Шоу уходящих теней

– Ты работаешь и как постановщик?

– Да, подрос немного.

Николай наполнил бокалы: – А Свету помнишь?

– И не забывал.

– Это я к тому, что вот у нас с Данилой семьи, дети, а ты один. Неужели это так глубоко?

Семен откинулся на спинку стула, посмотрел за окно, где царила жизнь города, который уже готовился к ночи, и где горожане намеревались провести его в зависимости от своих возможностей и желаний, кто-то в кругу семьи, кто-то в кругу друзей, сидя в клубах и кафе, а кто-то в одиночестве, почти как он. Глубока ли его память, в его одиночестве? Он не прятал воспоминания о Свете и не заваливал ее камнями, чтобы не поднялась. Она жила с ним все эти годы, иногда чуть ярче, иногда чуть тусклее. Он ясно представил ее глаза, улыбку, губы, которые были удивительно вкусными, когда он их целовал. Помнил каждый изгиб ее тела, бархатную нежную кожу. Но эта была та Света. Все это жило в нем, но не рядом с ним. За все эти годы он даже не делал попытки узнать о ней что-либо. Что бы ему это дало? Только дополнительную грусть. Он не обижался на нее. Разве можно обижаться на любимую женщину, пусть тогда, если она счастлива, пусть и выбрала не его. Это ее жизнь, и он не собирался на нее претендовать и напоминать о себе. Это прошлое, и хорошо, что оно, это прошлое было приятным. Нет, он не жил им. Он стал более практичным и жить прошлым это, значит, не видеть будущего, не мечтать о нем. Да и настоящего нет у человека живущего лишь памятью, так существование. А он жил, радовался, когда было чему, смеялся, когда было смешно, встречался с женщинами, которые ему нравились, но не любил их, как и они его, хотя исключение в его более близком прошлом было, и имело красивое имя. Обо всем этом, подумал Семен, глядя за окно, а Николай, понимая, что задел важную струну его души, молчал, не отвлекая друга от мыслей, о которых мог только догадываться.

Семен посмотрел на Николая: – Нет. Это на поверхности. Я даже не догадывался, что это так надолго. Но восприятие, конечно, уже не то. Не думай, я не страдаю, не посыпаю голову пеплом. Я живу и радуюсь.

– Что не страдаешь и радуешься, я уже сегодня видел, – напомнил он о танцах.

– Верно. Я стал свободнее. Свобода у меня внутри.

– Вот этому и завидую. Я бы так не смог.

– Давай за зависть и выпьем. Я вот завидую вам с Данилой. Пришел домой, а там близкие люди, которые ждут, и ты понимаешь, что вот он, твой дом. Дом для меня, это место, куда я хочу возвращаться и знаю, что меня там ждут. По отдельности у меня все есть, но это не дом, это жилье. Кстати, я покупаю квартиру.

– Уже! – удивился Николай. – И когда ты успел?

– А сегодня. Женщина агент сопровождала. Очень даже приятная.

– И ты ей понравился. Ты всегда нравился женщинам, а сейчас я думаю еще больше.

– Почему?

– Ты стал увереннее. Взгляд твердый, но добрый. Выглядишь хорошо, не могут такие, не нравится. Женщины чувствуют крепкого мужчину, на которого могут положиться. Так значит, появилась агент.

– Она замужем.

– И что?

– Ты семейный человек, Николай! Что ты говоришь? А где твоя нравственность? Зачем мне разрушать семью. И свободных много.

– Это да, найдешь.

– Сами найдутся, пока в этом нет необходимости. Не стремлюсь я к семейной жизни, работы много.

– Ну, эти потенциальные понятно, а Свету хотел бы увидеть?

– Возможно, но думаю – зачем? Что это даст? У нее своя жизнь, семья, может быть, ребенок.

– А если нет?

– Ты о ребенке?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Если нет семьи или уже нет? Надо узнать, и все.

– Ну, хорошо, узнаю и что дальше? Здравствуй я приехал за тобой. А она не ждет и не нужен я уже.

– В это верю слабо, надо узнать.

– Давай не будем торопиться. Я устроюсь в квартире, машину куплю, и много иных дел. Чуть позже.

– Чуть, и ты можешь и не успеть.

– Если не успею, значит это уже ничуть и все будет, как прежде. Давай позже. Хорошо? А скажи-ка, как там Данила?

– У него все хорошо. Работает в какой-то серьезной компании, считается классным юристом.

– Считается или есть?

– Есть. Знакомых у него много.

– Вот приедет надо устроить мальчишник.

– Я «за», он будет тоже. Мы тебя часто вспоминаем, когда встречаемся, а встречаемся не редко и уже семьями. А что ты делаешь завтра?

– Откуда я знаю! Где я и где завтра? Проснусь, узнаю.

– Поехали с нами на дачу. Поле, лес, а воздух! Ты уже забыл воздух Родины. Поехали, с семьей познакомлю.

Семен задумался. Предложение Николая ему понравилось. Что делать завтра он не знал, можно к сестре сходить, но опять сидеть в квартире. Надо подумать: – Ты скажи где, если надумаю, позвоню.

Николай объяснил, как доехать. Около десяти они вышли из ресторана. Николай уже жил в другом районе, поэтому они обменялись номерами телефонов, и каждый своей дорогой, отправился домой. Семен не торопился, а наслаждался теплым вечером, всем, что видел вокруг. Он радовался, что вернулся и пока был тот период, когда не заел быт, ритм, а было ощущение радости встреч. Часть пути он прошел пешком, а затем уже на метро. Он подходил к подъезду, когда из него вышла девушка, в которой он узнал подругу Веры.

– Стоп, – скомандовал он, когда она проходила мимо. От неожиданности девушка замерла. – Почему в столь поздний час и одна?

– Еще не так поздно, – возразила она, узнав Семена.

– Достаточно. Значит так, я чуть выпил, встречался с другом, но я надеюсь, что это тебя не сильно обидит. Я провожу тебя.

– Я живу недалеко, несколько кварталов.

– Тебе неприятно, что я выпил, мое общество или все вместе? Я не ухаживаю, не напрашиваюсь, я считаю, что в такое время девушке не следует ходить одной, да и мне голову проветрить не вредно.

Девушка смотрела удивленно на Семена. Если бы он не сказал, что выпил, она бы и не заметила. Перед ней стоял мужчина, уверенный, симпатичный.

– Хорошо, – согласилась она, и направилась дальше, Семен пошел рядом.

– А вы, правда, клоун?

– Правда.

– А почему работали за границей?

– Предложили хорошие условия, вот и поехал, – Семен не считал нужным говорить о личном.

– Как понимаю без семьи.

– Ее нет, и не было. А это важно?

– Нет, но все-таки. Дом, семья.

– Кстати меня зовут Семен.

– Алина.

– Так вот, Алина, я согласен, что это хорошо, но не получилось. Вам сколько лет?

– Двадцать три.

– У вас все впереди. А чем занимаетесь?

– Журналистикой.

Семен поморщился: – О, Боже!

– Не любите журналистов?

– Любить я могу только женщину, и одну. К журналистам отношусь с уважением, но не беседую.

– Не даете интервью.

– Не даю. Номера они смотрят, пишут, а личную жизнь не освещаю.

– А это самое интересное для читателей, – усмехнулась Алина.

– Именно поэтому. Вы бы хотели, чтобы о вашей личной жизни писали: где и с кем встречаетесь, с кем живете, с кем спите.

– Нет, но некоторые любят.

– Это просто их реклама. Пиар ход, чтобы не забыли, и вы это, знаете лучше меня.

Они замолчали и медленно шли по улицам города, который погрузился в ночь, и полная Луна светилась в темноте неба, окруженная миллиардами звездочек. Семен поднял голову и посмотрел на небо, которое было не таким, как во Франции.

– И чем собираетесь заниматься? – нарушила она молчание.

– Это уже интервью?

– Простое любопытство.

– Обустраивать быт, а также с постановкой номеров. Это в средней перспективе, а завтра, вероятнее всего поеду к другу на дачу. А ты?

Алина подала плечами, сморщила носик: – Не знаю.

– Извини за нескромный вопрос, а парень у тебя есть?

– Сейчас нет.

– Детали уточнять не будем.

Так они шли беседуя. Она больше спрашивала о том, как он работал, что нравилось, что нет, а Семен охотно отвечал, взяв с нее слово, что это не будет опубликовано. За разговорами они подошли к подъезду дома, где жила Алина.

– Ну, вот я и дома. Спасибо.

– Я тоже прогулялся, в первый раз за много лет, по родному городу.

– Семен… – она замолчала, оборвав фразу и было видно, что ее мучает вопрос, который хочет, но не может задать. Он ее понял и закончил фразу сам:

– А можешь пригласить меня на свидание? Так?

Смущение появилось на ее лице, а в свете фонарей не было видно, как зарделись ее щеки, но он это чувствовал.

– Так, – произнесла она, – но получается, что я навязываюсь.

– Главное, что я так не считаю. Я предлагаю поехать завтра со мной к моим друзьям. Ночевать не будем, чтобы не беспокоить родителей. Но скажу сразу, если я тебе понравился не жди взаимности. Симпатии да. Это так на всякий случай, а все остальное, пожалуйста. Ты мне понравилась, но будущее давай не будем выстраивать. Наверное, я говорю неприятные вещи, но честно. Если не нравлюсь, то замечательно, и необидно. Так что?

– Договорились.

– Тогда завтра, я тебе позвоню, давай свой номер.

Алина продиктовал номер, и Семен, пожелав ей спокойной ночи, отправился домой, рассчитывая, что уже точно до него дойдет.

20

Утро. Замечательное утро человека, свободного, никуда не спешащего и не обременного никакими делами. Может быть, это покажется скучным, но это не так. Не часто бывает, что проснувшись, вдруг понимаешь, что никаких планов нет, и ты волен делать все, что взбредет в голову. За многие годы Семен впервые проснулся с таким вот ощущением. Он лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к окружающей обстановке. Легкий шум доносился из-за окна, город проснулся, и он вместе с ним. В квартире была тишина, родители берегли его сон и старились не шуметь. Семен открыл глаза и увидел, что утро нового дня пробивается сквозь шторы, прикрывающие окна. Лучик света нашел среди них лазейку, и расположился на одеяле. Семен лежал, не шевелясь, и смотрел в потолок, погружаясь в свои мысли. Он решал для себя вопрос, ехать или нет к Николаю на дачу. То, что договорился с Алиной, ничего не значило. Это было вчера, да и обещания он не давал, хотя ясно, что она будет ждать. А что будет делать, если не поедет? Ничего. Скучно. Семен взглянул вдоль одеяла, лучик немного сместился. «Вот, все в движении, кроме меня, – подумал он, – не порядок, надо устранить».

Он откинул одеяло и поднялся, покрутил руками, головой разогревая мышцы, оделся и вышел из комнаты. Пройдя на кухню, он увидел отца, читающего газету и мать, что-то размешивающую в кастрюле.

– Доброе утро! Вы что притихли? Меня разбудить боитесь? Напрасно.

– А что нам делать. У нас каждый день такое утро, – ответил отец, отложив газету. Мать поставила на плиту чайник, а Семен отправился в ванную, привел себя в порядок: умылся, побрился и когда вернулся, то на столе его ждал бокал с кофе и тарелка с оладьями. Не заставив себя уговаривать, Семен приступил к завтраку.

– А вы? – поинтересовался он.

– А мы уже поели, – ответила мать. – Что собираешься делать?

– Ничего особенного. Обживаться, а в прочем, я вчера встречался с Николаем, и он пригласил меня на дачу, вот и размышляю, ехать или нет.

– А что думать? – удивился отец. – Что с нами сидеть. В городе душно, конечно, езжай.

– Ну, если ты так думаешь, то, пожалуй, поеду. Кстати, я вчера выбрал квартиру.

– Уже!

– А что тянуть! Подвернулась.

Закончив завтрак, Семен оделся и, вспомнив про Алину, набрал ее номер и, услышав ответ, сказал:

– Доброе утро! Надеюсь, не разбудил. Предложение поехать осталось в силе. Как твое решение?

– Не изменилось.

– Когда я буду у твоего дома, позвоню.

Повесив сумку на плечо, он известил родителей, что уходит.

– Тебя сегодня ждать? – спросила мать.

– Обязательно. Я вернусь, – и вышел из дома. По дороге он позвонил Николаю и сообщил ему, что приедет. Подходя к дому Алины, он вновь достал телефон, известив, что уже подходит и будет ждать внизу у подъезда. Ждал недолго и скоро она вышла. Семен оценил ее внешние данные. Она хоть и оделась свободно: просторные джинсы, блузка на выпуск, легкая куртка, но даже вся эта свободная одежда не скрывала хорошей фигуры. Алина улыбалась, глаза ее, чуть подкрашенные, блестели под лучами утреннего солнца. Приветливое лицо напомнило Илону. «Интересно, – мелькнула у него мысль, – а чем она сейчас занимается? Впрочем, это приятное, но уже прошлое время».

– Привет, – поздоровалась она. – Куда едем?

– Куда ехать мне объяснили, но я давно здесь не был. Я тебе все объясню, а ты сориентируешься. И еще два момента. Первый, надо зайти в магазин купить что-то к столу, а второй, поедем на автобусе. Я так давно не ездил на автобусе, что мне интересно.

– Как скажешь.

Он рассказал, куда им надо и она, поняв маршрут направления, уверенно пошла от дома. По пути они зашли в магазин, купили закуски, вина, а затем уже приехали на остановку автобуса, который был им нужен.

Сидя в автобусе, Семен с интересом смотрел на пробегающие мимо пейзажи. Все вроде бы такое же, но не такое. Леса, поля, что он видел, были какими-то дикими, не заброшенными, а именно дикими, словно по ним не ходили. Он видел не облагороженную, а природную красоту. Он привык видеть ухоженные леса, где все было приведено в порядок, а здесь он мог увидеть поваленное сухое дерево. Возле одной из остановок, где остановился автобус, от которой вела узкая асфальтовая дорога к деревне, чьи крыши домов виднелись среди густой зелени деревьев, он увидел ветку. Обычную сухую ветку, лежащую рядом с остановкой, чуть в стороне, на обочине, в траве, пожелтевшей от придорожной пыли. Ветка была не так уж и мала, без листьев. Никто не обращал на нее внимания, ветка, как ветка. Но внимание Смена она привлекла, не вписывалась она в окружающий пейзаж. Что она здесь делает? Кто ее сюда притащил? И зачем? Кто-то же бросил ее здесь, уже садясь в автобус. В европейских странах такого не встретишь. И вот эта хаотичность, нравилась ему.

– Что тебя так заинтересовало? – спросила Алина, увидев, как Семен внимательно смотрит мимо нее за окно.

– Дикость пейзажа. Вон та, сухая ветка.

– И что в ней необычного?

– Для тебя ничего, а для меня вид родной земли. Это там, – и она поняла, что он подразумевает под словом «там», – порядок, и не будет ветка лежать у дороги. Я даже догадываюсь, как она здесь оказалась.

– И как?

– Мальчишка, идя к остановке, нашел ее и тащил за собой по обочине, не по асфальту, а по обочине, чтобы поднять пыль. Это же так интересно, наблюдать, как она поднимается, а потом оседает, а ветка в движении издает свой звук, который может раздражать других, но не его. Это детство, которого уже не будет. И не надо даже думать, зачем он это делает, он и сам не сможет ответить. Ему это просто интересно.

– Да ты лирик. Никогда не задумывалась об этом, – произнесла Алина, провожая взглядом уплывающую вдаль ветку, так как автобус поехал дальше.

– Ты здесь живешь и уже много чего не замечаешь. Это обычно для твоего глаза.

– А ты отвык?

– Видимо да, раз обратил внимание.

Ехали они еще с полчаса, и вот такая же, неухоженная кирпичная остановка с облетевшей краской, встретила их, выходящих из автобуса, который выбросив облако дыма и заурчав, поехал дальше. Алина осмотрелась и заметила:

– А веточки нет.

– Здесь не было того мальчишки, но я бы все равно не взял ее, у меня бы не получилось. И как бы я смотрелся с такой веточкой?

Алина представила и засмеялась: – Это было бы интересно. Даже очень.

– Не сомневаюсь. Ну, что пошли.

Они шли по асфальту по направлению к поселку, который был метрах в пятистах от дороги. Солнце уже начало припекать и разогрело воздух. Пройдя метров триста, Семен остановился: – Подожди. Давай послушаем.

Алина остановилась и так же, как и Семен, прислушалась. Шум с автомобильной дороги был уже не так слышен, а со всех сторон развались звуки природы: стрекот, писк, щебет. Это были хаотичные звуки, которые невозможно услышать в городе, а оказавшись вне города, многие и не обращают на это внимание. Вслушиваясь в эти звуки, Семен улыбался.

– Любой звук может пригодиться, в работе, – поделился он. Остаток пути они проделали, не торопясь и наслаждаясь всем, что попадало на глаза: деревьями, травой, птицами, домами. На одной из улиц, они остановились возле калитки, за которой дорожка из плит, вела к двухэтажному дому. Семен сунул руку в прорезь калитки и отодвинул щеколду.

– Прошу, – предложил он. – Хозяева! К вам гости, – громко крикнул он и из-за дома показался Николай. Был он в старых шортах, выцветшей футболке и каких-то резиновых сланцах на босу ногу. Увидев, кто пришел, направился к ним.

– Правильное решение принял, – сказал он, подходя к ним, и с интересом посмотрел на Алину, пытаясь понять, кто она Семену. Семен не вдавался в подробности, а просто познакомил их:

– Алина, это мой друг детства Николай. В отличие от меня, он остепенился, женился и ведет жизнь примерного семьянина. Я же остался, каким был.

– И это тебя выделяет среди таких, как мы, мы теряем то, что имели раньше, – парировал Николай.

– Это что же?

– Авантюризм. Пошли.

Они завернули за угол дома, и их взору предстала, изумительна картина. Лужайка, вдали виднелось поле, а за ним лес. Глаза отдыхали, глядя на эту красоту, можно было смотреть вдаль, отдыхая глазами, а не упираться в стволы деревьев или ветки кустарников. К дому примыкала большая веранда, в одной стороне которой стоял стол, накрытый клетчатой клеенкой, вокруг которого стояли стулья, а на столе красовался большой медный самовар.

– Это откуда же такое? – радостно произнес Семен.

– Наследство, – гордо ответил Николай.

– Богатый ты. Напоишь?

– Не сомневайся.

В другом углу веранды расположились пара плетеных кресел, маленький столик и мечта многих домоседов – кресло-качалка. В дальнем углу лужайки стояла беседка, а рядом с ней мангал, из которого поднимался дым углей. Из беседки вышла миловидная женщина, а за ней следом девочка, и обе направились к ним.

– Моя, жена, Лена, а это Лиза, – представил Николай свою семью. – А это тот, моя дорогая, о ком ты не единожды слышала – Семен Ковалев собственной персоной и его спутница Алина.

– Если у тебя будут проблемы с работой, обращайся, я похлопочу, чтобы тебе дали место шпрехшталмейстер, проще инспектор манежа, будешь номера объявлять.

– Учту, но сначала надо выучить это самое слово.

– Иди сюда, – позвал Семен девочку и достал из сумки игрушку – маленькую куклу, которую можно надевать на руку, что и продемонстрировал, сказав детским голосом:

– Меня зовут Настя. А тебя? – при этом двумя пальцами, на которые были надеты ручки, он пригладил голову кукле.

Девочка засмеялась, а Семен снял игрушку и протянул ей, и та, взяв ее, убежала в беседку.

– Ну, все, теперь у нас будет разговорный жанр. Ты себе замену готовишь? – спросил Николай. – А вы знаете дамы, что у Семена все началось тоже с игрушки. У него есть замечательная игрушка-клоун. Кузьма, правильно? И он с ним во всех его поездках.

– Да, ты что! – восхитилась Алина. – Покажешь?

– Посмотрю.

В течение следующего получаса женщины занимались приготовлением салатов, а мужчины шашлыком, точнее занимался Николай, а Семен сидел рядом на пеньке, наблюдая за процессом.

– И кто она такая? –сверкнув улыбкой спросил Николай.

– Девушка.

– Очень точное замечание.

– По приезде познакомились, подруга соседки. А вчера, после нашей встречи, встретил ее у подъезда, проводил, предложил. Все.

– Как у тебя быстро.

– Как получилось.

– Еще бы, редкая женщина откажет тебе в знакомстве.

– Но такие тоже есть. Кстати, – вспомнил Семен, и, достав телефон, по памяти набрал номер, а услышав ответ, сказал: – Привет. Это я. Я сейчас за городом…Да, у друга…Один? Это, смотря, как понимать твой вопрос. Если вкладывать твой смысл, один, а если мой, то в кругу друзей…Илона, а как ты?....Это хорошо. Это мой номер телефона, если будет желание, запомни его… Квартиру присмотрел, как будет городской телефон я тебе его сообщу….Как зачем? Вдруг проездом из Парижа в Милан, самолет совершит посадку в Москве, и ты решишь меня навестить, и кто тебя встретит в аэропорту, кто довезет?…Конечно, найдутся, – затем он перешел на французский, но закончил по-русски. – Пока.

Увидев вопросительный взгляд друга, пояснил: – Не думаешь же, ты, что я там жил в монастыре и все время один и в келье?

– Даже мысли не возникло. И кто?

– Красивая женщина.

– Ответ был очевиден. Она тебе нравится?

– Во всяком случае, у нас были хорошие отношения, – ушел от прямого ответа Семен.

– Почему были?

– Потому что я здесь, а она там.

– Это не препятствие.

– В сущности, нет, но дело не в ней.

– Понятно, как всегда в тебе. Очаровал женщину и уехал.

– Эту очаруешь, как же! И она понятливая.

– Я думаю, что ей некуда было деваться от твоего решения. Иначе, не стала бы тебе отвечать.

– Возможно, ты и прав, но у нее мой реквизит.

– И она его хранит, – вздохнул Николай. – Мне ее жаль. Наверняка,…а ладно, – махнул он рукой.

В это время раздался голос Лены: – Мужчины, откройте бутылку.

– Сразу обоим прийти, или хватит одного? Вы что уже начали без нас? – спросил Николай.

– Я схожу, – сказал Семен, вставая с пенька, и направился к веранде. Николай обратил внимание, что телефон остался лежать на пеньке. Он посмотрел вслед Семену, и лукавая улыбка появилась на его лице.

Когда шашлык был готов, и все сидели за столом, Николай предложил Семену стул, напротив лужайки, чтобы он мог видеть простор.

– Наслаждайся.

Разговор был обо всем и ни о чем. Семен интересовался новостями, рассказывал о том, что видел, где бывал. Он наслаждался этим обществом. Он сидел в кругу друзей, как старых, так и новых. Он надеялся, что семейная атмосфера подействует на него благосклонно. Он с удовольствием говорил о погоде, природе, о салате и шашлыке. Никто не спрашивал о его личной жизни, и у него сложилось ощущение, что после нескольких лет ссылки он возвращается к нормальной жизни. Он слушал, задавал вопросы, отвечал. Он был среди людей живущих настоящей жизнью, и ему было наплевать, если кому-то она могла показаться скучной и однообразной, зато она была правдоподобной, и в ней были свои радости, для тех, кто хотел их видеть. Алина легко нашла общий язык с новыми знакомыми и Семен, общаясь со всеми, чувствовал, что он такой же нормальный.

– Как твой номер? Расскажи женщинам.

– Я же тебе говорил, его надо видеть. Все не просто. Илона, помогла мне. Это моя знакомая во Франции, – пояснил он женщинам. – Она помогла мне решить некоторые вопросы, познакомила с нужными людьми, что помогли. Если буду ставить номер, тогда она пришлет аппаратуру.

Никто не стал уточнять, что и как, а он просто дал информацию и все.

Было около шести, когда все сидели уже в другом углу веранды, пили чай, что налила Лена из самовара в чашки. Семен расположился в кресле-качалке, полозья которого тихо поскрипывали, и смотрел вдаль.

– Я тебе завидую.

– В чем? – спросил Николай.

– Это здорово иметь такое кресло и такой вид. Сидеть вечерами одному в кресле, и покачиваясь смотреть, смотреть, смотреть. Это только, кажется, что сидя в одиночестве, думают о чем-то возвышенном. Ерунда. Когда сидишь вот так, то ни о чем не думаешь, а просто смотришь и замечаешь, что вокруг. Какие там мысли!? Видишь, как воробей сел на ветку и сидит чистится, поворачивая свою крохотную головку. И ты поглощен этим, наблюдая за ним. Ты сидишь, и с каким-то детским наслаждением смотришь, боясь спугнуть эту птаху. Или вдруг кто-то прошел, проехал вдали, а вот кот идет вдоль забора, осторожно и свободно. Ты поглощен этим миром и тебе ничего не хочется делать, а просто так наблюдать. Видеть, как меняется цвет неба, когда солнце склоняется к закату, как меняются формы облаков, слышать легкий шорох листьев. Разве не так? Так. И это нравится всем. Почему? Да это невозможно объяснить, и не надо. Нравится и все, и никакие мысли не лезут в голову, а ты получаешь наслаждение тем, что ты сейчас видишь, чувствуешь своим состоянием. И если что-то вдруг отвлекает, то с горечью возвращаешься в реальный мир людей, которые разрушили твое состояние. А кресло все качается, скрипит. И даже этот скрип, доставляет удовольствие, но, увы, не тем, кто рядом. Тебе обязательно заметят, чтобы прекратил скрипеть. Оно и понятно, скрип часто отвлекает, раздражает, но не тех, кто его не создает. А если поменяться местами? Все кто был не доволен, тут же успокаиваются и им также нравится поскрипывание. Таковы мы. Можно почитать книгу, газету, но вскоре и они оказываются на полу, а причина проста, нам нравиться просто смотреть, ловя редкие мгновения, когда мы можем побыть самими собой, без всяких мыслей. Такое у меня уже бывало, когда я смотрел на океан. Шум волн, шелест деревьев.

– Э, как тебя повело на философию.

– А ты как думал? Я и так почти всегда среди людей.