Чумной доктор

И до одури боявшийся морга. Нет, у него на глазах умирали люди. Пару раз он уже принимал участие в реанимационных мероприятиях. Но морг…. Это совсем другое.

Там смерти гораздо больше.

Смерть непрерывно дежурила возле реанимации. Иногда казалось, он мог зажмуриться, и увидеть одиноко стоящую фигуру в темноте – коридоры редко подсвечивались полностью и ламп горело обычно совсем немного, создавая таинственный полумрак – которая смиренно выжидала возможностью войти и забрать с собой очередную жертву.

А забирать ей приходилось постоянно. Пандемия медленно, но верно убивала людей, сокращая население земного шара. От того смерть чувствовала себя раскованно.

Он убрал со стола ненужные карточки и вышел в небольшой холл перед ординаторской, ярко подсвеченный люминесцентными лампами. Справа и слева отходили в пустоту темные отростки коридорных ветвей. Света там не зажигали.

Кому нужен свет ночью?

В респираторе было тяжело дышать. Он так и не привык, что каждое мгновение слышит свое тяжелое дыхание. В остальном вокруг царила гнетущая тишина.

Такая гнетущая, что хотелось завыть от отчаяния.

Когда все это кончится? Когда можно будет сбросить жутковатую амуницию и не жалеть о выборе своей профессии? Когда перестанешь всего и всех бояться?

У дверей реанимации пусто. Сумрак не таил никаких теней.

Не было и его.

Заведующий прозвал его чумным доктором, гораздо раньше, чем такое прозвище дали в прессе и интернете.

Он появлялся словно из неоткуда. Садился на скамейку, клал свой бокс на колени, скрещивал руки в черных перчатках на его крышке и смотрел в одну точку на стене.

Как он попадал в больницу?

Кто его пускал?

Или он заходил через незапертые черные хода, аварийные выходы?

И какого, спрашивается, хрена он делал в красной зоне?

Может это все одна большая иллюзия, как и полупризрачная фигура смерти возле дверей реанимации?

Почему когда он первый раз увидел эту, несколько сгорбленную фигуру чумного доктора на скамейке, не подошел к нему? Что его остановило?

То, что та человеческая субстанция, которая сидела со своим боксом на коленях была самым настоящим чудовищем?

Нет, оставьте эти бредни своим детям. Вспоминая, он рассмеялся, и респиратор заглушил смех, скрыл улыбку. То существо было из плоти и крови. Или ему так казалось? Хотело казаться?

Может, ему было страшно? Он боялся его?

Но ведь его видели другие? Или нет? О да, чумной доктор искусно сливался со скамейкой. Просто фантастика – фигура во всем черном почти незаметна на фоне всего белого – белой скамейке, белом кафельном полу, белых стенах, белом потолке селе заметными трещинами.

Это действительно фантастика.

Стало ли ему страшно, когда он увидел его во второй раз? Да. И ужасно страшно. Но он прошел мимо. Потом рассказал заведующему. Заведующий, надо же как удивительно, тоже все видел.

– Когда он приходит, кто-то тут же умирает, – развел руками он.

– Да у нас же каждый день умирает иногда по несколько человек, и это только в красной зоне! – воскликнул интерн.

А ведь были и другие открытые отделения, куда тоже периодически захаживала смерть, хоть и не с таким вожделением, как в реанимационное.

– Ты не понимаешь, – качал головой заведующий. В его глазах, единственном живом месте, которое было видно из-под защитного костюма, пусть и скрытое прозрачными пластиковыми очками, читалось снисхождение. Что взять с этого молодого интерна? Он мало понимает в этой жизни. Мальчишка пока еще. – Когда чумной доктор приходит, кто-то умирает сию минуту. Это нечто питается смертью, болью, страданием.

Умирали не только пациенты. Умирали и врачи. Медсестры. Санитарки, таскающие за собой гремящие тележки с дезинфицирующими средствами. Умирали уже дома.

Не просыпаясь.

Новый вирус не успевал до них добраться.

– Но как, как он заходит сюда?! – чуть ли не кричал, не понимая интерн, и респиратор уже, в отличие от смеха, не глушил его вопль отчаяния.

Заведующий разводил руками.

– Есть вещи, которые не поддаются объяснению. Что тут непонятного?

Интерн снова шел по коридору, прислушиваясь к посторонним звукам, но слышал только свое дыхание и шуршание защитного комбинезона. Придет ли сегодня чумной доктор в отделение?

Он резко оглянулся, будто такой резкий поворот помог бы ему увидеть кого-то, притаившегося в сумраке больничного коридора, но пространство вокруг оставалось пустым. Только где-то мигнула лампа, словно приветствуя его.

Никого.

Когда он подошел к пластиковым дверям реанимации, отделявшим привычный мир от мира боли и страдания, вдруг чья-то рука, словно призрака, коснулась его шеи. Он почувствовал, как невидимое кольцо смыкается вокруг его горла, перекрывая доступ дыханию. Интерн схватился за горло, но ухватил только пустоту и часть защитного костюма. Позади никого.

А из дверей реанимации вышла его напарница по ночной смене. Тоже интерн, брошенный на борьбу с эпидемией. Сквозь защитные стекла очков были видны ее грустные глаза.

– Заведующий умер, – сказала она ему и поначалу, через плотный респиратор. Сначала он не расслышал ее слова. Наверное, просто не хотел верить.

– Ночью сердце остановилось. Вроде бы…

Последним в отделении чумного доктора видел именно заведующий.

16

Георгий

Сегодня у них какое-то торжество.

У меня выходной и после обеда я засыпаю, но вскоре меня будят громкие голоса за стенкой. Несколько женских, ее звонкий нежный голос и величавый, чересчур громкий, голос ее придурка, которого она зовет своим парнем.

Я ее трахальщик, как-то сказало это ничтожество по телефону кому-то из своих друзей. Ее не было дома, и этот идиот нагло обсуждал мою девушку с кем-то из друзей. А я все хорошо слышал через стенку.

Трахальщик. Он убожество, а не трахальщик.

Скорей всего, его друзья точно такие же, как и он. Слегка туповатые, самоуверенные, с кучей понтов, которые на самом деле ни что иное, как обычные комплексы. Все они без мата с трудом могут связать несколько слов подряд.

Летом он щеголял по двору в бесформенной одежде. На ногах были надеты смешные носки, едко-желтого цвета, ярко-красная футболка и шлепанцы. Ужасающе безвкусный вид. К дому он подходил своей походкой вразвалочку, якобы придающей мужество.

Голоса за стеной становятся громче. Соседское веселье посреди рабочей недели входит в свою кульминационную фазу.

Я встаю и, не зажигая света в комнате, подхожу к окну. На улице стемнело, хотя еще не больше пяти часов вечера. Проклятый ноябрь. Унылая пора темноты и унылости, без всякого очей очарования. Месяц, где на тебя накатывают тоска и сонливость. От долгих мрачных дней хочется выть. Парковка перед домом пока пуста. Мимо проходят редкие люди, зябко кутаясь от ветра. В окнах соседних домов каждую минуту зажигаются новые окна. Город постепенно возвращается домой с работы.

За стенкой кто-то кашляет и истерично хохочет. Господи, хоть бы там не было никого зараженного! Не понимаю людей, которые с кашлем, насморком, да для кучи и ломотой в теле шляются по знакомым, ходят в кино, идут на работу и заражают всех вокруг. Они идиоты? Эгоисты? Или то и другое?

Закрываю глаза, стараясь справиться с потоком нахлынувших эмоций и ненависти, и на мгновение остаюсь в полной темноте. Внутри нее почти комфортно. Если только не оставаться в этом мраке надолго.

Поначалу я думал, что новая пандемия преобразит человечество, уменьшит эгоизм. Люди начнут думать не только о себе, но хотя бы и о близких. Потом любовь к родным и друзьям вместе перейдет на окружающих – соседей, прохожих, случайных попутчиков в транспорте. Вот только люди остались прежними. Более того, многие стали еще более эгоистичными. Озлобленными. Самоуверенными. В нашей жизни не поменялось ровным счетом ничего. Наверное, даже падение на землю метеорита их не изменит.

Я не могу больше выносить звуки праздника. Кажется, они включают какой-то фильм. Раздаются позывные онлайн-кинотеатра, слышится обсуждение. Видимо смотрят на список доступных бесплатных фильмов и выбирают, что можно поглядеть этим вечером. Бесплатное не удовлетворяет. Придурок что-то лопочет про боевики. Конечно же, как раз его уровень. Тупая стрелялка, мордобой, много крови, обезьянообразный лысый мужик в виде главного действующего лица. Убогий аналог мужчины-героя. Печальная нынешняя современность. Этим дебилам не понять, что мужество и храбрость не такие.

Бесплатное не подходит, и моя соседка со стоном переходит в раздел платных фильмов.

Мне трудно слышать звуки чужого праздника, и я хочу уйти из квартиры. Увы, уходить только некуда. Не праздно же шататься по холодным улицам?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.