скачать книгу бесплатно
Королева Марго пенсионерка
Ирина Грачиковна Горбачева
Приступить к выяснению #1
Это первая книга серии «Приступить к выяснению». Во время семейного торжества по случаю выхода на заслуженный отдых, Маргарита Колобова узнаёт об убийстве своей подруги. Она решает найти родных убитой, но сама попадает в круговорот непредсказуемых событий, что не мешает ей разоблачить главаря шайки педофилов, предотвратить вывоз картин знаменитого художника за рубеж и найти новых друзей. Марго попадает в неловкие и смешные ситуации, из которых всегда выходит по-королевски с честью и с юмором.
Ирина Горбачева
Королева Марго пенсионерка
Глава 1
Кому и когда родиться, известно только одному Всевышнему. Меня вот угораздило появиться на свет восьмого марта. Ничего против этого я не имею. Неплохо начать свою жизнь в тёплый солнечный день и первый раз вдохнуть в себя воздух, сдобренный ароматом новой клейкой листвы и первых весенних цветов.
В детстве мне было немного грустно от того, что в этот день поздравляют всех девчонок. И только после всеобщей радости школьные подруги, располовинив полученные от мальчишек маленькие букетики мимозы или повсеместно появившиеся у нас на юге тюльпаны и нарциссы, вспоминали: – Ой, Марго, у тебя же завтра день рождения!
А после окончания уроков все, в том числе и я, шли домой с одинаковыми подарками и цветами. И прохожие одинаково улыбались всем, даже не догадываясь, что для меня завтра наступит не просто праздник, а особенный день. Я на год стану взрослее.
С возрастом именно обстоятельство взросления подтолкнуло меня по возможности скрывать день своего рождения. Странная традиция- отмечать каждый год приближение своего физического тела в превращение в неизвестно какую субстанцию, просто, что называется, в прах, подтолкнуло моё нежелание устраивать отдельные мероприятия по этому случаю.
Но, будучи сотрудницей архитектурного бюро, где я проработала довольно длительный срок, это сделать было трудно. Родной отдел кадров, как говорится, бдил и чтил. Поэтому к букетику мимозы, как у всех, мне прилагался букет из трёх, а то и из пяти гвоздик. Почему-то всегда алого цвета.
С выслугой лет, а к этому времени голландская цветочная промышленность уже разорила и уничтожила весь наш несовершенный рынок цветочного производства, мне стали дарить дорогие клоновые голландские розы. Я совсем не против изобилия. Но раньше букетом из роз можно было любоваться часами, разглядывая индивидуальность каждого бутона. А теперь, одинаковые по размеру, цвету, без аромата, они не приносят той неожиданной радости, как те, наши, со своим естественным оттенком, с разной толщиной ножки и чудесным благоуханием на всю квартиру, в зависимости от сорта и места выращивания. Теперешние розы совсем безликие, клонированные близнецы, с неестественным цветом и совсем без аромата.
Очередной день рождения мне не удалось «замылить» так как я стала до такой степени взрослой, что пришлось торжественно, тепло и бурно попрощаться со своим коллективом архитектурного бюро и с почестями отправиться на заслуженный отдых.
Теперь я Маргарита Сергеевна Колобова, пенсионерка.
Семья моя средних размеров. Дочь Даша с мужем Сергеем и внучкой Ангелинкой, сын Матвей, его жена Лана и мой внучок Илюшка. К нашей семье уже давно причислена моя подруга и соседка по даче Люда Соколова. Так же из членов нашего семейства никогда не выходил, куда от него деться бывший мой муж Олег. Посовещавшись, мы решили, что отмечать мой приход старости соберёмся в нашем любимом большом загородном доме. На лоне природы всем будет комфортней провести четыре выходных дня, чем в моей небольшой московской квартире.
Шестого марта мы с Людмилой договорились встретиться утром и поехать на моём автомобиле на дачу, чтобы наследующий день вместе заняться подготовкой к торжеству. После смерти мужа она оставляет свой джип на зимовку в дачном гараже. В грязно-осенний и зимний периоды машина ей не нужна. Парикмахерский салон, которым она руководит и который принадлежит ей, находится через дорогу от дома. Летом мы часто встречаемся с Людмилой вместе, отдыхая на даче, а зимой общаемся в основном по телефону. Живём в разных районах Москвы. Странно выходит, с появлением удобств и улучшением быта людей времени для общения, как раньше для «дружбы домами» совсем не остаётся. А в этом году почему-то мы с Людмилой и по телефону почти не разговаривали. Всё так, по мелочи и быстро.
Наши дачи находятся в чудесном месте. Двадцать лет назад, когда мы с мужем приобрели старенький домишко в этой деревне, все наши знакомые посчитали нас сумасшедшими. Деревня маленькая, заброшенная. От основной трассы до наших ворот километров десять невероятных ухабов. Правда, сама деревушка находилась в таком месте, которое как «Берендеево царство» и назвать нельзя. Влюбились мы в эту красоту сразу и навсегда. Тогда, в разгар криминальных девяностых, мы были рады выбранному месту для дачи. С удовольствием увозили детей подальше от беспредельной Москвы, в первозданную красоту леса.
Вспоминая былое, я не заметила, как подошла Люда. Увидев подругу, я была ошарашена её видом. Мне было известно об ухудшении её здоровья. Люда вскользь сообщила мне об этом ещё зимой. Но я никак не могла предположить, что болезнь так может изменить внешность человека. Вместо цветущей женщины в машину села измученная старушка с редкими волосами и прозрачной кожей на лице.
Увидев мой испуганно-вопросительный взгляд, сильно похудевшая Людмила дала понять, что сейчас не хочет говорить об этом.
– Ритуль, приедем, обо всём поговорим. У меня к тебе есть одна очень большая просьба и серьёзный разговор. Только об этом после торжества.
Еле сдерживая себя от вопросов, разговаривая на житейские темы, свернув с трассы и проехав ещё несколько километров по весенней разбитой дороге, я остановила автомобиль около небольшого деревенского магазина. Поздоровавшись с приветливой хозяйкой Галиной, всегда знающей последние новости в округе, мы подошли к прилавку.
– С новым сезоном! Как торговля, Галочка? Что новенького? – осыпала я её вопросами, сама в это время я разглядывала содержимое прилавков и витрин.
– С приездом, Маргарита Сергеевна! Людмила Викторовна, извините, я вас не узнала, – смутилась продавщица, – на отдых приехали или на выходные? – осведомилась Галя, стараясь скрыть удивление, увидев сильно изменившуюся Людмилу.
– Лично я всё! На вечный покой, Галочка! Решила пополнить ряды наших пенсионеров.
Я старалась отвлечь словоохотливую продавщицу и не дать ей возможность задать Людмиле лишние вопросы.
– Почему так грустно? Вы радоваться должны! Например, я не дождусь, когда на пенсию выйду, – мечтательно произнесла Галина, но тут же, нахмурив симпатичное личико, серьёзно спросила меня, – вам не будет здесь страшно одной-то?
– А чего бояться? Забор у нас крепкий, в лесу волков не замечали, – улыбнулась я ей, – а охотников я не боюсь. Я женщина свободная, молодая ещё пенсионерка.
– Так-то оно так. Но всё равно, – как-то загадочно ответила мне Галя.
– А чего так? Что случилось? – спросила Люда.
– Да вроде и ничего не случилось. Но пенсионеры наши как-то подозрительно быстро стали умирать. Да ещё новые странные люди появились.
– С чего это они странные? А кто умер, да ещё странно?
– В том и дело, – почему-то тихо стала говорить нам Галя, – крайний дом с того конца деревни ещё в прошлом году кто-то купил. А потом, помните, старичок такой жил, всё на велосипеде ездил. Так вот, ездил он, ездил, да вдруг взял да помер.
– Галочка, со старичками, даже с теми, кто увлекается велоспортом, в принципе, такое случается. Он хорошо выглядел. Но, кажется, годков ему было достаточно много, – резонно отметила я ей.
– Да всё понятно! Дело в другом. После похорон приехал единственный сын покойного, а в доме новый хозяин. Он возмущаться, а ему новый сосед по даче показал нотариально заверенную на него дарственную на участок. Сын кинулся в контору, в суд. Всё чисто. Подарил отец дачу новому соседу. Вот как!
– Галочка, это называется семейные разборки. Мало ли какой сын, мало ли отец кому подарил и за что. Может, за какие-то услуги. Всякое бывает.
– Бывает-то оно, конечно, всё бывает. Но осенью умер Соловьёв, сосед этого пенсионера. Там родственники стали по судам бегать, потому что и эта дача подаренной оказалась этому новому соседу. Его дом, конечно, доброго слова не стоил. Но все-таки, какая никакая собственность. Земля по нынешним временам в цене. А новый хозяин дворы-то все три взял и объединил! Забор-то высоченный поставил ого – го! На три участка! Чуть ли не пол деревни охватил! Представляете, территория какая? Захват земель идёт! Точно, я вам говорю!
– Галочка, ну какой захват! Полно вам! – наперебой с Людой пытались мы успокоить Галину.
Сделав незначительные покупки, мы распрощались с Галиной и пошли к выходу. Но увидели, что в магазин вошёл тучный пожилой человек. В его руках была красивая дорогая трость. За ним показался детина с лицом, как у героев популярных криминальных боевиков кирпич в квадрате. Мне показалось, что это охранник незнакомца. По выражению Галиного лица мы поняли, что это и есть наши новые соседи.
– Доброго здоровьица всем, – сказал толстячок каким-то неприятно льстивым голосом. Шедшая впереди меня Люда обернулась и удивлённо посмотрела на него. Ответив на приветствие, мы вышли из магазина. Я села за руль, а Люда замешкалась. Поставив пакет с покупками в салон, она вдруг вспомнила, что забыла что-то купить и вернулась обратно.
– Тебе плохо? – спросила я вернувшуюся подругу.
Увидев испуганно – задумчивое выражение лица, на котором как-то потускнели и без того грустные глаза, я была готова немедленно отвезти её в больницу.
– Людка, что с тобой? Может, врача?
– Сейчас пройдёт. Я просто устала. Не переживай, – старалась она успокоить меня.
Вскоре мы припарковались у ворот моего коттеджа. В Москве весна набирает свои обороты, то впуская первые тёплые лучи солнца, слабо пробивающиеся через тёмные серые тучи, то опять разрешает морозу баловство по ночным улицам, покрывая лужицы тонким прозрачным льдом. На дорогах слякотно и скользко. Под ногами уже серый снег хлюпает, чавкает, превращаясь в грязь. А здесь, в ста километрах от столицы, ещё зима. Весной и не пахнет! Правда, чтобы заехать в гараж, пришлось немного поработать физически, но в такую погодку раскидать снеговую подушку от ворот для меня что-то вроде фитнеса.
Люблю я свою московскую квартиру, но когда вхожу в загородный дом, меня охватывает какое-то необъяснимое тёплое чувство. Погладив, как живую нашу гордость, обновлённую красивыми изразцами большую русскую печь, я обошла весь дом. Все так, как и было до нашего отъезда. Включив отопление, печь мы топим для запаха и атмосферы уюта, я заварила кофе. Ещё не поздно, но за городом быстро смеркается. Глянув через окно на соседский дом, я увидела свет в окошке коттеджа Людмилы.
– Зря я не настояла, чтобы она осталась сегодня у меня. Но, понятно, в гостях хорошо, а свой дом всегда уютней. Завтра наговоримся вволю. Лишь бы ей лучше стало.
Подружились мы с Людмилой более десяти лет назад. Тогда моё начальство в конструкторском бюро в нарушение графика отпустило меня в отпуск летом для восстановления нервной системы после нашего с Олегом развода. В это время Люда часто приезжала и оставалась на даче длительное время. Она никак не могла находиться в своей московской квартире одна. Той далёкой весной скончался её муж. Случайно выяснилось, что мы с ней землячки. Обе донские, из Ростова-на-Дону. А, как известно, земляки, что родственники.
Из её рассказов я узнала, что до встречи со Львом Борисовичем Соколовым Людмила была замужем два раза. Было заметно, любила она мужа, тяжело переносила
его кончину. Никогда ничего плохого не говорила и о прежних своих мужьях. Сожалела об одном: детей ни с одним из них так и не нажила. Мне часто приходилось замечать, с какой грустью в глазах она наблюдала за моими внуками, с радостью возилась с ними.
Утром следующего дня я ощутила себя бодрой и счастливой. Встав рано, я всегда чувствую себя лучше, чем соскочив с постели чуть позже обычного. За утренним кофе принялась сочинять меню к предстоящему празднику. Надо предусмотреть всё и никого не обидеть. Любой общий сбор нашего семейства это – прежде всего, праздник живота для сына и зятя. А уж для Олега, бывшего мужа, тем более.
Как быстро пролетели годы! Как романтично мы познакомились с Олегом! Кто бы мог подумать, что через двадцать лет такой счастливой и насыщенной жизни наш семейный шалаш развалится. История банальная. Перестроечные годы изменили нашу жизнь и укрепили материальное положение. Олег открыл и весьма успешно руководил и продолжает руководить риэлтерской компанией. И моя карьера сложилась удачно. Работая в архитектурном бюро, я стала одним из ведущих специалистов. Появились достойные средства, которые, конечно, делают людей более уверенными в собственных силах. В это время я была завалена работой. Строительство коттеджей, частных домов развернулось в Подмосковье такими темпами, что наша фирма еле успевала сдавать готовые проекты. Меня хватало только на работу, домашние заботы и детей.
А у Олега проявились новые привычки, новые интересы, новые друзья и подруги. Несмотря на изменения в поведении мужа, я всё ещё доверяла ему, как самой себе. Но не учла, что муж, как говорит моя мама, в любом возрасте ребёнок. Он требует такого же внимания и контроля к себе, как и дети. Что сказать? Не углядела вовремя, пропал ребёнок. Так вот и вышло, что в сорок пять лет я оказалась свободной от семейных уз женщиной.
Поплакав некоторое время, я успокоила своё ущемлённое достоинство тем, что ещё не всё потеряно. Недаром говорит вполне обнадёживающая поговорка, что «в сорок пять баба – ягодка опять». Кстати, развод, благодаря моим детям, подарил мне много положительных моментов. Во-первых, дочь, а к мнению взрослых умных дочерей матерям тоже иногда надо прислушиваться. У каждой женщины свой опыт и есть чем поделиться. Так вот, дочь заставила меня изменить имидж. После продолжительных уговоров я приняла все её доводы и совсем не жалею об этом. Недаром говорят, что характер женщины меняется с новой причёской и заменой гардероба. Точно! А то, что изменения в моём облике произошли в лучшую сторону, я заметила сразу. Ещё бы! Помолодеть лет на несколько за три часа, проведённых в салоне!
Мне пришлось изменить не только цвет волос. Вытравленные супрой локоны исчезли. Взамен появилась причёска с прекрасным золотым оттенком и удивительно подходящей для меня стрижкой. Новое платье и современные аксессуары придали большую уверенность в том, что не всё ещё потерянно и в личной жизни. С улучшением моего внешнего облика что-то изменилось и в моём характере. Я стала уверенней в своих силах и мягче в общении с людьми. Так что самой себе я понравилась! А психологи что говорят? Что главное в жизни женщины – нравиться себе.
Да! Как это было давно. А кажется совсем недавно…
Встряхнув с себя пелену воспоминаний, и наконец, определившись с меню праздничного стола, я собралась на рынок за свежими овощами и фруктами. Каково было моё удивление, когда подъехав к деревенскому магазинчику, я увидела автомобиль Людмилы. Облокотившись на прилавок, она внимательно слушала Галину. Люда обернулась на звон колокольчика, висящего над входной дверью.
– Ой! Марго, и ты здесь? А я решила проехаться с утра пораньше. Джипушка застоялся совсем за зиму. Вот съездила, заправила его.
– Ну и прекрасно! Я сейчас быстро слетаю за продуктами нам с тобой готовить всю ночь, – ответила я ей и помчалась на рынок.
Глава 2
Меня очень беспокоил нездоровый вид подруги. Всегда энергичная женщина, года на два младше меня, сейчас была похожа на больную старушку. Ввалившиеся щёки, синяки под глазами, некрашеные волосы, которые стали до того редкими, что просвечивалась кожа головы. Сильно исхудавшая, с грустным взглядом, она была так не похожа на себя прежнюю, что у меня мороз пробежал по спине.
Насколько мне известно, она никогда не интересовалась диетами. Что с ней стало? Может, решила похудеть и пристрастилась пить какую-то гадость типа «Тайских таблеток», да, подсела на них?
Размышления на эту тему тревожно осели на сердце. Быстро пробежавшись по рынку, я купила всё, что нужно по списку и вернулась домой. Не успев перенести все пакеты из машины в кухню, я увидела Люду, входившую в открытые ворота.
– Всё? Приехала? – улыбнулась она.
Мы перетащили огромную гору припасов в дом и, расположившись за кухонным столом, занялись делом. Людмиле я доверила овощи: мыть, чистить, варить. Сама поставила на огонь бульёнку для холодца, накрыв кастрюлю специальным булыжником, который давно приспособила под гнёт и для других разных целей. Он у меня универсальный и выручает всегда, вплоть до забивки гвоздей. Пока мы с Людмилой крутились вдвоём около плиты и раковины, наступил вечер.
– Всё! – сказала я Люде, – успели. Утром осталось разобрать холодец и поставить тесто на пироги. Пора отдыхать. Слушай, Люд, давай оставайся у меня. Сейчас с устатку дрябнем по рюмашке и наговоримся вволю, пока никто не мешает, – мне хотелось подробней узнать о состоянии её здоровья.
– Хочешь знать, что со мной произошло и почему я так выгляжу? – поняв мою тревогу, ответила она.
– Ты болеешь? – я боялась, что Люда озвучит самый страшный диагноз, так изменивший её внешность.
– Марго, можно я в душ схожу, где у тебя халат? Устала я что-то.
Передав Люде «гостевой комплект» я поднялась на второй этаж в свои апартаменты. Не успела я выйти из ванны, как запиликал видеофон. Около калитки стояли две женщины.
– Маргош, это я, баба Лиза, – разглядев в одной из них старую знакомую старушку, которая много лет снабжала нас козьим молоком, я нажала на кнопку домофона. Дверь калитки открылась, и в дом вошла баба Лиза, оставив свою спутницу на улице. Меня удивил приход женщин.
– Что стряслось?
– Ничего, детка, дай Бог тебе здоровья! Галина продавщица сказала, что ты приехала. Вот мы с Машенькой решили зайти к тебе.
– Вот и отлично. Приглашайте подругу, сейчас чай пить будем.
– Нет, Маргошенька, мы мимо проходили. Смотрю, свет горит, значит, ещё не спишь. Вот, возьми, почитай, – она протянула мне брошюру, – почитай, почитай, милая. Это Никанор пишет. Такой человек, такой человек! Он всю правду говорит. Столько добрых дел сделал! Для нас грешных страдает. Деткам неимущим помогает.
– Господи, баба Лиза! Да Бог с вами, какая вы грешница? Всю жизнь в труде провели. Что такое с вами произошло? Вы же в церковь нашу ходили.
– Ходила и хожу. Так ты прочти, не забудь, не помешает, – сказала старушка и пошла к выходу.
– Баба Лиза на днях забегу к вам я кое, что привезла вам в подарок к восьмому марта.
– А я, Маргошенька, теперь у добрых людей живу, – ответила старушка.
– У кого? Какие ещё добрые люди? А дом ваш как?
– Там живу, в большом доме в конце деревни. А дом, милая, старый мой был, отдала я его на дела праведные.
– Секте, что ли? – спросила я бабу Лизу.
– Да ты что, милая? Какая секта? И слова такие забудь.
– А коза где ваша баба Лиза?
– Так продала я её. Самой жалко. Что поделаешь?
– Вот так неожиданность! – подумала я, проводив позднюю гостью, – это что же такое творится? Неужели у нас в деревне появилась секта? Правда, Галя боится, что оболванил кто-то наших старичков. Ничего себе изменения! И баба Лиза поддалась влиянию пришлых, неизвестно откуда и с какой целью людей. Такая старушка хорошая. Крепкая для своих лет, всегда розовощёкая, шустрая, готовая всем помочь. Она для нас как родная. Страшно теперь внуков привозить летом на отдых. С этим надо что-то делать. После праздников поеду в районный отдел полиции, узнаю, что это за такой большой дом и кто в нём проживает. Бросив книжку на подоконник в коридорчике, я закрыла калитку и входную дверь и подошла к столу, за которым уже сидела распаренная Людмила.
– Люд ты хоть раскраснелась, а то была вся серая. Я когда тебя утром увидела в магазине, испугалась. Рассказывай подробно, что со здоровьем?
– Кто приходил? – спросила меня Люда.
– Баба Лиза. Представляешь, в нашей деревне, кажется, сектанты появились. Расплодились в стране разные секты, как тараканы. Как летом внуков сюда везти? Страшно будет выпускать их на улицу. После праздников поеду в райотдел разбираться. Права Галя, в деревне захват земель и домов идёт. Чего они там думают?! – никак не могла я успокоиться.
– Да выбрось всё из головы! Некоторые старики, тем более одинокие, на старости лет с ума сходят. Давай, наливай, выпьем, чтобы у нас голова стояла на месте, а мозги от времени не прохудились. Аппетит разыгрался от вкусных запахов!
Разлив коньяк по рюмочкам, мы выпили за встречу.
– Помнишь, – стала рассказывать Людмила, – как хорошо было прошлым летом? В начале осени я и в Москве отлично себя чувствовала. Но к началу зимы началось! Адские головные боли, тошнота, рвота. Кинулась я в платную поликлинику, такие деньги огромные им за обследование отдала, а знаешь, что они мне сказали? Что у меня отравление ртутными парами! Иду в нашу районную поликлинику, сдаю все анализы, результат тот же. И они говорят: ртутные пары виноваты.
– А откуда они могут взяться, эти пары? – тихо спросила я её.
– И я о том же.
– А квартиру ты проверяла?
– На ртуть? Ты что? В нашем доме я с восемьдесят пятого года живу, как замуж вышла. А самому дому лет я даже не знаю сколько. А! Всё это ерунда! Врачи сейчас такие. Давай разговоры о здоровье оставим на потом! Не будем омрачать твой праздник и наш совместный – Восьмое марта. Ещё наговоримся о здоровье. Тема эта такая противная. Не люблю тётушек, которые кичатся своими болячками. Как встретятся, так и начинается соревнование, у кого больше что болит. Крякают, как утки. Мы с тобой из «другой оперы»! Ты как?
– Я нормально. Люд, но я бы немного покрякала с тобой на эту тему. Скажи, что у тебя? Может, помощь нужна, лекарства? Мишка достанет, привезёт, что надо. Всё, решено! Подлечишься, а потом будем сектантов разгонять. Слушай, а твой дом блочный? Знаешь, бывают блоки бракованные, что-то такое я слышала, – я никак не могла успокоиться.
– Марго, ты же знаешь, в каком доме я живу и кто мои соседи бывшие и настоящие!
Это обстоятельство у меня выскочило из головы. Действительно. Людмила жила на Кутузовском проспекте в доме бывших работников ЦК КПСС. Дом, конечно, старой советской, капитальной, продуманной постройки. И не думаю, чтобы перекрытия или балки в нём были сделаны с применением ртути. Если бы это было так, то «перестраивать» нашу страну начали бы на много раньше. А балет «Лебединое озеро» не сходил бы с экранов телевизоров.
– Тогда, Людка, это экология! Знаешь, сейчас чего только нет. Или, может, твоя работа виновата? Краски там, перекись водорода? – пожала я плечами.
– Не ерунди. Всё! Замяли эту тему. И не мучь меня. Я лечусь. Потом поговорим о моей болезни, когда время придёт.
