скачать книгу бесплатно
– Ты, Михалыч, – взгляд ротного остановился на карте, шариковая ручка в его руке коснулась кончиком островка зелени, – с одной троечкой и радистом выдвинешься сюда. Ты, Лексей Лексеевич, организуешь наблюдение вот здесь. – Кончик ручки сместился вправо. – Ты, Петрович, вот в этой лесопосадке.
«А я опять на месте», – досада, появившаяся на лице Маслякова, не укрылась от ротного, он хмыкнул и улыбнулся:
– Ты, Виталий Кириллович, выдвигаешься вот сюда. Готовность через полчаса. Будешь действовать как резервная подгруппа. Если случится какой-нибудь казус – действуешь по моей команде. Запомни: по моей команде. Никаких самостоятельных телодвижений.
– Так точно! – просветлел Масляков.
– Выдвигаетесь, как только стемнеет. И, парни, поосторожнее. Они пришли раньше нас, наверняка знакомы с местностью, выставили охранение. Не напоритесь.
– Борисыч, – Ефимов сел поудобнее, – стоит ли переться на ночь глядя? Сам говоришь, выставили охранение. Местность такая, тихо не пройдёшь. Кто-нибудь хрустнет веткой, чем-нибудь громыхнёт. Напороться можно запросто. У нас сроки выставления НП есть?
Ротный неопределённо пожал плечами:
– Да как бы с ночи.
– Хреново… А то я хотел предложить выдвигаться завтра днём, ближе к обеду, когда бдительность притупится – днём же никто не ждёт. Солнышко пригреет, тепло разморит. В любом случае днём шансов не напороться самим и застать противника врасплох у нас будет больше, чем ночью.
– Как вариант… – Кречетов задумался. – Так и сделаем, а сейчас поиграем в радиоигру. Давайте мне своих радистов. Я их проинструктирую.
Глава 6
Утро Ефимов встретил хорошо выспавшимся. Две группы, а значит, вдвое больше постов охранения. Создавалось ощущение повышенной защищенности. Бдительность личного состава старший прапорщик проверял лишь дважды за ночь.
Он открыл глаза, потянулся, некоторое время наблюдал за скачущей среди ветвей птичкой, наконец сел и с хрустом потянулся, прогоняя последние, самые сладкие остатки сна.
«Итак, кого взять с собой? Горелова однозначно, Агушева. Назорян тоже пойдёт. Арсанов? Да я же Федору обещал. Значит Боровиков, а Коля пусть здесь «тащится». Приняв такое решение, Ефимов вновь закрыл глаза и долго сидел, наслаждаясь царившей вокруг тишиной и покоем. Не слышалось ни шума техники, ни звуков разрывов, будто война, прервав свою кровавую жатву, на какое-то время отступила. Но секунды бежали, солнце поднималось всё выше, от пробившихся сквозь густую листву лучей во все стороны растекалось приятное тепло.
«Хватит балдеть», – одёрнул сам себя Ефимов, встал, подхватил автомат и направился к тройке Боровикова.
– Лёха, – позвал он сидевшего на «фишке» Жбанова, – пройдись по тройкам, предупреди Горелова, Агушева, Назоряна и Боровикова – через час готовность к выдвижению. Понял?
– Так точно. – В знак подтверждения сказанного Жбанов трижды кивнул и, не дожидаясь повторения приказа, юркнул в узкий лаз, образованный густым переплетением веток.
Через полтора часа четыре разведдозора выдвинулись в направлении обозначенных Кречетовым квадратов.
Ефимов вёл своих бойцов по заранее спланированному маршруту. И хотя местами карта не соответствовала реальной местности, всё же в целом выбранного направления придерживаться удавалось. Майер какое-то время двигался следом – до определенного места их пути совпадали. Наконец они разделились, и вскоре разведдозор, возглавляемый Ефимовым, вышел на край лесополосы. Впереди раскинулось кукурузное поле. Сергей замедлил шаг и поднял руку, останавливая остальных. Некоторое время стоял, прислушиваясь, затем, повернув голову, шёпотом скомандовал:
– Пригнувшись, следом за мной. Тихо. Пошли, – и, взяв оружие наизготовку, двинулся вперёд. Он не считал, что противник может забазироваться среди кукурузного поля, но всё же не исключал такой возможности. Шёл медленно, стараясь не выдать своего продвижения раскачиванием растений.
Тра-та-та-та-та. Тра-та-та-та-та – звуки выстрелов, автоматные и пулемётные очереди, раздавшиеся с правого бока, слились в сплошную какофонию.
– Вот блин! – Ефимов резко развернулся, скомандовал: – За мной! – и, изменив направление, резко перешёл на бег. Он ни мгновения не сомневался – в бой вступил разведдозор Майера.
– Спартак, – не замедляя бега, старший прапорщик окликнул бегущего за спиной радиста, – связь с Волгой. – Ефимов назвал позывной второй группы.
– Не отвечают, – почти тут же отозвался тяжело дышащий Назарян.
– Связь с ротным. Доложи, мы выдвигаемся к Волге.
Спартак кивнул и принялся вызывать радиста, оставшегося при Кречетове.
Бежал Ефимов размеренным, экономным бегом. Конечно, он желал как можно быстрее оказать помощь бьющемуся с противником разведдозору Майера, но перед началом боя вымотать личный состав бегом было бы верхом безрассудства. Когда до места боестолкновения оставалось метров триста, Ефимов и вовсе перешёл на шаг.
– По цепочке: внимательно по сторонам, набрать дистанцию.
А бой то затухал, то возобновлялся вновь.
Шедший во главе майеровского разведдозора Прошкин увидел противника первым: одетый во всё черное, в черной же, нелепо смотревшейся в лесу маске, тот лежал, вальяжно развалившись на коврике. Пробивавшиеся сквозь листву солнечные лучи зайчиками перебегали по его телу. Красовавшаяся на рукаве эмблема безошибочно выдавала в нём представителя «Правого сектора». Недалеко от него дремали ещё двое в такой же тёмной одежде. Летнее солнышко, не развеяв, а лишь наполнив теплом лесную прохладу, разморило, разнежило охранение «правосеков». Виктор машинально сел, удерживая ствол в направлении противника, предостерегающе поднял руку и согнул пальцы в кулак, обозначая наличие врага.
– Что? – казалось, Майер задал вопрос одними губами.
«Трое. Тут, – показал Прошкин и добавил: – Спят».
Приняв сообщение, Майер задумался. Проще всего было бы уничтожить всех троих с помощью бесшумного оружия. Но убивать пока никого не хотелось. В голове созрел дерзкий план.
– «Кривец». – Майер махнул рукой, подзывая к себе одного из разведчиков. Затем опять же знаками показал: «Оттягиваемся чуть назад». И когда они отошли на некоторое расстояние, быстро зашептал, рассказывая Прошкину и Кривцу детали своего плана.
– Подползаем ко всем троим и по моей команде приставляем к их головам оружие. Понятно?
– Рискованно. – Прошкин с сомнением покачал головой.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. – Старший лейтенант с отчаянной безрассудностью отмахнулся от высказанного предостережения.
– Лучше бы из бесшумников.
– Не ссы. – Майер ухмыльнулся, повернулся к пока не задействованным в его плане пулемётчику Кирову и снайперу Лапину, – прикроете. Ты, – обратился он к радисту, – обеспечиваешь тыл.
Тот согласно кивнул.
– Пошли.
На преодоление пары десятков метров ушло чёрт знает сколько времени. По крайней мере, так показалось Прошкину, подбиравшемуся к «правосеку», лежавшему с краю. Наконец ствол его автомата упёрся в висок спящего. Тот пошевелился, но не проснулся. Виктор бросил взгляд по сторонам: Майер держал своего подопечного на мушке «Вала», Кривец преодолевал последние метры. Ещё несколько секунд, и противник будет поставлен перед необходимостью выбора: жизнь или плен. «Пора, – подумал старший лейтенант и тут краем глаза заметил движение. – Вот незадача». Резко повернув ствол в том направлении и увидев приближающуюся фигуру в темном, выстрелил короткой очередью. Тяжелые пули ударили в грудь идущего, защелкали по веткам. За деревьями мелькнуло ещё несколько таких же тёмных фигур.
– Огонь! – рявкнул Майер, всаживая очередь в попытавшегося вскочить на ноги «Правосека» в маске. Впрочем, никакой команды не требовалось: автомат Прошкина выбросил две пули, раскроившие череп лежавшего противника. Сам Виктор тут же метнулся в сторону, укрывшись за толстым стволом упавшего дерева. Кривец тоже выстрелил, но несколько замешкавшись со сменой позиции, тут же схватился за ногу и повалился на землю.
– От блин! – Ведя огонь, Майер сместился в направлении упавшего. – Прикройте! – заорал он, уже жалея, что, взяв с собой лишь «Вал», оставил «АК-74» на месте днёвки. Теперь ничто не заглушало свист пуль, и оттого становилось только страшнее. Упав на землю, старший лейтенант на пару мгновений замер, успокаивая взбесившееся сердце, несколько раз вздохнул и, набравшись решимости, пополз вперёд. Сверху падали срубаемые пулями ветки. Огонь со стороны противника нарастал. Где-то за спиной, чуть с боку, заработал пулемёт – со стороны противника отчетливо донёсся вопль.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Майер наконец оказался подле истекающего кровью Кривца. Тот пытался наложить жгут, но, мокрый от крови, он всё время выскальзывал из ослабевших рук. Следовало бы оттащить раненого в безопасное место, а уже потом оказывать первую помощь, но, взглянув в бледное лицо подчиненного, старший лейтенант поступил по-другому: три тугих оборота в верхней части голени – секундное дело, остается завязать два узла, но жгут – резиновая сволочь – рвётся в самый неподходящий момент.
– Сука! – прорычал Майер. Остатков жгута всё же хватает, чтобы остановить кровь. К этому моменту Кривец потерял сознание. Ещё одно ранение обнаружилось в районе паха. Крови почти не было. Но Алексей не сомневался – опасность для жизни бойца исходит именно от этого небольшого пулевого отверстия. Взвалив подчинённого на левое колено и подобрав его автомат, Алексей начал отползать назад.
– Тяжелый… – Хрипя от напряжения, старлей затащил раненого под прикрытие здоровенного дуба и, высунувшись из-за его корней, огрызнулся двумя длинными автоматными очередями. На душе как-то сразу полегчало.
– Витёк, давай сюда! – Майер сменил магазин, выстрелил ещё пару раз, прислушался. Со стороны противника слышались крики, отрывистые команды – похоже, подтягивалось подкрепление.
– Я здесь, командир. – Прошкин оказался рядом.
– Взваливай его на себя, и отходите.
Биться, находясь в явном меньшинстве, смысла не было.
– А ты?
– Я следом, – пообещал старлей и, сменив позицию, снова открыл огонь.
Едва грянули первые выстрелы, Киров, до того успевший сместиться правее к прилегающей к лесочку поляне, сразу же снял пулемёт с предохранителя. Но, не видя противника, он ещё некоторое время медлил и, только когда перед мушкой замелькали тёмные фигурки, нажал на спусковой крючок. Пулемётная очередь смела ближних, а остальных заставила упасть и вжаться в землю. Огонь с их стороны стал беспорядочным. Передняя цепь била прямо перед собой или вверх, те, кто находился в глубине, лупили едва ли не по своим. Постепенно «правосеки» начали приходить в себя. Хладнокровнее всех оказался их снайпер. Кирову очень повезло – тот или не учёл поправку на ветер, или слегка дернул спусковой крючок, или же его оружие оказалось недостаточно хорошо пристрелянным – пуля лишь обожгла нижнюю часть шеи пулемётчика и, смачно чмокнув темную кору дуба, потонула в его древесине. Второго шанса спецназовец снайперу не дал – тут же ничком вжался в землю. Следующая пуля, уже выпущенная с поправкой, ударила выше. Схватив пулемёт в охапку, Киров откатился в сторону.
– Вот сволота! – выругался тщательно следивший за полем боя Лапин. От него не укрылась охота за Кировым, но он не смог сразу вычислить местоположение вражеского снайпера. Направление Лапин заметил, даже предположил возможные позиции, но точно определиться всё равно не получалось. Время шло. Киров, сместившись влево и уверенно укрывшись от огня снайпера, продолжал бой, а Лапин всё наблюдал. В переплетении ветвей берёзы, находящейся на том конце поляны, один участок казался более тёмным.
«Густые ветки или это он и есть?» – гадал Лапин. Проверить, не выдав себя, было невозможно. Он продолжал выжидать. Выжидать и вести наблюдение.
– Отходим! – в наушнике прозвучала отчётливая команда Майера, и Лапин решился. Грянул выстрел. Несколько секунд ничего не происходило, затем ветки на березе колыхнулись, из укрытия мешком рухнула человеческая фигура.
– Есть! – обрадованно выдохнул снайпер и, ужом скользнув в кусты, скрылся в глубине зарослей.
– Связь с Волгой?! – Повернувшись к радисту, Ефимов одновременно и спрашивал и требовал, но тот лишь отрицательно покачал головой.
– Запрашивай! – Старший прапорщик хотел было продолжить движение, но Спартак поднял руку в останавливающем жесте.
– Ротный. Вас.
– Запроси, от Волги есть информация?
– Нет, – тут же ответил радист. – Кречетов приказал отходить.
– Да хрен там! – вслух высказался Ефимов, подумав: «Наших там, может, прижали, а мы на отход. Пока идёт бой – только вперёд». Махнул рукой: «За мной!»
Они были примерно в паре сотен метров от позиции противника, когда выстрелы начали стихать. Потом совсем прекратились. Впереди на месте боя горел лес. Сергей остановился, вслушался в тишину, задумался. По всему получалось – всё кончено, смысла двигаться вперёд нет.
«Либо наши отошли, либо спасать больше некого». Сергей постоял некоторое время в ожидании и повернул назад. Рисковать жизнями людей, идти в бой против превосходящего их по численности противника смысла не было. «Не в этой ситуации».
– Уходим, – скомандовал он и, внимательно оглядываясь по сторонам, зашагал в обратную сторону.
– Возвращайтесь! – Спартак услышал приказ Кречетова и, не обращаясь к Ефимову, ответил: – Принял. Возвращаемся.
Они вошли в густую лесополосу и, оставаясь в её тени, увеличили скорость. В наушниках всё звучал и звучал позывной Майера.
– Волга, Волга! – без конца повторял сержант Никитенко, радист ротного. Но все его запросы оставались без ответа.
Опасаясь самого худшего, Кречетов нервничал. Выход, казалось, оставался только один: собрав всех в единый кулак, атаковать противника. «Противника» – теперь, после состоявшегося боя, это слово слетало с губ совершенно естественно. Точки оказались расставлены – Рубикон перейден.
«Суки, я вам покажу, суки!» – Кречетов слал маты в сторону противостоящей стороны. По интенсивности стрельбы он определил численность противника в сорок-пятьдесят человек и не сомневался, что сумеет его задавить. Течение мыслей ротного прервал радист.
– Петрович на связи, – сообщил он.
– Он скоро?
– Он встретил Волгу.
– Ну?! – воскликнул Кречетов. – С этого надо было начинать!
– У них «трёхсотый».
– Один? С остальными всё нормально?
– Сказали: один.
– Запроси ещё раз, уточни!
После пережитых треволнений всего один «трёхсотый» казался подарком судьбы.
– Волга, Волга, Волга… – поспешно затараторил радист. Минуту спустя, он доложил томящемуся в ожидании ротному: – Один. Тяжёлый.
– Запроси, нужна ли помощь? И сразу выходи на Центр, требуй срочную эвакуацию для раненого.
– Есть.
Приглушенный голос радиста затухал в лесной чаще, но одновременно уносился на многие километры, чтобы достичь Пункта управления. И неудивительно, что, прежде чем Никитенко запросил Центр, находившийся на ПУ заместитель командира отряда майор Иванов Валерий Павлович отдал команду:
– «Трёхсотого» выносить в квадрат Х… У… Броня выехала.
Ещё на полпути к пункту сбора раненого переложили на носилки, предусмотрительно прихваченные с собой «прошаренным» Петровичем, и поставили капельницу. А по координатам боестолкновения била артиллерия – причём вызванная сразу обеими сторонами. На некоторое время грохот разрывов заглушил все звуки. Но огневой шквал продолжался недолго. Спустя несколько минут наступило затишье – артиллеристы, и те и другие, доложились об уничтоженном противнике и, чтобы не нарваться на «ответку» (ответный огонь), спешно покинули свои позиции.
Выехавшая на эвакуацию раненого техника подъехала даже ближе, чем определялось первоначально.
– Как он? – первым делом поинтересовался вышедший навстречу Майеру Иванов.
– Вроде нормально, – не слишком уверенно сообщил старший лейтенант и добавил: – без ухудшений.
– В «Урал». – Замкомбата кивнул себе за спину. – Доктор, – окликнул он суетившегося подле «трехсотого» капитана Рябова, – что скажешь?
– Состояние удовлетворительное, – без запинки ответил тот, уверенно втыкая иглу в вену раненого, – но поторопимся. Грузим.
Повинуясь команде, разведчики осторожно переложили Кривца с мягких носилок на обычные медицинские и загрузили в кузов. Доктор влез следом, захлопнули борт.
– По машинам! – скомандовал Иванов и направился к открытой дверце «Урала». На полпути он обернулся: – У вас эвакуация завтра.
Старший лейтенант угрюмо кивнул, но никаких вопросов задавать не стал. Что толку, если решение принято? Только теперь он понял, насколько сильно устал. Руки дрожали, мышцы спины ныли, будто по ней пробежало стадо лосей. Так бы и упал в тень дерева и лежал до самого утра. Но где уж… Меж тем бронеколонна тронулась и, оставляя за собой пылевой шлейф, запетляла среди полей. Майер некоторое время глядел ей вслед, затем махнул рукой: «Уходим» – и, заняв место за Петровичем, растворился в зелени заброшенного яблоневого сада.
Пришедшее несколько часов спустя сообщение порадовало: «Жизнь раненого вне опасности». Старания санитаров не пропали даром: физиологический раствор сделал своё дело.
Вечерело. Успевший к этому времени перекусить и отдохнуть Ефимов прошёлся по тройкам. Увиденное не удивило, а заставило мысленно усмехнуться. Всё повторялось. После случившегося бойцы выглядели необычайно серьёзными. Пришло понимание: игры кончились. С первым раненым война предстала во всей своей неприглядности.
Ночью спали мало. Обложившись минами, ждали возможного появления противника, но не случилось. Разведрота «Правого сектора» понесла значительные потери. На осуществление мести не осталось ни сил, ни желания. Тем более что «наверх» о разгроме крупных сил «москальских прихвостней» уже было доложено. Неизвестно, поверили в это «наверху» или нет, но вид сделали.
На этот раз ничто не помешало спецназовским группам провести эвакуацию без эксцессов – планово.
Глава 7
