Времена Амирана. Книга 1: Начало

Всего, не считая иностранных монет, ценность которых в глазах Ратомира, была сомнительной, набралось двадцать пять амиранских золотых. Хватит ли этого, Ратомир не знал. Хорошо бы посоветоваться. С той же Принципией для начала. Можно и с Пафнутием. Они сейчас тоже должны собираться. Хотя чего тому же Пафнутию собирать? Он – в чем пришел, в том и уйдет. А вот с Геркуланием – проблема. Чем его кормить в дороге? Может, он сам себе пропитание найдет? Какая-нибудь дичь?..

Ладно, – сказал себе решительно Ратомир, – будет день, будет пища, как говорят святые отцы.

Он ссыпал монеты в кожаный мешочек с подвязками, прикрепил его к поясу и пошел к сестре.

***

Сестры в ее покоях не оказалось. Попавшаяся Ратомиру толстуха Марго, фрейлина Принципии, ошарашила его, рассказав, что Принципию два часа назад увели куда-то гвардейцы, сославшись на приказ самого Его Величества. Беспомощно оглянувшись на стоящего, как всегда позади, Геркулания, со странным выражением разглядывавшего обильную телом фрейлину, Ратомир задумчиво снял и протер очки, и, водрузив их обратно, побрел прочь.

Он понимал, что сестру забрали не просто так, и был уверен, что и Пафнутия на месте не окажется. В чем вскоре и убедился. Гвардейцев не было, дверь была заперта, на стук, естественно, никто не отозвался. Стало быть, их тайный план раскрыт и приняты меры по предупреждению их побега. Кто мог это сделать? В смысле – предать их? Гвардейцы? Сам Пафнутий? И на что он рассчитывает? Что тем самым загладит свою вину? Но ведь проблема-то остается. И не сегодня, так завтра, не он, так его отец – все равно придется этому самому Пафнутию отвечать за содеянное. И никакие ссылки на какого-то там духа ему не помогут.

– Нет, ну не дурак ли?.. – Думал Ратомир, бредя прочь от бывшей резиденции мага. – Неужели он не понял, что это и для него лучший выход из создавшейся ситуации? Или, может, это он, Ратомир, чересчур надавил на него, слишком запугал – ишь ты!.. Магию мы запретим! Да она, как трава, через любую брусчатку пробьется. Уж коли она есть, ее не запретишь. Можно запретить какие-то отдельные формы колдовства, но не магию. Коли уж есть люди, несущие в себе это таинственное начало, они все равно будут им пользоваться.

Так он и брел, уткнувшись глазами в пол, пока чуть не наткнулся на вставшего на его пути человека.

– Разрешите вас приветствовать, ваше высочество. – Сказала фигура голосом Куртифляса. – По-моему, мы сегодня еще не виделись.

Ну и не велика потеря. – Подумал Ратомир, но вслух сказал:

– Добрый день.

– Судя по выражению вашего лица, день не слишком добрый, или мне показалось?

– Показалось. – Буркнул Ратомир.

Ну вот, чего привязался? Его только и не хватало. Сейчас еще острить начнет.

Но шут на удивление был серьезен, и острить, похоже, не собирался. Он так и стоял, загородив дорогу, даже присутствие Геркулания, отпугивающее прочих, его, похоже, не смущало.

– Вы, ваше высочество, навещали сейчас нашего общего знакомого? Некоего мага?

– Да, – не стал отпираться Ратомир, – только…

– Только его нет на месте? – Перебил его Куртифляс.

Ратомир кивнул и взглянул на шута. Что-то он знает, понял наследник престола.

– К сестре своей еще не заходили? – Продолжал, между тем, Куртифляс.

– Заходил.

– Значит, вы уже обо всем догадались.

– О чем?

Глаза Ратомира испуганно забегали по сторонам, словно его уличили в чем-то нехорошем. По сторонам, однако, никого не было. Пуст был просторный зал. Жаркое полуденное солнце впустую заливало безлюдное пространство, играя бликами на позолоте.

– Ваше высочество, – с укоризной в голосе проговорил Куртифляс, – вы меня знаете ровно столько же времени, сколько помните самого себя. Неужели вы еще не привыкли к тому, что старый, добрый Куртифляс знает все и обо всем?

– Так это вы?!. – Догадался Ратомир.

– Нет, это не я.

– Но, раз…

– Отнюдь! Да, я знаю о вашей затее, мало того, целиком и полностью ее поддерживаю. Согласен, что только так можно решить эту непростую задачу. – Куртифляс взглянул на безучастно стоящего за спиной Ратомира Геркулания. – Если ее, вообще, можно решить, конечно.

– Вы только не спрашивайте, откуда я это знаю. – Продолжал Куртифляс. – Это профессиональный секрет, да это и не важно. Главное, я на вашей стороне, и не собираюсь никому вас выдавать. Зато я знаю, где сейчас Принципия и Пафнутий.

– Вы хотите нам помочь?

– Да, я хочу вам помочь. А вы согласны принять мою помощь?

Внезапно тишину зала нарушили чьи-то шаги. Две человеческие фигуры появились в дальнем проеме и теперь явно направлялись к ним. Один из двоих явно нуждался в помощи, которую второй, по мере сил и оказывал, таща первого, у которого подламывались и заплетались ноги.

Когда эти двое, прервавшие своим неожиданным вторжением столь важный разговор, приблизились, то Ратомир узнал в одном из них – в том, что нуждался в помощи, – короля Ледерландии и мужа своей сестры, Сердеции, Урлаха. Второй, судя по цветам одежды, был из его личной гвардии.

Поравнявшись с Ратомиром и Куртифлясом, Урлах поднял голову и мутным взором окинул их, а потом взглянул в сторону Геркулания.

– А ты что тут делаешь?.. – Спросил он, явно обращаясь к последнему. – Ты –ы… Ты же ум-мер?

Все молчали. Молчал, естественно, и Геркуланий, напрочь игнорируя проявленный к нему интерес.

– Ты… – указательный палец Урлаха почти безошибочно указывал на эрогенского короля. – Ты труп. Я тебя в гробу видел…

– Ага, – тихо прокомментировал Куртифляс, – в белых тапках.

Ратомир, раздосадованный этим непрошенным вмешательством, кивнул ледерландскому гвардейцу в сторону выхода, и тот повлек своего господина дальше, в сторону отведенных его величеству покоев.

– Так… – печально проговорил Ратомир, глядя в сторону удаляющейся пары, – бедная Сердеция.

– Да, – согласился Куртифляс, – не повезло вашей сестре с супругом.

– Знаете, что, – сказал Ратомир, – давайте пройдем в сад. Там поговорим.

4

Все было готово. Фигуры расставлены. Пора было начинать. Странно, но Куртифляс чувствовал, что волнуется. Хотя, с другой стороны, он затевал сейчас такую игру, что все, что было до сих пор, по сравнению с тем, что предстоит, это были просто детские кубики с копеечным результатом. А сейчас…

Получены были последние наставления и инструкции от Бенедикта. Ну-ну, распоряжайся пока, твое величество, командуй. Посмотрим, как оно будет дальше. Если, конечно – тьфу-тьфу! – если получится. Ладно, не будем забегать вперед. Сейчас – первый шаг. И пока он не грозит никакими осложнениями. А там… там – как повезет. Как кривая вывезет.

Он был одет в простую и неброскую одежду. Интересно, узнают его в этом наряде гвардейцы на воротах? Если узнают, пропустят без разговора, его везде и всегда пропускают, ну, а если нет, придется говорить пароль. Ладно, он тихонько, на ухо. А то Ратомир услышит, начнет что-нибудь подозревать. А это ни к чему. Между ними должна быть дружба, не омраченная никакими подозрениями.

– А как он купился! – Думал Куртифляс. – Нашел, тоже, единомышленника! Но это он еще не знает, что я собираюсь идти с ними. Вот удивится! Но куда ж ему деться?

***

Ратомир ждал в условленном месте. Как и было обговорено, он был налегке. Кошелек с деньгами, да кинжал – вот и все, что он взял с собой в этот дальний и неизвестный путь. Остальным обещал снабдить шут. Будем надеяться, что это не шутка. Ха-ха!..

Он стоял в скудно освещенном коридоре, спрятавшись за статуей, в ее тени. Пока что было пусто. Никто не проходил мимо. Но, пора бы уже…

Ага!.. Вот и он. Да его не узнать.

– Ну, давайте, – сказал Куртифляс, – где там наш…

Они прошли немного по коридору. Ратомир открыл дверь в пустую каморку. Там послушно стоял, дожидаясь его появления Геркуланий. А что?.. Сказал ему Ратомир стоять тут, он и стоял. Опасности он не чуял. Все было спокойно. А скучать Геркуланий разучился. С тех самых пор, как умер.

– Пошли. – Сказал ему Ратомир.

И они пошли.

***

Первой освободили Принципию. Все это время она не находила себе места. Увели, чуть не насильно. Приказ отца подтверждался его собственноручной запиской. То, что там было, в этой записке, ничуть не проясняло ситуацию: «Эти люди действуют по моему приказу. Иди с ними», вот что было написано в этой записке. Противиться столь явно выраженной воле отца Принципия не решилась и, немного поупрямившись, пошла.

Комната, куда ее привели, была маленькая и скудно обставленная. Видимо, она предназначалась даже не для гостей, а для каких-нибудь слуг этих самых гостей. Но кровать в ней была, был шкаф для одежды, стол, стул – много ли нужно несчастной узнице?

И вот весь день она то ходила по этой комнате, сколько позволяли ее размеры, то сидела, раскачиваясь, на стуле, отчего он под конец начал скрипеть и, похоже, готов был развалиться, то ложилась на кровать поверх постеленного там покрывала. Ее мучили мысли. Все одни и те же. Что случилось? Неужели отец узнал про их план? Кто же ему сказал? Но чаще всего ей приходила на ум трусливая мысль о том, что, может быть и хорошо, что узнали. Она гнала ее прочь, сердясь на себя за малодушие, но все же не могла не признать, что план их был совершенно авантюрным, рожденным наспех, не продуманным и неподготовленным. Ну, выберутся они из дворца – если выберутся, могут же и не выпустить. Вся надежда на то, что Ратомира задержать не посмеют. А если посмеют? Ну, допустим, выбрались, ладно. И лошадей как-то взяли – опять-таки надежда на Ратомира. Поехали в город. Не говоря уж о том, что ездить она не умеет, ну, почти… В городе ночью страшно. Вон что у Ратомира с Геркуланием той ночью случилось. Они, правда, никуда заходить не будут – еще не хватало!.. – но все же…

Ну, допустим, доехали до аптеки. Нашел там этот, Пафнутий, то письмо от своего друга. Посмотрел адрес и – что? Кто дорогу им подскажет? Куда дальше? А сколько времени надо туда добираться? Уж явно не один день. И что?.. Где ночевать, чем питаться? А Геркуланий?.. Ему, извините, нужна совсем другая еда, как это ни противно. Кто его-то ночевать пустит? А что тогда с ним делать? Или тогда уж им всем ночевать на улице? Под кустиками? А если дождь?

И все эти мысли до того измучили бедную Принципию, что она, так никого и ничего не дождавшись, прилегла на кровать и, незаметно для самой себя, задремала.

Разбудил ее страшный грохот. Она открыла в испуге глаза и увидела, как в комнату падает дверь.

***

Ведомые всезнающим Куртифлясом Ратомир с Геркуланием легко и быстро добрались до двери, за которой томилась Принципия. На сей раз дверь охранял всего один гвардеец. Если оценивать по этому показателю, то получалось, что ценность царевны была в три раза меньше, чем ценность того же Пафнутия, которого охраняли аж трое. Результат, правда, что в том, что в другом случае, был одинаков. Одинокий страж, правда без лишних пререканий, тут же, как только узрел приближающуюся зловещую фигуру Геркулания, отскочил в сторону, даже не делая попыток как-то помешать дальнейшему безобразию.

Ратомир подергал дверь. Заперто.

– Ключ? – обратился он к гвардейцу.

Тот отчаянно замотал головой. Ключа у него не было, и где его взять он категорически не знал.

Ратомир взглянул на Куртифляса. Тот вежливо улыбнулся, предоставляя инициативу в нарушении порядка наследнику престола.

– Геркуланий, выбей дверь. – Вздохнув, велел Ратомир.

Геркуланий молча поднял ногу и пнул куда-то в середину. Одного раза хватило. Дверь вместе с косяком влетела в комнату, подняв страшный грохот и тучу пыли. Ратомир шагнул внутрь.

– Что!.. Что! Что случилось?!. – Закричала Принципия, вскакивая.

– Ничего. – Ратомир ободряюще улыбнулся. – Ты спала? Извини. Мы за тобой.

– А этот что тут делает? – Ничего не понимающая Принципия кивнула в сторону вошедшего вслед за братом Куртифляса.

– Не волнуйся. Все в порядке. Если бы не он, мы бы тебя не нашли. Он, как выяснилось, откуда-то все знает, но это не страшно. Он на нашей стороне и взялся помочь. Пойдем, нам надо еще Пафнутия вызволить.

***

С Пафнутием оказалось проще. Хоть его и охраняли все те же трое, что и прошлый раз, сейчас они отнеслись ко всему как-то проще. И ключ у них, кстати, нашелся. Так что обошлись без шума и пыли. Пафнутий тоже спал, будучи искренне уверен, что их поход если и не насовсем, то уж на время-то точно отложен.

Мага пришлось разбудить и дождаться, пока он, бурча спросонья, оденется.

– Вставайте, граф, – сказал ему Куртифляс, походя к изголовью и дергая подушку, – вас ждут великие дела!

Все-таки, шут есть шут.

***

И совсем просто оказалось с лошадьми. У Куртифляса были, как выяснилось, ключи от всех необходимых конюшенных ворот. Сперва выпустили лошадь Геркулания, предоставив ему самому оседлывать ее. А как иначе? Попробовал бы кто-нибудь другой сунуться к ней. Кстати, что интересно – Ратомир специально смотрел, никакого шрама на ее горле не было. А вот запах… Говорят, от Геркулания тоже пахнет, но Ратомир этого почему-то не ощущал. А вот лошадь… Ну, придется ехать от нее как-то в сторонке, и чтобы ветер дул в ту сторону.

С другими лошадьми пришлось повозиться. Ни Ратомир, ни, тем более, Принципия, оседлывать лошадей не умели. Зачем, если всегда под рукой конюх. В этот раз конюха под рукой не оказалось. И искать его, право же, не стоило. Они же совершали тайный побег! А это накладывает свои обязательства. Выяснилось, что Пафнутий тоже никогда этого не делал. Пришлось со всеми четырьмя лошадьми возиться Куртифлясу.

Когда Куртифляс приступил к четвертой, Ратомир спросил его:

– А эту зачем?

На что Куртифляс таинственным шепотом ответил:

– Там увидите.

***

И они таки увидели. Но сперва надо было выехать за ограду. По дороге к воротам Куртифляс приотстал, так что первым в кавалькаде оказался Ратомир. Навстречу ему из сторожки выскочил стражник, на ходу застегивая верхнюю пуговицу мундира. Загородив собой ворота, страж приложил ладонь к киверу и доложился:

– Рядовой гвардии охраны дворца Клим Дубомяго!

– Вольно. – Ответствовал довольный наследник. – Открой ворота, Клим.

– Никак нет, ваше высочество! – Проорал в ответ рядовой Дубомяго.

– Что такое?

– Велено никого не выпускать!

– Даже меня?

– Про вас особенно говорили.

Ратомир беспомощно оглянулся. Похоже вся затея шла прахом. Сзади подъехал и встал рядом Куртифляс.

– Ну, что?

– Не пускают.

Куртифляс кивнул и сказал вполголоса:

– Отъедьте немного.

– Давайте, давайте… Сейчас все будет в порядке.

Ратомир развернулся и отъехал на несколько шагов. Пафнутий и Принципия сделали то же самое. Геркуланий же и так стоял поодаль.

Через минуту раздался голос Куртифляса:

– Ваши высочества! Поехали!

– Как это ты? – Спросил удивленный Ратомир, когда они выехали за ворота и тяжелые створки сомкнулись за их спинами.

– Я, конечно, не волшебник, – со смешком ответил шут, – я только учусь, но кое-какие фокусы знаю и я. Поехали!

И он, снова возглавив колонну, поскакал по дороге.

– Он-то куда? – Удивился Ратомир.

Однако поскакал следом.

5

Во времена текущего царствования, то бишь при Бенедикте, в Амиране стало как-то получше с дорогами. За ними стали следить, временами подлатывать, да и новые появились. Дорога же от дворца до столицы вообще считалась, да и была, образцово-показательной. И, тем ни менее, еще даже не доехав до городских предместий, Принципия поняла, как нелегко ей придется. Да, это было совсем не то, что ехать в карете. Она сидела в своем дамском седле, боком, и ей все время казалось, что она сейчас соскользнет с него. Это занимало все мысли и внимание, так что смотреть по сторонам не было решительно никакой возможности. Да и темно было вокруг. На что смотреть?

На сей раз во главе отряда ехал Пафнутий. Он знал, куда ехать и, соответственно, показывал дорогу. Наездник он был, тоже, тот еще. Так что ехали не торопясь, приноравливаясь к возможностям проводника. Хорошо еще – не заблудились! Но все же совсем еще недавно Пафнутий уже проделал этот путь, причем тоже в темноте, так что как-то обошлось.

– Приехали. – Сказал Пафнутий. – Подождите, я сейчас.

Он слез с лошади и поднялся на крылечко.

Воспользовавшись паузой, Ратомир подъехал к Куртифлясу.

– Ты зачем с нами? – Спросил он.

– Да вот, решил прокатиться! – Улыбнулся в ответ Куртифляс.

– Я серьезно!..

– Ну, если серьезно… – шут комично поджал губы и нахмурил брови. – Если серьезно, то теперь, когда я вас выпустил вопреки запрету, то куда мне деваться? Назад нельзя.

Он помолчал и добавил уже совершенно серьезно:

– Да вы не волнуйтесь, ваше высочество, я не буду в тягость. Скорее – наоборот.

– Да я ничего… – смутился Ратомир. – Если хочешь, пожалуйста. Я же не говорю… Ты нам и так уже помог.

– Ну вот, и еще помогу. Мне теперь, как и вам, вернуться можно будет только в одном случае – если все получится. То есть, как говорили в старину – со щитом или на щите. Тогда и вам простится этот побег, и мне мое в нем участие.

– Ну, тогда, – теперь уже улыбнулся Ратомир, улыбнулся и протянул руку, – добро пожаловать в нашу компанию!

– Спасибо, ваше высочество!

Руки встретились, скрепляя достигнутое соглашение.

– Только вот, что… – Ратомир задержал в своей руке руку шута и серьезно взглянул тому в глаза. – Нам теперь придется много общаться, и, если ты всякий раз будешь ко мне так обращаться, то скоро у тебя на языке образуется мозоль. Лучше называй меня просто: Ратомир. Договорились?

– Охотно, ваше высочество! – Судя по тону и выражению лица Куртифляс собирался опять начать валять дурака. Ратомир нахмурился. – Ладно, шучу, шучу!.. Ратомир! А вас, Ратомир, я тогда попрошу называть меня Курти. Тоже в целях профилактики и мозольной терапии. – Все-таки не выдержал и поерничал Куртифляс.

***

Хлопнула дверь и на крыльце появился Пафнутий с объемистым мешком в руках.

– А это что? – Спросил Ратомир.

– Да вот взял кое-что. Из своего… Может, пригодится.

– Из своего?

– Ну да!.. Кое-какие амулеты, зелья, ингредиенты всякие. В дороге, мало ли что…

Он поставил мешок рядом со своей лошадью и теперь задумчиво смотрел на нее.

– Вот только, как бы мне это…

Маг был в явном затруднении. Торопливо шаря по своим заначкам там, в аптеке, он как-то забыл о том, что этот мешок надо будет ведь каким-то образом транспортировать. Теперь он прикидывал варианты: залезть на лошадь, а мешок взять в руки? Попробовать положить лошади на шею?

Он беспомощно оглянулся на попутчиков. Все сурово молчали. Они явно не одобряли его запасливости. А ведь потом сами, случись чего… Ну, и…

– Ну, и как ты это везти собрался? – Насыпал соли на рану Куртифляс.

Но, как оказалось, шут умеет не только шутить.

– Давай так, – продолжил Куртифляс, – я тут все равно планировал заехать в одно место. Там возьмем коляску, ты на ней съездишь сюда и заберешь это. А пока что занеси вовнутрь. И поехали.

Ратомир с Принципией удивленно взглянули на Куртифляса. Что еще за новости? Какое еще – одно место? Однако спросил Ратомир совсем о другом. И не Куртифляса.

– Письмо-то как?.. Нашлось?

– Да, письмо есть. Вот оно!

Пафнутий достал из-за пазухи белый прямоугольник.

– Вот и хорошо. – Сказал Ратомир. – Потом почитаем.

И добавил, взглянув на Куртифляса:

– Ты, кажется, планировал куда-то заехать? Ну, поехали.

***

В отличие от прочих участников похода у Куртифляса имелся четкий план. По крайней мере, на первую его часть. Потому что Бенедикт-Бенедиктом – да что он там, со своими благими пожеланиями и добрыми советами – даже денег не дал! Ну, просто в голову не пришло. Так вот, кроме Бенедикта был у Куртифляса и другой друг, помощник, господин – называй, как хочешь… Вот он-то…

А сейчас нужно было добраться до того, через кого осуществлялась постоянная и надежная связь с этим… ну, скажем так, человеком. И жил этот связник тут же, в городе. И был у него свой постоялый двор, а это значит… О-о!.. Это много значит! Это значит, что переночуют они, по крайней мере, сегодня, в мягких постелях. Это значит, у него можно переодеть этих вот – Ратомира и Принципию, во что-нибудь более-менее подходящее для их целей, а то они сейчас, в этих-то их дворцовых тряпках – ну, это вообще, курам на смех! И в этом они собрались путешествовать! Путешественники!.. Там он возьмет достаточно денег, чтобы и дальше можно было ехать спокойно, не заботясь о хлебе насущном. Та самая коляска, о которой он говорил, и в которой, кроме мешка с магическим барахлом, поедет и сам его хозяин. Ну, и Принципии там места хватит, а то видно, какая она наездница!

Ну, и, наконец, там он напишет письмо своему другу-хозяину. И вот это – самое главное! И вот тогда они будут застрахованы от всяких неприятностей и неожиданностей. У того достаточно возможностей. Было бы желание. А уж желание и заинтересованность – это уж он, Куртифляс, постарается в нем пробудить. На то и письмо! А вы думали?!.

***

Вновь возглавивший группу Куртифляс уверенно вел своих подопечных по одному ему ведомому маршруту. Вслед за ним трусила на своей лошади Принципия.

– Когда же, наконец, приедем? – Это было главное, что ее заботило в эту минуту.

И о чем она думала, когда согласилась на это? Ведь она совсем не умеет ездить на лошади. Поскорее бы уж приехать, – думала она, напряженно следя за тем, чтобы не соскользнуть с седла.

А еще она думала о том, кто сейчас ехал впереди нее, и от кого зависело, как скоро они приедут – куда? – не важно! Главное – поскорее приехать, и сойти, наконец, на надежную, твердую землю.

Как изменился этот шут! Как будто вместе с этой своей пестрой одеждой снял и еще что-то, что сковывало его, мешало стать таким вот – уверенным, спокойным и, вот уж никогда не подумала бы! – надежным. Он как-то сразу стал главным, и это не вызывает ни у кого возражений. Он знает – и это видно! – что надо делать.

– Ну и пусть! – Думала Принципия. – Вот и хорошо. Может быть, на самом деле, он вовсе не такой уж и плохой. Просто случая не было его разглядеть. Вот и посмотрим…

***

Сразу следом за Принципией ехал Пафнутий. Слова шута о коляске грели его душу. Ох, хорошо бы дальнейший путь проделать на сиденье, а не в этом дурацком седле! А вообще, конечно, перспективы не радовали. Все пошло не так, как мечталось. А это вообще – авантюра! Что там – дальше? Найдут ли они бен Салеха? А если и найдут? Судя по обмолвкам духа, тот результат, который удалось получить с Геркуланием – единственно возможный. Ничего не получится. И что тогда?

– Ладно, не будем загадывать, – решил он. – Что будет, то будет. А пока надо попробовать подружиться со всеми этими. Что бы там ни было, а это все же царские дети. А этот, Ратомир, так и вообще – наследник. Если что, поможет, заступится.

***

А Ратомиру вспомнилось, как они с Геркуланием ехали вот так же, тогда, в ту, как он теперь всегда называл ее, проклятую, ночь. Геркуланий тогда ехал впереди – сильный, уверенный. И он, Ратомир, тащился за ним хвостиком, желая только одного, чтобы эта поездка побыстрее закончилась. Вокруг были такие же темные пустые улицы, и вдруг мелькнул свет, открылась дверь, свет, вырвавшись изнутри, осветил вывеску, Геркуланий остановился и, повернувшись к нему, спросил:

– Зайдем?

Вот и зашли. Ну, и что? И где теперь Геркуланий? Он ли это – тот, который едет позади всех, чтобы запах не досаждал остальным. Да уж, запашок! При этом Геркуланий ведет себя так, будто это не от него, а от всех остальных несет – чем? Трудно сказать, но чем-то чертовски отвратительным. А вот от Ратомира, видимо, не несет этим, так же, как и он сам не чует того мерзкого запаха, который исходит от Геркулания, и который, по словам окружающих, не дает им возможности подойти к нему близко. Впрочем, чем несет от Геркулания, Ратомир мог себе представить по той мерзкой вони, что источала его убитая и воскрешенная кобыла.

Конечно, Геркулания избегали не только из-за запаха. Страх – вот главная причина того, что, куда бы они не пошли, на пути их всегда чисто. Если кто и попадется навстречу – к стеночке, к стеночке!.. И побыстрее – прочь! А эта его ужасная манера лакомиться свежей кровью. Кажется, уже привык немного, а все равно мутит каждый раз. Вот же!..

И Ратомир сокрушенно вздохнул и покрутил головой.

***

А тот, о котором он сейчас думал, спокойно и непринужденно ехал, отстав от всех, как ему велел Ратомир. Ратомир – вот единственное имя, которое он запомнил. И часто произносил про себя, ощущая при этом, как теплая волна пробивается сквозь вечный лед, живущий у него внутри.

6

Оказывается, Пафнутий здорово-таки проголодался. Умяв миску запеченной с земляными яблоками поросятины, он теперь наслаждался вкуснейшим пирогом с куриным мясом, запивая его горячим острым бульоном. А еще его ждали свежие плюшки, посыпанные сахарной пудрой, чай, и все это перемежалось бокалами терпкого красного «Рашле». Красота!