Возвращение…

– Ага, а очно, я даже не представляю, как это сделать, а то бы давно уже сделал. Нет, ты подумай над тем, что я сказал. Не все так просто. Раз ты сказал, значит, заочно она тебе понравилась.

– Ну, знаешь, я пока не слепой. Умная, красивая женщина не может, не нравится. Это нонсенс. Если наоборот, то значит ориентация другая у мужчины.

– И все-таки, я рад, – перебил меня Сергей, – что так получилось. Честное слово легче. Легче стало дышать, легче думать, говорить. Легче смотреть домашним в глаза. Ты не знаешь Макс, как это тяжело смотреть домашним в глаза.

– А как ты скажешь о своей легкости Татьяне?

– А зачем говорить? Мы виделись не часто. Могу и дальше продолжать общаться. Но теперь общение будет иным, более непринужденным что ли. Нет чувства тайного жениха, что сам себе создал. Она сама все поймет. Хорошо, что ты приехал. Просто отлично. Ты мой ангел спаситель. Повернись, посмотрю, не жмут ли тебе крылья, не помял ли ты их под пиджаком! Ты настоящий друг Макс. Приехал, сказал, решил.

– Может быть, даже возьму, как – нибудь на вечер Лизу и познакомлю их, – сказал он подумав.

– А вот этого делать не следует. Женская интуиция не спит никогда. Даже во сне.

– Пожалуй ты прав. Это я погорячился на радостях.

Я смотрел на Сергея широко открытыми глазами и не узнавал его. Я увидел преображение человека из одного несчастного влюбленного в другого счастливого семьянина. Он даже как-то изменил осанку. Стал прямее. В глазах появился блеск, как при выздоровлении больного. Блеск счастливого человека. Человека, вернувшегося к жизни из туманного прошлого, переходящего в будущее, но без настоящего времени. Теперь эта связь времен восстановлена. Я мог ожидать чего угодно, но не этого. Сколько в себе таит человеческая душа. И как иногда бывает мало, чтобы сделать человека счастливым. Сергей, Сергей. Я рад за тебя. Рад за то, что ты решил для себя сложнейший вопрос, на который способен не каждый. Ты сумел оценить данное тебе настоящее, и у тебя появилось более реальное и счастливое будущее, в котором ты видишь себя.

Я улыбнулся.

– А знаешь что? Давай по этому поводу, по поводу моего возвращения, выпьем или даже напьемся? – Предложил Серега. – Это как получится. Я позвоню домой и предупрежу, что буду поздно, очень поздно и буду с тобой. С тобой везде можно быть без проблем. Как такое предложение? Ты еще, сколько будешь в городе?

– Грех не поддержать друга в таком начинании, как возвращение в реальность. Не бросать же друга в радости снятия пелены с глаз. Я должен сам в этом убедиться, заглянув в них и увидеть, что там кроме алкоголя ничего нет.

А в городе буду не больше недели. Пора уезжать.

– Тем более! Вдруг не будет возможности отметить отъезд. И не бойся, теперь пелена не появится. Может быть, будут еще некие симптомы, но не все сразу. Это был переходный период от глупости к мудрости, мужчины среднего возраста.

– Средний возраст бывает и затягивается!

– Да, бывает. А бывает и наоборот совсем не наступает. Так был юношей, весело жил, волочился за женщинами, а потом вдруг смотришь уже старик, и теперь волочит ноги. Проскочил свою станцию среднего возраста, не насладился этим замечательным временем в саду жизни под названием жизнь. Так на красный свет семафора и ехал. Может, дальтоник был. Ну да не в этом суть. Итак, вперед, мой друг. Я уже слышу в воздухе звон бокалов, которые ждут, чтобы их наполнили наши заботливые руки.

– Пошли!

В тот вечер мы обошли множество питейных заведений. Договорились не пить крепких напитков, иначе быстро дойдем до стадии опьянения, а нам хотелось растянуть достижение поставленной цели – весело проведя время. Закончили мы, в каком-то ночном клубе, где отплясывали. Сергей был в ударе. Он был раскрепощен, свободен от своих оков, которые для себя выковал, а как снять не знал. Это был другой человек, не тот которого я увидел в первую встречу. Это был прежний Сергей, мой самый близкий друг, которого я помнил и любил.

Далеко за полночь такси доставило нас к его дому. Я сдал его жене, ждущей мужа с мальчишника, а сам на том же такси направился домой.

Рассчитавшись с таксистом, я на автопилоте попал к себе домой. Еще хватило сил принять душ, потом, добравшись до кровати упасть в нее.

Туман накрыл мою хмельную голову, и я провалился в темноту.

Сон

В глаза ударил не яркий свет, как от матовой лампы и потихоньку угас. Наступила мгла, которая накрыла все вокруг. И вдруг свет снова появился. Где я? Что происходит? Откуда свет? Ты куда меня Судьба закинула? Мы же шли с тобой одной дорогой, и вдруг сгинула. Осмотревшись, я понял, что свет от луны, который пробивался сквозь ветви деревьев. В вышине ворон нарезал круги. Не было видно ни одной звезды, чтобы указала путь. Вокруг был лес. Он окружал меня со всех сторон. Меж деревьев вставали зловещие тени. Ветви кустарников принимали причудливые формы, нагоняя страх. Я онемел от него и лишь изредка издавал хрип, думая, что пою для храбрости. Я заорал, прогоняя страх, но он вцепился в меня, не давая, ни идти, ни ползти. Горло сдавил спазм, и я смог только выдохнуть и осесть на влажную траву. Где я? В каких местах? Что делаю здесь?

Но что это? Передо мной стоит, словно моя тень. Даже в этой темноте я увидел, нет, скорее почувствовал, печальный, укоризненный взгляд.

Я тут я понял. Это моя Судьба. Та, с которой я иду по жизни, над которой шутил, насмехался, не прислушивался.

Она посмотрела на меня взглядом, который бывает у брошенного человека. Немой укор. И пошла по еле заметной тропе.

Некоторое время я сидел в оцепенении, но страх остаться наедине с собой, был тяжелее. Он подбросил меня, и я бросился за ней вдогонку.

Как только рванул вперед, сзади я услышал лукавый голос:

– Постой, дорогой! Ты куда? Разве тебе плохо быть наедине с собой? Ты же к этому привык? Разве тебе было плохо до сего мгновения? Ты любишь эту жизнь такой, какую сам создал. Которую лелеешь и холишь. Зачем тебе судьба, на которую не обращал внимания? Что она может тебе дать? Только встречу с другой судьбой, от которой ты уходишь вот уже на протяжении всей своей жизни. Встреча с другой судьбой это ответственность. Останься, не торопись. Наступит утро, солнце загладит, скроет твои мрачные мысли, порывы. Не уходи!

Я рванул, что было сил. Ветки хлестали мне по рукам, лицу. Я спотыкался о деревья, которые в темноте разбросали свои корни поперек тропы.

Я бежал, задыхаясь по следам судьбы, которые не видел в этой мгле, а чувствовал. Иногда меж деревьев я видел тень на фоне лунного света.

Сколько пробирался не знаю, но ноги начали стираться и кровоточить, но конца пути я не видел. С разбегу я чуть не налетел на массивные деревянные ворота, за которыми угадывались очертания большого дома, погруженного в ночную темноту.

Толкнув ворота, на которых не было ни замка, ни задвижки я не смог открыть их. Они только чуть скрипнули, но не поддались. От отчаяния я стал стучать по ним кулаками, ногами. Я испытывал чувство глубокой тоски, что упустил свою судьбу, которая где-то бредет без меня. Я не жалел сил и продолжал грохотать по воротам. Слезы, навернулись на глаза и заливали крик, который рвался из души, но раздавался лишь хрип. Я кричал, угрожал, просил добрыми словами открыть ворота.

И тут раздался резкий, ржавый скрип отодвигаемого засова. Ворота не открылись, но приоткрылась калитка в воротах.

Лучше бы я прошел мимо. Я был не рад увиденному.

Крик застыл на сухих губах. Хотелось бы побежать назад, но страх вцепился в мои ноги, а в голове вертелась мысль, что не может она быть здесь.

Передо мной стояла толстая, седая старая баба. Свет луны играл на ее седых волосах, придавая им металлический блеск. Маленькие глаза были глубоко посажены. Мясистый нос резко выделялся на ее лице. Перед собой она держала лампу, которая била светом снизу, придавая зловещее выражение лицу, которое было в прыщах. Вся она была, какая-то скукоженная. Взгляд был не добрый, угрюмый.

– Что грохочешь незванный гость? – проскрежетала она.

Я не мог вымолвить ни слова, словно в горле застряла кость. Из-за ее спины выглядывали прокаженные, искалеченные, изгаженные силуэты.

– Рано пришел. Я тебя еще не ждала. За судьбой бежишь? Так нет ее здесь. Стороной прошла. Здесь изба искореженных судеб. Еще рановато ей. Но, что дорога привела, знать не долго осталось.

Я стряхнул страх с онемевших ног и бросился прочь. В ответ не услышал ни звука, только тишина зловеще смотрела мне вслед.

Ветер мне сушил слезы, нервы были натянуты, как тетива. Я гнал себя вперед. Крепким словцом вышибал страх, как душу из стервы. Одержимость была моей подмогой. Я не знал, что ждет меня впереди, но был готов ко всему. Не от судьбы бегу – к судьбе. Я хотел одного, быть с ней, чтобы она простила меня. Я еще хотел отдать, что не отдал, сказать, что еще мной не сказано, испытать, что не ведал. Хотел покаяться, чтобы она дала возможность увидеть себя без кривых зеркал. Душа в беге кричала страшным криком, не издавая стона. В груди стучал набат, изгоняя ум и опыт. Я боялся одного – не выдержать. Я падал не от усталости, а под тяжестью своих ошибок и грехов, поэтому я должен найти ее, чтобы покаяться. Где она сейчас? Бредет полями скошенной травы, густыми лесами? Горизонт не обещает короткий путь по жизни странствий и людской молвы. У нее нет права присесть и отдохнуть.

Цепляясь за покров земли, обдирая ноги и руки, не издавая слов мольбы, я поднимался от унижения, в которое сам себя втоптал.

От душевных мук слезы струились по душе змеиным ядом. Сердце впитало все что могло и застыло. И только изморозь на нем, как первый снег.

Сколько бежал не знаю. Падал, вставал, снова падал. Снова бежал. Куда бегу и зачем не понимал и не хотел понимать, только прочь от того места.

И вот когда я устал, сил не было идти, от бессилия я опустился на колени и увидел мерцающий свет впереди. Деревья и кусты стали реже. Луна освещала путь. Я выбежал на опушку и замер, как вкопанный.

Передо мной стояли двое. В длинных балахонах с надвинутыми глубоко капюшонами, что нельзя было увидеть каких либо черт лица, если они были. Один стоял справа от другого, чуть за его спиной.

– Кто вы? – мелькнула мысль – Можете чем-то помочь? И где я?

Я услышал голос в голове, но не видел, чтобы стоящий передо мной произносил слова в слух.

– Кто мы тебе и так известно, а нет, потом поймешь. Наша помощь тебе не требуется. Ты сильный человек, хоть и нагородил по жизни. Сам найдешь выход из ситуации. Я помогаю слабым, когда слышу их просьбы о помощи. Тебе моя помощь не требуется. Хотя может …

Я почувствовал саркастическую усмешку другого, который молвил:

– Иди, иди пока. Впереди еще так много неожиданностей подстерегут на жизненном пути. А судьбой не разбрасывайся. Не то приберу к себе раньше времени.

В руках у него вдруг появился листок бумаги. И тут же еще один лист скользнул на землю, которому никто не придал значения. Я нутром понял, что лист в руке мои грехи, а на земле лежит листок с достоинствами. Он просто упал и лежит.

– Что вы смотрите на мои грехи? Где взять столько благих намерений, чтобы вымостить себе дорогу в ад? Где праведность? Где грех? Где у них границы? Кто может судить, не познав воли и неволи, потрясений радости и горя! Тот не жил у того в жизни только чистые страницы.

– Нет мне рано. Я еще наберу достоинств. Я наберу благих намерений. Нарисую их угольком от костра души и донесу их. А что дальше? Можно будет решать в споре. Тогда можно будет спорить о каждом деянии в списке до хрипоты до драки, а там как получится, – выпалил я. – Свет видит не только зрячий!

– Ну, смотри, какой храбрый. Потому подождем с твоим определением места, – сказал первый, и оба исчезли, словно и не было.

Далеко впереди я увидел слабый свет и снова бросился бежать. Я теперь знал, куда я бегу. Я бежал от своего прошлого в свое будущее. Которое пока еще только светится слабым огоньком вдали, но сделать его ярче я могу только сам и не в одиночку.

И вот я догнал ее. Я все-таки догнал ее. Я упал перед ней на колеи и склонил голову.

– Прости меня, грешного. Успокой – вымолвил я. – Мне нужно время, чтобы покаяться перед теми, по чьим душам я шагал, кому принес одно уныние, замазывая светлое в их мечтах. Прости. Я снова потащу телегу со своими ошибками и своим опытом. Да, я буду рвать себе нервы, глушить боль, но не суди меня строго. Я пойду, пока хватит сил. Я еще храню душевную теплоту, нежность, которая застыла. Я накопил покой, который хочу отдать той, которая полюбит. Пойдем своей тропой. Устанешь, я тебя поддержу, а замерзнешь, согрею и доброе слово скажу. Трудно тебе со мной, но, то не твоя вина.

Отчаяние сжало грудь, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Слезы текли по щекам, сохли на губах и не капали.

Она протянула руку, подняла меня от земли и пошла вперед к огоньку. Я пошел следом. Куда мне без судьбы? Только в темноту, а с ней к свету. Вдалеке послышался шум. Я поднял голову и проснулся…

Будни

Утро было мучительным, как у любого, кто знает, что такое похмелье. Это состояние убивает. Такое со мной было всего несколько раз в жизни. Именно то, что я понимал, каковы буду последствия, останавливало меня и не позволяло переходить грань опьянения. Я предпочитал выпить вина. Для куража, чтобы утро следующего дня началось с хорошего настроения, а не с головной боли и мысли «Зачем? Зачем мне все это надо было вчера?» Опыт жизни научил чувствовать грань. Сначала знакомые обижались, а потом привыкли. Просто я такой.

Но вчера был особый случай и я шел на него осознанно. У меня не было сильной головной боли. Опять-таки я вечером, когда пришел, принял таблетку аспирина, прежде чем провалиться в сон. Но состояние было дискомфортным.

Пройдя в ванную, я посмотрел на себя в зеркало и ухмыльнулся отражению. Отражение, было каким – то помятым и улыбка походила больше на оскал. Под глазами были мешки. «Это не мешки, как отражение вчерашнего – это не выплаканные мужские слезы» – сказал я себе. – Дружба требует жертв.

Приняв душ, я сварил себе кофе и, нарушив обычный порядок, налил стопку коньяку. Клин клином вышибают. Выпив коньяк, я медленными глотками пил обжигающий кофе, постепенно приходя в себя.

Жизнь входила в обычный ритм. Торопиться некуда. Через несколько дней я покину мой гостеприимный город…

Дни до отъезда пролетели быстро. Я купил обратный билет, приводил в порядок записи, сортируя и перекладывая их. Делал последние заметки. Иногда разговаривал с Сергеем. Нам так и не удалось больше увидеться.

Я был доволен сделанной работой. Я не ездил больше в центр города. Кроме Сергея никому не звонил. Мне тоже. Этакая завеса молчания. Я был рад этому, был предоставлен сам себе. Мои походы из дома ограничивались в магазин за продуктами и вечерними прогулками по своему району. Когда солнце начинало клониться к закату, я выходил из дома, просто побродить. Это было приятное время. Я сидел на лавочках, смотрел на окружающих и просто наслаждался вечерней прохладой. Солнце низко склонялось к горизонту, косые лучи били в окна домов, отражаясь и как бы прощаясь до утра, а затем прятали свои лучи за горизонт, сумерки сгущались, и я отправлялся домой. Появлялось больше молодежи. Это было их время, их место. И я освобождал его им. Жизнь в городе с наступлением сумерек не прекращалась, становилось меньше суеты, все больше прохожих, которые не спешили, а молодежь собиралась компаниями, весело разговаривая, смеясь. Домой возвращался, когда зажигались фонари. Мне было некуда спешить. Пока некуда и не к кому. Во мне по – прежнему жил мальчишка. Сколько раз я видел город вечером, это отражение из окон солнечных лучей, свет уличных фонарей и все равно это меня восхищало.

Последняя запись

– Это снова я, твой безликий собеседник, который иногда пытается внести разнообразие в твои вечера.

– Что безликий это не верно. Больше подходит безымянный, неизвестный. Я вначале нашего знакомства пыталась фантазировать и представить тебя, но потом поняла, что не нужно создавать себе образ. Реальность может быть иной.

– О чем я тебе и говорил. Создашь образ красавца, а все будет иначе. Что, касается неизвестности, то всему свое время. Я не ставлю целью исчезнуть, оставшись в памяти только голосом. Это было бы жестоко по отношению к нам обоим, поэтому настанет время, когда надо будет принять решение и пригласить тебя на свидание. Произнести это осипшим от волнения голосом, а затем вести отсчет времени, оставшееся до встречи. Пожалуй, это тот случай, когда время считают в обратную сторону. Потом с дрожью в коленках идти в ожидании неизвестности.

– Неизвестность тоже может иметь разные моменты. Ожидание неизвестности порой сильнее реальности. Ожидание, как спираль во времени скручивается все сильнее с каждым мгновением, чтобы в один миг направить свою силу, энергию в одном ей известном направлении. А вот что это за направление не дано понять и знать.

– А хочется понять, куда будет раскручиваться спираль, закрученная судьбой?

– Нет. Если будущее известно, то это уже прошлое, которое мысленно пережила. А зачем переживать событие дважды, тем более ощущения будут в реальности иные. В них не будет жажды познать тот самый миг. Пережив будущее в себе, гасишь костер, который так и не загорелся, а так и тлел, пока не потух. Нет того жара, который греет.

– А сгореть не боишься? Даже тлеющий костер способен сжечь все дотла.

– Не боюсь. Мне нравится, когда будущее переходит в прошлое через настоящее. Хочется испытать все три состояния времени. Ты против?

– Нет, конечно. В прошлом наши письма, разговоры. В настоящем милая беседа, а в будущем неизвестность, которая неизвестно чем закончится. Кстати, касаясь временного фактора. Что ты думаешь о нашем прошлом? Не жалеешь?

– Даже не знаю, что ответить на твой умный вопрос. Просто ставишь в тупик. Я его вспоминаю, наше прошлое, и оно мне нравится. Стала бы я тратить на тебя время, притом столько, если бы мне было не интересно. Или думаешь, что я разговариваю с тобой из жалости?

– Жалость унижает

– Кого

– Обоих. Меня, что взываю к сочувствию, тебя, что вынуждена, поступать против своего желания.

– Ты сам понял, что сказал? Я поступаю против своего желания?

– Стоп. Это я образно. Оставим наше прекрасное прошлое, не будем его тревожить, и не будем омрачать наше настоящее. Что у нас в настоящем?

– Весна, которая заканчивается. Прекрасный день, который необычайно долго длился под голубым небом. У меня каникулы. Последние каникулы. Грустно.

– Все когда нибудь заканчивается. Если есть начало, значит, есть и конец. Жить по кругу еще никому не удавалось.

– А как твое ощущение? Ты теперь свободен.

– Если бы. Просто переход из одного состояния в другое. В этот момент, перемешиваются и радость и грусть. Радость, что закончился один этап жизни и начинается другой, еще не известный. Это ощущение новизны и бодрит и пугает. Как все сложится? Грусть, потому что понимаешь, что такой в общем беззаботной жизни уже не будет. Только сейчас начинаешь понимать, что имел. И все чтобы ни сказал, будет звучать банально, а вот состояние передать сложно. Каждый чувствует его по – своему. У тебя это все в будущем, а у меня уже в прошлом. Чувство потери присутствует, притом такой, которую уже не вернуть, не повторить, не испытать. Этап пройден. И прошлым опытом даже нельзя воспользоваться. Там правила игры другие.

– А в ближайшем будущем я уезжаю. Приеду в середине августа.

– Так скоро и так надолго? А я?

– А ты будешь меня ждать. Или нет?

– Вообще ждать – женская доля, но у меня нет выбора. Буду приходить к этой телефонной будке, она мне почти, что родная. Буду испытывать тоску и боль по бесцельно прожитым дням. Появятся седые волосы от горечи разлуки. А вообще буду готовиться поступать в институт. Не спрашивай в какой. Все потом. В будущем.

– А оно будет?

– Будущее будет не зависимо от нас. Будем мы в нем или нет. Оно без нас проживет, а мы без него с трудом. Там не будет нашей встречи. Так что будет.

– Выходит это наш последний разговор

– Ну, уж нет. Не последний. Это наш разговор перед расставанием. Это препятствие из времени, мы должны мужественно преодолеть. У нас еще не было таких длительных перерывов. Давай смотреть на это с положительной стороны. Это расставание перед встречей.

– А она будет? Ты обещаешь?

– Обещаю….

Прощальный звонок.

За день до отъезда вечером я позвонил Татьяне. Набирая ее номер, и ожидая ответа, я мысленно смотрел на себя, в свое прошлое, через калитку времени, которая открывается в реальности, как возвращение прошлого. И это прошлое застыло. Оно словно приглашало принять решение, ожидало. Она не сразу взяла трубку, и я уже хотел повесить свою, но услышал ее голос.

– Слушаю.

– Добрый вечер!

– Добрый! А я думала, что уже не позвонишь!

– Почему?

– Не знаю. Мало ли причин.

– Я не помешал тебе? Ты не занята?

– Да нет, так обычные женские дела по дому, по работе.

– Вязание, шитье

– Просто прикидывала новые варианты интерьера. Я рада, что ты оторвал меня от этого занятия.

– Я завтра уезжаю. Недавно прощался с Сергеем, – пытался я начать разговор хоть о чем – то.

– Он мне звонил. И он был какой-то другой. В нем появилось нечто новое, неожиданное в голосе. Этакая мужская уверенность. Что произошло?

– Помнишь, мы говорили об его отношении к тебе. Так вот он решил оставить свои мысли о тебе, как женщине в прошлом и перевести их вместе с тобой в группу друзей. Это голос свободного мужчины.

– Несколько неожиданно. Грустно, когда в женщине перестают видеть женщину. Но этот случай приятное исключение для меня. Сергей порядочный человек и иметь его среди своих друзей будет приятно и надежно. Лучше, чем вздыхатель. Ну что же я рада, что одним свободным человеком стало больше.

– Не факт. Могла произойти смена.

– Не надо Максим. Не будем переходить на банальные двусмысленности о чувствах людей, тем более по телефону. Я предпочитаю прямоту. Так честнее.

– Хорошо.

– Как понимаю, ты звонишь попрощаться?

– В целом да. Хотелось поговорить с тобой.

– Я действительно ждала твоего звонка. Мне бы не хотелось просто расстаться не попрощавшись. А звонить первой не правильно. Ты уезжаешь, значит, ты и звонишь. Первое слово за тобой.

– А последнее?

– Это как получится. Я рада, что мы встретились. Это двоякое чувство. Рада, что есть интересный человек, мужчина, с которым можно быть свободной. Как тем вечером в кафе. Согласись, не всегда женщина будет откровенна с мужчиной, не будучи практически с ним хорошо знакома. Ты располагаешь к откровению. Это опасно. Ты опасный человек.

– Опасный?

– Да. Когда тебе доверяют это тяжелая ноша. Надо суметь сохранить то, что доверили, не разбросать по углам. Мне, кажется, ты умеешь принимать груз доверия. Иначе я бы почувствовала. Опасный, потому что тебя не выбросишь из памяти. Память она хранит события выборочно и не всегда то, что хочется помнить. Иногда она начинает листать страницы прошлого, и словно просматриваешь много раз прочитанную книгу. Некоторые страницы просто пролистывает, а на некоторых задерживается. Ты на тех последних станицах.

– Не знал, что я такой!

– А зачем тебе знать? Ты такой, какой есть. Ты охотник. Охотник не ради дичи. Ты охотник по природе, по жизни. Ты выстраиваешь отношения с женщинами на равных, вызывая, не умышленно их на откровение, и тем самым опутываешь их. Они доверились тебе. Ты знаешь то, что не знают другие, знаешь состояние их души, а они попадают в некую зависимость.

В тебе хорошее качество. Ты умеешь держать паузу. Умеешь ждать. Многие мужчины лишены этого. Их внимание к женщине скатывается к плоским двусмысленностям и намекам. Они не умеют завоевывать женщину. Слишком торопятся. Я говорю о женщинах, которым дорого внимание мужчины, а не просто страсть плоти. В итоге получают не то, что ждут или не ту, что хотели.

Когда на дереве висит красивое яблоко, его хочется сорвать и вкусить, не представляя, какое оно на вкус, лишь в надежде, что вкус не уступит красоте. Чаще всего оно еще не созрело и окажется кислым. Оно еще крепко держится на ветке, и не стоило его рвать. А если оно созрело, то только стоит его коснуться, оно само упадет в подставленные руки. Вот ты и умеешь ждать. Возможно, учителя были хорошие. Но ты умеешь. Это и опасно. Если не подставить руки, яблоко упадет и начинает гнить. Так что лучше не подставляй руки, если тебе не нужно яблоко, пройди мимо. Ты не умышленно привязываешь к себе. Будь осторожен. Все-таки женщина имеет свои чувства, эмоции и задевать их, не собираясь настраивать на нужный лад, только испортить.

– Я начинаю чувствовать себя чудовищем в человеческом облике, играющим на чувствах женщин.