Сказки об Италии

Как видно из приведенных документов, над «Сказками об Италии» Горький особенно интенсивно работал в 1911 г. Писатель долго не мог определить масштабы собственного замысла. Уже девять сказок появились в печати, несколько было сдано в набор, но автор еще не видел конца работе: «…я не могу точно назначить срок их окончания», – писал он в начале ноября 1911 г. Б. Н. Рубинштейну – ответственному сотруднику издательства Ладыжникова (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-37-19-8). И ему же 7(20) ноября 1911 г.: «Посылаю X и XI-ю сказки, как я уже говорил, их будет 20. Некоторые из следующих будут посвящены социалистам и социализму в будни» (там же, ИГ-рл-37-19-10). А 14 (27) декабря того же года в письме к Е. П. Пешковой сообщал: «Пишу „сказки”, Бунин очень хвалит и Коцюбинский, а я им верю, оба – люди со вкусом. Написал уже 14, будет 25, вероятно».

Сказку XV писатель передал 16 (29) февраля 1912 г. К. П. Пятницкому для очередного сборника издательства «Знание», о чем Пятницкий сделал запись в дневнике (Архив А. М. Горького, Д-Пят, 1912, л. 847). Но еще раньше, в десятых числах января, была отослана в редакцию «Запросов жизни» сказка XVI (письмо Горького Р. М. Бланку – Архив А. М. Горького, ПГ-рл-4-18-5).

В первой декаде мая 1912 г. была завершена сказка XVIII. Под машинописным текстом ее – подпись и помета Горького: «12. V. 912. Capri».

Известна дата отсылки с Капри в редакцию «Русского слова» произведений «Нунча» и «Ночью» (сказки XXII и XXIII), поначалу не входивших в цикл. Об этом Горький писал Ф. И. Благову 23 ноября (6 декабря) 1912 г. (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-4-17-2). В письме к тому же адресату 17 (30) марта 1913 г. он сообщал об отсылке в «Русское слово» еще одного произведения, видимо, «Пепе» (сказка XXVI) (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-4-17-3). 24 марта (6 апреля) 1913 г. Благов телеграммой благодарил Горького за присылку «Пепе» (Архив А. М. Горького, КГ-п-9-2-2).

Вся работа над сказками была завершена весной 1913 г. Окончательно цикл был составлен из 27 произведений. Последняя сказка увидела свет в апреле 1913 г.

По мере написания и отсылки сказок в русские газеты и журналы, оставшиеся экземпляры машинописи Горький направлял в берлинское издательство И. П. Ладыжникова, чтобы впоследствии выпустить их отдельной книгой. Перед отсылкой он еще раз просматривал машинопись, внося в текст стилистические исправления. Три первые сказки Горький, вероятно, лично передал Ладыжникову 9 – 12 (22–25) марта 1911 г., когда тот приезжал на Капри. Вскоре они вышли отдельным изданием: М. Горький. Сказки. Berlin, I. Ladyschnikow Verlag, ‹1911›. Затем в издательство Ладыжникова пересылалась машинопись последующих сказок, по 2–4 сказки сразу. Издание их, однако, задерживалось, так как писатель долго не мог определить, из скольких произведений будет состоять весь цикл и когда он будет закончен. «Вопрос об издании сказок, – писал Горький Рубинштейну осенью 1911 г., – разрешите как вам удобнее: издавайте сейчас или же подождите конца им, но – нахожу нужным сказать, что я не могу точно назначить срок их окончания. Во всяком случае прошу все три сказки о матерях – т. е. IX, X, Х1-ю – поставить в книге рядом».

В мае 1912 г., когда в редакции русских газет было отослано 20 сказок, Горький предпринял энергичные попытки найти в России издателя, который выпустил бы сказки отдельной книжкой.

21 апреля (4 мая) 1912 г. он писал И. Д. Сытину: «…не возьметесь ли Вы издать книжку моих „Сказок” – очерков Италии?» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-42-12-1). В июне того же года писатель предлагал «Сказки» петербургскому «Издательству товарищества писателей». 6 (19) июля 1912 г. к Горькому обратился И. А. Бунин с письмом: «Слышу от Александра Сергеевича ‹Черемнова›, что Вы хотели питерскому издательству дать свои итальянские сказки. Как бы рад я был, если бы Вы передумали – и дали московскому» (Г Чтения, 1961, стр. 63).

Горький принял это предложение. Но еще до того, как был найден издатель в России, автор просил задержать выпуск книги в Берлине. 1 (14) апреля 1912 г. он писал Рубинштейну: «Против выпуска в продажу «Сказок» на немецком языке – я, конечно, ничего не имею, но – весьма прошу: подождите выпускать на русском. Считая эти «сказки» недурным материалом для чтения русских рабочих, я хотел бы сделать русское издание особенно тщательным, что и сделаю в течение лета» (Г-30, т. 29, стр. 233). 13 (26) июля 1912 г., уже получив через Бунина предложение Московского книгоиздательства писателей, Горький вновь писал Рубинштейну: «Уважаемый Борис Николаевич! Я пришлю вам «сказки», когда подготовлю издание их в России отдельною книгой» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-37-19-22).

Русское издание Горький готовил весьма тщательно. В текст было внесено множество стилистических исправлений. Именно в этот период, в июле – августе 1912 г., Горький изменил концовку рассказа «Праздник», сделав его сказкой XXI. Всего для издания было подготовлено 22 сказки (I–XXI и XXVII), написанные к этому времени.

22 августа (4 сентября) 1912 г. Горький извещал В. В. Вересаева, который был одним из руководителей Московского книгоиздательства писателей, что рукопись сказок выслана в Москву в адрес Бунина. В тот же день он отправил в издательство Ладыжникова машинопись оставшихся сказок, уведомив Рубинштейна: «Посылаю «сказки», можете печатать книгу, в России она выйдет в начале октября. Если бы понадобилось переводить эти «сказки» на иностранные языки – я очень прошу Вас пользоваться для этой цели тем изданием, которое выйдет в России: оно точней корректировано и в нем «сказки» иначе распределены» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-37-19-28).

5 (18) ноября 1912 г. Рубинштейн, сообщая Горькому, что в Берлине его сказки ужо напечатаны, писал: «…ожидаю завтра или послезавтра первые экземпляры из типографии и немедленно их Вам пошлю» (Архив А. М. Горького, КГ-п-66-14-3). Это было отдельное издание: Максим Горький. Сказки. Berlin, I. Ladvschnikow Verlag, ‹1912›, (Ск Л). В книгу вошли сказки I–XXI и XXVII.

Выпуск «Сказок об Италии» отдельной книгой в Москве задержался из-за цензурных препон. Получив от Горького тщательно отредактированную рукопись «Сказок», В. В. Вересаев 18 сентября (1 октября) 1912 г. писал автору: «А как хорош ансамбль сказок! Сколько в них света и солнца, – и физического и духовного, и как это нужно именно в нынешнее время. И как больше начинаешь любить Вас после такой книги». Вместе с тем Вересаев обращал внимание автора на отдельные фразы, которые могут вызвать цензурное запрещение; он опасался также, что с этой точки зрения сказки о рабочем движении, поставленные рядом, «дают аромат очень сильный»; наконец, просил «выкинуть наиболее опасную сказку» – XVII – в окончательной нумерации XIV (Архив А. М. Горького, КГ-п-15-6-10).

25 сентября (8 октября) 1912 г. Горький писал Вересаеву:

«Спасибо Вам, Викентий Викентьевнч, за добрый отзыв о моих «сказках» ‹…› Относительно цензуры: все сказки были напечатаны, сказка о Тамерлане одновременно в трех изданиях: в «Сибирской жизни», «Киев‹ской› мысли» и еще где-то. Мне кажется, что фраза о царях, кои считают себя всегда мудрыми, – невинна ‹…› Относительно изъятия из книги сказки XVII-й я скажу: Вы сами знаете, как неприятно автору нарушать свой план. Нельзя ли сказки о рабочем движении не ставить рядом, а разбить по всей книге? М. б., это сделает их менее острыми?

Горько мне! За последнее время меня всё урезывают понемножку и всё более. А сердце – кипит».

И в следующем письме, от 15 (28) ноября 1912 г.:

«Что ж делать, Викентий Викентьевнч, – пусть «сказки» выходят с теми сокращениями, которые из‹дательст›во нашло нужным сделать. Больше нечего сказать по этому поводу ‹…›

Если время не упущено, я попросил бы поставить на странице за обложкой три слова: Марии Федоровне Андреевой».

К концу ноября 1912 г. книга (Ск КП) была отпечатана. В нее вошли сказки I–XIII, XV–XXI и XXVII но окончательной нумерации. 24 ноября (7 декабря) 1912 г. Вересаев сообщил Горькому, что ему высланы авторские экземпляры (Архив А. М. Горького, КГ-п-15-6-12).

Таким образом, Ск Л и Ск КП печатались и вышли в свет почти одновременно. Но они значительно отличались по тексту, композиции и объему. Ск Л печатались с машинописи, в которую, независимо от журнальной публикации, Горький вносил некоторые стилистические поправки. Ск КП печатались с рукописи (вероятно, не дошедший до нас беловой автограф), в которую автор внес много исправлений и уточнений. Кроме того, текст Ск КП в процессе подготовки в издательстве претерпел некоторую «предварительную цензуру». Из книги была изъята сказка XIV, называемая в письмах Вересаева XVI 1-й, а в тексте других сказок были сделаны вычерки (изъятое набрано курсивом):

Стр. 15, строки 1–3: «…непрерывный мощный крик: «Viva il Socialismo» l».

Стр. 36, строки 22–23: «…мадонна проще Христа, она ближе сердцу, в ней нет противоречий, она не грозит геенной…»

Стр. 37, строки 33–35: «…что не отдых нужен людям, а борьба, что невозможно гражданское равенство без равенства материальных благ…

Стр. 45, строки 26–27: «Все засмеялись, и сказали тогда цари – они всегда считают себя мудрыми!». Здесь же (строка 33) «царь – враг мира» изменено на «Тимур – враг мира».

Стр. 46–47, строки 41 – 1: «…он ‹Христос› еще воскреснет и придет судить живых и мертвых…»

Стр. 53, строка 3: слова «…все мы живем и умираем для паразитов» заменены словами «…все мы живем и умираем для таких, как он».

Стр. 122, строки 33–35: «…они посажены в тюрьму. Да здравствуют борцы за социальную справедливость!»

Стр. 123, строки 7 – 11: «…и с каждым днем всё становился тяжелей. Не однажды он хотел показать письмо священнику, но долгий опыт жизни убедил его, что люди справедливо говорят: «Может быть, поп и говорит богу правду про людей, но людям правду – никогда»».

Стр. 125, строки 31–35: «Нет, – сказал русский. – Ведь вы знаете, что богатых сажают в тюрьму лишь тогда, если они сделают слишком много зла и не сумеют скрыть это, бедные же попадают в тюрьмы, чуть только они захотят немножко добра». Здесь же, строка 38: «что затеяно в жизни ее честными людьми».

Стр. 126, строки 19–23: «…они поняли думы отца. Шесть долларов в неделю – это сорок лир, ого! Но они нашли, что этого мало, и двадцать пять тысяч таких же, как они, согласились с ними – этого мало для человека, который хочет хорошо жить…»

В 1915 г. книгоиздательство «Жизиь и знание» выпустило «Скалки» (Ск ЖЗ) в составе собрания сочинений писателя (М. Горький. Сказки, т. XVII. Пг., 1915).

В основе этого издания – текст Ск Л, не подвергавшийся цензуре. Таким образом первое русское издание – Ск КП – осталось боковым. Текст его нигде не воспроизводился и позднее. Для Ск ЖЗ не велось работы над текстом (он просто был воспроизведен по Ск Л с рядом опечаток), но консультативное участие Горького в этом издании несомненно. Оно выразилось в новой композиции книги, отличной и от Ск Л и от Ск КП, и в расширении объема цикла. К двадцати двум сказкам, составлявшим цикл в первом отдельном издании, автор добавил еще пять произведений, которые публиковались в газетах в конце 1912 – начале 1913 годов: «Нунча», «Ночью», сокращенный вариант рассказа «Вездесущее», «Сказка» и «Пене» (сказки XXII–XXVI). Текст этих последних произведений имеет некоторые стилистические разночтения с текстом первых публикаций.

Газетные и журнальные публикации всех сказок также остались боковыми.

В Ск ЖЗ Горький впервые дал полный и окончательно установленный им объем цикла – двадцать семь сказок. Издание это не проходило общей цензуры, но книга подверглась церковной (духовной) цензуре, в результате чего были сделаны купюры (изъятое набрано курсивом):

Стр. 46, строки 39–40: «Поклонимся женщине – она родила Моисея, Магомета и великого пророка Иисуса…»

Стр. 63, строки 38–41: «…ветер срывал верхушки волн и кропил нас, точно священник, только с лучшим усердием и совсем не для того, чтобы смыть наши грехи».

Стр. 71, строки 21–23: «…точно мы дикари, а они – божьи ангелы, которым незнаком вкус вина и рыбы и которые не прикасаются к женщине!»

Стр. 130, строка 6: слова «…эту куколку из терракоты…» (об изображении младенца Иисуса) изменены на «…эту статую из терракоты…».

Стр. 135, строки 26–29:

«Это уж так водится:Тогда весна была —Сама богородицаВесною зачала».

Стр. 135, строки 36–37: «Наконец, мужчина – не бог, а только богу нельзя изменить…».

Стр. 138, строки 1–3: «…стаканом красного вина, которое, подобно святому причастию, очищает нас от злого праха грехов и учит любить и прощать…».

Следующее отдельное издание сказок готовилось в книгоиздательстве З. И. Гржебина. Оно должно было выйти в 1919–1920 годах, но осталось неосуществленным. Сохранилась рабочая корректура, которая позволяет судить о характере этого предполагавшегося издания (Архив А. М. Горького, ХПГ-45-13-5. Ниже условно – К Грж). Автор принимал в нем самое активное участие. Для этой книжки Горький отобрал девять сказок и снабдил их заголовками: VII – Кое-что о людях; VIII – Церковь; IX – Мать; XI – Еще мать; XII – Отец; XIV – В деревне; XVII – Друзья; XX – Открытка; XXII – Соперницы. В текст их, набиравшийся по Ск ЖЗ, автор внес отдельные стилистические поправки. В некоторых случаях он восстанавливал, видимо по памяти, купюры, сделанные в Ск ЖЗ духовной цензурой. В частности, здесь впервые полностью воспроизводится четверостишие из сказки XXII:

«Это уж так водится:Тогда весна была —Сама богородицаВесною зачала».

Для этой книги Горький написал предисловие, в котором определил свое отношение к «Сказкам» и их значение для современного читателя (текст его см. ниже, стр. 552–553).

На титульном листе корректуры рукой неустановленного лица написано заглавие, ставшее для нас привычным – «Сказки об Италии». Здесь же стоит штамп с датой: «22 авг. 1919».

Книга была полностью подготовлена к печати, но не увидела света, так как договор с Гржебиным был аннулирован по взаимному согласию. Права на издание собраний сочинений Горького перешли к издательству «Книга». Возможно, что на расторжение договора повлияло то обстоятельство, что в 1919 г. вышли вторым изданием Ск КП.

В 1922 г. при подготовке собрания сочинений К Горький вновь вернулся к «Сказкам об Италии». За основу он взял текст Ск Л и тщательно отредактировал его. Правка носила преимущественно стилистический характер. На титульном листе Пр Ск Л воспроизведено название, появившееся в К Грж: «Сказки об Италии». Оно приписано к печатному заголовку красными чернилами неизвестной рукой.

Несмотря на то, что текст Пр Ск Л готовился специально для К, «Сказки об Италии» набирались в К не с этого экземпляра. Вероятно, Ладыжников обратил внимание на то, что в Пр Ск Л было только 22 сказки, тогда как в Ск ЖЗ – 27. Чтобы устранить этот изъян, корректор механически перенес авторскую правку 22-х сказок из Пр Ск Л на экземпляр Ск ЖЗ. Так возник экземпляр Пр Ск ЖЗ. В 22-х сказках корректор восстановил по Ск Л купюры, сделанные в свое время в тексте Ск ЖЗ церковной цензурой. Текст пяти позднейших сказок (XXII–XXVI), не входивших в Ск Л, естественно, не был в поле зрения Горького. Корректор не имел возможности восстановить цензорские купюры в этих сказках. Между тем по Пр Ск ЖЗ «Сказки об Италии» печатались в К. Текст Пр Ск ЖЗ, не авторизованный Горьким, так же, как и набранный с него текст К, не могут, таким образом, служить основными источниками. В настоящем издании за основной источник сказок I–XXI и XXVII принят текст Пр Ск Л, отразивший последнюю творческую волю автора и не подвергавшийся цензуре, а для сказок XXII–XXVI – текст Ск ЖЗ, освобожденный от цензурных искажений.

Определение цикла рассматриваемых произведений как «сказок» является в значительной степени условным. В письме от 23 ноября (6 декабря) 1912 г. писатель уведомлял редактора газеты «Русское слово» Ф. И. Благова, что послал ему «два очерка из серии «Итальянских сказок»…» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-4-17-2). В письме к И. П. Ладыжпикову от 11 (24) сентября 1912 г. «Сказки об Италии» названы «Итальянскими очерками»; так же – и в письме к И. Д. Сытину от 21 апреля (4 мая) 1912 г. (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-42-12-1). Жанровое определение «очерк» возникло не случайно, – оно указывает на реальную, жизненную основу «Сказок об Италии». Исследователям творчества Горького удалось выявить многие действительные факты, послужившие отправной точкой при создании Горьким этого цикла. Так, в книге К. Д. Муратовой «М. Горький на Капри» (Л., 1971, стр. 154) приводятся эпизоды стачечного движения итальянских рабочих, напоминающие события, изображенные Горьким.

Жизненная достоверность «Сказок об Италии» подтверждается свидетельствами знакомых и друзей Горького. Например, Ю. А. Желябужский, рассказывая об одной из поездок писателя к сыну в Аляссио, вспоминал: «…так как А. М. недостаточно хорошо говорил по-итальянски, я поехал проводить его до Генуи. Там мы остановились на несколько дней, чтобы осмотреть город, в котором ни он, ни я раньше не были. Жили мы в гостинице, расположенной на площади вокзала, посреди которой стоит итальянский памятник Колумбу (уроженцу Генуи). И вот, однажды утром, выйдя на балкон, мы увидели, что к вокзалу стекаются толпы простого народа, с оркестрами музыки и знаменами. Конечно, А. М. заинтересовался ‹…› мы спустились и были свидетелями той суеты, которая вам хорошо известна по рассказу» (Архив А. М. Горького, ПТЛ-7-52-1).

Сведения аналогичного характера содержатся и в книге: Буренин, стр. 182–184.

Творчески преобразованные реальные факты можно заметить в сказке XVI, где «забавный Жан» из группы русских ренегатствующих интеллигентов клевещет на народ и излагает чудовищный план усмирения деревни. За этим персонажем – конкретное лицо: И. А. Родионов, автор черносотенной книги «Наше преступление». «Прилагаю еще «сказку», – писал Горький Р. М. Бланку в январе 1912 г. – На случай, если бы Вам показался невероятным проект истребления деревенских буянов В пьяниц, сообщаю имя автора проекта: Жан Родионов, автор книги «Наше преступление». Этим я не говорю, что видел Родионова и «слышал мудрость его из уст его», но – что он таковые проекты развивал истекшим летом в доме своих знакомых, это я знаю из источников достовернейших» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-4-18-5).

11(24) июля 1913 г. Горький писал В. Г. Короленко: «Крайне интересно следить, как быстро растет внимание юга Италии к России, – внимание умное и всестороннее. В его основе лежит, конечно, экономический интерес – нужда в дереве, хлебе, угле, в развитии транспортного судоходства, но вместе с этим растет и общий интерес к России» (Г-30, т. 29, стр. 311). Эти наблюдения нашли отражение в шестнадцатой сказке. Русский, слушая разговор итальянцев, переводит слова одного из них: «Он ‹…› говорит о торговле с нами хлебом и что они могли бы покупать у нас также керосин, лес и уголь».

В августе 1912 г. в письме к И. А. Бунину Горький рассказал о подлинном событии, которое легло в основу двадцать второй сказки:

«В Неаполе шестнадцатилетняя девица, приревновав свою мать, сказала ей:

– Довольно! Ты уже взяла всё, что могла, и ничего не можешь дать больше и лучше, чем я, у тебя плохое сердце.

А мать не согласилась с нею и предложила устроить бег взапуски, дабы испытать – чье сердце сильнее? Ночью они бежали по Санта Лючия в присутствии справедливых судей – соседей и – мать победила! Потом пошли в кантину, пили вино, танцевали, и мать умерла во время танца от паралича сердца! Хорошо? Вот вам и XX век» (Г. Чтения, 1961, стр. 67).

Гибель рыбака из двенадцатой сказки показана с такой силой, может быть, потому, что ужасы бури пережил сам писатель. Как вспоминала служившая в доме Горького Кармела Аквилея, во время одной из поездок писателя на рыбную ловлю вместе с его постоянными спутниками – рыбаками, у берегов Искии внезапно поднялся шквальный ветер. Он унос весла и руль. Только неожиданное улучшение погоды, наступившее также внезапно, как перед тем началась буря, дало возможность спастись (Pietro Zveteremich. Gorki a Capri. Realtà So-vietica, 1954, № 11, novembre, p. 7–8).

«Сказкам об Италии», как и «Русским сказкам», Горький придавал определенное социально-педагогическое значение (см. ниже примечания к «Русским сказкам») и поэтому заботился о том, чтобы они стали известны широкому кругу читателей. В письме к В. В. Вересаеву от 9 (22) августа 1912 г. он просил «назначить цену книге не дороже рубля».

Когда учительница из Ставрополя Т. Е. Зверева написала Горькому (в феврале – марте 1912 г.) о той радости, которую доставляют его произведения, он 13 (26) марта 1912 г. ответил ей:

«Спасибо Вам, Таисия Евгеньевна, за Ваше доброе письмо, – писателю очень важно непосредственное общение с читателем, как и вообще каждому из нас, людей, важно дружеское общение с подобными себе. Когда выйдет книжка моих итальянских «сказок», я Вам пришлю ее, в надежде, что она, может быть, даст Вам кое-какое представление о духовной жизни той страны, где Вы уже были» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-16-37-1).

«…внести в трудную, быстро утомляющую людей русскую жизнь немножко бодрости…» – так сформулировал сам автор установку книги во время работы над ней (Г-30, т. 29, стр. 254). А в 1919 г., редактируя «Сказки» для предполагавшегося издания З. И. Гржебина, следующим образом определил сущность их в предисловии, написанном им от «редакции».

«Имя М. Горького достаточно известно, и нового о нем ничего не скажешь.

«Сказки» написаны им в те годы – 906–913, – когда он жил в Италии, самой красивой стране Европейского материка.

В сущности своей – это не «сказки», то есть не игра фантазии человека, которого слишком утомила, измаяла суровая действительность или тяжкая скука жизни, который, утешая сам себя и ближних силой своего воображения, создает другую жизнь, более яркую, праздничную, более милую и ласковую или даже хотя бы и более страшную; эти сказки и не «выдумка» писателя, в которой скрыто поучение или притаилась резкая правда, как в чудесных, умных сказках знаменитого Вольтера, Лабулэ, Салтыкова-Щедрина и других писателей. «Сказки» М. Горького – это картинки действительной жизни, как она показалась ему в Италии; он назвал эти картинки сказками только потому, что и природа в Италии, и нравы ее людей, и вся жизнь их – мало похожи на русскую жизнь и русскому простому человеку действительно могут показаться сказками.

Возможно, что автор несколько прикрасил итальянцев, но – природа их страны так хороша, что и люди ее невольно кажутся, может быть, лучше, чем они есть на самом деле. Но и вообще – немножко прикрасить человека – не велик грех; людям слишком часто и настойчиво говорят, что они плохи, почти совершенно забывая, что они – при желании своем – могут быть и лучше.

Если всегда говорить людям только горькую правду об их недостатках, – этим покажешь их такими мрачными красавцами, что они станут бояться друг друга, как звери, и совершенно потеряют чувства доверия, уважения и интереса к ближнему, чувства, не очень пышно развитые у них. Правда – необходима. Огонь ее, закаляя крепкую душу, делает ее еще более сильной, но ведь крепких душ немного среди нас, а в слабой душе от ожогов правды появляются только болезненные пузыри злобы, ненависти, заводится чесотка раздраженного самолюбия. Кроме огромных недостатков в людях живут маленькие достоинства, и вот именно эти достоинства, выработанные человеком в себе самом очень медленно, с великими страданиями, – эти достоинства необходимо – иногда – прикрасить, преувеличить, чтобы тем поднять их значение, расцветить красоту ростков добра, которые – будем верить! – со временем разрастутся пышно и ярко.

Мы любовно ухаживаем за цветами, мы пламенно любим множество других прекрасных бесполезностей, таких же, как цветы, а вот за душой человека, за сердцем ого, – не умеем так ласково ухаживать, как следовало бы.

Надо научиться этому, – ведь человек, несмотря на всю ого неприглядность, все-таки – самое великое на земле.

Если люди знают, как они плохи, – это верный залог, что они станут лучше.

Хула на человека – нужна, но похвала ему того более необходима и, вероятно, полезнее хулы» («Известия», 1946, № 142, 18 июня).

Социально-педагогическое значение «Сказок об Италии» Горький подчеркивал и позднее. При этом он особенно часто выделял сказки о Матерях.[59]

В ответ на просьбу редакции тверской губернской комсомольской газеты «Смена» рекомендовать те из своих произведении, которые он считает наиболее подходящими для молодежи, Горький 18 ноября 1927 г. писал: «…может быть, подойдет «Человек», «Песня о Соколе», «Буревестник»? Пожалуй, рекомендовал бы «Мать» из «Итальянских сказок». Мне кажется, что теперь перед матерями стоят новые и огромные задачи по отношению к детям и что девицам из комсомола следует подумать и над этой своей ролью в жизни. Возможно, что моя «Мать» заставит подумать над этим» (Б. Полевой и Г. Куприянов. Письма из Сорренто. Калинин, 1936, стр. 11).