Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Уже в 1961 году кубинское судно доставило оружие алжирским патриотам, борющимся за свою независимость от Франции, а на обратном пути привезло детей и раненых. Куба оказывала помощь молодой Алжирской народно-демократической республике, направляя туда медицинский персонал и военных советников. Осенью 1963 года Алжир подвергся агрессии со стороны Марокко, власти которого при поддержке США попытались захватить алжирские месторождения. Куба направила в Алжир танковый батальон, несколько артиллерийских расчетов и около тысячи солдат. Командовал ими Эфихенио Амейхейрас, ветеран «Гранмы» и Сьерра-Маэстры. Появление танков охладило пыл марокканцев, они были вынуждены отступить, а кубинцы одержали первую победу за пределами собственного государства. Миссия в Алжире породила кубинскую традицию широкомасштабных программ оказания медицинской помощи развивающимся странам.

В июле 1964 года в центральных и восточных районах Конго вспыхнуло мощное восстание, вызванное назначением Чомбе, сторонника правого прозападного курса, временным премьер-министром страны. Повстанцы, называвшие себя «Simba» (на суахили «лев»), были преимущественно молодыми людьми, отстаивающими коммунистические лозунги. При этом они верили в магические ритуалы, воевали копьями и обмазывались соком трав, считая, что это защитит их от пуль. Номинально повстанцев возглавил бывший министр образования в правительстве Лумумбы Пьер Мулеле. При поддержке СССР и Китая, а также соседней Танзании повстанцы расширили свои территории и продвинулись на север. 4 августа 1964 года был взят Стэнливиль и 5 сентября провозглашена Народная Республика Конго.

Американцы были в панике – им виделся второй Вьетнам. На заседании СНБ США 6 августа 1964 года говорилось: «Стэнливиль находится в руках повстанцев. Всё восточное Конго может последовать за ним в течение ближайших дней; Катанга, Леопольдвиль и всё центральное правительство могут рухнуть в течение ближайших недель». Председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Эрл Уилер отдал приказ разработать план широкомасштабного военного вмешательства. В Конго направили четыре транспортных самолета С-130, три вертолета и 50 бойцов спецназа. ЦРУ начало операции по бомбардировке повстанцев с воздуха, взяв на содержание ВВС Конго и наняв 79 пилотов, в основном из числа кубинских эмигрантов-контрреволюционеров. Для наземных операций был завербован известный британский солдат удачи Майкл Хоар («Бешеный Майк»), который сформировал отряд «Коммандо 5» из белых наемников, среди которых были и бывшие нацисты. Этот отряд получил известность из-за своих зверств в зоне конфликта – убийств мирных жителей, пыток, грабежей и изнасилований. В интервью прессе сам Хоар описал своих людей как «диких головорезов». Финансирование Хоара полностью осуществляло ЦРУ, в том числе резидент ЦРУ в Конго Бенджамин Хилтон Кушинг.

1 ноября 1964 года наемники Хоара и части Чомбе начали наступление на Стэнливиль. В ответ на это повстанцы взяли под стражу оставшееся белое население Стэнливиля, рассчитывая использовать его в качестве козыря в переговорах с Чомбе. Для освобождения заложников в Конго прибыли бельгийские парашютисты при поддержке американской авиации. 24 ноября в рамках операции «Красный дракон» бельгийцы высадились в Стэнливиле и приступили к освобождению заложников. Через два часа после высадки бельгийцев в город вошла колонна Хоара. Началось повальное мародерство, причем наемники активно грабили дома «спасенных» ими белых. Армия Чомбе грабила и убивала черных. В Вашингтоне с удовлетворением отмечали роль ЦРУ во взятии Стэнливиля: «Самолёты ЦРУ наводили ужас на симба, которые осознали, что их магия не спасет от пулеметов 50-го калибра и авиационных пушек».

Казалось, что восстание симба было подавлено. Но с этим не был согласен как минимум один человек – команданте Че Гевара. Для себя он уже решил, что в Конго американцы получат второй Вьетнам. Как указывает Александр Владимирович Корольков в статье «Становление кубинского интернационализма (1959–1975)», пребывание Че Гевары в Конго часто представляется как частная авантюра. На самом деле его действия осуществлялись в рамках хорошо продуманных стратегических решений, которые позднее подтвердили свою правоту.

В конце 1964 года Че вылетел в Африку и 2 января 1965 года встретился с президентом Конго-Браззавиль Альфонсом Массамба-Деба, придерживавшимся левых взглядов. Массамба-Деба поддерживал повстанцев соседнего Конго и стремился объединить эти две страны. Тогда, учитывая границу со вставшей на путь социалистического развития Танзанией, новое большое социалистическое Конго смогло бы контролировать всю центральную часть африканского континента. К тому же Массамба-Деба поддерживал Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА). Ангола, граничившая с Конго, с 1961 года воевала против португальских колонизаторов. 5 января Че встретился с лидером МПЛА Агостиньо Нето, пообещав движению военную помощь Кубы. Именно с этой беседы началось участие кубинцев в ангольских событиях, завершившееся спустя 30 лет победой Кубы в борьбе против США и ЮАР.

Из Браззавиля Че отправился в другие африканские страны, вставшие на путь социализма. Среди них Гвинея, Гана и Алжир, где Че долго беседовал со своим соратником, президентом Алжира Ахмедом бен Беллой, который, казалось, не разделял оптимизма своего друга в отношении Африки и не советовал самому Че лично принимать участие в африканской эпопее. Затем Че посетил Пекин, где он нашел полную поддержку своим планам, и 11 февраля 1965 года прибыл в Дар-эс-Салам – крупнейший город Танзании и исходный пункт предстоящей экспедиции. Здесь также сомневались в целесообразности прямого участия кубинцев в конголезских событиях, однако, получив отмашку из Пекина, дали добро. После этого алжирцы начали самолётами перебрасывать оружие через Египет в Танзанию.

Вернувшись 14 марта на Кубу, Че сдал дела в министерстве промышленности. На рассвете 1 апреля 1965 года Гавану покинули три кубинца: командир группы Виктор Дреке, его заместитель Хосе Мария Мартинес Тамайо и Эрнесто Че Гевара, исполнявший обязанности врача и переводчика, поскольку неплохо знал французский язык. Путь их пролегал через Прагу, Милан, Каир и Найроби. Вслед за ними в Танзанию разными путями прибывали другие кубинцы, так что в итоге весь отряд насчитывал 112 бойцов. Единственным белым среди них был Че.

Команданте предложил сформировать смешанные кубинско-конголезские подразделения, чтобы местные бойцы учились у кубинцев в боевых условиях. Ночью 23 апреля отряд Че, насчитывавший 14 человек, успешно переправился через озеро Танганьика, что было сопряжено с немалым риском, поскольку ЦРУ передало Хоару два бронекатера, вооруженных крупнокалиберными пулеметами, которые постоянно патрулировали по озеру, стараясь перекрыть единственную «дорогу жизни», связывавшую Конго с Танзанией. Всю операцию на Танганьике курировал заместитель начальника Департамента планирования ЦРУ Томас Клайнс.

Че развернул лагерь на горе недалеко от селения Кибамба, которое удерживали симба. Он считал, что повстанцам нужно повторить успех кубинских партизан 1958 года – укрепиться в горах, дать противнику возможность атаковать себя на невыгодной для него местности, измотать его силы в обороне, а затем уже перейти в контрнаступление. Чтобы поднять боевой дух бойцов, Че предложил, учитывая опыт Сьерра-Маэстры, организовать несколько засад против колонн противника. Однако повстанцы отнеслись к подобной тактике весьма прохладно, а их предводитель Лоран-Дезире Кабила обязательно хотел взять в лоб крупный город, например, Альбервиль, чтобы разместить там свое правительство. Че охарактеризовал Кабилу как «ненадёжного человека», интересующегося в основном выпивкой и женщинами. Неудачное сотрудничество Че Гевары с Кабилой привело фактически к разгрому в том же году отряда кубинцев. Тем не менее Че утверждал, что из всех встреченных им в Конго людей Кабила был единственным, кто обладал качествами вождя масс, но ругал его за отсутствие «революционной серьёзности».

Тем временем Фидель прислал 250 кубинцев в Браззавиль, которому угрожало вторжение армии Чомбе. Кроме того, кубинцы должны были помочь МПЛА в борьбе против португальцев в Анголе.

3 октября 1965 года на учредительном съезде Компартии Кубы Фидель зачитал прощальное послание Че, в котором тот сообщал, что отказывается от всех постов на Кубе и от кубинского гражданства, потому что революционный долг зовет его в другие уголки планеты. Послание заканчивалось словами: «Навсегда до победы! Родина или смерть!»

24 октября при поддержке артиллерии и авиации наемники Хоара начали наступление на кубинский лагерь. Конголезцы разбежались уже при первых разрывах. Но Че принял решение оборонять последний очаг сопротивления на западном берегу озера Танганьика. Он рассчитывал прорвать вражеское кольцо окружения и перейти к маневренной войне в тылу Хоара. В этот момент поступило официальное обращение за подписью заместителя Кабилы Масенго с просьбой к кубинцам покинуть Конго.

18 ноября было принято решение об отходе. Че настоял, чтобы сначала через озеро переправили женщин и детей, которые с ужасом толпились на самом берегу. Только потом, последними, должны были переправляться кубинцы. Сам Че все еще хотел остаться с небольшой группой добровольцев в Конго и начать партизанскую войну. Однако тут выяснилось, по словам самого Че, что «почти никто не изъявил готовности продолжать борьбу…»

Утром 21 ноября 1965 года кубинцы на трех лодках переправились на танзанийский берег. Че попросил своих товарищей почтить память павших и выразил уверенность, что, если вновь настанет время для интернациональной миссии, он сможет на них рассчитывать.

Если говорить о причинах поражения, необходимо признать, что в данном случае сказалось отсутствие необходимой сети партизанских баз и прошедших подготовку на Кубе и в других соцстранах местных кадров. «Если бы существовала необходимость послать туда дополнительные военные силы, мы бы это сделали, поскольку здесь добровольцев было хоть отбавляй, – отмечал впоследствии Фидель Кастро, – однако эта борьба и в самом деле была бесперспективной: на тот момент не было условий для ее развития – и мы отозвали Че».

С февраля по июль 1966 года Че Гевара находился в Чехословакии под именем гражданина Уругвая Рамона Бенитеса, где проходил курс лечения от малярии и астмы в закрытых учреждениях Службы государственной безопасности ЧССР (ŠtB). Поначалу Че в Праге опекал преданный ему Улисес Эстрада, возлюбленный «Тани». В марте слишком броский для Праги чернокожий красавец Эстрада уехал в Гавану, на короткое время его сменил Хуан Карретеро («Ариэль»), затем – Карлос Коэльо («Тума»). Как только Улисес Эстрада вернулся в Гавану, он был назначен начальником Департамента МВД Кубы, занимавшегося поддержкой национально-освободительных движений в Африке.

12 января 1966 года в Гаване открылся Трехконтинентальный Конгресс, на котором были представлены правительства, а также революционные и национально-освободительные движения из восьмидесяти трех стран. По результатам работы Конгресса была создана Организация солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки (OSPAAAL). Конгресс собрал революционные силы из всех уголков колониального мира и помог укрепить братские отношения в стремлении к вооруженной борьбе за общественное переустройство. Че Гевара направил участникам конгресса послание с эпиграфом «Создать два, три… много Вьетнамов – вот наш лозунг».

Тем временем была подготовлена база в Боливии. «Таня» прибыла в Ла-Пас под видом этнографа-любителя с фальшивыми документами на имя Лауры Гутьеррес Бауэр, дочери аргентинского предпринимателя и немецкой антифашистки. Здесь ей сразу повезло. В археологическом музее она познакомилась с художником Мойзесом Чили Баррьентосом – кузеном президента Боливии генерала Рене Баррьентоса. Кузен, очарованный прекрасной иностранкой, познакомил ее с Хулией Еленой Фортун, которая руководила отделом этнографии в министерстве образования. Та была просто потрясена эрудицией Лауры и предложила ей место в своем министерстве. Завязав еще ряд важных знакомств, Лаура начинает бывать на светских вечеринках и дипломатических раутах, где в конце концов она была представлена самому президенту Баррьентосу, который даже сфотографировался с очаровательной аргентинкой. Такое фото открывало в Боливии все двери.

Чтобы получить боливийское гражданство, «Таня» в сентябре 1965 года вышла замуж за студента Марио Мартинеса Альвареса, который получил за свою маленькую услугу возможность уехать на учебу в Югославию. Жизненные пути молодоженов сразу же разошлись. Она начинает давать богатым семьям частные уроки немецкого языка, что позволяет ей заводить дальнейшие знакомства, среди которых был директор по информации президента (пресс-секретарь) Гонсало Лопес Муньос. Осенью 1965 года на выходные её видят уже в обществе самого президента Рене Баррьентоса на отдыхе в Перу. Такие связи позволяли ей беспрепятственно путешествовать по стране, собирать уникальную коллекцию индейского декоративно-прикладного искусства и фольклора, записывая на магнитофон песни индейцев, и подбирать базу для будущего партизанского «очага» («Foco»). Итогом поездок стала покупка в июне 1966 года на имя молодых боливийских коммунистов братьев Роберто «Коко» Передо и Гуидо «Инти» Передо ранчо Каламина на юго-востоке Боливии в долине реки Ньянкауасу в 50 милях от города Камири (департамент Санта-Крус). «Таня» устраивается ведущей радиопередачи «Советы безответно влюбленным» на радио Санта-Крус, благодаря чему её шифрованные донесения беспрепятственно выходят в открытый эфир. Для партизанского отряда, снабжение которого было недостаточным, через «Таню» шла главная связь с внешним миром.

Учитывая уроки, полученные в Конго, Че отобрал для боливийского похода только лучших. Из 18 кубинцев трое были членами ЦК Компартии Кубы, трое имели высшее воинское звание команданте, шестеро были капитанами и пятеро – лейтенантами. Еще двое кубинцев занимали должности заместителя министра промышленности. Все они участвовали в партизанской войне против Батисты, причем десять непосредственно под командованием Че. Все они в будущем должны были возглавить самостоятельные партизанские колонны и перейти с ними в соседние страны. «Новые ростки партизанской войны появятся в этих и других странах, – писал Че в начале осени 1966 года, – как это уже произошло в Боливии; они будут крепнуть, несмотря на превратности судьбы, с которыми сопряжена эта опасная профессия современного революционера. Многие падут жертвами собственных ошибок, другие погибнут на полях надвигающихся суровых битв, но новые бойцы и новые лидеры возникнут в огне революционной войны».

23 октября 1966 года Че в последний раз приехал в аэропорт Гаваны. Через Москву и Прагу он добрался до Вены, потом до Цюриха, а оттуда далее до Франкфурта, где в магазине на Кайзерштрассе купил календарь на 1967 год. В этом календаре Че и делал пометки, ставшие впоследствии известными как «Боливийский дневник». Из Франкфурта он отправился в Париж, а оттуда в Сан-Паулу.

4 ноября 1966 года в Ла-Пас прилетел гражданин Уругвая, спецпосланник Организации американских государств, социолог Адольфо Мена. Че Гевару сопровождал его старый боевой товарищ Альберто Фернандес («Пачо»). У них было рекомендательное письмо, которым их снабдила «Таня», за подписью пресс-секретаря президента Боливии, в котором говорилось, что Адольфо Мена Гонсалес собирает информацию о социальных и экономических отношениях в боливийской деревне, в чем все национальные ведомства, а также частные лица и учреждения должны оказывать сеньору Адольфу Мене любое содействие.

7 ноября 1966 года Че прибыл на ранчо Каламина. 24 ноября через Бразилию в Боливию по панамскому паспорту № 65736 на имя Хоакина Риверы Нуньеса прибыл команданте Хуан Виталио Акунья – один из активных участников кубинской Революции, член ЦК Компартии Кубы. Вскоре он также появился на ранчо Каламина, где уже находился Че и будущие бойцы его отряда, в основном офицеры кубинской армии. 12 декабря при распределении должностей Че назначил его своим заместителем по военной части под псевдонимом «Хоакин».

31 декабря на ранчо Каламина прибыла «Таня», которая сопровождала первого секретаря ЦК Компартии Боливии Марио Монхе. Последний в начале декабря встречался на Кубе с Фиделем Кастро и обещал ему помочь Че Геваре. Весь день и всю ночь Че вел с Монхе переговоры. «Ты выбрал для партизанской войны зону, где никто не встанет на твою сторону. Ты совсем не знаешь здешних крестьян. Они не пойдут за чужестранцами», – сказал ему Монхе.

В своем «Боливийском дневнике» Че отмечает принципиальные разногласия с Монхе, который «откажется от руководства партией и добьется от неё по меньшей мере нейтралитета, и некоторые члены выйдут из её рядов, чтобы присоединиться к борьбе». Речь шла о континентальном характере герильи и интернациональном составе формирующейся Армии национального освобождения. Возглавить ее по определению мог только Че Гевара, но никак не Монхе. На следующий день, 1 января 1967 года, «утром, не вступая со мной в спор, Монхе дал мне знать, что уходит и объявит о своем выходе из руководства партии. По его мнению, миссия закончилась. Ушел он с таким видом, будто идёт на эшафот. У меня ощущение, что, узнав от Коко о моей решимости не уступать в стратегических вопросах, он воспользовался этим для ускорения разрыва, так как его доводы несостоятельны. После обеда я собрал всех и объяснил поведение Монхе».

Пленум ЦК Компартии Боливии ратифицировал позиции, принятые Монхе. Это означало, что Че оказывался без тыловой поддержки коммунистов. При этом Хорхе Колье Куэто, сменивший Монхе на посту первого секретаря ЦК КПБ, вскоре после начала военных действий в районе реки Ньянкауасу заявил: «Наше отношение к партизанскому движению можно сформулировать следующим образом: солидарность и поддержка во всем, чем только партия может помочь и поддержать его».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.