скачать книгу бесплатно
– Предлагаю предстоящую операцию обозначить кодовым названием «Охота на волков», – предложил адмирал.
Пока шло обсуждение деталей операции, поступило сообщение, что большой отряд боевиков по руслу реки Сунжа выбирается из Грозного.
– Ну что ж, раз сами боевики выбрали это место, так тому и быть, – кивнул Строгов. Он обратился к генералу Леднёву: – Евгений Васильевич, вам необходимо завтра,– адмирал посмотрел на часы, и, усмехнувшись, поправился, – точнее уже сегодня, вылететь в Москву и обеспечить там дезинформационное прикрытие нашей операции.
Совещание у Строгова закончилось в пять тридцать утра. Когда сотрудники разошлись, Строгов прилёг на походную койку, необходимо поспать хотя бы два часа, в восемь у него встреча с бывшим муфтием Чечни Ахмадом Кадыровым.
Когда в августе 1999 года боевики напали на Дагестан, а потом стали взрывать жилые дома в Москве, Буденновске и Волгодонске, было принято решение о вводе федеральных сил на территорию Чечни. Тогда встал вопрос о главе этой мятежной республики. Кто возьмёт на себя вопросы по организации работы новой администрации Чечни?
С Масхадовым всё время велись переговоры, предполагалось, что он публично отмежуется от таких одиозных полевых командиров как Басаев, Хаттаб, Меджидов и добровольно сложит с себя полномочия главы Чечни. Взамен Масхадову гарантировалась жизнь и возможность выезда за границу. Тот всячески лавировал, и не давал ни каких обещаний.
Тем временем Строгов поручил полковнику Абердину подобрать кандидатуру на должность главы Чечни.
Пётр Витальевич Абердин принялся досконально изучать политическую жизнь в Чечне и определил для себя три кандидатуры: бывший мэр Грозного Беслан Гантамиров, глава концерна «Милан» Малик Сайдулаев и муфтий Чечни Ахмад Кадыров.
Перед будущим главой Чечни стояли поистине невыполнимые задачи: склонить умеренных полевых командиров сложить оружие, примирить враждующие между собой группировки чеченцев. Потому сразу отпали кандидатуры Гантамирова и Сайдулаева.
Первый плохой переговорщик, слишком строптив и своенравен, а второй хоть и хороший бизнесмен, но в Чечне не имеет никакого авторитета.
Оставался Кадыров. Муфтием он стал в 1995 году, когда прежний муфтий Чечни Саид – Ахмед Аслабеков отказал в просьбе Джохару Дудаеву объявить джихад против России. За это Аслабеков был объявлен дезертиром и по приговору шариатского суда Чечни бит палками.
Кандидатуру Кадырова предложили Джохару Дудаеву полевые командиры Руслан Гелаев и Шамиль Басаев.
Кадыров джихад России объявил, а после гибели Дудаева, поддержал кандидатуру Аслана Масхадова на президентских выборах. Имам Кадыров выступал против ваххабитов.
В июне 1999 года он, видя подготовку ваххабитов к нападению на Дагестан и полную неспособность Масхадова противодействовать им, решает захватить власть в Чечне. Кадыров собирает тайное совещание, на котором присутствуют все руководители силовых ведомств независимой Ичкерии. Произошло невероятное: на этом совещании было не так уж и много сторонников Кадырова, вдобавок все эти люди, были ярыми противниками друг друга, но Ахмад смог убедить всех, и единогласно был избран военным амиром.
По законам шариата, военный амир, становится руководителем государства, после устранения от власти светского главы государства.
Тогда Масхадову остались верны лишь двое: командир национальной гвардии Мохаммед Хамбиев и глава шариатской службы безопасности Айдамир Аблаев, но именно эти двое, предотвратили захват власти Кадыровым. Муфтий был арестован и под охраной препровождён в своё родовое село Центерой.
Аслан Масхадов издал указ о снятии с Ахмада Кадырова сана муфтия Чечни. Официальной причиной послужил отказ объявить джихад во время начавшейся тогда второй чеченской войны.
Во всей этой истории, Абердину импонировало в Кадырове одно, он мог вести переговоры с враждующими между собой людьми, и склонить их на свою сторону.
« Ахмад Кадыров именно тот человек, который сейчас должен стоять во главе Чечни» – решает Абердин и начинает искать возможности сближения с ним.
Решение этой проблемы оказалось на удивление лёгким. Мовлади Атлангиреев – лидер одной из чеченских криминальных группировок, которая в милицейских картотеках именовалась как «лазанские», оказался одноклассником Ахмада Кадырова.
Мовлади Атлангиреев был информатором ФСБ и МВД. Он, позвонил в Чечню Кадырову и пригласил его в Москву. Первая встреча Абердина и Кадырова состоялась на квартире Атлангиреева в Москве. Потом с Кадыровым встретился начальник департамента противодействия терроризму и экстремизму ФСБ адмирал Строгов.
– А вы совсем не спали адмирал, – заметил Ахмат Кадыров, глядя на помятое лицо Строгова, – было много работы?
– Да, – кивнул адмирал, – из города прорвался большой отряд боевиков.
– Я знаю, – кивнул Кадыров, – Арби Бараев увёл своих людей из Грозного. Он испугался окружения и полного уничтожения боевиков. Тарзан больше бандит, чем воин. Он как животное чувствует опасность.
– Так это был Арби Бараев?
– Да, он, по моим сведениям, другие полевые командиры не довольны, решением оборонять город, но покидать Грозный они боятся. Иначе арабы перестанут давать деньги, а это для многих страшнее смерти, – Кадыров вздохнул и продолжил, – знаете адмирал, чеченцы так и не заметили, как потеряли свой суверенитет, а тем немногим, кто понял это, не давали и рта раскрыть, угрожая их жизням. Для ваххабитов, Ислам и шариат превратились в ширму, за которой творились чёрные дела. Ваххабиты хотели превратить Чечню в военную базу, для того что бы оторвать Кавказ от России. Но не для нас кавказцев, а для арабов. Я не сразу это понял. А когда понял, то начал бороться и за мной началась охота. Эту войну нужно остановить раз и навсегда.
– Как это сделать? – спросил Строгов.
– Та война, которая идёт сейчас, не война чеченского народа. Это война наёмников.
Действительно, вторая чеченская компания, во многом для простых чеченцев отличалась от первой. В первую компанию казалось, что чеченцы защищают свою родину от России. И вот федеральные силы покинули Чечню, но три последующих года, с ваххабитским и бандитским беспределом, многим открыли глаза. Охотников воевать, среди чеченцев по-прежнему было не мало, но значительно меньше, чем раньше.
Потому сюда хлынули наемники: арабы, турки, афганцы, узбеки, таджики. Приехали так же украинцы из УНА-УНСО[15 - УНА-УНСО – «украинская национальная ассамблея – украинская национальная самооборона». Националистическая украинская организация, лидером которой во время второй мировой войны был Степан Бандера. Эта организация признана террористической и запрещена в РФ.], которые поражали всех своей звериной жестокостью по отношению к пленным солдатам. И что уж совсем удивительно, было среди наёмников много русских из России. Они-то за что воевали здесь?!
Дрались наёмники отчаянно, потому что знали, в случае попадания в плен, смерть от пули за счастье будет. Чаще всего наёмникам разбивали голову прикладами. И язык не поворачивается обвинить солдатиков – пацанов в зверствах, потому как с ними в плену поступали точно так же. Эта война была очень жестокой.
– Раз простому чеченцу нет дела до этой войны, нужно, что бы он ни пускал на неё своих сыновей, – продолжал Кадыров, – а тех, кто ушёл воевать, вернуть домой. Необходимо лишить ваххабитов поддержки народа. Вот тогда их можно будет перебить как бешеных псов, даже если они попрячутся в свои норы в горах.
– Как лишить ваххабитов людской поддержки? – адмирал потёр лоб, бессонные ночи начинают сказываться головной болью.
– Нужно предложить боевикам, непричастным к тяжким преступлениям сложить оружие и вернуться домой, – ответил Кадыров, – таким людям необходима амнистия. Я буду под своё честное слово, призывать боевиков и полевых командиров сложить оружие. Но я не могу обманывать людей, если им обещана амнистия, она должна быть.
– Понял вас Ахмат – хаджи, – кивнул Строгов, – в ближайшие дни, я выйду к руководству с вашими предложениями.
– Будет лучше, если мы это сделаем вместе, – покачал головой Кадыров.
– Решено, – согласился Строгов.
Он взглянул на часы, они проговорили два часа.
«Леднёв, уже три часа как в Москве», – подумал Строгов, – успел, он что ни будь сделать?»
Первым кого люди Леднёва взяли в оборот, были Лечи Исравилов по кличке «Борода» и Мовлади Атлангиреев по кличке «Руслан».
В конце семидесятых годов, в Москве учились два чеченских паренька: Али Нугаев по кличке «Хоза» и Мовлади Атлангиреев, которого все звали Руслан.
Так уж у чеченцев принято, давать детям два имени. При рождении в свидетельство записывают одно имя, а зовут другим. Именно под вторым именем и знают все окружающие человека.
Отцу Мовлади, понравилось звучное имя «Руслан», так мальчика все и звали. Это уже потом, спустя десятилетия, второе имя превратилось в воровскую кличку.
Хоза и Руслан, между лекциями и коллоквиумами, грабили иностранных студентов, промышлявших фарцовкой. Те, боясь отчисления из институтов, не заявляли в милицию, потому до поры до времени дела у Хозы с Русланом складывались неплохо.
Они уже готовились к получению диплома, да вышла с ними неприятность. «Обули[16 - «Обули» – криминальный жаргон, означает «отобрали».]» одного африканца «на гоп – стопе»[17 - «Гоп – стоп» – криминальный жаргон, обозначающий грабёж.], а у того папа оказался премьер – министром дружественной страны с чёрного континента. Не получив заветного диплома, отправились Хоза и Руслан валить лес в «солнечную» республику Коми АССР.
Отсидев по восемь лет, в 1988 году они вернулись в Москву, и организовали из чеченцев группировку, куда и вошёл Лечи Исравилов получивший кличку «Борода».
Это были времена первых кооперативных кафе, и чеченцы взяли под свою крышу кафе «Лазань» откуда и пошло название этой группировки «лазанские». Были они в то время самыми «отмороженными», не признавая над собой никого.
Как-то грузинский «вор в законе» Шакро Молодой, в миру Захарий Калашов, вызвал строптивых чеченцев на «стрелку»[18 - «Стрелка» – криминальный жаргон, обозначающий «переговоры».], а те устроили Шакро и его молодцам такую бойню, что Калашов получив ножом в руку, посчитал, что легко отделался. Больше воры к «лазанским» не лезли.
В начале 1990 года всех «лазанских» арестовали и отправили в места не столь отдалённые. Однако тут грянул 1991 год, развалился СССР и Нугаева отбывавшего наказание в Хабаровском крае, в ноябре по запросу из ЧИАССР, чеченские оперативники вывезли в Грозный и отпустили. Постепенно все «лазанские» оказались на воле.
В 1994 году началась первая чеченская компания, и они отправились в Чечню. Хоза к тому времени стал начальником службы внешней разведки Ичкерии, а другие «лазанские» полевыми командирами. Изредка они наведывались в Москву.
В 1998 году, когда ФСБ возглавил Путин, эта организация находилась в «разобранном» состоянии. Но постепенно служба контрразведки приводилась в порядок и «лазанские» попали под плотный «колпак». Почти все они в той или иной мере пошли на сотрудничество с «конторой».
Вот и сейчас, оказавшиеся в Москве, Руслан и Борода были взяты оперативниками «под белы ручки», и препровождены на конспиративные квартиры ФСБ. Там Бороде и Руслану ненавязчиво, но доходчиво объяснили, что хорошо бы им оказать помощь своим друзьям, которые держат оборону на площади Минутка в Грозном.
Первым кому дозвонились Борода и Руслан, был один из участников их группировки Балаутди Текилов по кличке «Малыш». В ту пору он был заместителем Салмана Радуева.
В ноябре 1999 года Радуев, отряд которого насчитывал восьмисот бойцов, пытался дать бой федеральным силам в Курчалоевском районе, но был на голову разбит. Сам Радуев вместе с телохранителями исчез, а Малыш подался в Грозный и примкнул к отряду Руслана Гелаева. В Грозном отряд Гелаева держал оборону около автовокзала.
Вечером 21 января Руслан Гелаев сидел в подвале здания автовокзала и пил чай из алюминиевой кружки. К нему спустился Малыш, только что проверивший посты охранения, а заодно переговоривший по телефону спутниковой связи с Бородой.
– Чай будешь? – кивнул Гелаев на закопченный, эмалированный чайник.
– Не для того я скакал к тебе под пулями как заяц, что бы чаи распивать, – Малыш положил свой АКМ на ящик. Сам уселся на единственный в этом помещении стул, предварительно проверив его крепость.
– Зачем же ты скакал ко мне словно заяц? – улыбнулся Гелаев.
– Со мной связался приятель, который сейчас в Москве. Он сказал, что в штабе, в Ханкале у него есть доверенный человек. Когда-то мой приятель помог ему вытащить солдат из плена, его подчинённых. Сейчас этот человек может предоставить нам карту расположения укреплённых позиций русских и схему минных полей.
– А твоему приятелю в Москве можно верить? – поинтересовался Гелаев.
– Я ему верю как самому себе, – твёрдо ответил Малыш.
– Это хорошо, – кивнул Гелаев, – что хочет ваш человек за карту?
– Восемьдесят тон баксов.
– Твой приятель объяснил, как выйти на этого штабиста?
– Да
– Ну, так не теряй времени и забери карту, – Гелаев поставил пустую кружку на ящик, – баксы ты получишь. Для такого дела, я тебе сам денег отмуслякую, и не поддельных, какими Шамиль Басаев любит расплачиваться, а самых настоящих, американских долларов.
Ровно через сутки карта была у Гелаева, и он связался с Басаевым, а тот вечером объявил сбор всех амиров.
– Карту ещё нужно проверить, – с сомнением сказал Хункар – Паша Исрапилов.
– Согласен, – кивнул Гелаев, – я пошлю своих людей разведать проходы и заодно доставить из Алхан Калы боеприпасы. Со мной связался Тарзан и сказал, что привёз их туда. Мы заберём боеприпасы, а заодно проверим достоверность карты.
– Хорошо Хамзат[19 - С 1996 года Руслан Гелаев, стал требовать от всех, что бы его звали мусульманским именем «Хамзат».], проверяй, – кивнул Басаев, – мы уйдём из грозного после двадцать восьмого января.
– Почему именно этот срок? – спросил Асланбек Аблаев.
– Масхадов передал, что двадцать седьмого января в Страсбурге будет проходить парламентская ассамблея Совета Европы. Там на Путина надавят, и он пойдёт с нами на переговоры. А до той поры, нам нужно, держатся в городе.
– Хорошо, – согласился Гелаев, – я пока проверю проход.
– Сделай это завтра и забери у Тарзана боеприпасы, – дал указание Басаев, – а то нам скоро драться не чем будет. Камнями кидаться придётся.
Вернувшись к себе в подвал, Гелаев вызвал своего помощника.
– Рамзан, днём обойди все наши позиции и объяви, что мы завтра ночью уходим из Грозного. Никаких переговоров по рации. Всё держать в строгой тайне, даже от моджахедов из других отрядов.
В ночь с двадцать второго на двадцать третье января, отряд Гелаева тихо снялся со своих позиций и по руслу реки Сунжа ушёл из Грозного в сторону Алхан Калы. Но в село Гелаев заходить не стал, а пошёл дальше в Гайты.
Шамиль Басаев, узнав о поступке Гелаева, был взбешен, но быстро успокоившись, сказал:
– На всё воля Аллаха. Хамзат своим предательством подтвердил безопасность этого прохода.
Получив карту минных полей и расположения опорных пунктов федеральных сил, боевики выставили наблюдателей. Строгов приказал снайперам из отряда ФСБ «Вымпел» перебить их. Пару дней снайпера «чистили» этот участок, а потом охотников надзирать больше не было.
Никаких попыток к переговорам, федеральные власти не делали, и Басаев решил ночью тридцать первого января уходить из Грозного. Несколько групп боевиков на всякий случай выбрались из Грозного, и две группы нагруженных боеприпасами, даже вернулись обратно. Всё было тихо, и боевики полностью поверили в безопасность прохода.
31 января, в шесть часов вечера Шамиль Басаев собрал всех амиров в подземном переходе на площади Минутка.
– Сегодня в 21.00 уходим из Грозного, – объявил он, – отходить будем двумя группами. В первой, пойдут отряды Лечи Дудаева, Хункар – Паши Исрапилова и Асланбека Маленького, – Шамиль указал на карте, и все сделали отметки на своих картах, – пойдём встык между 15 и 752 полками. Там на территории полутора километров нет сплошной линии обороны. Всем сегодня же снять полевую форму и надеть гражданские костюмы, – Басаев посмотрел на окружающих и спросил: – спортивные костюмы, что подарены были на Новый год, сохранили? Вот в них и пойдём. Потом легче будет затеряться среди мирного населения. В Грозном остаётся местный джамаат[20 - Джамаат – мусульманская община. В Чечне так назывались отряды ваххабитов.] амира Исы Мунаева. Когда мы благополучно уйдём из города, моджахеды Исы попрячут оружие и разойдутся по домам. Да поможет нам Аллах!
Пока Басаев проводил совещание, федералы начали артиллерийский обстрел города, а русло Сунжи спешно минировалось.
Ночью 31 января в 22.30 боевики стали сосредотачиваться в пригороде Грозного, под названием Алда. Перед самым выходом, Адам Нальгиев, начальник охраны Шамиля Басаева, сказал Эдику Эдигову:
– Возьми с собой пару ребят и всё время будь возле Шамиля. Что бы ни случилось, нам необходимо прикрывать его.
Эдик выбрал Мовлади Алиханова и Тулпара Такранова.
Ночи на Кавказе чёрные, зимой, температура не опускается ниже минус двух градусов, и потому снег на равнинах, держится самое большее дня два. Оттого темно и грязно кругом.
– Вон там позиции русских, – шёпотом сказал Эдик Эдигов, указав рукой в сторону дозора федералов.
– Сыро и холодно, – поёжился Мовлади. – Иншалла[21 - Иншалла – на арабском языке означает: «Бог даст».] кафары дрыхнут в своих тёплых землянках.
Но русские не спали. Они со дня на день ждали прорыва боевиков. Абрамин – командир роты инженерной разведки полка ВДВ, был прикомандирован к 752 мотострелковому полку. Весь день он со своей ротой минировал русло Сунжи, а вечером пошли обогреться к дозорному взводу, которым командовал земляк Абрамина, Сашка Прохоров.
Как водится, за встречу выпили водочки, только стали болтать «за жизнь», как в землянку пришёл наблюдатель, и доложил, что из Грозного идут боевики, Абрамин и Прохоров вышли в окоп.
– Как тараканы шевелятся, – присвистнул Прохоров, разглядывая поле в прибор ночного видения.
В зелёном свете прибора, всё поле словно шевелилось, так много было там боевиков. Они шли в трёхстах метрах от позиций взвода, Прохоров, длинной трассирующей очередью из своего АК-74 указал куда бить. И началось!
Отряды Хункар – Паши Исрапилова и Лечи Дудаева двигались в авангарде, именно они нарвались на взвод Прохорова. Когда в их сторону понеслась длинная трассирующая очередь, моджахеды интуитивно ушли вправо и тут же попали на минное поле. Всё кругом загрохотало: взрывы мин, буханье миномётов, режущий душу скрежет зенитных установок, грохот танковых орудий. И крики, стоны, вопли моджахедов!
Хункар-Паша от всего этого разом ошалел, и стоял как истукан. В небе зависли осветительные снаряды, стало светло как днём. Кругом был форменный ад! Вокруг Исрапилова вмиг выкосило всех его телохранителей, самого его взрывной волной отбросило в сторону. Он сел на землю и тряс головой, к нему подскочил Лечи Дудаев.
– Куда идти?! – вопил он. – Кругом минные поля! В моём отряде, больше половины шахиды![22 - Шахид – погибший на войне во имя Ислама.]
Именно вопли Дудаева подействовали отрезвляюще на Хункар-Пашу.
– Нужно обязательно уничтожить этот опорный пункт кафаров, – сказал он, – иначе нам не прорваться. Пойдём вперёд.
– Мы не дойдём до туда, – орал Лечи, – нас всех перебьют!
