Гильдия

Хэл слегка улыбнулся.

– Возможно. Тому, что произошло со мной во время восхода солнца этим утром, могли воспрепятствовать любые принесенные тобой новости, которые делали необходимым мое немедленное возвращение. Однако я был глух и нем от усталости, в этом я должен вам признаться. Во всяком случае, теперь – когда и восход солнца и Блейз позади – в чем дело?

– Это только для твоих ушей, – заметила Аманда. – Амиду я сообщила, лишь то, что ты должен будешь немедленно покинуть Гильдию. В сущности, это все, что тебе нужно знать, чтобы отправляться в путь. Остальное я скажу тебе позже.

Глава 34

Они уже заметно углубились в лес, идя в направлении, уводящем их от Порфира, но Аманда еще не заговаривала о том, что предназначалось, как она выразилась, «только для его ушей».

– Не сомневаюсь, – наконец не выдержал Хэл, – что у тебя были серьезные основания для того, чтобы при свидетелях не говорить, почему мне следует спешно оставить Гильдию, но теперь я могу узнать об этом.

– Извини. – Она шла, внимательно глядя себе под ноги. – В сущности, я могла бы сказать об этом намного раньше. Но моя голова была занята множеством связанных с этим проблем.

– Какие-нибудь плохие новости? – спросил Хэл.

– Да, но… – Аманда заколебалась, затем скороговоркой произнесла:

– Короче говоря, Там просил передать тебе его послание.

Хэл остановился. Аманда также остановилась, и они повернулись лицом друг к другу.

– Послание? – повторил Хэл. – У него едва ли достаточно сил…

– Это только одно слово, – сказала Аманда. – Слово «устал».

Хэл медленно кивнул.

– Понимаю.

Он повернулся и машинально пошел дальше. Аманда последовала за ним.

– Да, – ответила она. – Он сказал это Рух в тот момент, когда они оказались одни. Аджелу ненадолго вызвали из его комнат. Он знал, что Рух поймет и передаст это слово мне, а я затем тебе.

– Это было неизбежно, – Хэл глубоко вздохнул. – Он держался так долго, как мог – ради меня, физически с ним по-прежнему все нормально?

– Этого ты мог бы не спрашивать, – пожала плечами Аманда. – Медицинская наука, используя Абсолютную Энциклопедию, могла бы навечно сохранить его тело от недугов. Дело в том, что его мозгу слишком много лет. А это…

– Я знаю, – отозвался Хэл, – для того чтобы жить, требуется нечто большее, чем вечное тело. Он утомился от самой жизни. Но он держался…

– Рух думает – и я уверена, что она права, – сказала Аманда, – что он произнес это слово потому, что не может продержаться намного дольше, хотя наверняка он попытается дождаться, пока вернешься ты, чтобы увидеться с тобой.

Хэл кивнул.

– А как это послание достигло тебя?

– Рух послала курьерское судно, чтобы оно вращалось на орбите вокруг этой планеты, пока не сможет войти в контакт с нами. Пилот нашел Саймона и сказал ему, а Саймон просигналил мне – у меня есть система сигналов, в которой используются вещи вроде той, что ты видел в наш первый день здесь, после того как Саймон высадил нас – белая ткань, разложенная на кустах, чтобы вюьером ее было видно с орбиты. А в этом случае Саймон послал маленькую капсулу с этим посланием – в то место, которое, как он знал, я регулярно проверяю на предмет сообщений от него. Я просигналила, в ответ. Через несколько минут мы будем в месте, откуда он сможет нас забрать, – он уже начал нас отслеживать с орбиты.

Хэл поднял голову и распрямил плечи.

– Хорошо, во всяком случае, мне есть что сказать Таму, когда я увижу его. – Он немного помолчал, затем продолжил:

– Возможно, я смогу все же вовремя дать ему то, что он хочет; и он уйдет без груза на сердце.

– Теперь ты видишь, почему я не решилась сообщить тебе эту новость там – даже перед Амидом? Для слишком многих людей на слишком многих мирах Там Олин – это символ надежды даже больший, чем конфликт между тобой и Блейзом.

– Это не личный конфликт, – мягко произнес Хэл.

– Я знаю. Прости меня. Но слишком много людей расстанутся с единственной надеждой, на которой они держались с тех пор, как Иные полностью завладели Молодыми Мирами. Даже там пропаганда Блейза о тебе и обо всем прочем не смогла поколебать их надежду на Тама. Если они подумают, что он вот-вот уйдет, множество их упадет духом. Именно здесь могла крыться причина предложения Блейза. Пока Там был все еще жив, они могли бы ждать, что произойдет чудо.

– Они могут все еще надеяться на такое чудо, – сказал Хэл.

– Но кто убедит их в этом? – сказала Аманда. – Блейз слишком успешно очернил тебя, чтобы они поверили лишь в твои слова, а другой равной фигуры нет.

– Есть Аджела.

– А кто высоко ставит ее – или даже кто достаточно знает о ней вне Земли? – спросила Аманда. – Кроме того, она – еще одна проблема, а не решение. Но вот мы и на месте.

Они достигли лесной поляны.

– Саймон должен появиться здесь в течение часа – возможно даже, что через несколько минут, – сказала она.

Они остановились на краю поляны, и Хэл внимательно изучал ее лицо в профиль.

– Почему ты говоришь «еще одна проблема»? – спросил он.

Она повернулась лицом к нему.

– Там скоро умрет, – сказала Аманда. – Ты понимаешь, что это означает для Аджелы?

– О, – вздохнул Хэл, – конечно.

– Со смертью Тама Аджела сломается, – продолжила Аманда. – Кто заменит ее, пока она не сможет снова взять управление на себя, и как нам вести дела, сохраняя смерть Тама втайне?

– Ты права, – ответил Хэл. – Я немного думал об этом, пока находился на уступе.

– Тебе надо было заниматься собственными поисками. Но их ты теперь, мне думается, должен ненадолго отложить в сторону. Хэл, ты знаешь – каждый делал все, что мог, чтобы предоставить тебе достаточно свободы для поисков ответа, который способен найти только ты…

– Включая тебя, которая отправлялась ежедневно рисковать своей жизнью на планетах, захваченных Иными только для того, чтобы держаться вдали от меня?

– Не просто для того, чтобы держаться вдали от меня, – быстро произнесла она. – Работа, которой я занимаюсь, слишком необходима, чтобы рассматривать ее только как предлог. Но в то же самое время, твой поиск – такая вещь, которой ты должен заниматься в одиночку. Все мы знаем это. Если бы я находилась поблизости, я отвлекала бы тебя, хотел бы ты этого или нет.

Их глаза встретились.

– Я также принадлежу к солдатам Времени, Хэл, – сказала она, – и должна была находиться в другом месте.

– А каково будет, если у нас никогда не найдется времени для нас самих? – мягко спросил Хэл.

– Ты спрашивал меня об этом прежде. У нас найдется время друг для друга, – ответила она. Ее глаза по-прежнему пристально смотрели на него. – Найдется. Я обещаю тебе.

В нем вспыхнуло непонятно откуда взявшееся ощущение счастья, но именно в этот момент воздух вокруг задрожал как от беззвучного грома, который они не услышали, а ощутили, и оба взглянули вверх. Сияющая точка скачками опускалась к ним с неба, с каждым скачком увеличиваясь. Это был Саймон Грим, делавший то, что для дорсайцев было самим собой разумеющимся, но на что рискнуло бы мало пилотов из других миров – фазовые скачки почти до самой поверхности планеты, чтобы приземляющееся судно при прохождении сквозь атмосферу издало лишь самый краткий звук.

– Мы еще поговорим – позже, – торопливо сказал Хэл.

– Да, поговорим, – ответила она; и со внезапным кратким взрывом, который издала воздушная ударная волна и атмосферные двигатели, курьерское судно село на поляне меньше чем в пятидесяти метрах от них.

Они направились к кораблю, но входной люк раскрылся прежде, чем они приблизились к нему, и Саймон выглянул наружу. Когда они оказались на борту, он коротко пожал руку Хэла и тут же нажал клавишу, закрывая за ними люк.

– Нам надо спешить, – пояснил он. – Сейчас на орбитах вокруг планеты больше кораблей Молодых Миров, чем я видел здесь прежде, а то курьерское судно с Земли, прибывшее для встречи со мной, заметили. Садитесь на места, пристегивайтесь, и мы как можно быстрее скроемся из системы Проциона…

Через два дня они благополучно проникли сквозь фазовый щит и сели внутри Абсолютной Энциклопедии. Саймон и Аманда поочередно вели судно, так чтобы в течение одного скачка суметь рассчитать следующий.

Рух ожидала их в тамбуре.

– Хэл! – Она обняла его. – Поспешите! Мы перенесли его комнаты – они теперь рядом с тамбуром.

И действительно, пройдя метров тридцать по тихому, устланному зеленым ковром коридору, они оказались у двери, которая вела в апартаменты Тама Олина.

Они вошли в знакомую им главную комнату – по желанию Тама с давних пор она имитировала лесную поляну на Земле, с деревьями вокруг и маленьким ручейком, протекающим в центре между мягкими креслами. Аджела расположилась напротив Тама, держа одну из его рук в своих.

Там сидел совершенно неподвижно, как свойственно глубоким старикам. Он был одет как для работы, в строгом деловом костюме, какие он носил всю жизнь.

Именно на Аджелу обратил внимание Хэл, физически она не изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз, но последствия явно продолжающегося упадка сил Тама заметно проявились в ее манере одеваться, То, что сейчас было надето на ней, не могло соответствовать тем программам подготовки одежды на каждый день, которые она давным-давно задала Абсолютной Энциклопедии с целью экономить время. Ее выбор явно диктовался бессознательным желанием побудить умирающего оставаться в живых хотя бы обращением к его мужским инстинктам.

На ней было одеяние, похожее на сари, туго обернутое вокруг талии и бедер, ярко-розового цвета, с желтыми цветами. Над сари виднелась полоска обнаженного тела, а выше – маленькая с короткими рукавами туго облегающая блуза из того же материала, руки украшали многочисленные тонкие браслеты, а уши – серьги, все это звенело при малейшем движении.

Но сари было надето небрежно, а звук браслетов и серег одиноко прозвучал в комнате, когда Аджела обернулась к вошедшим Хэлу и Аманде с отчаянным призывом на лице.

Там явно не заметил их прихода. Он, несомненно, видел Аджелу рядом с собой, но столь же явно было видно, что он больше не обращал внимания на то, что она носит. Его глаза были установлены на что-то среди деревьев – или на его собственные грезы, или, возможно, ни на что вообще. И только когда Хэл подошел почти к его креслу и опустился на колени, так что их лица оказались вровень, Там узнал его.

И даже тогда это произошло не сразу – как будто Таму требовалось большое усилие для того, чтобы увидеть то, что находится перед ним. Но наконец в его глазах блеснуло узнавание, и легкая улыбка подняла уголки рта. Губы раскрылись и задвигались, но что бы он ни хотел сказать, прозвучало это не настолько громко, чтобы Хэл или кто-либо еще мог это услышать.

Хэл взял свободную руку Тама в свои.

– Я здесь, Там, – мягко произнес он. – Я вернулся; и я нашел кое-что, в чем нуждался. Теперь путь ясен. Можешь ты продержаться еще лишь несколько часов? Это займет немного времени. Совсем немного.

Улыбка Тама сделалась печальной. Его голова едва заметно дважды качнулась из стороны в сторону.

– Я знаю, Там, – продолжил Хэл. – Я не пытаюсь удержать тебя здесь. Я просто попробую работать очень быстро, на тот случай, что ты все еще будешь с нами, когда я достигну того, к чему мы стремились все это время. Но теперь обещание твердо. Путь ясен и его конец находится в обозримом будущем. Абсолютная Энциклопедия наконец станет тем, о чем мечтал Марк, о чем мечтал ты, да и я тоже. Возможно, это произойдет достаточно быстро…

Он остановился, так как голова старика сделала то же самое крохотное движение из стороны в сторону. Рука Тама слегка пошевелилась в ладонях Хэла, и он секунду недоумевал, прежде чем понял, что Там пытался возвратить ему рукопожатие.

Губы Тама снова зашевелились. Но на этот раз послышался призрачный голос.

– Хэл…

Но слабое дыхание остановилось, тяжелые веки дрогнули и закрылись. Там был совершенно неподвижен, и эта секундная неподвижность все длилась и длилась.

– Там! – внезапно воскликнула Аджела; и Рух с Амандой приблизились к креслу, в котором сидел Там. Но тяжелые веки Тама затрепетали и поднялись. На секунду его взгляд сосредоточился на Аджеле; и слабая попытка улыбнуться мелькнула на его губах.

Хэл поднялся и отошел в сторону, и Аджела опустилась на колени, заняв его место. Она охватила Тама руками и прижалась к старику лицом.

Рух склонилась над золотоволосой коленопреклоненной фигурой. Хэл почувствовал прикосновение к своему локтю и увидел обращенный к нему многозначительный взгляд Аманды. Он последовал за ней к двери, в которую они только что вошли. Когда дверь закрылась за ними, они остановились, и повернулись лицом друг к другу.

– Что я могу сделать? – спросил Хэл. – Есть ли вообще что-нибудь, что я могу сделать для нее?

– Не впрямую, – ответила Аманда. – Предоставь ее Рух и мне. Обе мы прошли через подобное. Для меня это был Ян. Для Рух Иаков Сын Божий. Мы можем помочь ей, А ты не можешь – кроме как добившись успеха в твоей собственной работе.

– Которой я намереваюсь заняться немедленно, – сказал он. – В случае удачи я все еще смогу кое-чего достичь, прежде чем…

Он остановился. Рух вышла и присоединилась к ним.

– Как она? – спросил Хэл.

– Сейчас ее лучше оставить наедине с ним, – сказала Рух. – Позже надо будет подумать о том, как увести ее прочь, чтобы она немного отдохнула. Давайте пойдем в ее кабинет, чтобы поговорить.

Еще один маленький пример магии Абсолютной Энциклопедии – немного пройдя по коридору, они вошли в кабинет. Он, как и кабинеты всех остальных работников Энциклопедии, начиная с Тама, просто представлял собой одну комнату в выделенных каждому жилых помещениях. Но иллюзия позволяла по выбору увеличить его кажущуюся площадь и скрыть – для всех, кроме хорошо знавших планировку, – двери в другие комнаты.

Как и с лесной поляной Тама, кабинет Аджелы отражал ее собственную личность. Здесь также была вода, но не в виде ручейка, а круглого, неглубокого водоема, в котором лениво плавали ярко окрашенные рыбы.

Однако самое большое различие между этими двумя комнатами состояло в другом подходе их владельцев. Кабинет Тама представлял собой кусочек Земли, а у Аджелы – ностальгической реконструкцией части типично экзотского загородного жилища, одного из тех искусно сооруженных строений, в которых можно было выйти из помещения наружу, даже не поняв этого – настолько хорошо эти две среды объединяли проект и меблировка.

Внутренняя поверхность стены, через дверь в которой теперь вошли Хэл, Аманда и Рух, была отделана простыми деревянными панелями. Но стена справа выглядела так, будто была высечена из коричневого гранита. Левая казалась шпалерой, заросшей вьющимися растениями со множеством цветов всевозможных оттенков. А стена, противоположная входу, казалось, отсутствовала вообще. Вместо нее перед ними в отдалении открывалась поросшая лесом долина. Она поднималась к голубоватым горам, местами покрытым белым туманом.

– Сядем к столу, – предложила Рух. Тот мог увеличиваться и в длину, и в ширину – так чтобы за ним могло поместиться до пятнадцати человек; но сейчас он имел минимальный размер – метр в ширину и два в длину. Рух заняла свое место. Аманда с Хэлом подошли к его противоположной стороне, и два ближайших кресла, чьи датчики восприняли температуру их тел, придвинулись к ним. Хэл и Аманда уселись.

Хэл взглянул на стол. В своем нынешнем состоянии он выглядел не так, как это было свойственно Аджеле. За все время пребывания Хэла в Абсолютной Энциклопедии он видел поверхность стола Аджелы в одном из двух состояний. Либо он был совершенно пуст – если не считать светового пера рядом со встроенным экраном, либо завален кипами всевозможных официальных бумаг, корреспонденции, контрактов и прочего.

А теперь на нем лежало несколько распечаток, причем аккуратно сложенных в стопки.

Видно было, что столом пользовалась Рух. Хэл пристально посмотрел на нее.

– Значит, ты полностью взяла на себя ее обязанности?

– Боюсь, что так, – ответила Рух. – Конечно, неофициально. Об этом знают лишь несколько ближайших помощников, но не распространяются об этом. Даже большинство персонала Энциклопедии не осознает, насколько значительную часть времени она не занимается делами.

– Наверняка они догадываются о реальном положении вещей, поскольку конец Тама уже близок, – сказала Аманда.

– Просто они достаточно лояльны, чтобы не задавать смущающие вопросы. – ответила Рух. – Но, Хэл… – Она взглянула Хэлу в глаза. – Поэтому теперь, когда ты вернулся, они почувствуют себя лучше.

– Я здесь никогда не управлял делами. – покачал головой Хэл.

– Да, не управлял, но они знают, что Там предполагал, что ты рано или поздно его сменишь, и фактически тебя уже сделали Директором несколько лет назад, когда появился щит.

– А как ты справлялась самостоятельно? – спросила Аманда у Рух.

Карие и бирюзовые глаза встретились.

– Внутренние вопросы я передаю главам отделов. В особых случаях, при необходимости, я иду к Аджеле. Остальное, особенно проблемы, с которыми к ней обращаются с Земли, обычно требуют только здравого смысла или посредничества между двумя неразумными точками зрения. И я не принимаю никаких военных решений. Я предоставляю их дорсайцам.

– Но, Хэл, – она повернулась обратно к нему, – это все неважно. А важен Там. Можешь ли ты вообще сделать что-нибудь для него и Аджелы прежде, чем он полностью сдастся? Хотя он будет бороться до последней минуты. Если есть хоть крохотный шанс, что ты обнаружишь что-нибудь или сделаешь что-нибудь, что заставило бы его почувствовать, что он может уйти…

– Я кое-что нашел, – сказал Хэл, – и собираюсь попробовать кое-что сделать. А Джимус Уолтер все еще с нами?

Рух улыбнулась.

– Разве тебе кажется, что ты отсутствовал так долго, Хэл? – улыбнулась Рух. – Сейчас он у себя в кабинете. Мне позвонить туда и выяснить?

Она подняла световое перо.

– Нет. Неважно, я так или иначе иду туда, – ответил Хэл. – Увижусь с вами обеими позже.

Он встал и направился к двери.

Кабинет Джимуса Уолтера не щеголял вообще никакими иллюзиями. Голые металлические стены были полностью скрыты за полками с планами и чертежами. Его стол по количеству сваленных на нем бумаг угрожал превзойти стол Аджелы в самом худшем его состоянии. Джимус жил для работы, и работа была все, для чего он жил. Насколько Хэл знал, тот стал вести себя так задолго до того, как стал руководителем отдела исследований Энциклопедии, и было очевидно, что таким он останется навсегда.

Теперь Хэл, который почти не встречал его за последние три года, когда сам он был полностью захвачен собственными поисками и работой, впервые за долгое время отчетливо рассмотрел его и увидел произошедшие в нем перемены – маленькие, но несомненные.

Венчик волос, окружавший его голову, стал реже, а в оставшихся волосах появилось больше седины. Его массивное тело и грубые руки механика были те же, что и всегда, на лице не было видно никаких признаков старения, но воздух вокруг него казался слегка запыленным, как если бы он был механизмом, которым в течение некоторого времени не пользовались. Он мгновенно вскочил на ноги, когда вошел Хэл, предварительно произнеся свое имя в переговорное устройство на двери.

– Хэл! – Его твердая квадратная кисть схватила руку Хэла. Она была меньше, чем у Хэла, но едва ли слабее. – Как ты? Можем ли мы что-нибудь сделать для тебя?

– Да, – кивнул Хэл, – можете. У меня мало времени, Джимус, – надеюсь, ты догадываешься, почему. Я нуждаюсь кое в чем, что ты можешь соорудить без особого труда – как мне думается. Но я не хочу, чтобы ты чересчур тревожился из-за моих планов использовать эту вещь, так что я не расскажу тебе о них, если ты не возражаешь.

Глава 35

Джимус нахмурился и чуть-чуть помедлил с ответом.

– Как скажешь, – наконец произнес он. – Все знают, что Там ожидал, что ты займешь место Директора, как только почувствуешь, что готов к этому. Просто дело в том, что я привык получать распоряжения от Аджелы…

– И от Рух.

Джимус взглянул на дверь, которая была слегка открыта. Кабинет был достаточно мал, так что он мог дотянуться до нее, не поднимаясь с места. Он толкнул ее, и она откачнулась назад, но замок не защелкнулся.

– И от Рух, конечно же, – сказал он, понизив голос, – хотя большинство, даже здесь, этого не знают. Если ты утверждаешь, что меня могли бы обеспокоить твои планы, это заставляет меня думать, что любая из них, вероятно, также встревожилась бы.

– Да, встревожились бы, – кивнул Хэл. – Именно поэтому ты должен сделать это для меня и ничего не говорить им.

Мысленно он добавил Аманду к списку тех, кому вряд ли понравилось то, что он хотел сделать, потом отчасти передумал. Восприятие Аманды было очень острым, и потому из этих троих женщин в его замысел вероятнее всего могла поверить она. Джимус рассеянно ерошил оставшиеся волосы.

– Это для меня немного неудобно, – сказал он. – Официально командуешь здесь ты и следовательно имеешь возможность приказать что угодно… но Аджела так долго была здесь за Директора и отдавала приказы, так что трудно решить не говорить ей о чем-то – особенно о том, что она могла бы не счесть хорошей идеей. В то же самое время мне крайне не хотелось бы беспокоить ее прямо сейчас…

Некоторое время он сидел хмурясь и ероша волосы. Хэл молча и терпеливо ждал.

– Хорошо, – произнес наконец Джимус. – Даю тебе слово. А теперь: в чем дело?

– Для начала, – сказал Хэл, – найдется ли в Энциклопедии свободный коридор, заканчивающийся тупиком? Я имею в виду короткий коридор со входом на одном из концов, но такой, из которого вообще нет других дверей?

– Да. Таких есть несколько, – ответил Джимус. – Они используются как склады, но мы могли бы очистить один из них и переместить содержимое в какой-нибудь другой – место у нас есть.

– Хорошо, – сказал Хэл. – Я хочу, чтобы этим коридором распоряжался только я и никто больше – даже по ошибке. Можем мы быть в этом уверенными?

Джимус улыбнулся.

– Пожалуйста, подготовь такой свободный коридор и сообщи мне, когда он будет готов. А тогда я скажу тебе, что нужно сделать.

– Почему не сейчас?

– Ты поймешь, почему, когда я скажу тебе, чего хочу, – ответил Хэл. – Хорошо? Я буду у себя в комнатах. Позвони мне туда, когда подготовишь коридор – и как можно скорее – ради других, а не только ради меня самого.

– Ради Тама? – спросил Джимус немного мрачным тоном.

– Других людей, кроме меня, – ответил Хэл.

– Хорошо, – кивнул Джимус. – Это займет несколько часов, не больше.

Когда Хэл вошел в свое жилище, Аманда еще не возвратилась. На это Хэл и надеялся. Он уселся на ковер и мысленно вызвал в своем сознании образ Энциклопедии в виде множества пылающих красных нитей.

Как он и предвидел, появились изменения, возникшие в результате постоянного добавления информации – состояние дел на Земле, новости, доставленные курьерами с других планет, и данные, полученные со многих приборов, что следили за вражескими кораблями.

Его глаза немедленно схватывали каждое маленькое изменение – как замечается любая перемена в знакомом пейзаже или в лице любимого человека; и ему потребовалось некоторое время, чтобы включить их все в уже имеющуюся у него умственную картину хранилища памяти Энциклопедии. После этого он отказался от этого механического образа и заменил его другим, построенным с помощью его собственных памяти и воображения и сопоставимым теперь с самым последним изображением, которое сформировала для него сама Энциклопедия.

Хэл удерживал этот новый образ перед своим мысленным взором и мог ощущать, как его разуму раскрываются все знания, хранящиеся в Энциклопедии. Затем он позволил остальной части его сознания вернуться назад, к кругу идущих с пением людей, к первому проблеску утреннего солнца – Проциону, показавшемуся над отдаленными горными пиками, и к лучу, пронзившему каплю росы, чтобы произошел взрыв света, который послужил сигналом к внезапному пониманию всей правды того, о чем пел и он и остальные… преходящее и вечное – едины.

Эта огромная, звенящая истина снова и снова эхом отдавалась в нем, как в колоколе – и дело тут было не просто в том, что понимание всех частиц знания, запасенного в памяти Энциклопедии, словно бы ужалось до такой степени, чтобы поместиться в одном, принадлежащем ему мозге; но как будто его собственное ограниченное подсознательное понимание расширилось и распространилось, чтобы сразу принять в себя все, что это хранилище содержало.

Он сидел как завороженный, – ощущая себя частью самой Энциклопедии, словно ее содержимое овладело им. Разумеется, в ней имелось больше, чем любой человек мог узнать в течение многих жизней; но – преходящее и вечное действительно составляли единство. У него была только одна жизнь, но всего доля ее мгновения могла содержать вечность, и в этой вечности у него было время, чтобы самому овладеть всем, что содержала Абсолютная Энциклопедия.