скачать книгу бесплатно
Желание поступить в университет долгие годы являлось са- мой важной частью жизни главной героини, замещая другие сферы. И когда оно реализовалось, у Натальи создался душевный вакуум.
Многочисленными примерами такого эффекта являются трагические судьбы многих известных личностей. Достигнув пика славы, они уходят из жизни: им кажется, что их желание осуществилось и цель жизни достигнута.
Наталье удалось справиться с этим состоянием, так как она, оказавшись в столь привлекательном для нее месте, переключи- лась на внешний мир и его красоту. Она сумела вспомнить о своей молодости, о том, что вокруг много нового и интересного.
Устремляясь к одной цели, которая видится нам самой важной, необходимо помнить и о других гранях бытия, раз- вивать навыки общения, познавать окружающий мир, нахо- дить радость вне своей главной мечты. Если вы сделали все, что от вас зависит, и это ваш путь – то мечта обяза- тельно исполнится. При этом сбудется и остальная жизнь, гармонично дополняя ваше главное достижение.
16 • К Себе настоящей
Глава 3
Институт я благополучно закончила уже будучи замужем. Настало время устроиться на работу, применить свои знания и принести в мир то, чего так желала душа.
Мой профессиональный путь начался в детском доме на Ленинградской. Там работала моя тетя, а в коллектив как раз требовался педагог-логопед для дошкольников. Этот пери-
од я бы назвала «полем битвы».
Обостренное чувство справедливости сопрово- ждало меня с детства. Еще со школы обо мне гово- рили, что я «борец за правду» и что мне «больше всех надо». Я не проходила мимо и не молчала, если видела, что кто-то не прав, я ненавидела ложь и ча-
сто спорила с учителями и родителями.
Меня до глубины души возмущало отноше- ние к малышам воспитателей детдома, а из них на тот момент состоял весь мой рабочий коллектив. Их позиция строгих надзирателей, конечно, была объяснима долгими годами по- литики воспитания «правильного советского человека». Но при таком подходе ушли и забы- лись важные человеческие качества: душевность, тепло, внимание.
Помню, как воспитатели теребили мешки прибывшей гу- манитарной помощи, выбирая лучшее для своих детей с мыс- лью, что «этим», детдомовским, много не надо.
А еще я помню, как директриса ругала маленькую девоч- ку за мусор, когда нашла в ее шкафу фантики, которые та бережно коллекционировала. Я не могла с этим смириться. Я становилась на сторону детей и вела борьбу за справедли- вость. И моя война разворачивалась практически ежеднев- но. Воспитатели смотрели на меня кто с раздражением, кто с досадой и злобой. А я понимала, что именно своей беском- промиссностью и глубоким уважением к правде смогу что-то изменить.
Еще в этот период я четко осознала свою миссию – быть
«родителем для всех».
Детям нельзя было называть меня мамой, но всеми си- лами, как только могла, я старалась показать им, что такое забота, дом, семья. По выходным я обязательно забирала ко- го-то из малышей к себе домой – в семейное общежитие. С детьми мы вместе гуляли, готовили еду, перед сном я чи- тала им сказки.
Мне было до боли понятно, насколько им не хватало в жиз- ни обычного семейного уюта, который был знаком большин- ству людей. Малыши не знали, что такое «двор», потому что с малых лет гуляли на огороженном участке. Они никогда не видели, как мама готовит, потому что всегда ели в общей сто- ловой. Каждого ребенка я воспринимала как своего и каждо- го хотела защитить и поддержать. А когда по понедельникам мы возвращались обратно, я всегда давала им в дорогу паке- тик с конфетами.
Елена Горелова • 19
Однажды около кабинета завуча я увидела девушку, одну из старших воспитанниц. Она, опершись на подоконник, упря- мо смотрела в окно. Красивые волнистые волосы, хрупкая и в то же время статная фигурка. Она напомнила мне Ассоль из книги «Алые паруса», стоящую на берегу и смотрящую на морской горизонт. В этот момент завуч вышла из кабинета и, видно, завершая проведенную беседу, зло сказала: «И не смей больше прятать свои пошлые картинки под подушкой! Учи историю лучше, больше толку будет!»
Я видела, что девушку не смутили эти обидные слова, и не- вольно прониклась к ней уважением. При первой же возмож- ности я с ней познакомилась. Аня оказалась очень общитель- ной и жизнелюбивой:
– Наталья Анатольевна, я знаю, что когда-то отсюда вый- ду. И я не могу не думать о своей будущей жизни. Многие дет- домовцы не могут освоиться в том мире, их судьбы ломаются. А я мечтаю. Мечтаю каждый день. Я хочу стать топ-моделью и выйти замуж за миллионера.
– Конечно, Аня, надо мечтать, надо планировать и думать о том, какой ты хочешь видеть свою жизнь. Не у всех топ-мо- делей жизнь в шоколаде, но, по крайней мере, мысли об этом лучше, чем прозябание в неопределенности.
Мы с Аней подружились. Мне импонировала ее откры- тость и оптимизм, несмотря на условия, в которых она росла с малых лет. А меня она воспринимала как старшего друга из
«большого мира». За время знакомства я многое успела рас- сказать ей о себе и многим поделиться.
Через год в нашем педагогическом полку прибыло. В кол- лектив пришла работать Вера. Как оказалось, у нее тоже было
сиротское детство. Мать ее умерла, когда Вера была ребен- ком, и она осталась на руках у теток. А те, чтобы им было легче, отдали девочку в школу-интернат. Поэтому о жизни в таких учреждениях Вера знала не понаслышке. Вера, как и я, была неутомимым борцом за права детей, горячо отста- ивала их интересы, пытаясь как-то расшатать закостенелость этого старого механизма советской педагогики. С ней вдвоем делать это было намного легче. Я познакомила Веру с Аней, и мы иногда находили время поболтать втроем. Со временем мы так сблизились, что разница в возрасте между нами пере- стала ощущаться. Мы стали лучшими подругами.
…Громко хлопнула дверь директорского кабинета, и отту- да раздались гневные крики:
– Мне наплевать на твою самодеятельность! Уборщицей тебе надо быть, а не фотомоделью! Наведи у себя порядок, или неделю будешь спать на полу! Пошла вон!
Аня выбежала вся красная и, не сдерживая слез, бро- силась прочь по коридору. Вслед за Аней к директрисе вошла я:
– Я считаю ваше поведение в общении с воспитанника- ми неприемлемым, – сдержанно и четко сказала я. – Такие люди, как вы, способны погубить человека, не задумавшись. И если бы мне дали право решать, то я хотела бы, чтобы вы очутились на месте этой девушки. И очутились не только сей- час, но и прожили всю жизнь, выслушивая унижения в свой адрес. Вам необходим этот урок.
От неожиданного «пожелания» директриса онемела – это было неслыханное нарушение субординации. Придя в себя, она была готова пойти в атаку:
20 • К Себе настоящей Елена Горелова • 21
– Так, Семенова, ты должна…
– Я никому ничего не должна! – сказала я.
В голове вдруг мелькнуло воспоминание: урок в школе, мы сдаем наизусть стихи о Ленине. Я выучила «Ленин всегда с тобой» Ошанина. Рассказываю, а учительница меня преры- вает и говорит: «Садись, Ясенева, рано тебе еще такие стихи рассказывать».
Я готова была взорваться, но промолчала. Встал Сережа, наш одноклассник, и, услышав его изложение, наш педагог начала его передразнивать. Тут я не сдержалась. Примерно такие же слова, как сегодня, вырвались у меня и тогда. Учи- тельница попыталась меня урезонить: «Ты должна…» И точ- но так же, как сегодня, я твердо заявила:
– Поверьте, я никому ничего не должна!
Ситуация в моей жизни с точностью повторилась. Выйдя из директорской, я изо всех сил хлопнула дверью. Будто этим жестом хотела разрубить нить, связывающую эти так похо- жие друг на друга истории. Мой профессиональный путь в этом детдоме закончился. Я понимала, что мои усилия что- то здесь изменить растворились, как капля в море. И все же мне хотелось думать, что хоть немного это море стало чище, а детишкам – теплее и спокойнее. А еще я обрела здесь пре- красных и верных подруг.
В последний перед увольнением вечер мы с Верой и Аней дали слово не забывать друг друга и со временем встре- титься.
– А вы знаете, девочки, – вдруг сказала Аня, – я не буду топ-моделью. Я поступлю в педагогический, выучусь, стану учителем и вернусь сюда работать, как вы.
Профессиональный путь главной героини начался с непро- стого периода. Наталья попала в коллектив, отношение ко- торого к работе и детям было полностью противоположно ее жизненной и нравственной позиции.
В такой ситуации у новичка всегда есть выбор. В первом случае можно согласиться с установленными правилами, на- ладить хорошие отношения с администрацией и руковод- ством, двигаться «в ногу со всеми» и строить свою карьеру. Во втором случае можно, оставаясь верным своим принципам и убеждениям, отстаивать справедливость, идти наперекор большинству, бороться, делая мир добрее и лучше.
Наталья проявила в этой ситуации свой сильный характер и целостность натуры, тем самым открыв путь к своей жиз- ненной миссии – помогать людям, а также обрела искренние и теплые отношения в лице своих подруг.
22 • К Себе настоящей
Глава 4
Если на работе события развивались стремительно и быстро, то в семейной жизни, к сожалению, все происходило наоборот. Теплый маячок отношений едва светил, с трудом пробиваясь сквозь туман. Мне трудно было разобраться, где наш корабль и где материк.
После свадьбы с Дмитрием я переехала жить в общежитие для жен моряков на Двинской. Мужья наши уходили в плава- ние на восемь-девять месяцев. В ожидании их возвращения мы, женщины, вместе лепили пельмени на общей кухне по выходным, а вечерами собирались на чаепитие. Вместе
сидели у телефона и караулили звонки, вслух читали открытки – прилетевшие от мужей весточки из дру- гих городов. И праздники у нас были общие, и беды, и радости. Здесь я получала поддержку, сдавая выпуск- ные экзамены в университете, и здесь мы отмечали мою
первую зарплату.
В общении с женами-морячками мне многое довелось узнать о жизни их семей и их отноше- ниях. Я видела, насколько теплыми и крепкими они могут быть вопреки расстояниям и месяцам разлук. Это вызывало у меня глубокое уважение и восхищение. Жены моряков казались мне осо-
бой категорией женщин, символизирующих вер- ность, терпение, умение быть рядом с любимым даже сквозь тысячи километров и дней пути.
В один из вечеров за чашечкой чая «бывалая» морячка тетя Соня тихонько задала мне вопрос:
– Наталья, а что это твой Дмитрий не звонит тебе, не пишет, денег не высылает?
– Не знаю, тетя Соня, наверное, не успевает в порту осмо- треться, как пора отчаливать, – просто ответила я.
Но после вопроса тети Сони что-то засело у меня в сердце. Вроде все шло, как надо, к этому времени я поняла, что бере- менна, – тоже радость. Но маленькая зацепочка в сердце не отпускала, побуждала задуматься. Действительно, у других жен даже во время коротких остановок в порту мужья в пер- вую очередь спешили позвонить домой. Они знали, что по ним скучают, о них беспокоятся, ждут. А я получала весточки от Дмитрия редко, не говоря уже о финансах. Мог и месяц пройти, и два, прежде чем он позвонит. А если мне требова- лось купить что-то и денег не хватало, я обращалась к маме. В период отпусков он то к родителям в деревню спешил, то всех друзей хотел проведать. В последний его приезд мы очень мало времени провели вместе, и находясь в этом рейсе, он не звонил мне уже давно. До сих пор я не размышляла над этим, считая, что такова судьба жены моряка. Но после вопроса тети Сони задумалась, ведь я видела и другие судьбы.
Месяц шел за месяцем, Дмитрий позвонил за это время од- нажды из Копенгагена. Рассказывал мне, что там дворцы, зам- ки и музеи не хуже Питера и что скоро они плывут в Бревик и дальше на север. Я сообщила ему, что жду ребенка. Он так спе- шил, пробубнил что-то типа «да, хорошо», и разговор прервал- ся. Чувство одиночества, отстраненности, ненужности накрыло меня. Как можно быть настолько равнодушным? Этот человек,
Елена Горелова • 25
которого я до сих пор считала родным и самым близким, вдруг стал для меня чужим и холодным. Мне представилось, что мой муж на своем корабле отдаляется все дальше и дальше от меня и нашей с ним жизни.
И снова – долгое молчание. Новость о ребенке не побудила его звонить чаще. Жены-морячки поддерживали меня, баловали фруктами, витаминами, помогли подготовить кроватку и при- купить вещички для крохи. Появление Вани, моего первенца, было большим праздником в нашем женском коллективе. Все восприняли его как родного, и каждая из женщин при первой же свободной минутке спешила с ним понянчиться. Я была счастлива в своем материнстве.
– Поздравляю, – сказал мне Дмитрий, когда вернулся из рейса и взглянул на малыша. – Иван Дмитриевич, значит…
Это прозвучало так отстраненно, будто отцом Вани был не он, а какой-то другой Дмитрий.
– А я как раз хотел сообщить тебе новость. Меня назначили старпомом на новый «Панфилов», через неделю отплытие.
Конечно, для мужа это было долгожданным событием. По- пасть на новое судно, да еще и для работы на арктической ли- нии – желание каждого молодого моряка.
Карьера – вот что было для него всегда важнее всего. Боль, разочарование, напряжение от неопределенности подтолкнули меня к решительному шагу:
– Я не буду тебя больше ждать, Дима. Я ухожу.
Не могу сказать, что это был простой шаг, – от тяжести сад- нило внутри. Чувство, что я осталась одна, еще долго звенело от- голосками в пустых закоулках моей души. Но в какой-то момент пришло понимание. В сознании всплыл образ счастливой жиз- ни, который подтолкнул меня когда-то к замужеству. Я поняла,
что стремилась реализовать его, не прожив и не прочувствовав глубоко. Я просто хотела быстрее окунуться во взрослую жизнь. И этот этап оказался пройден. Я была спокойна за будущее.
У меня было образование, хороший рабочий стаж, я чувствова- ла, что в профессии иду по своему пути. Кроме того, у меня был сын, за которого я теперь в ответе. Мне нельзя было останавли- ваться, а нужно только идти вперед. Мама помогла мне найти квартиру в Подмосковье, куда мы с сыном и переехали.
26 • К Себе настоящей
Глава 5
Жизнь постепенно налаживалась. Мы с Ваней жили в Каши- ре в Подмосковье – это небольшой городок на берегу Оки. Квартирка, которую я снимала, выходила окнами во двор, а недалеко от нас располагался городской парк. Ваня подрос, я отдала его в ясли, а сама устроилась воспитателем в этом же детском саду.
Дни были наполнены работой, заботами о Ване и пробегали очень быстро. Я была счастлива оттого, что снова работаю с детьми, что подрастает мой сынишка. Ваня был очень любознательным малышом, и по выходным я старалась
показать ему город.
В один из таких летних дней мы шли с Ваней по ал- лее парка. Как сейчас помню: на нем была белая па- намка, синие шортики и клетчатая рубашка, а я была одета в синее платье, на шею был повязан платок такого же цвета. В одной руке я сжимала руку Вани, а в другой держала пакет с продуктами.
И не заметила, как в какой-то момент платок на шее развязался и соскользнул на землю. Не успела я задуматься о том, как мне его под- нять, как вдруг чья-то рука протянула мне мою косынку.
– «Синенький скромный платочек падал с опу- щенных плеч», – услышала я напев и очень прият-
ный голос. Подняв глаза, я увидела мужчину. Каштановые вол- нистые волосы, теплый приветливый взгляд.
– Ох, мне бы еще третью руку, чтобы платочек не падал, – невольно вздохнула я.
– Мои руки – к вашим услугам, – произнес мужчина и тут же подхватил мой пакет с продуктами и протянул руку Ване: – Давай поможем маме, пусть она завяжет платочек.
На удивление Ваня отнесся к этому предложению с довери- ем, отпустил мою руку и вложил свою ладошку в ладонь незна- комца. А мои руки, освободившись, словно крылья, сами взле- тели и ловко завязали косынку моим любимым узелком. И вся я вдруг ощутила себя легкой и парящей, а солнечный свет того дня будто залил всю мою душу, и радостная улыбка невольно засияла на моем лице.
– Приятно познакомиться, – сказал мужчина, – меня зо- вут Николай.
Он очаровал меня с первых мгновений, и через пару минут мы уже болтали, как будто были знакомы много лет. Мы с Ваней прошлись с Николаем до конца аллеи, а потом присели на ла- вочку, ели булочки из магазина, шутили и смеялись.
Во время прогулок с Ваней мы стали встречать Николая чаще. Николай рассказал, что он – артист, певец. Об этом он мог и не говорить. Его харизма, поток творческой энер- гии чувствовались сразу. Они переполняли его и выплески- вались на всех, кто был рядом. И хотя он был старше меня на тринадцать лет, задор делал его юным. Он был весел, об- щителен, читал свои стихи, рассказывал анекдоты. В его об- ществе мне становилось легко и комфортно, я ощущала себя несказанно счастливой. К тому же моя любовь к литерату- ре и книгам необыкновенно сочеталась с его артистизмом
Елена Горелова • 29
и талантом. Я вспомнила дни моей влюбленности в Питер – такое же состояние наполненности, вдохновения, пьянящей невесомости.
«Пусть счастье длится вечно, Нам не задуть огни.
Мы движемся по встречной, Ну, ветер, догони!»
В моих ушах в тот период звучали стихи Николая. И я плыла и мчалась «по встречной», растворяясь в мерцающем потоке ог- ней чувства своей любви.
Как-то незаметно все подошло к тому, что мы решили поже- ниться.
Мы с Ваней переехали в его квартиру на соседней улице, а вскоре нам удалось перебраться и в саму столицу. Через год у меня родился второй сын. Николай был очень заботливым и щедрым мужем и отцом. По ночам он вставал к кроватке, чтобы я могла выспаться, охотно занимался и гулял с детьми. До меня Николай был женат дважды, у него была дочь Даша. Я с удовольствием общалась с ней, и она часто обращалась ко мне за советами.
Жизнь наша наполнилась размеренностью, и друзья, глядя со стороны, говорили: «Идеальная семья». Да, в целом это было так, и многие мои знакомые восхищались нами. Но на эту «иде- альность» часто нежданно набегала тень, которая, превращаясь в грозовую тучу, разрывалась громом и молнией.
– Ты никчемная хозяйка, и борщ твой – пойло.
– Радуйся, что живешь со мной под одной крышей!
– Да на тебя на улице ни один бомж не посмотрит!
– Подумаешь, дверь тебе не открыл, ты ведь лошадь ломо- вая, сама все можешь.
Когда на Николая «накатывало», его было уже не остановить. Насколько он был романтичным и заботливым, настолько он мог проявить другую, противоположную, ипостась. Я понимала его. Он певец. Талант его требовал выхода, но был не признан. Изнутри моего мужа постоянно снедала неудовлетворенность. А когда ему становилось нестерпимо думать об этом, он выливал свою горечь на меня. Бывало, и руку поднимал. Я знала, что ког- да-то он был даже лауреатом международного конкурса опер- ных певцов. Но напился после церемонии и кого-то оскорбил. Больше его не приглашали, и карьера пошла на спад.
Я, как могла, объясняла себе его поведение. На фоне всех остальных положительных качеств эмоциональные выплески Николая казались мне не столь значительными. Я терпеливо сносила его гнев, старалась проявлять мягкость и понимание, научилась поддерживать спокойную атмосферу в доме. Прояв- ляя женскую чуткость и мудрость, по жестам и виду Николая я всегда могла понять его расположение духа и знала, когда луч- ше промолчать, а когда выразить свое мнение. И детей учила тому, чтобы учились уважать и понимать отца.
30 • К Себе настоящей Елена Горелова • 31
Глава 6
