Преступники

Голоса: – Эх, покурить бы.

– Водочки бы хлебнуть кусочек!

28

Идёт игра на одежду. Выигрывает Кабан. Около него лежит несколько гимнастёрок, ботинки, брюки. Человек пять уже проигрались, раздеты, с угрюмой завистью смотрят на играющих.

Стрёма (кричит). Зекс!

Суматоха. Выигрыш покрывается телами играющих, карты исчезают.

Ребята дружно начинают петь:

В воскресенье мать-старушка…

Стрёма делает успокоительные знаки. Игра продолжается.

29

Утро. Две деревенские бабы привезли на монастырский двор солому и дрова. Кабан отводит одну из них за угол, показывает гимнастёрки, ботинки.

Баба. Сколько просишь?

Кабан. Пять бутылок водки.

Баба. Да ты с ума сошёл! За этакое! Пять?

Кабан. А сколько!

Баба. Две.

Кабан. Ты, тётка, не шути, а то я тебя по башке кокну. Видишь, сколько нас тут? Мы, гляди, неласковые. Мы те избу подпалить можем и вообще… Ну?

Баба. Не стращай. Три – принесу.

Кабан (толкнув её). Пять, поняла?

30

В зарослях монастырского сада – человек двадцать. Выпили. Кабан ораторствует:

– Ограды, решётки на кладбище вокруг могил – ломайте, вооружимся и прямо, напролом…

Язев. Я порох умею делать.

– А стрелять из чего?

Лёнька. Он не врёт! Он – может!

Начали работать

С этого места необходимо очень наглядно и даже резко провести линию разрыва между беспризорными. Наиболее взрослые и анархизированные организуются под водительством Кабана и Язева в целях побега и вооружаются, чем попало, на случай сопротивления.

Большинство, следуя за Куманьком, Лёнькой, Узбеком, чувствуя себя хозяевами положения, увлечено процессами разрушения, ломки всего, что можно сломать, и процессами изобретательства.

1

Группа Кабана ломает решётки кладбищенских оград. Некоторые натачивают железные прутья о могильные плиты.

2

Мальчуган забрался на купол колокольни, зацепился ногами за перекладину креста и, вися вниз головой, орёт песню.

3

Двое ребят, изготовив рогатки, спрятались за углом стены и выбивают стёкла из окон церкви.

4

Кое-где, по углам, играют в карты, ссорятся, дерутся.

5

По двору, по саду расхаживает старший чекист, пощипывая усики, почёсывая затылок. Пробует разговориться с ребятишками, это плохо удаётся ему, – ребята настроены враждебно. Добродушнее других относятся к нему Куманёк и Лёнька. Он беседует с ними о чём-то вполголоса. Лёнька, отрицательно качнув головой, показывает ему кукиш и уходит.

6

К завхозу приходят проигравшиеся в карты, босые, в одном белье, требуют обмундирования.

– Что вы издеваетесь над нами? Голыми ходим! Давайте наше старое барахло!

Завхоз. Да ведь вы же видели, что мы его сожгли?

– Ничего мы не видели! Давай!

Им выдают новую форму, некоторые получают её в третий раз.

Куманёк (кричит). Ребята! Вот он где похоронен, Мартынов, который Лермонтова убил!

Лёнька. Давай сюда кости его! Давайте выроем, выкинем их из земли! Давай лопаты…

Разрывают могилу.

7

Язев. Бросьте, ребятишки, это – не дело покойников тревожить!

Лёнька. Боишься покойников-то? Мы на тебя, когда спать будешь, положим одного, который посвежее. И-эх, ты! Работай, братишки!

8

Язев в углу сада устроился на могильной плите, толчёт в жестянке уголь. Лохматый парнишка режет зазубренным ножом водопроводную трубу. Третий мальчик затёсывает полено, – делает приклад ружья. Подбегает ещё один – кричит:

– Вот – сера! Фунта два будет…

Бежит пятый:

– Братцы! Айда Мартына хоронить, – вот здорово!

9

Похороны Мартына. Кладбищем, между могил, идёт толпа беспризорных; впереди – Куманёк, в руках его – палка, на палке – череп. Рядом с ним Лёнька в рогоже на плечах, в изломанной камилавке[3], в руке его – маленький горшок на верёвочке, из горшка поднимается дым. Дальше – десятка полтора мальчишек с палками, концы палок намазаны смолой или сапожным варом. Зажжены, дымят. На многих ребятах – монашеские клобуки, скуфейки, на плечах рогожи, тряпьё, мешки. Орут, свистят, приплясывают:

Эх, ох, эх, ох!Мартын подох!Он был рыженький такой.Со святыми упокойСукиного сына – Мартына!10

Процессия вышла на монастырский двор, окружила помойную яму, и под свист, крик, пляску бросают череп в яму. Особенно возбуждены двое: Лёнька и Узбек.

Лёнька (Куманьку). Что теперь делать? Придумывай.

Куманёк (оглядываясь). А где менты-агенты?

Лёнька. Попрятались! Вся наша воля! Действуй.

11

Кабан, Язев и другие подбегают:

– Ребята! Валяй напролом. В город. Погуляем. Бери палки.

Язев. У нас шпалера есть!

Прикладывает к плечу оружие, – полено с отрезком водопроводной трубы, – зажигает спичку, из трубы извергается огонь и дым. Язев плашмя, спиной, падает на землю, часть ребятишек бросается во все стороны, – крик, свист, смех.

12

Кабан, как военачальник, действует в тылу своей армии, толкает ребят в спины, бьёт по затылкам, действует пинками, орёт, гоня армию к воротам:

– Айда, черти! Дружно, все сразу. Ну! Прямо на лавки, бей стёкла, хватай, что под руку попало…

13-14

Старший чекист появился откуда-то из-за монастырской гостиницы и кричит, приставив ладони рупором ко рту:

– Выдают махорку, папиросы!

15

В толпе – смятенье. Множество ребят обратилось вспять, окружая старшего чекиста, он что-то кричит, смеётся, указывая за угол гостиницы. Ребята бросаются туда.

16

Три агента арестуют Кабана, Язева, ещё троих взрослых, уводят их за ворота. Ворота закрываются. Лёнька выглядывает из-за угла.

17

Старший чекист ведёт Язева, за ними толпа ребятишек.

– Ну-ка, герой, раздевайся! Язев снимает блузу – под ней другая.

Старший чекист. Дальше!

Куманёк снял ещё блузу – под ней третья.

Голос. Эх, чёрт. Вроде кочна капусты.

Язев, ухмыляясь, снимает ещё одну блузу – под ней четвёртая.

Старший чекист. А штанов сколько на тебе? А куда выигранные ботинки спрятал?

Мальчики смеются.

Старшийчекист. Вот, ребята, в этом и вся беда жизни: у одного – лишнее, а другой – голый.

Голос. Голый, да весёлый.

Старший чекист. Тепло – так весел, а холодно – нос повесил. Ну-ка, давайте поговорим о деле, о жизни… Вы бы сели, в ногах правды нет.

Лёнька. Правды нигде нет.

Старший чекист. А ты где её искал?

Лёнька. Везде.

Старший чекист. А как? Какую правду искал?

Лёнька. А ты какую нашёл?

Старший чекист. Вот послушай!

18

Беседуют. Народа собралось много. Слушают внимательно. Подходит дядя Иван, старик-сапожник.

– Нет ли охотников сапожному делу поучиться? Я бы взял человек пяток. А?

Голоса: – Пошёл к чёрту! Проваливай, старикан, не мешай сказки слушать.

История болшевской колонии ГПУ

1

Контора тюрьмы. За столом – чекист и двое представителей тюремной администрации. Перед ними стоят и сидят человек двадцать заключённых, всё молодёжь, среди неё Сергей, Яков.

Чекист. Так вот, ребята, поняли?

Яков. Что-то мудрено…

Сергей. Трудно понять – чего тебе надо. Ну – поймали нас, потом по закону придётся выпустить.

Чекист. Верно. Выпустим, а вы снова приметесь воровать, а мы снова поймаем вас, и так будет до конца ваших дней, а конец этот – недалёк! Ведь вы будете всё хуже, придётся держать вас за шиворот всё туже – так?

Яков. Как будто – так.

Чекист. А парни вы – не глупые, здоровые, нужды-горя отведали много, знаете, почём сотня гребешков. Как будто и жалко вас. Так вот, попробуйте пожить трудом, а не воровством.

Один из группы. От трудов праведных…

Чекист …не наживёшь домов каменных! Это – известно. Так вот и сделана Октябрьская революция, чтобы власть над жизнью взял в свои руки трудовой народ. Попробуйте-ка и вы включить свои силы в работу трудового народа по строительству новой жизни, в которой единственным хозяином всей страны будет только рабочий народ. Идёт, что ли?

Голоса: – Ну, что же… Ни хрена не выйдет… В тюрьме сидя – добра не высидишь, конечно… Попытаемся. Ошибёмся – раскаемся.

2

Просёлочной дорогой идут почти десятка полтора тюремных жителей, среди них чекист. Он настроен весело, его команда – мрачно, подозрительно оглядывается по сторонам, перешёптывается.

3

Усадьба бывшая Крафта. Детально показать её заброшенность, старые здания, службы, засоренный парк и так далее.

4

Пришли. Продолжают осматриваться ещё более мрачно.

Сергей. А где стража?

Чекист. А зачем стража?

Яков. И решёток на окнах нет.

Чекист. А зачем решёток? Хотите – живите, не хотите – бегите, это – ваша воля.

Один из группы. Фокусы какие-то…

5

В усадьбу въехал грузовик, привёз продовольствие: хлеб, колбасы, большой самовар, посуду. Ребята, ухмыляясь, разгружают очень лениво. Чекист, работая с ними, поторапливает:

– Дружнее, ребята, на себя работаете!

Начали хозяйничать. Метут пол. Устанавливают койки. Настроение недоверчивое, посмеиваются друг над другом.

– Эй ты, горничная, не пыли…

– Поджечь рухлядь эту…

– Неплохо бы…

Сергей. Поджечь всегда успеем.

Яков. Интересно, чёрт их драл, чего они затеяли? Чего хотят добиться?

Сергей. Поживём – увидим.

7

В комнате. На одной из её стен – портрет Ленина.

Сергей. Мы здесь будем жить?

Чекист. Можно и здесь.

Сергей. Убирай образа – мы неверующие.

Чекист. Здесь Ленин жил.

Сергей. Это нам всё равно – кто.

Яков. В тюрьме чище было, чем здесь.

Один из группы. Вычистить не трудно, а вот как жить будем?

Сергей. Может, и не будем…

8

Утро. Ребята один за другим выходят из дома на волю.

Голоса: – Ну, что же, чай пить надо.

– А кто самоваром займётся?

– Ну его к чёрту, я чаю не хочу.

– Выпить бы.

– На какие деньги?

– Н-да-а…

Сергей. Сделаем жеребьёвку, кому самовар ставить.

9

Яков ставит самовар. Остальные греются на солнце, лениво бродят по парку. Сергей, стоя под деревом, курит, размышляет о чём-то, поглядывая на товарищей. Из окна смотрит чекист, спрашивает:

– Скушно?

Сергей. Не весело.

Чекист. Займитесь делом – веселее будет. Вы, конечно, понимаете, что дармоедов кормить рабочее государство не будет. За всё, что вы здесь получите, надо будет отработать. Это – обязательно. Кто не работает – не ест.

Сергей. Богатые не работают, а едят хорошо.

Чекист. Вот за то рабочий класс и послал их к чёртовой матери.

Один из группы. Думаешь – не вернутся они? Вернутся. Не бывало этого, чтобы мир без богатых жил.

Чекист. Мало ли чего не бывало! Вот и тебя не было, а теперь и ты украшаешь землю.

Ребята смеются – оппонент чекиста невзрачен, истощён, оборван.

10

Сергей, Яков и невзрачный паренёк, Кашевар, засыпают землей и щебнем выбоины на дороге перед крыльцом.

Сергей. Чекист этот не дурак.

Яков. Весёлый.

Парень. Обманывает. Вот – работать заставил.

Сергей. Не работай.

Парень. А ты зачем работаешь?

Яков. Захотелось, ну и работаем.

11

Кашевар – на коньке крыши, угрюмо смотрит вниз. Ему видно, что почти все товарищи заняты каким-нибудь делом: двое укрепляют расшатанную ступень крыльца, человек пять сносят в кучу старые доски, метут двор мётлами. Всё делается не торопясь, неумело, от скуки. В парке под кустами: двое – спят, трое – беседуют.

– Ночью мы обошли вокруг – нет ли где надзирателей спрятано?

– Нет?

– Чёрт их знает, чего они затеяли.

– Н-да…

– И никто из нас не сбежал отсюда…

– Раскисли.

12

Через несколько дней. На крыльце – чекист, перед ним – колонисты.

Кашевар (жалуется). Ты пойми: в тюрьме – скушно, так там заперты мы. А здесь будто на воле, однако – связаны.

Чекист. Ну, что ты? Чем связаны?

Кашевар. Чёрт его знает.

Сергей. Ты бы нам газет дал, что ли.

Чекист. Газет – можно! И книг – можно. Только за ваш счёт. После взыщем с вас, когда вы работать начнёте. Ведь вы не нищие, не милостину просите, да? Ну вот, завтра будут книги и газеты. А вы устройте читальню в тех комнатах, где Ленин жил.

Яков. Ты бы рассказал нам про Ленина-то.

Чекист. Можно.

13

Лунная ночь. Колонисты собрались на крыльце. Некоторые курят.

Сергей. Значит, ребята, мы всерьёз решаем жить здесь дружно, работать, учиться. Попробуем встать на другие рельсы. Так?

Два голоса:

Один (нерешительно). Что ж. Видно – так!

Другой. Решили. Довольно трепаться!

Сергей (остальные молчат). Чекист ясно рассказал нам, кто мы и какие дороги лежат перед нами. Одна – в Соловки, а то и под пулю. Другая – к рабочим, а рабочие и в самом деле стали хозяевами, везде они правят, это – видно. Ежели начат бой между богатыми и бедными – середины не может быть, и – нет её. Не с богатыми же нам идти.

Яков. Да если богатых не будет, так у кого же воровать?

Кашевар. На наш век богатых хватит.

Сергей. Ну, ребята, – как? Подымай руки, кто за работу?

Руки подняли все.

Яков (кричит). Здорово!

14

Колонисты поют песню. Она звучит грустно, как будто парни прощаются с прошлым.

15

Кашевар и ещё один отходят в сторону, шепчутся, его собеседник отрицательно мотает головой, отмахивается, идёт к поющим.

16

Кашевар стоит, отшвыривая носком сапога камешки. Сергей поёт и следит за ним.

Устраиваются

1

Организуют ленинский уголок.

2

Организуют кооператив.

3

Приход ещё одной группы из тюрьмы. В этой группе – девушки, немного – три, пять.

4

Утро. Просыпаются. Вбегает Яков.

– Ребята! Кашевар уплыл. Нагрузился одеялами, одёжой, и – нет его. В деревню, надо думать, пошёл, продавать.

Общее возмущение.

– Вот – курва, сукин сын!

– Надо ловить!

– Где его поймаешь?

Сергей. Ребята, мы друг за друга отвечаем, так или нет?

Яков. Поступок его – не товарищеский. У своих воровать, – вы знаете, что за это следует?

5

Лес. На опушке, в кустах – Кашевар, сидит и курит, поглядывая в поле.

6

Из леса подкрадывается Сергей и ещё один парень. Схватили Кашевара. Сергей свистит. Подбегают ещё двое. Кашевар прижат к земле, распластан на ней, но его не бьют.

Сергей. Ты, сволочь, что же сделал? Опять хочешь в тюрьму загнать нас?

Голоса. – У своих, сукин сын!

– Не стыдно – у своих-то!

– Вздуть его!

– Башку свернуть.

Сергей. Погодите! Разденем догола, и пускай идёт куда хочет.

Крики: – Верно!

Смех.

7

Кашевар, голый, стоит в кустах, смотрит в поле.

8

Полем идут четверо. Сергей несёт большой узел, другой парень – одежду Кашевара.

9

Ночь. Идёт Кашевар в костюме Адама, перевязанный ветками рябины.

10

Ленинский уголок. За двумя столами пятеро читают газеты, книги. Сергей, Яков. Двое – пишут письма. Вбегает девушка:

– Ребята, Кашевар пришёл. (Хохочет.) Ой, издохну! Идите скорей… Ох…

11

На дворе собрались все колонисты. Перед ними – Кашевар. Хохот, крик, свист:

– Судить его!

– Чего судить! Повесить – и всё тут.

Сергей. Надо позвонить в ГПУ. (Ушёл.)

12

Сергей у телефона. Рядом с ним Яков и ещё двое.

Сергей (угрюмо). Как же мы его поведём к вам, товарищ? Мы не агенты угрозыска, не милиция. Чего? Неловко нам. Сами посудите: воры вора в ГПУ ведут. Как? Бить, действительно – били. Чего? Ну, бывало, и убивали… Я слышал. Так это – доносчиков, шпионов, а он… Сам?

Повесил трубку, отирает потный лоб.

– Ф-фу чёрт! Уговорил. Согласился, что нам нельзя конвоировать Кашевара. Говорит: пошлите его, пускай сам придёт, а?

Яков. Не придёт, убежит.

Голоса: – Куда?

– На воле знают наши, что он своих обокрал.

– Не убежит! В ГПУ целее будет, а свои – башку оторвут.

13

На дворе.

Сергей (Кашевару). Ты, сволочь, завтра утром пойдёшь в ГПУ. Сам пойдёшь – понял? Ну – ступай к чертям, ангел голопузый.

Кашевар идёт в спальню, его провожают криками, свистом.

14

Кашевар в ГПУ перед лицом следователя.

Следователь. Ну что, парень? Солоно пришлось. Выучили, как у своих воровать? Получишь пять суток ареста. Иди!

15

Несколько картин строительства Болшевской колонии. Показать вербовку новых членов старыми и количественный рост колонистов.

16

Картины оборудования деревообделочного, трикотажного и обувного цехов.

17

Картины работы. Работает девица на трикотажном станке. Перед её глазами возникают картины прошлого. Она танцует с парнем, в круг танцующих врывается другой, выпивши, вырывает её из рук партнёра, тот ударил его, но оказался слабее, сбит с ног, сидит на полу и кричит:

– Сашка, не смей плясать с ним!

Она пробует вырваться, новый партнёр схватил её за волосы:

– Куда, стерва?

Зрители хохочут. Кончив танцевать, партнёр отталкивает её. Она ищет первого партнёра. Его – нет. Выходит на двор, освещённый фонарем с улицы и огнями окон.

Садится на какой-то ящик, плачет. Появляется первый, подходит к ней.

– Что, сволочь, ты опять с ним? Бьёт её, она падает с ящика в грязь.

В деревообделочном парень строгает фуганком доску. Устал, стирает пот с лица, присел на верстак, закуривает. Видит себя в прошлом: его поймали на рынке, бьют, является агент угрозыска, вырвал его из толпы, ведёт, угрожая:

– Добьёшься, болван, что тебя ногами растопчут!

Затем видит себя прилично одетым около цирка, на Садовой. Тот же агент, положив ему руку на плечо, спрашивает:

– Ага, это ты, старый приятель? Третий раз я тебя ловлю. Ну-ка ты, что тут делаешь? Что в карманах добыл?

Парень, не торопясь, достаёт из бокового кармана «ксиву».

Агент читает:

«Предъявитель сего столяр деревообделочного цеха колонии ГПУ № 1»…

Агент, усмехаясь, говорит:

– Вот как? Ну – прошу извинить!

В металлическом кузнец прокаливает пластинки для коньков. Он же в прошлом – взламывает дверь магазина. Ему помогает ещё один, третий – на стрёме. Стрёмщик тихо свистит. Оба бегут. Взломщик поскользнулся, упал, на него бросился дворник, но откатился в сторону. Взломщик бежит, в его руке – фомка. Навстречу милиционер. Взломщик бьёт его фомкой по голове, но попадает в руки другого дворника, схвачен.

Спальня девушек, одна из них, сидя на койке, читает книгу. Перестала читать, закрыла глаза. Проходит ряд картин: пьяный отец, больная мать. Девице лет 12. Её первое воровство: украла булку с лотка. В 14 лет она трамвайная воровка. В 16 – популярна среди товарищей как искусная профессионалка. Её любовник – наркотоман, грабитель. Она «захороводила» на улице гостя, ведёт его за собой. В глухом переулке на гостя бросаются двое, бьют, он – падает. Девушка помогает обыскивать его, раздевать. Любовник с товарищем бегут, заслышав шум шагов, она схвачена за юбку ограбленным, бьёт его ногой, но безуспешно. Он кричит, подбегают люди, её схватили.

18

Общежитие.

19

Заводы в оконченном виде.

20

Вечер самодеятельности колонистов. Пение, пляски, музыка. Маслов за работой. Стенгазета.

21

Политграмота.

22

Посещение Болшевской колонии колонистами Николо-Угрешской. Пришло человек пятнадцать. Среди них – Куманёк, Язев и Лёнька. Он особенно внимательно присматривается ко всему и ко всем. Отношение болшевцев к ним – снисходительное, ироническое. Куманёк увидал знакомую девушку, бросился к ней, облапил:

– Нюрка! Ты? Здесь?

Девушка. Прочь! Не лапай. Я замужем…

Куманёк ошеломлён. Перед его глазами – встаёт прошлое. Он гуляет с этой девушкой, обняв её за талию.

23

Лёнька в стороне допрашивает парня, лет 17:

– Бьют?

– Нет.

– А сами друг друга бьёте?

– Тоже не бывает.

– Врёшь?

Парень говорит с Лёнькой улыбаясь.

– И – не воруете?

– Не требуется. Всё наше, а у себя – не воруют.

Лёнька рассердился, толкнул парня кулаком в живот, кричит:

– Ты чего мне врёшь, пузатый чёрт? Что я – маленький? Скажи на милость – не пьёт он, не дерётся, не ворует, во святые попал, сукин кот!

Парень хохочет. Его и Лёньку окружают другие.

24

Другой парень, тоже встретив старого приятеля; беседуют:

– Как же вы с девицами? Свободно?

– Мы не собаки, мы от собачьей жизни отказались.

– Холостыми живёте?

– Женимся. Только с разрешения общего собрания. Женимся и на деревенских. Вот сегодня свадьба будет, наш парень деревенскую берёт…

25

А в начале жизни колонии: пришли мужики и сердито говорят заведующему:

– Вы, товарищи, воров поселили тут под боком у нас. Это нам – вредно. Мы упреждаем, что ежели воровство начнётся – заведение это со всех концов вспыхнет, а ворам черепа побьём. Мы это честно упреждаем.

26

Свадьба. Пляски, пение, музыка. Лёнька внимательно смотрит на всё. Говорит соседке, девице:

– Это зачем тут мужики?

– Отец невесты, родные её. А – что?

– Ничего. Балаган это. Подстроено всё. Вроде цирка… Обманываете.

Отошёл прочь.

27

Узбек разговаривает с негром:

– Почему чёрный? Это больной ты?

– Я негр потому что.

– Ну? Били тебя?

– Нет, природа такая.

– Смеются над тобой?

– Нет. Здесь товарищи хорошие.

Узбек, сплюнув, отходит прочь, останавливается, размышляя. Мимо идёт девица, остановил её:

– Подожди. Ты – проститутка?

– Я трикотажница, а ты – глупый мальчишка. Дурак – понял?

– Подожди. Если я тебя обидел, надо меня бить. Почему не бьёшь?

Девица смеётся, спрашивает:

– Ты кто?

Взяла его под руку, кричит кому-то:

– Миша, поди-ка сюда!

28

Лёнька около духового оркестра, рассматривает корнет-а-пистон. Музыканты готовятся играть, корнетист взял инструмент из рук Лёньки. Играет. Лёнька, очарованно улыбаясь, смотрит на корнетиста.

29

Кипит свободное веселье.

30

Куманёк и Узбек – в стороне, к ним идёт Лёнька.

Куманёк. Ловко устроились.

Узбек. У меня голова колесом вертится – так!

Показывает руками, как вертится голова.

Лёнька. Весело живут, черти! Музыка своя. И – всё.

Куманёк. Книг – до тысячи.

Лёнька. Буду проситься сюда…

Куманёк. Не примут.

Узбек. Здесь работать надо, мы не умеем.

Лёнька. В музыканты попросимся.

Снова в Николо-Угреше

1

Человек пятнадцать парней, раскачивая бревно, вершков четырёх толщиной, таранят им стену монастыря. Сыплется разбитый кирпич.

2

На дворе ломают койки монахов, делают из них санки. Но некоторые уже чинят поломанные койки, не давая их ломать. Из-за этого дерутся. Подходит мастер, слесарь.

– Не так, ребята. Дайте поучу.

3

В одном из помещений монастыря человек двадцать столярят, делают инкубаторы. Один из парней сделал шкатулку для себя, любуется ею. Другой – табуретку. Сравнивают работу, хвастаются.

4

Лёнька достал где-то измятую валторну, пробует играть на ней, ничего не выходит. Идёт к инструктору-слесарю:

– Ну-ка, почини, чтобы играла.

– Этого я не умею сделать.

– Так чего же треплешься здесь?

5

Всё время слышны глухие удары тарана в стену. В общем для большинства скучно. Ребята валяются на дворе группами, кое-где пробуют петь. В одной группе беседует Куманёк, в другой – Узбек.