скачать книгу бесплатно
Выше я упоминала, что законов не должно быть много, чтобы ребенок в них не путался. Они должны быть приняты и понятны всем в семье.
Приведу диалог между мной и моим 13-летним сыном, (мы отдыхаем на Днепре):
«– Можно я переплыву реку?»
Незадолго до этого более взрослый мальчик подстрекнул его, увидев, как Кирилл лихо рванул вплавь кролем:
«– А на тот берег сможешь?»
«– Конечно!» – ответил Кирилл и обратился ко мне за разрешением.
«– Нельзя»,– ответила я.
«– Почему? Я ведь могу!»
«– Потому что это Днепр, а не лужа. Течение, водовороты».
«– Я понимаю, но…» – его брови нахмурились, он уже представил себя героем, и как весь пляж, и мальчишки, и девчонки посмотрят на него с восхищением, а он будет идти, гордый и сильный, а когда его спросят, было ли тяжело, он ответит: «Да так, чепуха!»
Я обламываю мечту, но что делать?
«– В этом нет никакой необходимости. Если бы ты спасал свою жизнь – другое дело».
«– Но я так хочу! И я хорошо плаваю».
«– Тонут в основном те, кто хорошо плавают, потому что неправильно рассчитывают свои силы. Нет, нельзя! Опасно».
Разговор закончен. Слово «опасно» он прекрасно понимает, это тот аргумент, против которого он не пытается спорить, знает – бесполезно. В других вещах меня можно убедить, здесь – нет!
По моему опыту, Закон должен быть сформулирован достаточно широко. Ведь дети растут, их возможности расширяются. То, что было опасно в 3 года, в 4 уже может быть позволено. На велосипеде в 5 лет в соседний двор нельзя, а в 6 – уже можно. На день рождения, где не будет родителей, в 11 – нельзя, а в 12-13 я бы уже отпустила. И так далее…
Такая постановка вопроса учит ребенка думать и взвешивать свои возможности, а также – степень опасности-безопасности окружающего мира.
И когда он о чем-то спрашивает «можно ли?», я стараюсь не решать сама, а спрашивать: «А как ты думаешь?»
Например, можно ли залезть на дерево? Это спрашивает 5-летний Димка.
«– Покажи, какое».
Показал. Это старая, высокая, развесистая ива. Отличное дерево для лазанья, я в детстве сама такие любила.
«– Расскажи, как ты будешь лезть».
«– Я подтянусь вот тут, закину ногу сюда, рукой в это время буду держаться тут…» и т.д.
Когда я вижу, что он понимает технологию процесса, я могу разрешить. Если вижу, что не понимает, рекомендую выбрать дерево пониже и потренироваться на нем.
Конечно, не всегда бывает так идеально, не всегда у меня есть время проводить теоретический семинар и устраивать практические занятия. Иногда приходится просто тупо запрещать. «Нельзя, опасно!».
«– А он слушает?» – можешь спросить Ты.
«-В основном, да, – отвечу я, – И знаешь почему? Потому что я мало что запрещаю без объяснений».
Я вообще не сторонник запретов, честно говоря. Запрет хочется нарушить, поэтому не стоит провоцировать. И вообще, по моему глубокому убеждению, настоящих опасностей в жизни мало, есть плохая информированность и неосторожность. Информировать ребенка – функции родителей. Научить осторожности – тоже.
Я чаще даже подстрекаю, если вижу, что ситуация безопасная, а он боится, (например, прыгнуть в воду с пирса или съехать с горки на санках). Зная, что я мало за что буду их осуждать, они редко скрывают свои развлечения. Скорее, с гордостью ими хвастаются:
«– Сегодня мы на гаражи лазили!»
«– И как оттуда вид?»
Конечно, всякое бывает, как и любой закон, этот тоже иногда нарушается. И в этом случае – кара быстрая и жестокая. Потому что ЗАКОН БЕЗОПАСНОСТИ – самый главный. Например, я наказала детей, накричав, отлупив и запретив телевизор и компьютер за игру со спичками в доме, когда я отсутствовала. Хотя, когда я есть в наличии, я не против игры со свечкой, я сама в детстве это любила, какие же основания запрещать?
Основное свойство наших семейных законов, в том числе и святого ЗАКОНА БЕЗОПАСНОСТИ – их гибкость.
То есть, если нельзя, но очень хочется, то нужно поискать способ, чтобы это было можно. Я иногда так и говорю: «Найди безопасный способ, и я тебе разрешу». Это включает их мозги и по-настоящему готовит к жизни.
Закон информации
«– Как у тебя дела?»
«– Нормально».
«– Как провел день?»
«– Нормально».
«– Что в школе?»
«– Все хорошо».
«– Почему ты со мной не разговариваешь?»
«– Я разговариваю».
«– Ты ненормально разговариваешь».
«– Нормально».
Это диалог матери (отца) и подросшего ребенка. Он, к сожалению, совершенно типичен. Родитель пытается выудить хоть какую-то инфу, проявить внимание и понимание, а подросток закрылся за стеной из слова «нормально» и его никакой конфетой оттуда не выманить.
Знаешь, когда это начинается? Когда он (она) в 4 года бежит навстречу, раскинув ручки, и взахлеб пытается поделиться всеми своими детскими важностями. А Ты, озабоченная в этот момент бытом, работой или вообще ведешь суперсекретные переговоры с подругой по телефону, отмахиваешься, говоришь, «потом расскажешь, мама занята» и тем самым кладешь первый кирпич в стену отчуждения.
Два смешных (реальных) случая:
Разговаривают две подруги:
«– Какая я была дурная в 20 лет! Бедный мой Колька!»
«– Чего?»
«– Он до того, как в садик в три года пошел, искренне считал, что ноги у него копытами называются».
«-?!»
«– Я ему всегда говорила: «Шевели копытами быстрее»!
Мама утром тащит 2,5 летнего сына в садик. Впопыхах одеваются, выходят на улицу. Еще темно, зима, раннее утро. Мама целеустремленно несется впереди, таща чадо за руку.
«– Мама, не видно!»
«– Скоро солнце встанет, будет видно».
«– Мама, не видно!»
«– Сейчас дойдем до садика, там свет включен, будет видно».
Заходят в садик.
«– Мама, не видно!»
«– В группе ярче свет, чем в коридоре», – отвечает мама, как всегда, не оборачиваясь.
«– Мама не видно!»
В раздевалке мама, наконец, смотрит на сыночка. Шапка закрывает лоб, глаза, лицо, нос. Только рот открыт.
В первом случае мама не заботится о качестве информации, которую она дает ребенку, считая само собой разумеющимся, что он поймет ее юмор правильно. Во втором – невнимательно воспринимает сигналы, которые исходят от него.
Родители живут в своем мире, дети – в своем. Чего же можно ожидать, когда они перестают в нас нуждаться? Конечно, вот этого «нормально» в ответ на любой вопрос. А в переводе, и мы прекрасно это понимаем, это значит «отстань».
Если Ты только ожидаешь ребенка, или если твой малыш еще малыш, Тебе повезло. Ты можешь избежать строительства Стены Отчуждения. Как? Выслушивать, расспрашивать. Кстати, получишь много кайфа. Например, диалог c 3-хлетним сыном:
«– Мы сегодня подрались с Богданом в песочнице».
«– Кто первый кого ударил?»
«– Я его».
«– А потом?
«– Он меня».
«– А потом?»
«– Я его».
«– Ну, и кто же победил?»
«– Воспитательница».
Я бы никогда не узнала, что наша воспитательница – супергерой, если бы не расспросила подробно.
А если Стена уже стоит и через нее ни перепрыгнуть, ни подкопаться? Твоему ребенку 15, и он закрылся, законопатился и ведет себя как рак-отшельник. Чуть тронешь – прячется за своим «нормально». Что делать? Можно ли что-то сделать?
Тут хочу напомнить Тебе замечательную пословицу: «Как аукнется, так и откликнется».
Одна знакомая, узнав, что я консультирую родителей подростков, пожаловалась:
«– Моя дочь ничего о себе не рассказывает».
«– Сколько лет?»
«– 16.»
«– А ты ей, что о себе рассказываешь?»
Она замолчала, задумалась. Чуть улыбнулась. И сказала через минуту, что все поняла.
А Ты поняла? Если Тебя ребенок спрашивает «как дела?», Ты как отвечаешь? «Нормально»? …Не жди ничего другого в ответ.
Я помню, как восстанавливала отношения со старшим сыном, (не то, чтоб они были совсем уж плохими, но стенка уже стояла). Когда в ответ на свой вопрос: «Как дела, мама?», он впервые получил подробное описание ситуации на работе, которая меня в тот момент беспокоила. Помню его удивленные глаза. Не знаю, что он там думал о жизни взрослых в свои 12 лет. Наверное, что у них не бывает проблем, и все неприятности достались в жизни ему, бедному подростку. Когда я пустила его в свою жизнь, (причем, не только в работу, но и в отношения с друзьями, творчество, планы на будущее и осознание прошлого), он тоже постепенно перестал закрываться, стенка сама по себе разрушилась. Я не жаловалась ему, не просила совета или поддержки. Я просто рассказывала, давая понять, что со всем этим справлюсь, иногда размышляла вслух, как намерена это сделать.
Итак, закон информации в нашей семье формулируется так: «Мы не врем друг другу и не отмораживаемся». Объяснение такое: чтобы помочь, мы должны знать, что и с кем происходит. Так я говорила своим сыновьям, когда они пытались отвоевать больше места для личных тайн.
Понятно, что свои тайны есть и у меня, и у них. Но я всегда считала и считаю, что семья – как раз то место, где можно позволить себе раскрыться.
В связи с этим, хочется сказать еще об одном очень важном аспекте – правильное использование информации. Помнишь замечательную фразу из американских фильмов: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас!» Увы, родители часто так и поступают.
«– Я ничего не рассказываю маме», – сказала мне одна 14-летняя девочка.
«– Почему?»
«– Она все неправильно понимает. Наделает каких-то выводов, а потом меня этим достает».
Диалог был долгим. В результате я выяснила, что «неправильно понимает» – это значит, что в любом действии дочери ищет грядущие неприятности, которые сама же и придумывает. «Ты мне сама говорила, что в компании у тебя девочки курят, значит и ты куришь, по-другому не бывает, а там и до наркотиков не далеко!»
…и поехали материнские страшилки.
Если мать (отец) хоть раз такое сделают, с откровенностью ребенка можно надолго (если не навсегда) распрощаться.
И учти еще один момент: как бы вы не откровенничали друг с другом, Твой ребенок все равно что-то утаит, (как, впрочем, и Ты от него). Поэтому, если хочешь быть в курсе, используй другие каналы получения информации: поддерживай хорошие отношения с родителями его друзей (хотя бы в телефонном режиме), и с его друзьями разговаривай хотя бы на уровне: «как дела, что нового?». Много можно узнать и из социальных сетей, в экстренных случаях, прочитать СМС-ки в его телефоне. Но не сдавай свои каналы, а то их лишишься.
На мой взгляд, это, конечно, нужно только тогда, когда доверие уже подорвано, стенка стоит, и до ее разрушения еще пахать и пахать, а хоть какие-то сведения нужны уже сейчас. Мне повезло, я обошлась без шпионства, хотя такой возможности никогда не отрицала. И если ко мне обращались родители с просьбами рассказать, что я знаю о времяпровождении в компании, где вращались наши дети, я всегда делилась информацией. Просила, правда, не говорить о том, что я – источник.
Закон информации можно еще называть законом правды.
И правда, о которой Ты ему говоришь, касается не только событий Твоей (его) жизни, она касается всего. Есть период, когда ребенок достает родителей вопросами. По моему опыту, отвечать нужно честно, даже если они ставят в тупик. Но подробнее об этом в другой главе.
