скачать книгу бесплатно
Метр без хвоста. А с хвостом все полтора. И плевать ей, что это для самцов, самки мельче. Ей вообще чихать на стандарты породы, она просто любимая кошара – и этим гордится.
Салея подняла взгляд от монитора.
– Та-ния…
– Лея, – улыбнулась девушка. – Как дела?
Слова Салея пока не поняла, но вопросительную интонацию уловила.
И сложила руки.
– Дараэ…
– Дараэ? – не поняла Таня.
– Лес, – разъяснила бабушка. – Танюш, завтра суббота, у тебя две пары?
– Да.
– Съездите в лес? На автобусе тут не так далеко… пусть девочка погуляет? Ей явно нужно…
– В таком виде?
– Спортивный костюм твой дадим, старый. У меня лежит…
– Я же из него выросла! Бусь!
– Ну… выкидывать жалко было, – развела руками бабушка. Охнула от боли в суставе…
– Хомяк ты мой запасливый, – грустно пошутила Таня.
Бабушка ужасно не любила, когда на ее недуги обращали внимание.
– Съездишь?
– Да.
– Лея, – бабушка повернулась к девушке. – Дараэ завтра.
– Дараэ… зав-тра?
До таких сложных понятий Салея не доросла, но бабушка быстро разъяснила. День, вот этот, ночь и день. И поедете в лес.
Салея захлопала в ладоши.
Бабушка Мила улыбнулась, глядя на девушку. Забавная она. И теплая…
Зверье хорошего человека чует, его так легко не обманешь. Это не люди… увы. Конечно, кошки и собаки не провидцы, и с плохими людьми живут, и гибнут от рук всяких сволочей, но в том-то и дело, что у них все трое – подобранцы. Не в тепличных условиях выросли, и как могут быть опасны люди, знают не понаслышке. Они не ко всякому пойдут.
Вот к врачу-терапевту с говорящей фамилией Сукина – близко не подходят. Шипят, фырчат… и терапевт действительно дрянь. И как человек, и как доктор.
А к Салее липнут. Явно же не просто так.
Звонок в дверь разрушил идиллию.
Таня встревоженно поглядела на бабушку.
– Пойду открою.
– Танюш…
– Бусь, сиди, а?
Девушка расправила плечи и решительно направилась к входной двери. Поглядела в глазок.
Ну, здрасте вам! Петяша-наша!
Дверь Таня распахнула решительно.
– Чего надо, дядь Петь?
Местный алкоголик замялся на пороге. Понял, что халявы не выйдет, это Людмила могла пожалеть и налить пятьдесят грамм. Таня алкашей не любила в принципе. Не уважала и от своего дома гоняла поганой метлой. Насмотрелась в наркологии.
И что они с собой делают, и что с окружающими происходит.
Всего в доме восемь квартир.
Три двушки и трешка на первом этаже, такой же набор на втором.
На первом в трешке Таня с бабушкой, рядом в двушке – тетя Фиса. Милейшей души человек, дочь у нее вышла замуж и ушла к мужу, а тетя Фиса посвящает время сериалам и новостям. С внуками пока молодые не торопятся, вот и скучает дама.
По выставкам ходит, по театрам… а что? Ей и лет-то всего пятьдесят, сама еще замуж выйти может.
Следующая двушка – как раз Петяша и его жена Юлия Ивановна. Тут как раз целый роман с матюгами.
Оно понятно, что замуж надо выходить по любви.
Непонятно другое. В чем виноваты окружающие, что ты их под эту любовь кидаешь, как под колеса трактора? Вышла Юля по большой любви замуж за Петю – дело житейское. Двое детей родились, работа, время идет…
Но если Петя потом запил? Запоями?
И началось… у кого в семье есть запойный алкаш, те поймут.
То период свинского безумия, то период сомнительной трезвости, наркология, вытрезвитель, попытки лечиться – везде. От супертаблеточек до народных целителей… и хоть бы тут что помогло!
В итоге у детей не было детства.
То они от пьяного папочки по соседям прятались, то он из дома все тащил, то в дверь ломился, то его дружки буянили… шикарный набор? А то ж!
В результате дети выросли и уже в шестнадцать-семнадцать лет так рванули из дома, что их на самолете не догонишь. В институты в других городах поступали, там и жизнь свою устраивали… домой вернуться? Ага, дожидайся триста лет! Юлия Ивановна приходила, плакалась.
Она уж их просила вернуться, или пожить с матерью, или ее к себе забрать, ну хоть что-то… она ж одна остается с Петяшей! Разве ж это по-человечески? Неблагодарные дети ответили четко:
Вместо того чтобы заниматься нами, ты возилась с этим алкашом. Тридцать лет возилась. Благословляем продолжать в том же духе.
Таня их осуждать не могла. Не по-человечески? А детей ТАК растить – хорошо? Чтобы они домой шли, как на каторгу, и не знали, что их сегодня ждет? Юлия Ивановна свой выбор сделала, о них не подумала. Теперь выбор сделали уже ее дети. Матери он не нравится? Ее трудности.
А возраст уже серьезный.
Тут тянет, здесь болит, там колет… и Петяша буянит. Правда, к соседям лезть опасается. Гном свою позицию высказывал четко. Один «гав» – и всем всё понятно.
Кому непонятно?
Ротвейлер – собака крупная. И достанет… везде достанет, особенно если на задние лапы встанет.
Прошлый раз Петяше объяснили очень доходчиво.
Встал Гномик на задние лапки, положил ему на плечи передние и сказал второй «гав» прямо в лицо. Алкаша звуковой волной и вынесло. На реактивном визге…
– Танюш, на поправку бы мне…
– Дядь Петь, лопату дать?
– Зачем, Танечка?
– Вскапываешь во дворе участок – получаешь на водку. Вопросы есть?
Вопросов не было. Участочек во дворе действительно был, бабушка Мила там цветы сажала. И вскопать его бы стоило. Соседи обещали, но у всех же дела, работа… хочешь на водку? Копай! Петяша не сомневался – не обманет. Нальет.
Но хочется-то за так, то есть даром! А не получится. Увы. Тогда хоть гадость сказать.
– Злая ты, Таня. И не женится на тебе никто.
– Сэкономлю. На водке. Ты меня слышал, дядь Петь.
– Гав, – подтвердил Гном.
Алкоголик вздохнул и распрощался. Отправился к четвертой двери на площадке. Там семья: Инна, Валерий и двое их детей – Мишка и Наташка. Мишка, старший, недавно женился, и они ему купили квартиру в этом же доме, только над своей. Дети пойдут… получается, и вместе, и врозь, и продавалось дешево.
Так и сложилось. Там, если Валерий дома, ему и налить могут. Инна погонит, а Валерий – тот сам попивает временами, понятие имеет.
– Танечка, кто там?
– Петяша, на водку клянчил, – отозвалась Таня, захлопывая дверь.
И почти ощутила бабушкин вздох.
Не то…
Слава богу.
Салея смотрела, как напряжена женщина. Ми-ла… она ждет чего-то плохого?
Как почти судорогой сводит ее плечи, как потом она расслабляется… но все равно ей не слишком хорошо.
Вернувшаяся в комнату Таня оценила все мгновенно.
– Бусь, давай я тебя сейчас кольну да побегу по подработкам?
Людмила Владимировна кивнула:
– Да, давай, детка…
Таня достала шприц, набрала лекарство, повернулась к бабушке.
Ее руку перехватили тонкие смуглые пальцы.
– Ша алае…
Если бы она хоть половину слов понимала! Но Салея была явно чем-то встревожена. Таня покачала головой.
– Лекарство…
Как же объяснишь… пришлось быстренько изобразить.
Показать на бабушку, показать жестами, что ей плохо, потом укол – и лучше. Может, в актрисы идти надо было? С такими талантами?
Салея снова покачала головой.
Мол – не надо. Потом жестами попросила подождать и сорвала побег бабушкиной любви – сциндапсуса[14 - Он же эпипремнум, обычный комнатный вьюнок.].
Бабушка только брови подняла, когда Салея обвязала ей запястье вьюнком. А потом положила руку сверху.
– Мать-мать-мать… – не удержалась Таня.
От пальцев девушки по лиане побежали крохотные зеленые искорки. Впитались в кожу. И… Людмила просто ожила на глазах.
Порозовели щеки, посветлели прожилки в глазах…
– И голова не болит…
С запястья на пол осыпался зеленоватый мелкий пепел.
– Песссец! – выразилась Таня.
Салея развела руками. Мол, вот так. Простите, уважаемые, но… я могу.
Первой пришла в себя бабушка Мила.