственной оставшейся родственнице, что она дома, ждет Люсю, и даже рассказать о пропаже приборов и о том, что один из них обнаружился у нее в сейфе. Про пропажу рассказала, а про Сергея Александровича почему-то нет, хотя секретов от тети Лизы у нее никогда не было.
– Ой, здорово как! – обрадовалась Люся при виде накрытого стола. – И вино хорошее, – поразглядывала она темную бутылку. – Я люблю испанские вина. Ужас, сейчас в голодный обморок хлопнусь.
– Бедная ты моя, – пожалела ее Лена.
– Конечно, бедная. Ну рассказывай, – потребовала Люся, попробовав темно-красного напитка из старинной тяжелой рюмки и кивнув в знак того, что вино отличное.
– Да нечего особо рассказывать. Нонна сказала, что камеры были отключены в пятницу и в понедельник. Она думает, что приборы вынесли через проходную. А потом ей позвонили и сказали, что Пахомов убит двумя выстрелами. Все.
– Когда его убили?
– Не знаю. По-моему, и Нонна не знает. – Лена пожалела, что не прислушивалась к разговору, когда Нонне позвонили.
Подруга молчала, обдумывала ситуацию.
– Надо узнать, во сколько точно его убили. На нас бы не подумали.
Лена вспомнила про отпечатки Люсиных пальцев на звонке и ручке двери и помрачнела.
– Если нас найдут, что скажем? – заволновалась подружка.
– Правду, – решительно сказала Лена. – Если врать начнем, нас точно заподозрят.
Тут им обеим стало совсем тоскливо.
– Все решат, что мы дуры полные. И какого черта нас туда понесло? Подождали бы немного, и все само бы выяснилось, – сокрушалась Люся. – Давай еще, что ли, выпьем… Но я-то какая умница, – похвалилась она, поставив на стол пустую рюмку. – Сразу поняла, что там труп. В смысле, в квартире Пахомова.
– Мы не знаем, был тогда там труп или еще не было, – остудила ее пыл Лена.
– Да ну тебя! Конечно, был. Магулов пришел, труп увидел и побежал как ошпаренный. Может, Вовка его и прикончил?
– Не дури. Никого он не застрелил, конечно. Он же обычный инженер, а не бандит. А вот с чего он так побежал, интересно. Правда, что ли, труп увидел? Или просто к подружке какой-нибудь заходил и с ней поругался? Магулов твой?
– Магулов не мой, – возразила подруга. – Он… общественный.
– Если он труп видел, значит, вошел в квартиру, – рассуждала Лена. – Следовательно, дверь была открыта, во всяком случае, отперта. А он с перепугу ее потом захлопнул.
– И что из этого следует?
– Черт его знает, что следует. Скорее всего, ничего. Я хочу завтра с утра с Пожидаевым поговорить. – Лена сменила тему. – Попрошу записи с камер показать.
– Поговори, – разрешила Люся. – Только расскажи потом.
Она еще немного пожевала и отложила вилку.
– Лена, это Ирка тебе прибор подложила.
– Перестань. Ну зачем ей это?
– Она тебя терпеть не может. Она тебе завидует.
– Господи! – ахнула Лена. – Да из-за чего ей мне завидовать?
Завидовать Лене никто не мог. Она брошенная жена, а из всех родственников у нее осталась только старая тетка. Уж тем более не могла завидовать Ира, жена высокопоставленного чиновника, красивая, богатая – по сравнению с Леной, во всяком случае, и вполне довольная жизнью. А в том, что Ира ее терпеть не может, она не сомневалась и даже догадывалась, почему. Потому что когда-то Дмитрий Михайлович маленькую Лену очень любил, много с ней возился и до сих пор считает ее почти родственницей, а Иру это раздражает. Она большая собственница.
– Конечно, завидует. Ты специалист, а она девочка на побегушках, – объяснила Люся.
– Не выдумывай. Никакого отношения к краже приборов Ира иметь не может. Зачем ей это? Денег куры не клюют, ты же сама говорила, что у нее четыре шубы. Не станет она с криминалом связываться.
Люся опять поразглядывала бутылку, плеснула вина себе и Лене и потянулась чокаться.