скачать книгу бесплатно
Человек лежал на спине, подставив бледное лицо дождю. Он был еще жив. Мужчина, нет, мальчишка. Пятнадцать лет, шестнадцать. Может, года на три младше Карсвена. Он жадно, будто захлебываясь, глотал воздух. Взгляд, затуманенный болью, метался, не зная, за что зацепится. Левая голень была оторвана, и кровь хлестала в лужу, смешиваясь с дождевой водой. На секунду Люциус подумал, что лучше бы взрыв убил его.
Как будто вторя его мыслям, охранник достал нож.
– Отставить! – рявкнул Люциус и опустился рядом. – Он мне нужен.
Карсвен нащупал пульс, нахмурился. Если он действительно хочет использовать этого мальчика, то стоило поспешить. В кармане пиджака нашлось две капсулы «холодка». Их хватило, чтобы стянуть рану. Порванные края ее едва тронуло ледяной корочкой, но кровь остановилась.
Люциус не успел достать иглу шприца, как рука мальчишки метнулась, тонкие пальцы вцепились в локоть с такой силой, что на коже, несмотря на ткань, остались бороздки от ногтей. На мгновение взгляд раненого стал осмысленным – но в нем не было ни страха, ни боли. И от этого взгляда пробирал озноб. Мальчик хотел что-то сказать, но из глотки его вырвался только клокочущий хрип. А в следующую секунду глаза раненого закатились, хватка ослабла.
– В карету его! – крикнул Карсвен.
– Но…
– Без возражений!
Не смея перечить молодому господину, кучер гнал лошадей, но Люциус как будто не замечал тряски. Адреналин бурлил в его крови, а может, то был страх. Не за чужую жизнь, нет. Если мальчишка не дотянет до операционной, ему будет обидно, не более. Но если выживет… О, тогда у самого важного эксперимента младшего Карсвена появится шанс.
В поместье он влетел, не дожидаясь, пока слуги принесут зонт.
– Джонс, лабораторию! – крикнул Люциус с порога и швырнул мокрый пиджак на перила лестницы. Управляющий даже бровью не повел, когда мимо него пронесли искалеченное тело, лишь на мгновение появился в холле и, даже не поприветствовав господина, отправился выполнять приказ.
За это Карсвен любил своего помощника больше всего. В отличие от остальных слуг, он умел расставлять приоритеты. Люциус был уверен – когда он спустится в подвал, лаборатория будет готова для операции.
Он последовал за управляющим, по дороге стягивая галстук и закатывая рукава рубашки. Медлить нельзя. Времени слишком мало, «холодок» перестанет действовать через полчаса, так что надо успеть остановить кровь и разобраться с раной.
Когда Люциус спустился в подвал, все было уже готово. Вслед за ним внесли мальчишку, но как только его положили на стол, из раны стала сочиться кровь – тут Люциус просчитался.
– Все вон! – гаркнул он и кинулся к аппаратам. Как и ожидалось, на этот приказ отреагировали все, кроме Джонса.
Ни о каком наркозе, обезболивающем или чем-то еще не могло быть и речи: пара минут, еще хоть пол-литра крови – и раненый умрет.
На секунду былой азарт сменился страхом. А что, если мальчишка погибнет под его рукой? Люциус не раз оперировал людей, но еще никогда ему не приходилось спасать жизнь. Не лучше ли было добить парня на месте? Но сомнение длилось всего секунду. Ведь игра уже началась, а Люциус, наконец, избавился от скуки.
Он метнулся к нишам, схватил инструменты. Раненый тихо застонал, к нему начало возвращаться сознание.
– Подержи-ка, – Люциус вставил мальчишке между зубов деревянный брусок, – вот так, – он и сам не заметил, как начал разговаривать вслух. Это успокаивало. К управляющему Карсвен не обращался, тот и сам прекрасно знал, что ему делать.
На столе появился коробок с «монетками», и парень, не глядя, схватил его, высыпал молекулярных роботов в жменю и активировал одного. Маленькая круглая бляха ожила: расправила тоненькие ножки, пробежала по ладони. Вслед за ней зашевелились остальные.
В сложных ситуациях Люциус всегда пользовался «монетками техники». Они лучше любого хирурга зашивали раны и стягивали порезы. Им он доверял больше, чем себе.
Крови натекло уже порядком. Карсвен высыпал «монетки» на рану. Те засуетились и с тоненьким писком принялись за работу.
А экспериментатор тем временем обрезал лохмотья рубашки. Между третьим и четвертым ребром, как клякса от чернил, зияла рана. По рваным неровным ее краям можно было догадаться, что парня зацепило осколком «вспышки» – разрывной световой гранаты. Кровь потому и не шла, от «вспышки» вообще она бывает редко. Но края раны обрамляла тоненькая полоска льда. Похоже, этот мальчишка тоже использовал «холодок».
– Богато живем, – пробормотал Карсвен.
Жаль, что заморозка не могла спасти от осколков. Самый глубокий сидел на расстоянии большого пальца, неудачно задев кость. С ним придется повозиться.
Карсвен надел «зеркалку» в режиме рентгена, стало намного легче ориентироваться. Пинцетом он стал аккуратно извлекать кусочки. Пока все шло хорошо, но вот с последним осколком возникли проблемы. Он был многогранен, зашел под ребро, и чтобы его вытащить, понадобилось довольно сильно расковырять рану.
Люциус уже начал жалеть, что не успел использовать наркоз. Мальчишка дернулся, застонал, выгнулся всем телом. Послышался хруст дерева в его зубах, половина «монеток» была раздавлена. Люциус схватил раненого за плечи, навалился на него всем своим весом, пытаясь прижать к столу.
– Не дергайся, дурак! – шипел он, как будто бы мог донести смысл этих слов до пациента. Тот еще пару раз рванулся и затих. Удивительно, но мальчишка не умер.
«Монетки» все-таки успели поработать. Каждая из них жила не больше пяти минут, но как только выключалась, ее скелетик растворялся и вводился в кровь – как стимулятор. Люциус еще полностью не разобрался в этой технологии. Джонс, в прошлогоднюю поездку в Фирс, выкупил партию «монеток» у делегации из Миаса. Тамошним медикам было далеко до уровня королевства, и все же они умудрились обогнать главную врачебную династию мира.
Парень задышал ровнее. Карсвен облегченно вздохнул, достал из коробка еще несколько «монеток» и запустил их обрабатывать порез.
– Его надо перевязать и подключить к системе искусственной жизни, иначе до утра не протянет, – только теперь сказал Люциус, повернувшись к Джонсу.
На лице управляющего промелькнуло изумление. Действительно, вид у молодого господина был еще тот: бледное лицо, с которого, казалось, исчезли даже тени, мокрые волосы, что свисали светлыми сосульками, и окровавленная рубашка – все это вместе не самая приятная картина.
– Может, лучше…
– Просто делай, что я говорю, – устало оборвал его Люциус. Он прошел мимо и похлопал слугу по плечу, но у выхода обернулся. – Хотя нет, делай, как считаешь нужным, – он не заметил, как перешел на «ты», но Джонса это не смутило.
Простые люди в семье Карсвенов не работали, прислугу набирали из персонала лучших больниц города. Можно считать, что это низко, но никто не отказывался – плата была солидной, а у членов семьи всегда под рукой были отменные врачи. Пусть шесть поколений в семье и были медиками, но перестраховка не казалась лишней.
Уходя, Люциус был уверен, что утром увидит ночного гостя живым. А зная Джонса, можно было предположить, что не просто живым, но и в сознании.
«Надо будет узнать, кто этот мальчишка, – на ходу подумал Лютик, – но не сейчас…»
Сейчас Люциус слишком устал. Добравшись до своей комнаты и проигнорировав испуганный взгляд прислуги, он сразу же рухнул на кровать. Было около четырех утра, сон пришел мгновенно.
Когда Люциус открыл глаза, ему показалось, что прошла всего одна минута, но у двери уже маячила служанка. Девушка не решалась зайти, пока юный господин спит, однако мистер Джонс еще вчера приказал разбудить того в семь.
– Заходи, – прохрипел парень и сам удивился своему голосу. Слова как будто продирались сквозь горло, оставляя за собой болезненные царапины.
Стоило служанке переступить порог, как нерешительность исчезла, и она деловито принялась за свои каждодневные обязанности. Из огромного шкафа девушка достала чистую одежду, но Люциус жестом заставил ее ждать. Сперва он хотел смыть с себя вчерашний ужас.
Зеркало не показало ничего хорошего: болезненно худое тело, осунувшееся лицо, чернильно-синие круги под глазами и потемневшие от чужой крови растрепанные волосы.
Кровь запеклась и под ногтями, она покрывала руки и грудь, словно вчера сам Люциус умирал на операционном столе, а не спасал жизнь.
Холодный душ жег уставшее тело похлеще раскалённого железа, но Карсвен должен был проснуться, поэтому поворачивал кран до упора. Через минуту стали неметь ноги, через две – тисками сдавило виски. Сон сняло, как рукой. Но усталость все равно осталась.
Пока Люциус приводил себя в порядок, девушка успела поменять простыни и застелить постель. Створчатые окна были распахнуты, и с улицы неприятно тянуло холодом. Весна не радовала королевство теплой погодой.
Люциус скинул халат и позволил служанке помочь ему одеться. Обычно роль камердинера выполнял Джонс, но молодой господин не гнушался помощью женщины. Та пыталась повязать ему на шею галстук, но он отстранился. Остался нетронутым и пиджак. Утро и так не задалось, и Карсвену не хотелось сковывать себя официальным костюмом.
Люциус хотел было сразу же отправиться в лабораторию, но желудок скрутило спазмом боли. Здраво рассудив, что полуживой гость никуда не денется, молодой господин направился в столовую. Сопровождала его все та же служанка. Она была одной из немногих, кто продержался в их семье больше года. Георг не желал платить лишний налог за то, что у него работают женщины, которых он так ненавидел.
Когда девушка выскочила вперед, чтобы открыть перед Карсвеном дверь, съехавший платок обнажил тоненькую шею с господским кольцом. Железный ободок слишком сильно впивался в бледно-розовую кожу, оставляя на ней воспаленные полосы. Рядом с линией спайки был выгравирован семейный герб Карсвенов – коронованная двуглавая змея, обвившаяся вокруг цветка лютика.
Меньшее из зол в их патриархальном обществе. Хочешь иметь женщину, в каком бы смысле ты не использовал это слово? Плати за нее, и не будет проблем. Любить женщин при этом совсем необязательно. Не можешь заплатить? Не размножайся. Старая, неэффективная программа, которую приняли, чтобы ограничить рост населения. И не сказать, что в колониях было слишком много людей, но пищи и ресурсов стало не хватать даже им. Хорошо бы, эта программа действительно помогала. Детей рождаться меньше не стало, разве что теперь «незаконнорожденных» убивали. И их родителей тоже. И через пару десятков лет, население расти действительно перестало. А программа из регулятора плавно перетекла в статью дохода. Отменять ее, конечно, никто не собирался.
Змея и лютик…Такой же герб был выжжен на шее матери Люциуса. Женщина члена городского Совета, она была Приближенной. Приближенные не носили колец.
Лаборатория была отмыта, стол пуст. Ни сломанных «монеток», ни крови. Все приборы выключены. Только над дальней дверью горел красный огонек.
Комната была совсем маленькой, Люциус порой ночевал здесь, дремал на кровати во время многочасовых экспериментов. Теперь она больше походила на больничную палату, белая, холодная, с одной огромной кроватью и неестественно крохотным человеком на ней. Парень действительно казался слишком маленьким. Если бы не черные растрепанные волосы, Люциус не заметил бы его на простыни. Лицо белее вчерашнего, скулы проступают еще четче, но дыхание ровное, и все показатели в норме.
Карсвен опустился на табурет, что втиснулся между стеной и кроватью, и замер. Он просто сидел, глядя на лицо нового знакомого, пытаясь вспомнить все подробности вчерашней ночи. Отчет о происшедшем должен был давно уже лежать на столе, но разведка медлила.
Когда пиликнула дверь и в комнате появился управляющий, Люциус даже не шелохнулся.
– Кто он?
– Вор. Тело второго опознали – Джек Скир – входил в группу «Красного рукава», три раза объявлялся в розыск в разных районах. Пойманы еще трое, все допрошены и отправлены в центральную тюрьму.
– Кто он? – снова спросил Люциус.
– Вор, – повторил слуга.
Карсвен с упреком взглянул на него. Хотя прекрасно знал, что Джонс рассказал все, что ему известно. Удивительно, но обычный мальчишка сумел сохранить в тайне свое имя.
Люциусу было тошно от тайн. Он зарылся ладонями в волосы. Это как будто помогло найти решение.
– Буди, – коротко бросил Карсвен.
Слуга взял со стола шприц и ввел его содержимое в клапан капельницы. Пульс на приборах ускорился. Но прошло несколько долгих минут, прежде чем вор открыл глаза.
Люциус сверился с показаниями приборов, проверил реакцию зрачка на свет и остался доволен.
– Кто ты?
Гость не отвечал. Его взгляд внимательно изучал комнату, запоминал. Но стоило вору сделать попытку пошевелиться, как лицо его смяла гримаса боли. Синие глаза на миг утратили ясность.
Люциус наблюдал молча, терпеливо ожидая, пока эта безмолвная игра закончится. В секундном порыве гнева Карсвен наклонился к самому лицу мальчишки и прошипел:
– Кто ты?
Парень сдавленно охнул. То ли от неожиданности, то ли от неуловимой угрозы, промелькнувшей в этом вопросе. Но страх тут же прошел, губы растянулись в еле заметной улыбке, в зрачках промелькнули искорки вчерашнего безумия.
– Вор, – на выдохе шепнул он. – Мистер Вор.
Люциус выпрямился, пожалуй, слишком резко, это выдало его раздражение, пальцы с силой сжали планшет.
– Добро пожаловать, Мистер Вор, – официально поприветствовал его Джонс и склонил голову.
Мальчишка кивнул в ответ, улыбка стала шире. В этот раз он победил.
***
Просыпаться не хотелось. Склеенные сном веки казались неподъёмными. С той стороны, за темнотой, кто-то был. Он его слышал.
Человек ходил, неприятно шаркая подошвами. Звякал какими-то железками и порой бормотал что-то себе под нос. Но слов вор разобрать не мог.
Безусловно, это тот диковатый паренек, который хотел от него что-то. Вчера. А может, позавчера, а может, и на прошлой неделе.
Время не ощущалось. Часы или же недели забытья казались всего лишь мигом.
Край кровати прогнулся под чьим-то весом. На губы легла мокрая тряпица, и только теперь Ким осознал, насколько сильно хочет пить. Он подался вперед, резко открыл рот и застонал от боли. На подбородок, обжигая спекшиеся губы, потекла струйка крови.
Человек выругался, отер кровь ватой и снова положил ему на губы тряпицу. Вор жадно всасывался в нее, с наслаждением ощущая, как солоноватые капельки влаги текут по пересохшему горлу.
Затем мокрой прохладой обдало глаза и он, наконец, смог разлепить их. Вопреки ожиданиям, не было яркого слепящего света. Глухая комната без окон тонула в полумраке. Лишь слабое сияние исходило, казалось, от самих стен, заливая пространство бледно-голубым неприятным светом.
Его «надсмотрщик», бледный и худой, терялся в этом свечении. И только черные круги, обрамляющие глаза, выделяли лицо на фоне стен.
– Доброе утро, – сказал он, а Ким подумал, что этому встрепанному мальчишке не мешало бы хорошенько выспаться.
– Доброе, – хотел было ответить вор, но замер на полуслове. Он не слышал своего голоса, казалось, рот открывался просто так, без звука.
– Ничего, скоро пройдет, – как будто бы увидев страх в его глазах, успокоил парень. – А пока послушаешь, не перебивая. Меня зовут Люциус Карсвен. Я спас тебя две недели назад.
«Значит, две недели, – отметил про себя парень и невольно скривился, – Риви меня уже похоронил».
А если похоронил Связной, значит, похоронила и гильдия. Хотя вор не сомневался, что друг приложил все усилия, чтобы найти его, и вряд ли сразу побежал сообщать о пропаже начальству. Но после недельного отсутствия живыми в гильдию не возвращаются.
– Ты? – отвлек его Люциус.
– Ким, – на этот раз из легких вырвался слабый поток воздуха.
– Отлично, Ким! Теперь мы хотя бы знаем, кто ты, – Люциус засмеялся, легко и непринужденно, как будто они были старыми друзьями. – Не возражаешь? – и он достал из кармана штанов портсигар.
Зажигалка тихо чиркнула, и Карсвен закурил, глубоко затягиваясь. Он был все тем же взлохмаченным, осунувшимся от усталости пареньком, что и пять минут назад, но теперь перестал казаться мертвым. Как мало иногда нужно человеку для счастья.
– У меня есть к тебе предложение, вор, – Люциус подошел к столику на другом конце комнаты. – Не думаю, что ты от него откажешься.
Это не внушало доверия. Тон не был угрожающим, но возможность выбора сразу отсекалась.
Карсвен вернулся, держа в руках какой-то сверток. Ким с интересом наблюдал за ним. А парень зажал сигарету в зубах, чтобы освободить руки, и извлек из свертка ногу.
Ногу, что от кончиков пальцев и до изгиба колена отливала холодным металлом.
– В общем, вора ноги кормят, – сказал Люциус и откинул одеяло.
Теперь Ким смог увидеть. Он знал это. Помнил боль. Но до конца не хотел верить. На простыне под одеялом лежала забинтованная культя. Все, что осталось от его левой ноги.
Вид искалеченной конечности пробудил целый ураган эмоций. Вся жизнь вора в один миг была вырвана так же, как часть ноги, с мясом. И неожиданно для себя Ким расплакался.
– Так вот, – Люциус не проявил ни капли сочувствия, – Предлагаю сделку. С меня – вот это… – он поднял искусственную голень выше, – и продолжение твоей обычной жизни.
– А с меня? – сипло спросил Ким.
Люциус пожал плечами и, как ни в чем не бывало, улыбнулся:
