Визит

– Посредники? – напомнила девушка.

– Эти люди, которые сами возродили в себе кусочек тьмы. Мы общаемся с ними через сны, видения, реже – сами приходим.

– Но, – Барон, выразительно посмотрев на девушку, – никогда не вселяемся в них. Вероятно, священников сбили с толку сумасшедшие, страдающие истерией, эпилептики, и, в конце концов, маньяки, думаешь мало их на Земле?

– Хватает, – согласилась девушка. – Сир, разрешите вас покинуть?

– Только до утра, – с иронией откликнулся Дорн.

– Как скажете, – вставая с кресла, пробормотала Светлана, направляясь к лестнице.

За спиной погасли свечи, погрузив зал в полумрак. Огонь в камине, лишь слегка освещал комнату, отбрасывая на стены тени сидящих.

Глава 9

Это было фантастическое шествие: нескончаемый поток людей, собрал вокруг себя весь город. Туристы, наводнившие улицы, прибыли поглазеть на это чудо из разных стран мира. Затаив дыхание и позабыв на время все проблемы, неудачи и обиды, люди в этот день, отбросив расовые и религиозные различия, объединились, чтобы провести три безумных дня, наполненных радостью и весельем. Карнавальное шествие в свете прожекторов, вот изюминка на карнавале в Рио-де-Жанейро.

Светлана не могла оторвать глаз от грандиозного зрелища, рядом восхищенно вздыхала Катерина, теребя Валентина за локоть, привлекая внимание к той или иной группе.

Барон и Юм на удивление молчаливые, стояли тут же, рядом. Затаив дыханье, широко раскрыв глаза, девушка прильнула к перилам, почти свесившись с них, стремясь хоть немного приблизиться, к сверкающему всеми цветами радуги – шествию. С высоты третьего этажа им было видно всё до мельчайших подробностей.

Весёлый бой барабанов, сопровождающий шествие, навязывал свой такт сердцу, нарушая его естественный ритм.

Перекрывая шум, стоящий неподалеку от Светланы Амон, заметил:

– Я вижу, зрелище тебе по душе.

Девушка обернулась. Подняла сияющие восторгом глаза, энергично закивала. Она заметила, что сама невольно пританцовывает, заворожённая музыкой и буйством красок. Музыка с трудом пробивалась сквозь людской шум, но и этого было достаточно, чтобы заразить и подчинить массы карнавальному ритму.

Свесившись с балкона, Светлана старалась получше рассмотреть наряды из разноцветных перьев. Амон, заметив движение, не удержался от очередной колкости:

– Конечно, твоё дело, но люди стоящие внизу не будут в восторге от свалившейся на их головы девушки. Даже если она очень красива и сделала это из лучших побуждений.

– То бишь, вы хотите сказать, чтобы я отошла от перил, – не оборачиваясь, уточнила Светлана.

Оторвать глаза от карнавала было выше сил, но всё же она услышала реплику Амона.

– Наконец-то, мы стали понимать друг друга.

Отступив назад, Амон закурил сигару. Барон присоединился. Они со скукой стали наблюдать за ходом карнавала.

Карнавал состоял из множества отдельных групп, и они сменялись, старясь подавить предыдущую группу буйством нарядов и танцами. Под балконом проплывали огромные, величиной с дом, сказочные птицы, корабли, острова с пальмами. А на них танцевали, грациозно извиваясь, девушки. Конкуренция проглядывала во всем, каждая из них стремилась перещеголять свою соперницу. На царственно плывущем корабле, на смотровой вышке, игнорируя страховочный шест, сверками белками глаз и сахарными зубками, пританцовывала смуглая танцовщица. Она с наслаждением впитывала восхищенные взгляды, к которым поспешил присоединиться и Валентин. Голубые и жёлтые перья едва прикрывали её тело. Светлана, бросив короткий взгляд на Валентина, не смогла сдержать улыбки, настолько он был очарован ею. Но, увы, это продолжалось недолго. Корабль скрылся за поворотом, унося с собой девушку и затихающий барабанный бой.

Следовавший за ним огромный макет павлина, сопровождался другим ритмом и мелодией. На голове птицы, как корона, извивалась новая, смуглая красавица. Подобно змеям, нитки бус обвили её тело, делая его более тонким и притягательным. Валентин вновь был покорён.

Юм, молча наблюдавший карнавал, подал голос:

– Это безобразие!

Барон, дымя сигарой, хмыкнул, по-видимому, выражая солидарность.

Валентин, смущённо кашлянул, неуверенно заметил:

– Действительно. Едва прикрыта. Безобразие, – но его глаза неотрывно следовали за движениями танцовщицы. – Хорошо, что Катерина послушалась меня и оделась более прилично.

Краешком глаза, Светлана заметила гримасу, которую скорчила Катерина в ответ на слова друга. Позади снова послышался голос Юма:

– Валентин, я не это имел в виду. Безобразие, что они вообще прикрыты! Что за издевательство! Завтра, половина населения окажется больной. Ну ладно не думают о себе, пусть хоть о туристах побеспокоятся! Каково им завтра, поутру, лететь домой или сидеть в аэропорту?

– Что мне в тебе нравиться, так это забота о ближнем, – с нежностью проговорил Барон.

– Да, всё в трудах и трудах, – пожаловался Юм.

– Что предпримешь? Как поможешь будущим больным? – указывая коротким кивком на волнующуюся толпу людей, спросил Барон.

Танцовщица на птице поравнялась с балконом. Катерина, которая чудом умудрялась, следить за шествием и одновременно не упускать нить разговора, обернулась:

– Юм я тебя очень прошу, не порть людям праздник.

Кот возмутился:

– Я разве порчу? Разве я порчу этим?

Дружный вздох пронёсся над толпой.

Бусы, обвивающие девушку, сверкая в свете прожекторов, посыпались вниз, на дорогу обнажая изящную фигуру танцовщицы.

– Кашу маслом не испортишь, – важно изрёк Юм.

Барон присвистнул, с широкой улыбкой поинтересовался:

– И это твоя забота? Уверен, что поможет?

– Вполне, – отрезал кот.

– Сдаётся мне, эффект будет обратный, – засомневался Барон.

А танцовщица будто и не заметила случившегося, весело вертела крутыми бедрами, потряхивала грудями. Зрители, поддержав криками, восприняли её раздевание как должное.

Павлин уплыл за поворот, уступая место группе с шестом. Его нёс мужчина, одетый под шамана. Шест высотой в пять метров, венчался диском, изображающим солнце. Длинные ленты всех цветов тянулись с кроны, опускаясь к людям, окружающим парня. Украшенные оранжево-алыми перьями, они пританцовывали и звенели украшениями. Дойдя до места, где столь внезапно обнажилась танцовщица на павлине, они неожиданно остановились. Добрая половина группы, синхронно, выбросив ноги, опустилась на асфальт. Шест заметно покосился, увлекаемый лентами вниз.

– Похоже, дело движется к закату, – громко съехидничал Барон.

Упавшие стали неуклюже подниматься на ноги, стараясь не выпасть из ритма. Зрители громко засвистели, послышался смех. Следующая за ними группа напирала, вынуждая «шамана» с лентами и свитой, поспешно освободить место, дабы не образовалась свалка. По мере возможности, согласовывая движения в такт бою барабана, группа потерпевшая неудачу скрылась за поворотом.

Катерина, сверкая глазами, обернулась и смерила уничтожающим взглядом стоящих позади:

– Кто это сделал?

– Что? – невинным голосом поинтересовался Барон.

– Это, – ответила Катерина, считая столь короткое слово достаточным пояснением.

– «Этого» никто не делал, – любезно улыбнулся Барон.

Юм солидарно кивнул.

– Почему же они упали?

– Бусы, – бросил Барон, разъясняя ситуацию.

Юм же пояснил более подробно:

– Бусы рассыпались. Наступив на них, танцоры упали. А как не упасть… бусы то круглые. Так и катятся.… Вот они и покатились…

– Достаточно, – остановил Барон. Указав глазами вниз, заметил: – Вот и другие «покатились».

Усилившийся смех в толпе, подтвердил его слова. Теперь уже многие зрители с интересом ожидали следующую группу скорее, не из желания увидеть их выход, а посмотреть, не поскользнуться ли они тоже. Делались ставки, заключались пари. Жизнь забурлила с новой силой.

Глаза Юма заискрились азартом.

– Сейчас оргию устроим, – заговорщицки прошептал он.

Вся одежда: перья, бусы, материя. Внезапно потеряв застежки, тесемки, кнопки, пуговицы, булавки, завязки, полетела вниз. Оставив фигуры танцующих без прикрытия.

– Хватит, – остановил Юма, Барон. – Я вижу, об оргиях у тебя ограниченное представление

– Научи, – оживился кот.

– Как-нибудь, – неопределённо пообещал Барон.

Карнавальное шествие, как ни в чем не бывало, продолжалось. Обнаженные танцовщицы, словно получив возможность показать себя во всей красе, весело и зажигательно отплясывали танец. Зрители подбадривая, свистели и кричали что-то.

Спустя пару часов Амон и Барон исчезли, предупредив остальных, что этой ночью они покидают Бразилию и посоветовали не задерживаться на карнавале.

Разочарованно вздохнув, Катерина и Светлана пообещали скоро прийти, оставив всякую надежду дождаться восхода солнца вместе с жителями и гостями Рио-де-Жанейро. Что касается Валентина и Юма, то они полностью удовлетворившись происшедшим, скучали. Карнавал утратил для них своё очарование.

Незадолго до восхода солнца, они прибыли на пристань.

«Летучий голландец» подняв якорь, покинул берег Бразилии.

– Мы вошли в Тихий океан, – сообщил Барон находящимся в кают-компании.

Его слова не вызвали никакой реакции.

Валентин и Юм по-прежнему гоняли шары по бильярдному столу, а Катерина и Светлана пытались «выжать» что-нибудь интересное из телевизора.

Переждав немного, Барон заговорил снова, на этот раз сообщение произвело больший эффект. Он сказал как бы, между прочим:

– Через пару дней путешествие подойдёт к концу. Мы оставим этот мир

– Давно пора, – откликнулся Юм, взглядом провожая шар в лузу. К его великому сожалению, шар был забит Валентином. – Впрочем, я давно знал.

– Сказано не тебе, – огрызнулся Барон. Перейдя на более любезный тон, уточнил: – Я сказал нашим дамам… И Валентину. Если ему это интересно.

– Интересно, – отозвался Валентин. – Решение Дорна мне по душе. Этот мир стал очень шумным. Я бы сказал безумным.

Катерина соглашаясь, кивнула.

Светлана оцепеневшая, после сообщения, пыталась прийти в себя и унять бешено бьющееся сердце. Прошло некоторое время, прежде чем немного успокоилась. Катерина, увлечённо нажимающая кнопки пульта управления телевизора не заметила внезапную смену настроения девушки. Теперь она была чем-то подавлена и грустна. Задумчиво смотрела на экран, но похоже не видела ничего, полностью погрузившись в свои мысли.

Спустя полчаса, поднявшись со стула, девушка тихо покинула кают-компанию.

Выйдя на нос судна, облокотившись о перила, подставила лицо встречному ветру. Через несколько минут, подскочивший пёс попытался лизнуть её в лицо. Строго приказав Псу сидеть, Светлана оглянулась, догадавшись, что не одна. В метрах шести, развалившись в кресле, сидел Амон, прищурившись, наблюдал за ней. Текли секунды, они, молча, смотрели друг на друга.

Отойдя от перил, девушка подошла и села в кресло напротив. Пёс, подчиняясь животной беспардонности, занял третье кресло, положив голову на мягкий подлокотник. Алыми глазами уставился на хозяина, время от времени переводя их на сидящую напротив девушку. Словно безмолвно следя за беседой, Пёс прислушивался к каждому.

Мельком бросив взгляд на свернувшегося в кресле пса, девушка тут же перевела его на Амона.

– Вы знали, что ещё несколько дней и путешествие окончится? – замирая сердцем, спросила Светлана.

С безразличием пожав плечами, с ленцой Амон ответил:

– Знал. Но разве, это имеет какое-то значение?

Глубоко вздохнув, Светлана горько хмыкнула, уводя глаза в сторону, пробормотала:

– Могли бы раньше предупредить, известие буквально ошеломило.

– Ба! – воскликнул Амон. – Что это тебя так взволновало? Ну, уходим. Что такого?

Только что замиравшее сердце, внезапно перешло на бешеный ритм. Пытаясь успокоиться, или, по крайней мере, выглядеть таковой, проведя пару минут в борьбе с собой, приглушив эмоции, Светлана спросила:

– Вы теперь убьете меня? – и замерла в ожидании ответа.

Амон медлил и эти несколько секунд показались ей вечностью.

Сложив руки на груди, Амон с любопытством поинтересовался:

– Почему боишься смерти? Я думаю, ты узнала достаточно, чтобы понять, – увидев, что напряжение не покидает её, поспешил добавить: – Нет. Не убью. Об этом уже был разговор. Ты покинешь этот мир по своей воле, судя по твоей реакции, время ещё не пришло. Почему ты боишься? – повторил он настойчиво.

Немного успокоившись, девушка попыталась осмыслить его вопрос.

– Смерть – черта, откуда не возвращаются, билет в один конец.

– Реинкарнация, – откликнулся Амон.

– Да. Но человек не помнит, что было там. Неизвестность – вот что пугает, и ещё… боль. Человек боится боли.

– Тебе не будет больно, – весело пообещал Амон. – Насчет неизвестности. Лучше увидеть самой. Но я обещаю, там нет мрака, небытия. Есть жизнь. Иная жизнь. Полная энергии и свободы. Она гораздо лучше, нежели здесь. Тут всё в состоянии «куколки». Там же нет ограничений. Раскрывается мир, космос, Вселенная…

– Даже в Аду? – с недоверием посмотрела на него Светлана.

– Ужасы Ада тебя не коснуться. Ты достаточно выросла духовно, чтобы не погрязнуть в материи, – непонятно ответил Амон. Но даже эта непонятность подействовала успокаивающе.

Светлана с интересом спросила:

– Тогда, как поступите со мной, не забирая «туда»?

– Любопытство… Любопытство, – тягуче протянул Амон. – Ну, хорошо… Будешь жить в Южной Америке. Или в Австралии. Как тебе это?

– Почему бы не в России? – нахмурилась девушка. – Как-никак моя Родина.

– Именно поэтому, туда тебе путь закрыт.

– Можно узнать причины?

– Извольте, – он пожал плечами, – ты уже не принадлежишь этому миру, – затем склонился к Светлане: – Напомнить, кому принадлежишь?

Отводя глаза в сторону, девушка вздохнула:

– Помню.

Амон продолжил:

– Ты здесь чужая. Поэтому будешь жить в другой стране. В любой но, не в России.

– Никогда? – с ужасом уточнила Светлана.

Амон неопределённо повёл рукой, оставив вопрос без ответа, откинувшись на спинку кресла, сказал:

– Что касается Австралии, или другой страны. Там будет вилла, охрана, сигнализация, и куча денег. Уж в этом-то недостатка не будет. Единственный недостаток в общении. При желании можешь завести подруг, – усмехнулся, – у тебя хорошо получается, ты быстро находишь друзей. Встреча с нехорошими людьми тебе не грозит…

– Постойте, – остановила его Светлана. – Из всего сказанного я поняла: Вас… на вилле не будет?

– Прискорбный факт, – весело рассмеялся Амон. – Да, девочка. Я ухожу за хозяином.

– И когда состоится следующая встреча? – замечая, что у неё снова замерло сердце, спросила девушка.

– Немногим больше года. Но вполне вероятно, могу наведаться и раньше посмотреть, как устроилась.

Девушке показалось, что внутри что-то оборвалось. С удивлением она призналась себе, что ей не хочется расставаться с Амоном. Как она его мысленно называла: мой Ангел хранитель, мой Ангел смерти. Как ни странно эти два понятия слились воедино в этом рыжем дьяволе.

Убрав улыбку с лица, Амон стал серьёзным, а его взгляд изучающим. Похоже, он уловил смятение душе девушки и теперь выжидал.

Светлана подняла глаза, стараясь скрыть грусть, спросила:

– Почему чаще не можете? А как же слова, что Зло ходит по земле?

– Мы «ходим» в другом измерении. Нас не видно, но мы может влиять на события и людей когда и как захочется. Я и виллу могу посещать, только ты меня не увидишь. Потребуется много энергии, чтобы постоянно переходить грань. Могу предложить другое.

– Подождите, – снова остановила Светлана, пытаясь разобраться в сказанном, – но мы же часто были в другом измерении, и, похоже, трудностей с переходом не возникало.

– Создаётся впечатление, что ты заинтересована видеть меня чаще, – ухмыльнулся Амон. – Я не любитель трепаться, но, по-видимому, сейчас придётся много объяснять. Нужно внести ясность.

– Пожалуйста. Я действительно ничего не понимаю в измерениях.

– На Земле мы пользуемся пятым измерением, только и всего. Нас могут слышать, но не видеть. Помнишь, в городе на тебя налетали люди, они не видели, но физически ощущали. Когда же мы покинем этот мир, то возвращение в него потребует много энергии, поэтому мы наблюдаем за людьми и влияем на них из другого мира. Мы рядом, но люди не видят и не слышат, и проходят сквозь нас. Мир людей, подобно коридору между Светом и Тьмой.

– Значит, вы можете каждый день бывать на вилле, а я об этом не буду знать, – подытожила Светлана.

– Натурально так, – кивнул Амон. – Встань на пути, ты пройдёшь сквозь меня.

– Бр-р-р, – поёжилась будто от холода, представив такую ситуацию. – Не совсем поняла, как это происходит, – созналась Светлана.

Амон жёстко улыбнулся:

– Я понимаю и знаю, как всем этим пользоваться, а вот объяснить – гораздо труднее.

– Как неандертальцу объяснить устройство ядерного реактора, – подсказала, невесело улыбнувшись, девушка. – Может вы не демоны, а инопланетяне?

– Не говори глупостей, – фыркнул Амон. – Мы – само мироздание. Но вот что интересно, некоторые люди, единицы, способны увидеть и другой мир. Словно перед ними грани тают.

– Не слышала о таких… – с сомнением сказала Светлана. – Иначе об этом трубили во всех газетах и интернете.

– Не слышала, говоришь, – повторил он. – Думаю, слышала и даже не раз.

– Что за люди такие? – воскликнула удивлённо Светлана.

– Алкоголики.

Светлана недоверчиво посмотрела на Амона:

– Шутите?

– Не всё, конечно, но есть некоторые, кто действительно способен увидеть «иной мир».

– Белая горячка?

– И она тоже, – кивнул дьявол. – Галлюцинации – окно в «иной мир». Я иногда навещаю их в психиатрических клиниках, бывает, забираю с собой, – глаза дьявола засветились. – Забавно нашептать, как сделать петлю, или как распороть ножницами себе живот. Иной раз и советовать не надо. Увидит, как я слился с ним вошёл в него, и чего только не изобретает, чтобы выгнать. Ему и невдомёк, что я совсем в другом мире, и между его телом и мной граница, которую не сможет разорвать ни одно оружие. Только разум способен её преодолеть. А этот несчастный и спицы в себя втыкает, режет вены, вешается. Интересно…

– Развлечения у вас… – Светлана замолчала не в силах подыскать подходящее слово.

Огонь в глазах дьявола померк, он криво усмехнулся:

– Человек, увидевший дьявола под воздействием наркотиков или алкоголя, чаще всего попадает под его власть. Его разум, энергия, слабеют. Становятся доступными, он сам отдаёт себя в руки Сатаны. Ну вот, когда мы немного разобрались, выслушай, что ещё могу предложить.

– Кроме виллы? – уточнила девушка.

– Да. Это остров в «другом мире». Небольшой. Там есть дворец, слуги, вокруг хороший пляж и, никаких людей. Никогда… Если попадёшь на остров, назад пути не будет.

Светлана вздрогнула. Озноб пробежал по телу. Глубоко задумалась. Искоса посмотрев на Амона, поинтересовалась:

– На острове я тоже буду одна?

– Разумеется. Но видеться будем гораздо чаще.

Наблюдая за ним, девушка заметила замешательство, по-видимому, он хотел ещё что-то сказать. С удивлением она отметила, что он как будто немного смущён, когда негромко добавил:

– Лучше, если ты остановишься на втором варианте.

– Мне ответить сейчас или есть время на раздумье? – спросила Светлана и почувствовала, как тяжёлый груз лёг на плечи.

Она ещё не разобралась в себе, а тут уже надо решать свою дальнейшую судьбу.

Амон склонил голову:

– Времени – два дня. Затем я хотел бы знать твоё решение. В противном случае поступлю так, как сочту нужным.

Он встал с кресла и поднялся на нос судна.

Светлана несколько минут изучала узор ковра, затем поднявшись, подошла к Амону.

Почувствовав приближение, он обернулся.

– Я дам ответ, – твёрдо пообещала она.

Амон кивнул. Его лицо было спокойным, даже каким-то умиротворённым. С удовольствием подставляя лицо ветру, он смотрел вперёд.

Светлана окинула взглядом безбрежный горизонт, и холод проник в её душу. Великий океан, раскинувший бескрайние просторы, дал понять, почувствовать, насколько она ничтожна во Вселенной, и одинока. Ей стало страшно.

– Амон, обними меня, – тихо, еле слышно попросила она.

Амон шевельнулся, спокойно, без тени насмешки обнял за плечи и притянул к себе. Тепло тела и жар рук, растопили страх и холод. Светлана глубоко вздохнула. В его объятиях, она чувствовала себя сильнее, спокойнее и ей было просто хорошо. Она нерешительно протянула руку, положила её на пояс Амона. Ничего не сказав, он лишь сильнее прижал девушку к себе, окончательно изгоняя холод из сердца. Девушка снова глубоко вздохнула, прижалась к нему, словно ища защиты, покровительства. Она приняла решение, но скажет ему, только через два дня.

Посмотрела вперёд, туда, куда прикованы были горящие закатом глаза дьявола. Сегодня закат был особенно красив.

Солнце опускалось в воду, а по обе стороны громоздились, будто гигантские горы, кучевые облака. Золотистые вершины подобно куполам, сверкали в небе, которое медленно меняло цвет на более тёмные тона.

Солнце наполовину погрузилось в океан. Жёлтые блики заиграли на корпусе судна, покрывая позолотой.

«Летучий голландец» горделиво задрав нос, рассекал золотые волны, двигаясь за уходящим светилом.

Девушка подумала, что в путешествии, если не считать Италии, судно упрямо двигалось на запад, наперекор вращению Земли.

Последний раз, поманив лучом, солнце ушло за горизонт.

Вдруг девушка изумленно вздохнула воздух. Яркий, зеленый свет на несколько секунд повис над океаном и исчез. Небо приобрело густой, синий цвет, появились первые звезды. Лишь вершины кучевых облаков по-прежнему отливали позолотой, показывая, что светило не исчезло, а здесь, рядом.

– Что это было? – поинтересовалась девушка, имея в виду зелёный луч.

– Так… – пожал плечами Амон, – световой эффект. Довольно редкий.

– Очень красиво, – восхищённо произнесла Светлана, скользя взглядом по горизонту. Но солнце уже ушло и даже купола облаков утратили своё золото, теперь они были просто светло-голубыми.

– Амон, – позвала девушка. Океан придал новое направление мыслям.

– Да…, – ответил он.

– Правдиво ли сказано в Священном писании, что якобы Сатана искушал всеми царствами мира Иисуса?

– Да, – последовал незамедлительный ответ.

– Неужели он так его ненавидел?

Амон несколько задержался с ответом. С неохотой, процедил сквозь зубы:

– Он любил его.

– Что? – растерялась девушка, сомневаясь, правильно ли она расслышала и поняла. Уточнила: – Дорн?

– Тебе это кажется невероятным? – наконец, обратил на неё взор Амон. Вопрос прозвучал с насмешкой и некоторой долей иронии.

– Но Сатана, – пробормотала Светлана, считая, что этим всё сказано и объяснено.

– Значит, кроме злобы и ненависти он ничего не может чувствовать? – C усмешкой заключил Амон. – Ты ошибаешься. Ведь Бог может гневаться, карать.

Девушка пожала плечами:

– Наверное.

– Тогда почему Сатана не может любить и награждать?

– Я… Я не знаю, – прошептала девушка, совсем сбитая с толку. Все суждения и понятия ломались и рассыпались, как «карточный домик». Она вспомнила о симпатии Дорна к главной ведьме Ануре. Его снисхождение к выходкам своей свиты. Даже в разговорах о Всевышнем, он говорил без злобы, а с разочарованием, словно был огорчён, что не был найден «общий язык» и его убеждения не были разделены. Он поддерживал людские нападки на создателя, говоривших хульное в его адрес, но сам как бы стоял в стороне. Мысли девушки понеслись вскачь, обгоняя друг друга. Внезапно она подумала, что грядущая Битва между Светом и Тьмой, не что иное, как попытка отстоять своё мнение, взгляды. Возможно, что бы потом сказать: «Я был прав». Девушка, глубоко вздохнув, вернулась к недавнему разговору.

– Амон, значит, вам не чужды, другие чувства? Любовь, например? Привязанность?

– Натурально, не чужды, – как-то невесело ухмыльнулся дьявол. – Это сильнейшие чувства: любовь и ненависть. Они способны как созидать, так и разрушать. На них стоит Мир. Не будь этого – миром бы правил Местр, бесстрастный и равнодушный. Одно слово – Смерть. Никакой энергии, никакой жизни!

– «Ради нашей любви, весь – этот мир придуман», – тихо вздохнув, пробормотала Светлана.

– Что? – поднял бровь Амон.

– Слова из песни, – пояснила она. – Почему-то они мне сейчас вспомнились

Хмыкнув, Амон отвернулся, разглядывая гладь океана. Помолчав несколько минут. Светлана сказала:

– Я заметила, вам нравиться смотреть на океан. Но, что могло привлечь внимание? Одна вода. Гораздо интереснее встречать восход и провожать закаты.

– Ты сама ответила на свой вопрос, – откликнулся Амон. – Как сказал Мефистофель: «Есть даже в океане На что смотреть, не всё пустая гладь. Там видно, как не устаёт играть Твоею жизнью волн чередование,..».