скачать книгу бесплатно
Ветана. Дар смерти
Галина Дмитриевна Гончарова
Ветана #2Колдовские миры
Лечить людей для мага жизни – призвание.
Но сделать их лучше? Это и Светлому не под силу. А лечить приходится всех. Воров, убийц, бедняков, аристократов… Не разбирая, кто хорош, а кто плох. И благодарность людская тоже разнится.
Кто-то отдаст последнее, кто-то просто скажет спасибо, а кто-то начнет думать, как использовать лекарку в своих целях. Ну или куда благороднее – в интересах страны и Короны.
И с такими труднее всего. А отказаться от их помощи Ветана не может. Опасность из прошлого настигает девушку, и защитить ее могут только те, кто обладает властью и могуществом. Но чем придется расплачиваться за их помощь?
Галина Гончарова
Ветана. Дар смерти
© ГончароваГ. Д., 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Глава 1
Я шла по городу. В душе кипела и искрилась радость. Жить! Как же хорошо жить! Смотреть на небо, радоваться солнцу, улыбаться новому дню, видеть игры детей и даже – да! – нюхать цветы шиповника.
Потянулась к кусту и от души вдохнула аромат цветка. Рвать его не хотелось, нет. А вот остановиться на секунду и унести на губах сладость пыльцы и нежный запах розового цвета… Мгновение, всего лишь мгновение, но это – мое. И я счастлива. Здесь и сейчас я довольна и спокойна. И не скажешь, что этой ночью меня хотели убить. А я иду по улице и мечтаю о том, как войду в лечебницу и стану учиться и помогать людям…
Разве это не счастье?
Лечебницу я увидела издали. Приземистое одноэтажное здание из белого камня с зеленой крышей. Еще Алетар Раденор ее строил, и строил – на века. С тех пор перекрывали крышу, меняли двери и окна, ремонтировали перегородки из дерева, а вот каменный каркас как стоял, так и стоит. И еще века продержится. Раденоры вообще выделяют достаточно денег на лекарей.
Я положила руку на бронзовую ручку. Поморщилась. Вымыть не могли? Под пальцами появилось неприятное липковатое ощущение. Так бывает, если металлическую вещь долго не чистить.
Грязь. В лечебнице? Мне это уже не нравилось. Но порог я переступила со всей решительностью. В конце концов, у работающих здесь людей есть дела и поважнее, чем начищать дверные ручки, верно?
В нос бросилась смесь запахов. Щелока. Сильный и едкий. Крови и гноя. Не менее сильный. Болезни. Поверьте, больной человек тоже пахнет своим особым запахом, запахом боли и страха. И сейчас все это ударило мне в лицо. Я пошатнулась и покрепче схватилась за дверь, чтобы не упасть. А на пальцах вновь остался неприятный липкий след.
И что тут происходит?
Лекаря я узнала по зеленой развевающейся накидке. Цвету жизни. И ухватила за рукав.
– Где я могу найти господина Тирлена?
– Он на обходе…
– И где это?
– В северном крыле. По коридору, третий поворот направо, еще раз направо и шестая дверь.
Лекарь вывернулся из моих рук, а я медленно пошла по коридору. Лечебница была устроена именно так. Один большой широкий коридор, от которого в обе стороны открывались двери.
За одной пили взвар несколько больничных служителей, за другой на койках лежали люди. Сколько же их! Мужчины, женщины, дети…
Страшно. Мне очень-очень страшно. Я медленно шла, оглядываясь по сторонам.
Вот в той палате женщина сидит на койке рядом с пожилым мужчиной, и до меня долетели слова:
– …обязательно поправишься…
В другой девчонка – явно служительница – командовала пожилой женщиной:
– Ну-ка хватит лениться! Надо двигаться, иначе потом не встанете. Слезайте, госпожа…
А из соседней двери несло такой болью, что я невольно замедлила шаг. И охнула. За этой дверью сидели трое. Мать, отец, ребенок. Болел малыш, и ему было плохо, очень плохо.
Сила заметалась внутри меня, полосуя когтями внутренности, словно раненый зверь. И я не сдержалась. Ну что такого? Я же просто загляну.
На скрип двери повернул голову только отец. Так…
Рофтеры.
Есть такая народность без земли. Черноволосые, смуглые, с карими или черными глазами, они кочуют от города к городу. И надо сказать, их не очень любят. Всякие попадались – и вороватые, и нагловатые…
Почему не извели?
Народ рофтеров владел какой-то своей магией. И провидицы, и вещуньи, и ведьмы. И проклясть последние могли так, что костей не соберешь. Случалось пару раз. После этого желание загонять рофтеров в какие-то рамки пропало даже у самых упертых.
Сейчас передо мной сидели типичные рофтеры.
Красная рубашка и черные штаны у отца, черная кофта и алая широкая юбка у матери, по спине струятся черные косы, извиваясь змеями на постели, на плечи наброшена шитая шелками шаль. Сидят родители над больным малышом. И не так уж важно, к какому они принадлежат народу. У горя нет национальности.
– Что с малышом?
– А вы кто?
– Ветана. Лекарка. Сегодня здесь первый день, – спокойно представилась я. – Господин?..
– Арахо. – Мужчина явно смягчился. – Никто не знает, госпожа. Сын весь горит в лихорадке, уже несколько дней, судороги, тошнота, рвота… Яра с рук его не спускает…
И верно, выглядела женщина так, что саму в гроб укладывать можно. Глаза запали, на лице только нос и скулы, кожа желтая…
Если ребенок умрет, она уйдет за ним, – подсказало нечто внутри. – Это ее единственный сын, ты же видишь…
Видела. Каким-то чудом видела и могла дать лишь одно объяснение. Моя сила выходит на качественно новый уровень. Хорошо это или плохо – подумаю потом. А пока…
Я шагнула вперед, мягко коснулась запястья малыша. Темного крабом, ему же года три, жить и жить! Женщина дернулась, как от удара.
– Вы… Кто?!
Она даже не слышала, о чем мы говорили. Я нащупала пульс ребенка. Едва-едва, тоненький, нитевидный, если не вмешаться здесь и сейчас – для него уже не будет ни там, ни потом.
– Ветана. Лекарка. Встань.
Откуда в моем голосе эти нотки? Но я сейчас разговариваю как бабушка.
Мать могла орать, могла гневаться, ее могли не слушаться, но когда говорила бабушка, все замолкали и беспрекословно выполняли ее приказы. Просто потому, что понимали – так надо.
Женщина поднялась, глядя на меня, как птичка на змею. Может, и так, но сейчас мой яд – целебен.
– Дай я осмотрю его.
– Я…
– Клянусь, он не умрет.
И столько уверенности звучало в моем голосе, что женщина всхлипнула. А я ведь и правда могла это обещать. Знала, что говорю правду, и она почувствовала ее в моих словах. Здесь и сейчас.
На руки мне легло тоненькое тельце. Горячее, словно его только что вынули из печи. Боги, если бы вы не привели меня сюда, через десять-двенадцать часов все было бы кончено.
Пальцы легли на затылок малыша. Под прикрытием растрепанных мягких волосенок по ним побежали искорки. Почти незаметные, родители их и не увидели.
Да. Воспаление мозга[1 - Менингит (прим. авт.).]. Бывает такая гадость, дети на нее податливы. А вот выживают немногие. Даже взрослые умирают, что уж там такие малыши.
Для проверки я согнула ребенку ногу. Попробовала. Ага, как же, размечталась… С тем же успехом можно пальцами полено гнуть. Мышцы словно железные[2 - Симптом Кернига (прим. авт.).]. Вот и сыпь на теле, характерная такая… На закрытые веки надавливать даже не стала. И так понятно, что это. Зачем мучить ребенка?
Перевела взгляд на родителей. На господина Арахо.
– Сейчас вы возьмете свою жену и накормите. Можно – насильно. Я побуду с ребенком, пока вы не вернетесь. Обещаю, на шаг не отойду.
Мужчина нерешительно коснулся женской руки.
– Яра…
Женщина дернулась, словно лошадь, которую кнутом ожгли. И я поняла, в чем дело. Не верит. Никому не верит. И боится, что уйдет, а ребенок тут же умрет. Она чувствует его, словно себя. И знает, что только ее жизнь поддерживает его силы.
Да, и так бывает. Если любишь человека, сможешь удержать его над пропастью. Только вот я – маг жизни. И этой пропасти даже не замечу.
– Нет! Я не…
Я видела женщину насквозь.
– Обещаю: он не умрет.
Яра сверкнула глазами, но я покачала головой.
– Если он умрет – убьете меня. Хотите, напишу расписку? Господин Арахо, накормите жену! Там у лечебницы торгуют супом из моллюсков – две минуты туда, две обратно. Пять, чтобы его съесть.
Женщина вдруг шагнула ко мне. Взяла за руку, посмотрела… так…
– Он правда не умрет?
И столько надежды было в ее глазах, столько веры! Она и в храме, наверное, на Бога так не смотрела.
– Как зовут малыша?
– Диан. Моего мальчика зовут Диан.
Я медленно опустила ресницы.
– Клянусь – он будет жить. Своими будущими детьми клянусь! Чтоб мне ни одного не родить.
Да иди ж ты, дура! У своего ребенка время отнимаешь!
Я едва дождалась, пока за ними закроется дверь.
Положила Диана на кровать, отметив серую застиранную простыню и дырки на ней, и коснулась ладонями исхудавшего личика.
– Прости, малыш.
Ладони накрыли виски Диана. Сила гремела и перекатывалась внутри, словно безумный водопад на реке, и я покорно отпустила ее на волю. Это было вовсе не так, как с маркизом. Нет. Там требовалось встряхнуть все тело, теряющее желание жить. Здесь же…
Легче, намного легче.
Дети вообще больше тянутся к жизни. Они знают, что смерти нет, и это замечательно. Диан не кричал, не стонал и не дергался. Он просто вжался головой в мою ладонь так, что я на миг даже испугалась: показалось, что пальцы, прорвав кожу, впиваются в самую кость.
Но – нет.
И я знала, что сейчас творится внутри малыша. Почти видела, как золотистые искорки бегут по его жилам, как с кровью проникают в самые отдаленные уголки тела, выжигая нечто вроде гадких черных точек. Убивая самую суть заразы. Но это еще не все. Надо убрать последствия. Иначе малышу придется плохо, очень плохо…
Я направила силу туда, где она была нужнее всего. У Диана будут явные проблемы со зрением, когда он выздоровеет. А мы вот так, осторожненько, уберем лишнее количество жидкости. Ее сейчас не хватает в теле, а она тут скопилась. Иди отсюда, милая, рассасывайся. И вот тут беда. Нет, судорог у ребенка тоже не останется. Делать – так до конца…
Мне повезло.
Маг жизни за работой не заметит, даже если на него скала упадет. Я бы тоже не заметила ни зрителей, ни чего-то другого. Но… именно – повезло. Последствий было на удивление мало. Видимо, ребенок просто начал умирать, и болезнь не успела сожрать все, что возможно. Или я пришла вовремя?
Не знаю, ничего не знаю. Сейчас я просто живое приложение к своей силе, которая свободно льется из меня. И понимает, что все уже в порядке, все хорошо.
Я убрала руки с детских висков и машинально отметила, что в этот раз лечение далось легче. Хотя чего удивительного? Взрослые люди менее податливы, да и сил на них требуется больше. Я могу взять на руки малыша, но поднять того же маркиза?
Тяжесть болезни?
Да, и это тоже. Но малыша лечить легче, все равно легче. Со взрослыми я и руки поднять не могла после лечения. А сейчас вот спокойно сижу, держу мальчишку за руку, и даже на стену не опираюсь. И вовремя, видит небо! Потому что за дверью уже слышатся шаги.
Родители ребенка возвращались в палату, как на эшафот. И неудивительно. Когда на твоих руках умирает твой ребенок, когда ты кровь бы по капле отдал, но некому, и понимаешь, что ты не в силах помочь, когда ты чувствуешь затухающее биение пульса и понимаешь, что малыш уходит… Не хотела бы я такое пережить. Впрочем, я – маг жизни. Но и чужой боли мне довольно.
Яра стояла в дверях и смотрела на меня. Я была спокойна, малыш лежал на кровати и едва дышал. Почти незаметно под одеялом, которым я его укутала. Бедняга пропотел насквозь, его переодевать надо, а во что?
– Он…
