Чужое Солнце

6

Семен проснулся и посмотрел на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, они показывали восемь. Он окинул взглядом небольшую комнату, в которой был минимум мебели, но вся исключительно деревянная, что придавало ей простой уют без всяких технических вещей современного мира. Было во всем этом что-то близкое, родное, из далекого детства. Плотные шторы закрывали окно, но в комнате уже было светло. Он потянулся, поднялся, принял душ, а затем, переодевшись, и вышел в общий коридор.

– Подъем, – громко крикнул он.

Соседняя дверь открылась: – Ну что ты кричишь! Не спим давно, – сказал Саша и вышел из комнаты. Из другой двери вышел Андрей.

Они все спустились вниз по лестнице, половицы которой немного поскрипывали.

– Дух старины, – заметил Саша, проведя рукой по деревянной стене, а затем подошел к входной двери, открыл ее, и тут же в дом ворвались звуки летнего леса: щебет птиц, насекомых, что заполнили дом.

– Вот, совсем другое дело, а то тишина давит. Хочется чувствовать, что вокруг кипит жизнь.

Утренний ветерок проник в холл, но дальше не двигался, не хватало сил, и на первом этаже возникла приятная, утренняя прохлада, все словно ожило.

– Зоя идет, – известил Саша своих товарищей.

Она приветствовала его, подходя к дому, Саша отошел, позволяя ей войти, и она сразу направилась на кухню, где приготовила напитки в каком-то аппарате, принесла поднос со стаканами, от которых поднимался пар.

– Это чак, пейте пока горячий, бодрит, – предложила она, поставив поднос на стол, и тут же достала из шкафчиков закуски. Никто не заставил себя уговаривать, а Зоя присоединилась к ним. Во время завтрака возникла пауза. Они не хотели задавать вопросов, чтобы не попасть в простак, поэтому решили предоставить инициативу общения хозяйке.

– А что это такие молчаливые, – чувствуя напряженность момента, спросила она, – боитесь задавать вопросы?

– Боимся получить неверные ответы, – ответил за всех Семен.

– Что так?

– Потому что вопросы должны быть правильные.

– Всегда?

– Желательно. Мы здесь незваные гости.

– Ладно, – засмеялась она. Смех ее был искренним, звонким, от души. – Считайте, что вас позвали.

– Куда?

– Все чуть позже. Завтракайте, и пойдем.

– Пойдем? – уточнил Саша.

– Именно. Не надо никуда ехать. Я не говорила вчера, но мы находимся в резиденции Верховного правителя.

Им очень хотелось узнать, Правителя чего, но задав подобный вопрос, можно было показать свою неосведомленность о жизни на Аргедоне. Им было не известно, знают ли жители Западной зоны о Верховном Правителе Восточной. Зоя, словно прочитав их мысли, сообщила:

– Верховный правитель эллинов, – она сразу дала понять, что на этой территории население – эллины, а кто на Западной, они получается должны знать сами. – Это он распорядился пригласить вас сюда.

– Интересное словосочетание «распорядился пригласить», – заметил Семен. – Либо распорядился доставить, либо пригласил.

– Но не мог, же он сделать это лично! Я его помощник, поэтому и приехала за вами сама.

– А ему что, всегда сообщают о таких вот незначительных событиях, типа нашего?

Зоя поняла, что Семен у них старший, и, поставив стакан на стол, внимательно глядя ему в глаза четко, но без вызывающих ноток, произнесла: – Ваш случай не считается незначительным. Отношения между двумя территориями существуют, но на определенном уровне, вы должны это знать.

– Должны, – кивнул Семен,

Зоя улыбнулась: – Просто так, никто в гости не ходит. Да и информацией мы владеем больше, чем вы думаете.

– Знаешь, мы вообще на эту тему не думаем, – примирительно произнес Семен. – Разберемся. Совместно.

– На это мы и рассчитываем. Во всяком случае, могу вас заверить, что здесь вам ничто не угрожает.

– Здесь это где?

– Я думаю, не ошибусь, если отвечу – на Аргедоне, – и, не отводя взгляда от Семена, попыталась увидеть его реакцию на ее ответ, но он продолжал просто, как бы безучастно, смотреть на нее. Она же, не увидев никакой реакции, отвела взгляд. Откуда ей было знать, что в своей жизни Семен бывал на разных планетах, видел разные формы жизни, за исключением разумной, хотя смотря, что считать разумом. Ему все больше попадались животные, которым он смотрел в глаза, не позволяя себе показывать страх, испуг, отгоняя прочь все мысли из головы. Обостренная чувствительность некоторых животных могла стоить жизни, они остро чувствовали страх жертвы и нападали в этом случае без размышлений. Все это он видел сам, вот и научился держать взгляд.

– Я приглашаю вас к Верховному Правителю, – когда завтрак закончился, поведала Зоя. – Здесь все уберут, – увидела она попытку Андрея убрать со стола. – Вам надо, что взять из своих вещей?

– А мы сюда вернемся?

– Конечно.

– Тогда ничего, мы готовы.

Зоя встала из-за стола и направилась к выходу, все за ней. Выйдя из дома, она свернула налево, и по дорожке, что петляла между деревьями, направилась вглубь. Могучие деревья, с зеленоватыми большими стволами составляли основу лесного массива. Кустарников не было, но мягкая пушистая трава зеленела везде. Свет, пробивающийся сквозь кроны деревьев, разгонял тени.

– Как летом, – поделился тихо Андрей с Сашей. – Ты заметил часы в комнате? Я покрутил их и понял, что время у них такое же, как и у нас. Почти. Также двенадцать месяцев.

– Заметил.

– О чем вы? – спросил Семен, и Андрей повторил то, что сказал Саше, в ответ Смен кивнул головой, принимая информацию к сведению.

Деревьев было много, и как они заметили вчера, росли они в относительном беспорядке, как в диком лесу. Куда они шли между этими деревьями, они не знали, а впереди пока ничего не было видно, но минут через пять и они вышли на большую, круглую поляну, которую крестом пересекали дорожки усыпанные мелким гравием. Также дорожка шла по периметру поляны. Никакой площадки для транспорта не наблюдалось.

Справа от них стояло двухэтажное здание из бревен, и было оно больше их гостевого дома. Покатая крыша тускло светилась зеленой черепицей под солнечными лучами. На коньке крыши расположился флюгер. Большое крыльцо вело к массивной двери. Зоя направилась к дому, но не стала подниматься на крыльцо, а обошла дом. На другой стороне была большая терраса, а перед ней изумительный пейзаж. Метрах в пятидесяти от дома, окруженное лесом, ровной водной поверхностью играло озеро, к которому от дома вела тропинка, простая грунтовая тропинка, средь густой травы.

Зоя прошла вдоль террасы и поднялась, все за ней, где она предложила им располагаться в плетеных креслах, что стояли вокруг стола.

– Красиво, – выдохнул Саша, но никто на его реплику не откликнулся, и тишина нарушалась только шумом леса.

Стеклянная дверь, что вела из дома на террасу, открылась, и вышел высокий, худощавый седой мужчина. При его появлении все встали. Одет он был в темные широки брюки, свободную рубашку на выпуск, мягкие туфли. Его цепкий взгляд, серых глубокопосаженных глаз, переходил с одного на другого и каждый почувствовал, что он пытается уловить, понять, что у них за мысли, словно копался в их голове, но при этом в его глазах сквозило любопытство. Если бы он хоть чуть улыбнулся, то это соответствовало бы его взгляду, с лукавыми искорками.

– Прошу садиться, – предложил он. Голос был мягкий, даже успокаивающий. Все сели на свои места, лицом к озеру, а Правитель в торец стола.

– Меня зовут Селиван, – представился он, чем вызвал нескрываемое удивление.

– Что вас удивило?

– Имя. Какое-то он не такое, как у всех, да и у Зои тоже.

– Это старинные имена, сейчас так почти никого не называют. А как вас звать?

Все представились, своими сокращенными выдуманными именами.

– Ну да, – усмехнулся Селиван одними губами.

– Что-то не так? – спросил Семен.

– Пусть пока будет так. Так с чем пожаловали?

Семен, понимая, что Селивану известно или он догадывается о большем, тем не менее, сказал: – Рассказать, что уже говорили?

– Не стоит. Я знаю, что вы сообщили, а также ознакомился с некоторыми деталями вашего снаряжения. Зоя, ты, возможно, услышишь нечто неожиданное для себя, так что просто сиди и слушай. Мозг твой молод и не все способен принять сразу. Есть вещи, к которым мы бываем, не готовы, даже если мысленно настраиваем себя. Обманываем себя. Я попробую облегчить вам принятие решения, рассказать о себе правду. Что из себя представляют жители Западной территории, я знаю. Некоторые эллины общаются с ними, но каждый по своему направлению. Нет общения вообще, есть только целевое. Так вот, вы не аргедонцы, как жители той территории себя называют. У них другой взгляд, другой стиль общения. У вас взгляд уверенных, спокойных людей, а у них глаза беспокойные. Там, дома, они другие, более уравновешенные, счастливые, но не на встречах. Там они всегда могут задать вопрос и получить ответ от Наставника, а при встрече им приходится решать все самим, а это они, по некоторым вопросам, разучились делать. Поэтому встречи чисто узкие.

– А эллинцы?

– Не могу сказать, что они очень свободны, понятие свободы относительно, но мыслить более широко они еще могут. Их не загоняли в жесткие рамки поведения.

– Но рамки есть?

– Конечно. Они есть в любом обществе. Если нет ограничений, то это уже не свобода, а вседозволенность. Так вот, вы своим поведением отличаетесь от них. Те, эллинцы, которых вы видели, не имели глубоких встреч с аргедонцами, поэтому они не знали, как себя вести, и те ли вы за кого себя выдаете. Это одна часть. Оружие, которое было у вас не аргедонского производства. У нас нет армий, не с кем воевать и нет причин. У аргедонцев тоже. Что у вас за оружие?

– Анигилятор. Распылит материалы в пыль.

– Серьезно. У нас такого нет и ненужно. Вам значит, приходилось его применять. Вот такие мелкие детали позволяют сделать вывод, что вы не аргедонцы, да и что им исследовать горы? Так кто вы?

Семен посмотрел на Селивана, собираясь с мыслями. Да, эти мелкие детали явно указывали, что они не те за кого себя выдают. Плохо он подготовил экспедицию к высадке. Поторопился. Плохой он командир. В нем была обида на себя, что приял такое поспешное решение, но в тоже время другой голос успокаивал, что возможно, это как раз и есть попытка найти путь возвращения.

Селиван не торопил его с ответом и терпеливо ждал. Саша и Андрей не вмешивались и ждали, что скажет командир, понимая, что выкручиваться он не будет.

– Мы с другой планеты, – четко проговаривая слова, и глядя на Селивана, произнес Семен. Он хотел увидеть его реакцию, но тот отреагировал спокойно.

– Я так и думал. С какой?

– Я бы пока не хотел говорить.

– Почему? – искренне удивился Селиван. – Вы опасаетесь, что мы нанесем ответный визит? Напрасно. Мы, во-первых, мирная цивилизация, а во-вторых, нам этого не надо. Мы никуда не летаем.

– Вы, эллины, или вообще?

– Значит, видели, – отреагировал Селиван. – Я говорю от эллинов, но и аргедонцы не летают. Это я знаю. Мы видели, что на нашем спутнике есть чужие. Вы видели наших людей, но и они также видели вас. Но ничем это не проявили. Мы не видели ваш аппарат, но то, что кто-то прибыл, мы знаем. Я это собирался сказать, если вы заупрямитесь. Так что?

Семен понял, что им действительно известно больше, чем он хотел бы.

– Да, ты прав. Мы прилетели сюда вообще из другой Вселенной, но не сами, а по воле случая, – и он коротко рассказал, как они оказались здесь, умолчав о путешествии по своей Вселенной. – Таким образом, мы оказались здесь. Ваша солнечная система такая же, как и наша. В общем, наши Вселенные теневые относительно друг друга, и получается порой взаимопроникающие. Мы с планеты Земля, она такая же, как Аргедона.

– Земля, – задумчиво произнес Селиван.

– Знакомо название?

– Из истории, но я поищу в архивах, откуда оно. Значит, вы оказались здесь случайно и решили разведать, можно ли здесь жить, – произнес он утвердительно, – это правильное решение в вашей ситуации, но надежда вернуться осталась.

– Разумеется.

– Я не знаю, как вам помочь. Пока не знаю, но стоит подумать. Ладно, теперь все прояснилось.

– Не все, – заметил Семен.

– А что еще? Вы можете жить, где хотите, я думаю, от вас будет польза.

– У нас тоже есть вопросы.

– Слушаю.

– Их не мало, и сразу замечу, мы не ставили целью жить на вашей территории.

– Это ваше право.

– Начнем с простого. Почему тебя называют Верховным Правителем? Ты управляешь эллинами?

– Нет. Данной территорией я не управляю. Для этого есть иные структуры. Я духовный наставник, не более, и не вмешиваюсь в текущую практическую жизнь. Я помогаю им остаться разумными, а не автоматами. Я предлагаю прервать нашу беседу. Вам покажут город, все, что попросите, а я пока подумаю о нашей встрече. Не возражаете?

– Даже если бы и возражали, что это изменит?

– Пока ничего, но все может измениться. У вас будет время обсудить нашу встречу и свои вопросы. Зоя будет вас сопровождать, но потом оставит, дав возможность побыть одним. Вечером я приглашаю вас на ужин. Зоя, – обратился он к девушке, – покажи нашим гостям город.

Зоя, ни слова не говоря, кивнула головой.

– До встречи, – сказал Селиван, поднимаясь из-за стола.

7

Они вышли из дома с другой стороны, где находилась площадка, на которой стояла машина. Зоя села за руль, и когда все разместились, направила ее по ровной аллее к выезду из леса. Дорога до города заняла около часа.

Город был, как город, немного отличался архитектурой от земных городов, но видимо законы геометрии были такими же и здесь. Не было шаровидных или еще каких-либо причудливых конструкций. Все здания были подчинены одному закону – удобству. Народа на улицах было не много, и Зоя объяснила, что сейчас большинство на работе, а вечером улицы заполняются.

Около двух часов они осматривали город, зашли в исторический музей, где обратили внимание на некий провал в датах, информация об этом периоде была скудной.

Чтобы не привлекать к себе внимания, они разговаривали на языке аргедонцев и тихо. После полудня вернулись в резиденцию.

– Вы перекусите здесь, я приду за вами в семь, – сообщила Зоя и ушла, оставив их одних, чтобы они могли поговорить между собой.

Саша направился на кухню, и уже немного разбираясь в напитках, приготовил чак – напиток, напоминающий кофе, принес в зал, где разместились Семен и Андрей.

– Ну, что? Есть нам что обсудить, есть вопросы? – обратился он к Семену.

– Чаще всего, если нет вопросов, значит, нам не все сказали. Меня интересует фигура Селивана. То, что он хранитель душ ясно, но вот насколько сильно его влияние? Что значит наставник в их понятии? Почему у них ограничены контакты между территориями?

– И каковы эти территории? – добавил Андрей.

– И это тоже. Что делать дальше?

– Нам надо побывать и в западной зоне.

– Да, хорошо бы поподробнее исследовать планету. Побывать в Западной зоне интересно, но не так, как здесь, тайно бы. Здесь мы попали, а там хотелось бы быть, как все.

– И как это сделать? – поинтересовался Андрей.

– Не знаю, но может быть поможет Селиван? Ему об аргедонцах известно много.

– Ты думаешь, он согласиться использовать нас в качестве шпионов и даст нам информацию?

– Ни о каких шпионах не может быть и речи, но что-то может сказать.

Семен слушал своих ребят и соглашался с ними мысленно. Он слушал их разговор и хотел найти оптимальный вариант их пребывания на Аргедоне. Рано или поздно они должны будут сделать свой выбор, где им осесть. То, что надо осмотреться, побывать в Западной зоне, он был согласен, но теперь он знал, что попасть туда и жить там, надо порознь. Только если им удастся жить там, незамеченными, не выделяясь среди других, только это даст возможность понять жителей, а это шанс, что они будут невредимы. В итоге Семен предложил план попробовать побывать и пожить в Западной зоне раздельно, но как сказать об этом Селивану? Он высказал им свои мысли, и предложение было принято, оставалось выяснить, как его осуществить. Они обсуждали, вспоминали увиденное, прогнозировали, и не заметили, как время приблизилось к семи. Их разговор прервала Зоя, появившаяся в дверях дома. Она переоделась, теперь на ней было темно-зеленое платье, подчеркивавшее ее фигуру.

– Я за вами. Вы готовы?

– Нищему собраться только подпоясаться, – произнес Андрей, вспомнив старую поговорку.

Путь к дому Селивана они проделали также пешком, по уже знакомой дорожке. На этот раз Зоя поднялась по ступенькам крыльца и легко открыла массивную дверь, вошла в дом, где свернула налево, и они вошли в большую прямоугольную комнату, посреди которой стоял круглый стол, который был уже сервирован: кувшины, тарелки, кастрюльки, вазы с фруктами. Вдоль стен комнаты висели картины с пейзажами. Свет был достаточно яркий, но не слепил. Возле стола стоял мужчина, лет тридцати, одетый во все светлое. При их появлении он поздоровался и предложил рассаживаться.

– Селиван сейчас подойдет, – известил он, и тот не заставил себя ждать. Селиван тоже был одет во все светлое. Когда он сел за стол, то мужчина налил всем темно-красного напитка, и удалился.

– Закуски положите себе сами, – предложил Селиван, – а налили вам местный напиток. Прошу, – и он сделал глоток из своего бокала. Все попробовали. Это было вино. Его аромат приятно расплывался во рту, отдавая легким привкусом трав.

Когда все приступили к ужину, Селиван поинтересовался, понравился ли им город.

– Понравился, – ответил Семен, – понравились добрые отзывчивые лица жителей.

– По мере возможности стараемся, чтобы они чувствовали себя счастливыми.

– Чувствовали или были ими?

Селиван посмотрел на Семена: – Человек может быть счастливым только тогда, когда он сам этого хочет. Понятие счастья слишком расплывчато. В одной и той же ситуации каждый чувствует себя по-своему. Поэтому я не оговорился. Я вижу свою задачу помочь им.

– И в чем заключается помощь?

– Попытаться понять их проблему и подсказать путь выхода из нее. Их внутреннее состояние порой требует подсказки, не давления.

– И кто определяет, что путь верный?

– Я. Я уже говорил, что я Наставник. Вместе со своими помощниками вырабатываю общую линию поведения, нравственности общества. Да, есть определенные ограничения в понятиях, что хорошо, а что нет для общества.

– Вырабатываете законы.

– Нет. Для этого есть иные органы. Законов вообще мало. Главный закон живет внутри нас – служение обществу, чтобы не только мне, но и окружающим было удобно жить. И вопрос, что я для этого сделал, очень важен.

– И как вы это делаете?

– Беседами.

– Лично ты?

– Ну, что ты! Я не могу разговаривать со всеми, меня на всех не хватит. Вырабатываю нормы поведения, а доносят их мои помощники. Они есть в каждом населенном пункте. Если ситуация не стандартная, то они обращаются к вышестоящему, но это редко. Все прописано.

– Значит, ты все время здесь, с думами о народе?

– Не надо смеяться. Я бываю в большие праздники среди населения. А так дел хватает.

– Получается, что ты властитель душ.

– Мне знакомо это понятие, то, что ранее называли душой. Возможно, это верное определение.

– А если кто думает иначе, чем ты рекомендовал?

– Надо объяснить, в чем его ошибка.

– Но ты, же подавляешь его мысли.

– Нет, мы убеждаем без насилия. Мы занимаемся воспитанием с детства.

– Но твое слово является окончательным?

Селиван на мгновение задумался: – Да.

– И у вас нет волеизъявления большинства?

– Большинство может ошибаться.

– Возможно, но крайне редко. Ты получил свою должность, каким путем?

– Это не должность, это статус. Мне он передан от предыдущего Верховного Правителя, я также готовлю себе замену.

– Никакого голосования?

– Зачем? При голосовании может быть сговор. Мы все люди и у нас есть недостатки.

– Даже так!

– Верховный Правитель готовится долго. Человека надо настроить на нужное состояние, передать ему знания.

– И так веками?

– Да, но каждый Верховный Правитель имеет свою голову, свое видение развития общества. Лишь один главный критерий – не навреди.

– Но критерий этот, он определяет сам.

– Да. А у вас иначе?

– Иначе. У нас есть руководящие органы, но свои посты они занимают по своим делам, научным разработкам, поступкам и прочему. Есть совет, на котором обсуждаются вопросы и решение принимается не единолично. Каждый может ошибиться и сделать неверный выбор.

– Это ваш путь развития, мы свою систему создавали веками.

– Нет ничего постоянного. Вот в вашей истории, что мы видели в музее, есть белые пятна. Как-то все быстротечно. Как получилось, что у вас две территории, которые мало контактируют между собой?

– Наша планета развивалась очень не просто. Этапы развития были циклическими. Иногда почти все население исчезало. Так не могло повторяться. Несколько веков назад, мы вновь стояли на пороге исчезновения.

Это сейчас мы едины, а тогда были разные государства с разным уровнем развития. Так же, как и в мире цивилизаций. Более развитые диктовали условия менее развитым. Но техническое развитие не предусматривает духовное развитие, способствующее миротворчеству. Порой был откровенный диктат, что не могло не накапливать протест со стороны отдельных слоев населения и государств. Периодически происходили местные войны, а причина одна – источники энергии, питания. Но не только. Договориться было сложно. Просто не понимали друг друга. Началось противостояние, которое могло привести к более серьезным последствиям – уничтожению населения, планеты.

Началось также противостояние мировоззрений, а это сильнее, чем война за источники энергии. Это непонимание друг друга. Принцип прост, те, кто не придерживается наших взглядов – враги и должны умереть. Вырастало поколение непримиримых, которым с детства внушали, кто враг, а кто друг. Все больше проливалось крови, и никакие космические путешествия не могли примирить. Все хотели, есть, пить, достойно жить, хотя понятие достойно, тоже было относительным.

И однажды, случилось то, что должно было случиться. Началась большая война за господство мировоззрений. Что страшно, так это то, что там не было правых и виноватых. Там было глубокое непонимание друг друга. Это не могло не привести к гибели. От вида крови, от постоянной безнаказанной жестокости человек впадает в состояние неуправляемости. Этот фанатизм своим идеям трудно изменить. А причина была проста. Однажды, когда-то, не сумели сесть напротив друг друга и договориться.

Война длилась долго, на разных частях Аргедоны. Гибли люди, но уже действовал принцип мщения. Трудно убедить человека, что надо остановиться. Все уже ждали большого взрыва, от которого содрогнется Аргедона, и тогда даже самые горячие головы стали осознавать, что они смертны и их число не безгранично, что не может победить лишь одно мировоззрение. Ради чего гибнуть?

Но, как, ни странно, было одно государство, одно из самых больших на планете, которое практически осталось в стороне от войн. На него нападали по мелочам, но оно было сильным, и его боялись. Это был хрупкий островок, в этом агонизирующем мире. Это государство пережило в свое время внутреннюю войну, когда воевали между собой. К власти тогда пришла, серая малограмотная масса, беспринципная и жестокая.

Само государство было многонациональным, но какую бы веру не исповедовала та или иная народность, все оказались в равных условиях перед новой властью. Все веры были в равных условиях и их все пытались уничтожить. Не было преимущества одной веры над другой, как в других странах. И то, что они все оказались бесправны, сыграло свою роль в будущем. Каждая вера сохранила свои основы, но главное они воспитали терпимость к другим верам, так как оказались в одинаковых бесправных условиях.

В дальнейшем, когда власть сменилась, население этого государства смогло выстоять и не впасть в войну вер. Это стало основой для нового мира. Там не было такой яркой вражды. Все прошли одинаковый путь и научились уважать человека не по его вере, а по его человечности. Его представители стали беседовать с единоверцами других стран.

Несколько лет ушло на медленные шаги навстречу друг другу. Кровь еще продолжала литься, но подвижки были. Как результат договорились, что надо менять устройство управления миром. Не должно быть главных стран.

Ушли годы на воспитание нескольких поколений, пока вопрос веры не исчез совсем. Тогда и появились первые Наставники. Людей сотнями лет приучали обращаться к ним. Тогда Наставники были такими же людьми, но более развитыми. Общество развивалось, и в силу географического разделения сложилось так, что западная территория тяготела к чисто техническому развитию, а Восточная приверженцем старых традиций. В этом нет ничего плохого, что мы несколько разошлись, но как результат мы живем и мало общаемся. В западной территории больше развивается техника, у них для этого есть ресурсы, мы же больше занимается производством продуктов. Конечно, у них есть свой минимум продуктов, а у нас свое техническое развитие. Но факт остается фактом, что главное различие все-таки в образе жизни. Эллинцы не всегда могут понять аргедонцев и наоборот. Но каждый по-своему счастлив, так зачем нарушать этот баланс. Они нам помогают, мы им.