Фотограф

– Видимо пришло твое время. Я не знаю всего, мне рассказывала еще моя бабушка. У нас очень древний род и в нем были колдуны и ясновидящие, которые могли общаться с неизвестными. Ты понимаешь, что во все времена, людей обладающих способностями заглянуть в прошлое и будущее побаивались, к ним все равно шли, но их и предавали. Наши предки много кочевали, так как оставаться на одном месте было опасно, поэтому следующее поколение чаще всего меняло место жительства. Сейчас проще. Тогда скрывали свои способности, да они и давались не всем. Ни я, ни твоя бабушка, не владели этим даром. Тогда не было такой техники, как сейчас, но вода была всегда, и она служила зеркалом, и отражала не только лица, смотрящие в нее. В глубине можно было увидеть больше… Значит, тебе вернулись способности нашего рода, которые накапливались веками. На нас, на двух поколениях природы отдыхала.

– Что значит вернулись?

– Я не знаю, но нельзя этому научиться, не получиться выучить, как таблицу умножения.

– Так я ничего и не читал и вообще никогда не интересовался всякими потусторонними делами.

– Знаю, но видимо пришло твое время. Да и что считать потусторонними делами? Если есть способности, дар, то нельзя от него отказываться, надо помогать. Человек только с виду силен, а, в сущности, слаб.

– Мне не очень нравиться развитие ситуации, потому что я не понимаю, не знаю ответа на простой вопрос. Кто я? Если раньше я это знал, то теперь уже нет.

Зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю, – ответил Дмитрий, … Понял, сейчас.

Дмитрий задумчиво посмотрел на экран телефона.

– Пойдем мама, посмотрим подтверждение дара, как я понимаю.

Они прошли в комнату, и Дмитрий включил телевизор. Показывали новости, где рассказывали обо всем и ни о чем. Лишь в конце показали сюжет, где грузовик на загородном шоссе врезался в автобус. Есть жертвы. Дмитрий выключил телевизор.

– И как это касается тебя? – спросила мать.

Дмитрий рассказал ей о Люсе и ее дочке, и то, что он видел, просматривая фото дочки.

Снова зазвонил телефон.

– Да, смотрел… Я понял, что вы собирались ехать этим рейсом…Попрошу тебя никому обо мне не говорить.

– Сделал хорошее дело, спас людей, – заметила мать, когда он закончил разговор.

– Мама я спас двоих, а не всех.

– А ты хочешь быть спасителем всего человечества? Сколько смог.

– Так кто я?

– Получается ясновидящий, но с учетом поправок на современный мир. Что собираешься делать?

– А что делать? Жить дальше, а там посмотрим.

Мать встала: – Подожди, я сейчас, – и вышла из комнаты. Вернулась она, неся в руке книгу, в толстой зеленой обложке: – Вот, мне дала моя бабушка, – и протянула книгу сыну. – Она знала, что я не обладаю даром, который был у нее. Видишь, пригодилась. Она просила передать, кто будет следующий.

– Отец знал? – спросил Дмитрий, беря книгу, которая была не очень толстой, но тяжеловатой.

– Да. Мы берегли ее. Я заглядывала в нее, но что толку? Теперь это твое.

– Велика ответственность. Что мне с этим делать?

– Боишься?

– Конечно. А если дар пропадет?

– Тогда передашь другому поколению.

– За столько лет книга превратится в труху.

– Не превратилась же. Как думаешь, сколько ей лет?

Дмитрий осмотрел книгу, пролистал пожелтевшие страницы: – Лет сто, сто пятьдесят.

– Ей уже более пятисот лет. Это редкая вещь. Видишь, как сохранилась. Страницы пропитывали специальным составом, чтобы бумага не превратилась в пыль.

– Пойду, посмотрю, что там внутри.

– Будь осторожен, – попросила мать, – надо уметь думать, что и как делать, и сказать, чтобы не навредить.

Дмитрий отправился в свою комнату.

– Дим, – окликнула его мать, – ты береги себя.

– Конечно, сейчас уже не устраивают охот на ведьм и ведьмаков.

В своей комнате, он расположился в кресле, включил торшер и в легком освещении стал пролистывать книгу. Обложка была из кожи. Переворачивая страницы, которые были тонкими, но прочными, он обратил внимание на язык. Это был старославянский язык, которого он не знал, что было естественно, учитывая возраст книги. Но, листая страницы, он заметил, что язык написания меняется, как и почерк. Последние страницы были и вовсе пустые. Никаких дат, чтобы понять, когда что писалось, не было. Полистав, он вернулся к началу и стал всматриваться в написанное и вскоре понял, что это были обряды, заклинания, рецепты, обереги. В общем, полный набор.

– Да много что умели наши предки, что не умеем мы, – сказал он себе. –Всё, знать не возможно, видимо каждый, кто писал, имел свое предназначение.

Он решил попробовать прочитать и был удивлен, что понимает написанное. Дмитрий прочитал несколько строк первой страницы снова и не верил сам себе, он понимал написанное. Мало того, он с легкостью запоминал прочитанное, хотя не обладал исключительной памятью. С книгой в руке он вышел из комнаты, мать повернула голову, оторвав взгляд от телевизора.

– Здесь много чего, но я понимаю лишь текст на первой странице.

– Ну, вот видишь, значит, не зря я хранила. Что собираешься делать?

Дмитрий задумался: – Да я и сам не знаю. Ясно одно, что буду ее пытаться изучать.

– Думаю надо. Эта книга твой проводник. Мало ли что понадобиться, не всегда будет техническая связь.

– Это верно, но и носить ее с собой нет смысла. Не буду же я говорить «подожди, я сейчас посмотрю, что там мои предки колдуны написали». Так что ли?

– Думаю, нет. Тебе полезно вообще знать что там, тем более сам сказал, что понимаешь и запоминаешь, пусть пока не все. А еще я думаю, что там никто ничего не рекомендует. Там записывали не свои опыты, а то, что реально давало результат. Возможно, получили знания от кого-то. В отличие от нас они больше верили в возможности человека, в его дарование.

– Может быть ты и права. Ладно, пойду изучать, а то предки обидятся, за мое невежество и недоверие к их способностям. Кстати, а тебе твоя бабушка демонстрировала свои способности?

– Нет, цирковых номеров не показывала, но когда я болела, лечила. Еще она рассказывала, что когда она была маленькой, их дом подожгли. Все сгорело, кроме книги. Они тогда уехали с того места. Не мне тебе говорить, как тяжело все начинать с нуля. В нашем роду это было не единожды, но всегда поднимались с колен бедности, это мы сейчас на всем готовом.

– Кстати о готовности. Ужинать будем?

– Будем. Хоть у тебя мозг еще не стал серьезным, но и его кормить надо.

Дмитрий закатил глаза под лоб.

– Что закатил глаза?

– Мозгом любуюсь.

Мать засмеялась: – Через десять минут приходи ужинать, – и пошла на кухню. Дмитрий отнес книгу и позвонил Лене.

– Ты не устала отдыхать?

– А кто сказал, что позвонит?

– А самолюбие нельзя усмирить, что не звоню?

– А девичья гордость?

– Понятно. Выходи завтра, пора делами заниматься.

– Все буду в десять, самой скучно.

– Не будет больше, я решил тебя вывести на самостоятельную работу.

– Все, тогда буду в девять.

– Нет, ты после моего сообщения будешь плохо спать, строить планы, а в итоге не выспишься, и глазки будут маленькие и сонные.

– Не бойся – буду в форме.

– Надеюсь в приличной? А то у каждого свое понятие формы, – ехидно заметил Дмитрий.

– Не в той, чтобы тебя соблазнять!

– А что хотелось бы?

– Ну, да тратить время и потерять работу. Где я такой мастер-класс найду.

– Правильно мыслишь, за что и ценю. Глупую давно бы выгнал.

– Глупая давно бы сама сбежала.

– Вот и обменялись мнениями. До завтра.

Лена работала с Дмитрием уже года два. Было ей двадцать три. Она закончила колледж по специальности фотограф. Когда ему предложили ее посмотреть, в те времена он искал себе ассистентку, Дмитрий понял, что Лена умеет обращаться не только с фотоаппаратом, умеет видеть, как снимать. У нее было чутье. Она была исполнительна, умна и что его тоже привлекало – симпатичная. Учитывая, что он работал с агентствами, глянцевыми журналами, то он считал, что помощница должна быть миловидной. Их отношения за время совместной работы не переходили грань простого общения.

С телефоном в руке, он пришел на кухню, где на столе уже стоял ужин. Мать есть не стала, но села напротив, наблюдая, как сын аппетитно ест.

– Спасибо, – отодвинул он тарелку и, приступая к чаю, и поделился с ней. – Решил, что Лена, ты помнишь моя помощница, должна приступать к самостоятельной работе.

– Помню, видела, но тебе виднее.

После ужина, он, пролистав книгу, стал просматривать ее более внимательно. Читая, он вдруг стал ясно представлять далекое прошлое.

8

Полная Луна освещала лощину среди гор, вершины которых покрытые густым лесом терялись в вышине и даже свет Луны не давал возможности видеть, где же они упираются в небо. Само небо было глубоко темным, усеянное множеством мелких звездочек, которые перемигивались. В свете Луны было видно, как в сторону лощины двигались темные тучи, вестники дождя.

Внизу лощины расположилась небольшая деревня, через которую светлой змейкой проходила дорога, приходящая и уходящая в темноту леса.

На краю деревни, несколько в стороне стоял старый обветшалый дом. Но, несмотря на свою ветхость стены из плотно подогнанных бревен были без дыр, а крыша, казавшаяся ветхой, была аккуратно покрыта дерном, на котором в некоторых местах проросла трава.

Возле дома, под звездным небом, на бревнышке, прислонившись спиной к стене, сидел мальчишка. Был он одет в полотняную рубашку поверх таких же штанов, на которые в некоторых местах были наложены заплаты. Мальчишка смотрел в звездное небо, и легкая улыбка была на его юношеском лице, а на самом лице была печать мечтательности.

Он легко вздохнул, поднялся и направился в дом. Дверь скрипнула, и его темная фигура скрылась внутри.

Через некоторое время к дому подошла женщина, небольшого роста, одетая в темное платье, голова повязана платком. На ногах плетеная обувь. В одной руке она держала небольшой мешок, а другая рука опиралась на посох. Несмотря на посох, спину женщина держала прямо. Она постояла, посмотрела на темный дом и направилась к двери. Подойдя, постучала посохом в дверь, потом еще раз. Дверь со скрипом открылась, на пороге стоял мальчишка. Он, молча, смотрел на женщину. В темноте не было видно его выражения лица.

– Доброй ночи, – произнесла женщина. Голос ее не был старческим, а ровным и спокойным.

– Доброй, – ответил мальчишка. В его голосе не было испуга. – Проходите.

– Почему не спрашиваешь, кто стучит, а сразу приглашаешь? – с укором просила женщина.

– Время позднее, нельзя путника держать на пороге, да и дождь скоро будет. Да и чего бояться? Брать у меня нечего.

– У человека всегда есть, что взять, и самое ценное – жизнь.

– Кому моя нужна, – в голосе мальчишки звучала усмешка.

Он посторонился. Они через сени прошли в дом, который освещался лишь светом Луны через окно. Мальчишка закрыл дверь. Женщина, молча, осматривалась. Мальчишка достал из угла кремень, высек искру и зажег лучину. Затем подошел к небольшой печке и зажег аккуратно уложенный в ней хворост. В помещении стало светлее.

– Проходите.

В свете огня было видно убранство дома: грубый стол, рядом две чуть прогнившие лавки. Еще одна более широкая лавка, стояла возле печи. Не ней лежало какое-то старое, немного порванное то ли одеяло, то ли зимняя одежда.

– Да, не богато, – произнесла женщина и, пройдя к столу села на лавку, положив мешок рядом, а посох, приставив к столу. Мальчишка достал из печи горшок, поставил перед женщиной, подал деревянную ложку. Другой горшок с водой поставил в печь.

– А завтра, что есть, будешь? – спросила женщина.

– Придумаю что-нибудь, – ответил мальчишка и сел за стол напротив.

Женщина зачерпнула из горшка ложкой, попробовала варево, кивнула головой. Съела она немного. Мальчишка убрал горшок и принес другой с кипяченой водой. Принес две деревянные чаши.

– Подожди, – сказала женщина.

Она достала из мешка траву и бросила ее в горшок. Аромат отвара распространился по дому. Через несколько минут она сама разлила отвар по чашам. Оба отпили. На лице мальчишки было удовольствие.

– Как звать? – спросила женщина.

– Ярослав.

– Меня зови просто, матушка Ольга. Почему один?

– Ярослав пожал плечами: – А никого и нет, кроме меня. Родители умерли два лета назад. Заболели, а затем и брат. Один я.

– Сколько тебе годков?

– Тринадцать.

За окном раздался резкий раскат грома, и чуть позже сверкнула молния, да так, что в доме на мгновение стало светло. Ярослав вздрогнул.

– Не бойся, – сказала матушка Ольга успокаивающе, – в дом не попадет.

– Кто знает, если он сгорит, мне негде жить.

– В твой не ударит, – сказала она уверенно. – На что живешь?

– Работаю в чужих людях. Иногда через деревню идут обозы. Платят, кто, чем может, кто одеждой, кто едой. Летом ловлю рыбу, ставлю силки на птиц и мелкого зверя, ягоды собираю. Что-то меняю, делаю запасы на зиму. У меня погреб есть. Надо как-то жить зимой.

– Как-то, – как эхо повторила матушка Ольга. – И что так будет всегда?

– Думаю сделать побольше запасов в дорогу, и на следующее лето уйти. Здесь меня ничто не держит.

– А могилы предков?

– А я им нужен здесь, если здесь же и умру? Я их помню, а это хорошо.

– Верно.

Матушка Ольга замолчала, Ярослав пил ароматный отвар, поставил чашу на стол.

– Ложитесь спать, вон на той широкой скамейке возле печи. Ночи бывают прохладными, да и теплее там.

В это время разразился ливень. Матушка Ольга посмотрела на потолок.

– Не протечет, – уверенно заявил Ярослав, я его хорошо укрыл.

– А сам где спать будешь?

– На пол одежду брошу, другой укроюсь. Старое одеяло у меня еще есть.

– Хорошо, тогда давай спать.

Когда матушка Ольга улеглась, Ярослав загасил хворост в печи, задул лучину и, постелив, лег на полу.

Проснулся Ярослав, когда за окном было светло и солнечные лучи пролегали по полу. Он поднял голову, матушки Ольги не было, он посмотрел на скамейку, ее мешок лежал там, где она его положила ночью. Он поднялся и вышел из дома.

Матушка Ольга стола перед домом на сухой лужайке. В лужах, что еще не высохли, играли солнечные зайчики. Она стояла, опираясь на посох и смотрела на безоблачное небо. На скрип открываемой двери она обернулась. Только сейчас Ярослав увидел ее лицо. Это была еще не старая женщина. Морщины были, но они не изрезали ее лицо, как у женщин в их деревне. Кожа была чуть смуглой, но не от загара. Она смотрела на Ярослава, и ему казалось, что она заглядывает ему в душу. Он поежился, словно от утренней прохлады.

– Вы дальше пойдете или подождете обоз, скоро будет, – сказал Ярослав.

– Нет, – голос ее звучал сильно и уверенно, и никак не вязался с ее внешностью. – Останусь здесь пока. Я нашла, что мне надо. Приютишь?

Ярослав кивнул головой в знак согласия.

А тебе, Ярослав, спасибо за ночлег, за еду. Ты ведь последнее отдал? – в ее голосе больше было утверждения, чем вопроса.

Ярослав смущенно улыбнулся.

Пойдем доедать, что осталось. Иди, разогревай. И воду вскипяти, я новый отвар сделаю, чтобы бодрил. Голодать не будем.

Вскоре они сидели и пили отвар.

– Вот что Ярослав. Пойдешь ко мне в ученики? Я тебя научу собирать травы, готовить отвары, лечить людей, научу разным заклинаниям.

– Вы колдунья? – тихо прошептал Ярослав.

– Думай что хочешь, – улыбнулась матушка Ольга. – Плохому я не научу. Если научишься, то помни. Ты не будешь бедным, ты не будешь богатым, ты будешь нужным.

– А у меня получится?

– Вот и проверим. Научу тебя грамоте. Будешь читать, писать. Не сразу, конечно.

– И долго?

– Время покажет. А здесь до следующего лета, потом уйдем. Ну, а главному научу, когда буду в тебе уверена. Не думай, что это так легко. Согласен?

– Да, – вымолвил Ярослав.

– Если ты будешь усердным, то познаешь силу трав. Нам природа дала много растений в помощь, но они могут не только помочь, но и навредить. Ты должен будешь понять, что сделав человеку плохо, ты его беду берешь на себя. Не надо помогать и тем, кто обратиться за помощью против кого-то. Все потом вернется к тебе. Завтра рано утром, я тебя разбужу, и мы пойдем собирать травы. Надо готовить запасы для отваров и заклинаний. Зима она длинная, а народу будет много.

Ярослав оказался смышленым. Матушка Ольга показывала, где и что растет, когда надо собирать, как их заваривать лечебные травы для отвара и заклинания. Она учила его грамоте, а также неизвестному языку, которым он записывал в книгу все, чему она учила. Это была книга с толстой обложкой зеленого цвета, страницы пропитаны воском, писал он специальной палочкой, а буквы пропитывал специальным отваром.

– Книгу никому не показывай, – наказывала матушка Ольга, – передавать будешь только единственному наследнику, а кого душа подскажет. Береги, что узнаешь. Людям тяжело жить. Не проси ничего в благодарность, если что дадут, то смотри сам, от души или нет. Все сам поймешь и увидишь.

Весть о матушке Ольге быстро разнеслась по округе. Она лечила всех приходящих, Ярослав помогал. Теперь они не голодали.

Однажды днем в дверь постучали. На удивление в этот день никого из тех, кто хотел помощи, не было. Ярослав открыл дверь. Вошла женщина, возраста примерно, как матушка Ольга. Увидев вошедшую, она улыбнулась.

– Проходи, – предложила она. – Нашла.

– Мир не без добрых людей, – ответила женщина. – Этот, – кивнула она на Ярослава.

– Ответ нужен?

– Нет.

– Ярослав иди, нам поговорить надо.

Ярослав не спрашивая причину, вышел из дома. Он ушел не далеко, так чтобы видеть дом. Уже стало смеркаться, когда неизвестная женщина вышла из дома и отправилась по дороге из деревни. Ярослав поспешил в дом. Матушка Ольга сидела за столом и перебирала травы.

– Кто это? – спросил он.

– Придет время, узнаешь, – ответил она.

Пришла весна. В вечерних сумерках Ярослав и матушка Ольга сидели за столом. Ярослав зажег свечу, которые теперь у них были. Матушка Ольга посмотрела на Ярослава, который готовил отвар.

– Уже пора, – сказала она.

– Что пора? – Не понял Ярослав

– Передавать тебе и другую силу, которую ты не знаешь, чтобы не натворил беды. Беда в том, что познав ее, ты уже не сможешь отказаться, и всю жизнь будешь думать благо это или кара. Это тяжелая ноша, но дается не всем.

– Ты о чем матушка Ольга?

– Пора тебе, Ярослав, узнать больше. Я тебя изучала все это время. Пора учить тебя главному – видеть прошлое людей, заглядывать в их будущее, и с некоей помощью чуть менять ее, если Судьба разрешит. Сам ты изменить будущее человека не сможешь. Помнишь, приходила женщина? Так вот это моя сестра. Вот она передает знания своему ученику, который и сможет изменять будущее человека, основателю другого рода. Он не сможет видеть будущее, если ты не разрешишь, будет видеть только то, что видишь ты. Почему такое разделение. Нельзя давать такие возможности одному человеку, это слишком опасно. Вы будете должны уметь договариваться, кому помогать, а кому нет.

– Я с ним увижусь?

– Зачем. В этом нет необходимости. Все иначе. Но запомни. Все, что ты записываешь, будет всегда для его рода желаемым. За твоей тетрадью будут охотиться. Я научу тебя, как ее защитить от злых помыслов, и если она вообще попадет в чужие руки, другого рода. Твоя жизнь отныне не будет безоблачной. Твои знания – вот цель других.

– А зачем вообще видеть прошлое, будущее? Надо ли это?

– В каждом человеке есть пороки и добродетель. Иногда надо помогать, чтобы человек не ушел из жизни преждевременно, и всей своей жизнью оказывал благотворное влияние на других.

– А разве уходят не по воле Бога?

– Я думаю, что он обо всем знает, а если молчит, значит, не возражает. Но главная здесь Судьба. Она и решает. Люди при рождении, как чистый лист, на котором каждое мгновение что-то пишется, и пишет их Судьба.

– А кто она такая?

– Это сложно объяснить, да, наверное, и невозможно. Все о ней знают, слышали, но никто не видел. Судьба у каждого своя. Многие хотят ее перехитрить, забежать вперед, хоть на полшага, но она это видит и только улыбается. Люди про нее иногда говорят «Судьба – злодейка». Это не так. Она делает то, что ей предназначено и все. Она любит того, чья она судьба. Перехитрить ее это даже не наивно, это глупо.

– Значит, помочь можно не всем?

– Увы. Только тем, в ком оба будете заинтересованы. Только тогда человек достоин изменения. Ваши возможности – не товар на ярмарке.

– А свое будущее?

– Нет. Хранителю знаний не дано, ни видеть, ни влиять на свою жизнь.

– А кто вас наделил знаниями. Получается, что мы основатели рода.

– Тебе это знать не надо. Слишком опасны эти знания, которые будут тогда храниться в твоей памяти. Да вам и чужих жизней хватит. Это не легко все видеть, а особенно принимать решения. Готов к этому?

– Да, – вымолвил Ярослав.

Матушка Ольга принесла плошку с водой, поставила рядом со свечой.

– Смотри. Я покажу тебе то, что ты точно знаешь о человеке, и что с ним будет. Это для того, чтобы ты поверил мне.

Ярослав склонился над чашей.

Прошло несколько месяцев. Снег сошел. Склоны гор покрылись зеленью листьев.

– Пора собираться в дорогу, – сказала матушка Ольга.

– Уже, – грустно промолвил Ярослав.

– Да, путь не близкий. Пойдем в город, там и продолжим. Здесь все.

– А что собирать? – сказал Ярослав оглядевшись.

– А что есть. Завтра уходим.

Ранним утром Ярослав стоял перед домом с переметной сумкой в руке. Из дома вышла матушка Ольга. В одной руке у нее была холщовая сумка, другой она опиралась на посох. Она отдала сумку Ярославу. Он положил обе сумки на землю и поклонился дому, затем повесил сумки наперевес и пошел рядом с матушкой Ольгой.

Дойдя до опушки леса, Ярослав остановился и оглянулся. Он знал, что войдя в лес, он больше не увидит свой дом, деревню. Матушка Ольга тоже остановилась. Он увидел, что из его, одиноко стоящего дома вверх поднимается дымок. Ярослав испуганно-удивлено посмотрел на матушку Ольгу.

– Так надо, – сказала она. – Твое прошлое должно превратиться в пепел.

Она повернулась и пошла по дороге между деревьев. Ярослав еще раз взглянул на деревню, грустно вздохнул и пошел за ней следом.

Дмитрий закрыл книгу, отложил ее, о чем-то задумался. Так закончился его понедельник, ставший началом пути, на который он ступил с опаской.

9

Утром, после обычного завтрака: кофе и пары бутербродов, Дмитрий отправился в студию. Погода располагала к радостному настроению: легкие облака тихо плыли по небу, иногда закрывая солнце, не давая ему разогреть воздух.

В половине десятого он стал открывать дверь студии ключом и понял, что она уже открыта. В том, кто там он не сомневался. Войдя, он увидел хлопочущую возле кофеварки Лену. Услышав звук открываемой двери, она обернулась.

На фоне света, льющегося из окон, он увидел так знакомую ему стройную девушку, со светлыми волосами, чуть курносым носом и карими глазами. Она не была красавицей, но все черты лица вместе, делали ее достаточно миловидной.

– Я же сказала, что буду в девять, – заявила она, вместо приветствия.

– Вижу, как и то, что бодра. Выспалась?

– Заставила себя уснуть, хотя признаюсь, воздушные замки пришлось рушить. Кофе готов.

Она налила кофе, и они расположились возле столика. Лена умышленно не спрашивала, что Дмитрий хочет ей предложить, давая ему возможность начать первому. Раздался телефонный звонок, мобильного Дмитрия.

– Слушаю…Я понял…Давай не будем обсуждать по телефону, да и говорить особого нечего…Нет, я не могу всего сказать, да и зачем? Важен результат…Как прошла встреча?…Ну, вот видишь…Хорошо, вечером встретимся и поговорим…Я подумаю, где и тебе перезвоню.

Отключив телефон, он не стал объяснять, кто звонил, а Лена и не спрашивала, не ей же звонили.

– Так вот, – начал Дмитрий. – У меня тут есть заказ на природе. Заказчику нужна река или озеро. Учитывая, что заказ поступил мне, то пока никого посвящать в нашу с тобой договоренность не будем. Ты снимаешь, я смотрю твой материал, отбираю. Потом ты отвозишь заказ. Если он принимается, то я сообщу, что снимала ты. Надо тебя засветить. Гонорар твой.

– Но ты же будешь проверять снимки, значит, тоже работаешь?

– Спасибо за твою порядочность, но не считай меня добрым волшебником. Это тебе аванс, чтобы поняла, как тяжел наш хлеб. Дальше работаем так: заказы все равно идут на студию, и ты в дальнейшем получаешь оклад, как ассистентка и процент от заказов, которые выполняешь. Не обижу. Согласна?

– Конечно! Я знаешь, как долго ждала этого. Я же всё смотрела: как ты ставишь реквизит, свет и все запоминала. Даже твое поведение.