Эпиталама

(А.Я.Аронов)

Тайна сия велика есть.

(Библ. Посл. к Ефес. 5:32)

Часть 1

Можно долго смотреть на огонь и воду. Можно бесконечно смотреть на женские прелести и ноги в чулках.

В фильмах из двух серий интересна, как правило, первая.

В «Войне и мире» Наташа – хрупкая девушка – родила пятерых детей, с Пьером Безуховым, тучным, добрым и в очках. Как отметил драматург в «Маленькой трилогии» (по аналогии с «Маленькими трагедиями»):

«К счастью или к несчастью, в нашей жизни не бывает ничего, что не кончалось бы рано или поздно».

Всё случайность, всё случайно. Бесконечно можно говорить, как о невероятном, необъяснимом, непостижимом: «почему же почему» девушки пускают под платье мужские руки, которые трогают их там везде, и ещё они раздеваются «не для сна», или дают себя раздеть. Что они чувствуют при этом?

Недоумение присутствует в той же трилогии:

«Мы, русские порядочные люди, питаем пристрастие к этим вопросам, остающимся без разрешения. Обыкновенно любовь поэтизируют, украшают ее розами, соловьями, мы же, русские, украшаем нашу любовь этими роковыми вопросами, и притом выбираем из них самые неинтересные. Мы, когда любим, то не перестаём задавать себе вопросы: честно это или не честно, умно или глупо, к чему приведёт эта любовь и так далее».

Есть некое изъяснение женской метаморфозы:

«…женщина хочет лечь со своим избранником в постель и делает это не только потому, что так хочется ему. И когда он наконец с тобой, хоть ты уже совсем раздета, ты хочешь – для него – раздеться ещё больше».

Пусть он видит всю тебя – грудь, четыре «окошка», всю…

В викторианской Англии стареющие матроны напутствовали своих перепуганных насмерть дочерей в первую брачную ночь:

«Закрой глаза, стисни зубы, раздвинь ноги и думай, что делаешь это на благо Англии».

Богородица только констатирует:

«Вот шалости какие!

Один, два, три! – как это им не лень?

Могу сказать, перенесла тревогу:

Досталась я в один и тот же день

Лукавому, архангелу и богу».

Пушкин, в письме другу – Сергею Соболевскому:

«… пишешь мне о M-me Kern, которую с помощию божией я на днях <…> в стогу».

Советская девушка – ещё до знаменитой фразы другой, что «в СССР секса нет» (это в некотором смысле было верно) – объяснила причину самого первого подвига отдаться:

1) страх, что он уйдёт,

2) любопытство,

3) желание самой войти в него, раствориться в нём.

Можно добавить предположение:

4) родить ребёнка.

Т.е. в четвёртом случае девушка понимает и для неё нет вопроса. Она же предложила нарисовать веточкой (на снегу) элизиум (свой?) в разрезе. На что спутник, как Иван Васильевич, который сменил профессию, ответствовал: «на это я пойтить не могу», в общем «устоял, не поддался». А она, действительно, позвонила и сообщила, что беременна. Не обязательно это придумала сама, могли подсказать соратницы из санэпидстанции, замужние. Такие санитарные врачи только в городе Н-ске?

В упомянутой трилогии:

«До сих пор о любви была сказана только одна неоспоримая правда, а именно, что «тайна сия велика есть», всё же остальное, что писали и говорили о любви, было не решением, а только постановкой вопросов, которые так и остались неразрешёнными. То объяснение, которое, казалось бы, годится для одного случая, уже не годится для десяти других, и самое лучшее, по-моему, – это объяснить каждый случай в отдельности, не пытаясь обобщать».

Т.е. это почти абсолютно – о понятии «образа любви».

Часть 2

Будущей няне Тани Лариной было 13 лет, когда её выдали замуж. Таня спрашивает «про старые года»:

«Расскажи мне, няня,

Про ваши старые года:

Была ты влюблена тогда?»

И Филипьевна отвечает:

«И, полно, Таня! В эти лета

Мы не слыхали про любовь;

А то бы согнала со света

Меня покойница свекровь»

Да и Тане, когда она влюбилась в Онегина и писала ему признание, также было 13 лет (по словам Пушкина), а Оле – невесте Ленского 12 лет.

Маше Троекуровой в повести «Дубровский» – 17 лет.

Нимфеткам Лолите (из эротического романа Набокова), библейской Суламифи, и Джульетте (из печальной повести Шекспира) тоже по 13 лет.

А теперь за соблазнение девушек в таком возрасте предусмотрена статья уголовного кодекса.

Часть 3

Когда приобретшая известный опыт среди мужского контингента (по крайней мере, бывшая некоторое время замужем), объяснила подружке – чем, куда и как этот контингент стремится войти в девушек на «11 минут», как в женщин, та с ужасом ахнула:

– Так это ж только под наркозом.

Невероятно, необъяснимо. В одежде на улице, на работе, в театре, в магазине, дома…

И мужские ладони под платьем – там, там и там: на женских плечах, на круглых пятнышках, темнее, чем участки, закрытые от солнца и любопытных глаз купальником, с восставшей капелькой в центре, на вершине сферической пирамиды груди, ладони на коленях, в «окошках» ног.

Меняется одежда у девушек: кринолин, грация, нижние лифчики: бикини, панталоны, стринги (жуть), деван-дерьер, слипы, кюлоты, боди, брифы … И девушки меняются под ладонями: библейская Суламифь, шекспировская Джульетта, Анастасия (жена Ивана Грозного), Таня Ларина, Ирина (жена князя Юсупова), Маша Троекурова…

И отдаются. С повлажневшим четвёртым «окошком», часто дышащие, стонущие, чувственные, чувствующие. В «образах любви».

Смотрим кино: мужская ладонь – под лифчиком, на животе, в ногах, между… Природа или бог (что, собственно, равносильно) устроили девушек – для осязания ладонями и взглядом.

При этом все девичьи прелести могут быть для одного, а замуж – за другого, – такова девичья се ля ви.

Часть 4

Очевидное и невероятное? Таня Ларина, Маша Троекурова «любили», но, «сразу вспомнив про дела, в другую сторону» пошли, как Маруся – от Васи Крючкина.

А в начале Таня пишет:

«Хоть редко, хоть в неделю раз

В деревне нашей видеть вас,

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я!

То в вышнем суждено совете…

То воля неба: я твоя;

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан богом,

До гроба ты хранитель мой»…

Таня простая деревенская девушка, она покоряется обычаям общества, и чувства прячет глубоко в себе.

В объяснении с Онегиным Татьяна – уже замужем за князем – генералом Греминым – по-прежнему искренна:

«Онегин, я тогда моложе,

Я лучше, кажется, была,

И я любила Вас;

А счастье было так возможно,

Так близко!.. Но судьба моя

Уж решена. Неосторожно,

Быть может, поступила я:

Меня с слезами заклинаний

Молила мать; для бедной Тани

Все были жребии равны…

Я вышла замуж. Вы должны,

Я Вас прошу, меня оставить;

Я Вас люблю (к чему лукавить?),

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна»

А Маша Троекурова?

В её дневнике (почти как у Тани в письме):

«Периодически ловлю себя на мысли о своей привязанности к нему, даже некоторой влюблённости. … Когда у меня был очередной урок музыки, Дефорж ушёл, сославшись на головную боль, и оставил мне волнующую записку. По чистоте говоря, я ждала чего-то подобного. Я точно знала, что влюблена во француза и надеялась от него взаимности. Вечером, как и было указанно в записке, я пошла в беседку. Встретив там Дефоржа, я приготовилась слушать признание в любви… Но то, что сказал француз, меня ошеломило! Дефорж – Владимир Дубровский!»

Чем и как заканчивается влюблённость Маши («Маруси»):

«Дверца открылась. Я увидела Владимира. Все эмоции сразу хлынули в моё разбитое сердце. Он сказал, что я свободна. Князь молниеносно ранил Владимира. Он быстро понял, кто перед ним. Разбойники схватили Верейского. Владимир ещё раз предложил мне покинуть карету. "Ну почему ты не мог приехать раньше?" – вертелось у меня в голове. Я ушла бы с ним в лес. Жила бы там без слуг, работала бы на чёрной работе. Но я уже замужняя женщина. И как бы ни был мне противен мой муж, я никогда его не оставлю. Эти роковые слова решили всю мою судьбу. Владимир потерял сознание… Разбойники унесли его с собой в лес. Дальнейшей судьбы моего возлюбленного я не знаю»…