Избери жизнь

Вера в первый момент не знала, что и ответить. Кажется, сначала Олег должен был признаться ей в любви, а потом сделать предложение руки и сердца? Но откуда бывший Юзер может знать, как надо просить девушку стать его женой? И Вера уточнила:

– Ты хочешь, чтобы мы стали одной семьёй?

– Да, – ответил Олег, – как Аня и Костя. – (Он уже был немного знаком с Аниным мужем).

– Олег, но ты ведь понимаешь, что это очень серьёзно, это на всю жизнь. Ты ещё так мало живёшь среди людей, тебе может понравиться кто-то ещё. В поселении много красивых девушек…

– Мне нужна только ты, я только тебя люблю и буду любить всегда. Я это точно знаю.

От этого признания у Вера в сердце что-то вздрогнуло, а потом нахлынула волна такой огромной радости, что Вера в ней чуть не захлебнулась.

– Я тебя тоже очень люблю, – призналась она и почувствовала робкий поцелуй Олега на своей щеке.

– Ты согласна? – услышала она его прерывающийся от волнения голос.

– Да, согласна, – почему-то Вера зажмурилась.

И услышала его вздох облегчения, а потом почувствовала ещё один поцелуй на своей щеке, на этот раз более смелый и продолжительный. Вера знала психологию юзеров – эти невинные, «детсадовские» поцелуи для бывшего юзера были более сильным проявлением чувств, чем самые страстные и пылкие объятья у любого другого юноши.

Потом они очень долго возвращались домой, и Олег обнимал Веру за плечи.

На следующий день Вера встала рано, пора было выходить. С вечера всё было готово. Умывшись и позавтракав, Вера закинула за плечи рюкзак, взяла в руки корзинку, обвязанную платком. Мама проводила её до калитки, перекрестив на дорогу. Папа был на дежурстве и именно его Вера должна была сменить.

Каким же было её изумление, когда у выхода из поселения она увидела Олега.

– Я хочу тебя проводить, – сказал он.

– Нет, это исключено. Вдруг ты обратно не найдёшь дороги. Или рыцари на тебя нападут. Ты же не умеешь быстро прятаться. Где мне потом тебя искать?

Олег настаивал. Тогда Вера согласилась, но с условием, что их будет сопровождать кто-нибудь из поселян, чтобы потом благополучно вернуть Олега в поселение. Тот, без особой охоты, но согласился. Заглянули к Серёже, молодому спасателю, который был на стажировке у Евгения Ивановича, когда спасли Юзера. Сергей жил неподалёку. Он уже встал и сразу согласился на просьбу Веры сопровождать их. Серёжа деликатно шёл чуть позади, чтобы не мешать влюбленным.

– Не скучай, время пролетит быстро, ты даже не заметишь, как я уже вернусь, – уговаривала Вера своего спутника. –Тем более, что послезавтра – первое сентября. У тебя начинаются занятия. И ты должен очень стараться, чтобы быстро и хорошо усвоить всё, чему тебя будут учить. Знаешь, как я любила этот день, когда была школьницей! С каким нетерпением его ждала! Как хотелось узнать что-то новое и интересное! Я уверена, что тебе тоже понравится учиться.

Олег молчал. Для него самым главным было то, что скоро они расстанутся, пусть и ненадолго. Но он решил, что раз Вера этого хочет, то он постарается мужественно перенести разлуку.

Вместе дошли до самой реки. Вера запрыгнула в лодку, а провожающие её молодые люди остались на берегу. Потом они помахали друг другу рукой. Но река уже непреодолимо разделяла их. Вера вскоре углубилась в лес. Сначала ей было слегка грустно, но потом счастливые воспоминания вчерашнего дня совершенно вытеснили печаль расставания.

И девушка безраздельно отдавалась своей радости. Здесь, где её никто не видел она могла не прятать своих чувств. Иногда она подносила к глазам корзинку и видела сквозь прутики внимательно следящий за ней оранжевый глаз.

– Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива! – делилась с голубем своими чувствами Вера.

Голубиная почта была общим проектом с её подругой Светой. Они вместе учились в школе. Отец Светы был страстным голубятником. Увлёкся голубями он ещё будучи подростком, до Катастрофы. Его голубятня была рядом с храмом, и на большие церковные праздники стаи его питомцев парили над золотыми куполами.

В поселении отец Светы не оставил своего увлечения, сумел перевезти питомцев на новое место, построил для них голубятню.

Много часов провели девочки на этой голубятне. Света со знанием дела показывала Вере голубей и называла их породы. И среди них прозвучало название: почтовые голуби, почтари.

– Их так потому называют, – пояснила Света, – что у них инстинкт – куда бы их ни увезли, они всегда найдут путь в родную голубятню. Ну а к ножке можно записочку привязать. Этим раньше, давно, пользовались, чтобы быстро доставлять сообщения.

Поэтому, когда в Школе спасателей им рассказали, как порой важна каждая минута, чтобы спасти жизнь юзера и как можно скорее доставить его в поселение, Вера вспомнила про голубей. Отец Светы дал добро, и Вера стала, уходя на дежурство, забирать с собой одного из пернатых почтальонов.

На обратном пути она, миновав свалку и немного углубившись в лес, выпускала голубя. На свалке делать этого было нельзя: белоснежная птица сразу же бросилась бы в глаза.

Вера отмечала время, когда она выпускала голубя, а Света – время его возвращения в голубятню. Потом они делали расчёты, и получалось, что после прилёта почтаря вполне можно успеть собраться и встретить спасателя и юзера у самой реки на подводе и с медицинской помощью. Осталось только придумать, как оповестить людей в поселении о том, какая именно подмога требуется. Привязывать к лапке голубя записки они не решались – птица могла попасть в руки рыцарей и обнаружить их замысел. Тогда разработали специальную систему оповещения с помощью цветных шерстяных ниточек. Красный цвет сигнализировал об опасности и чрезвычайной ситуации, желтый – о том, что требуется транспорт (телега с лошадью), зелёный цвет указывал на то, что необходимо присутствие медика, голубой – что всё в порядке.

Тогда, весной, когда они со спасённым, но совершенно обессилившим Юзером, наконец, добрались до леса, Вера выпустила голубя, привязав к его лапке три нитки: жёлтую, зелёную и голубую (последнюю, чтобы в поселении не слишком волновались).

После того, как голубь с честью выполнил возложенную на него задачу, к затее девушек стали относиться серьёзно. Но у других спасателей так и не дошли руки обучиться работе с почтарями. Да и обременять себя корзинкой им тоже не хотелось. Но Вера не собиралась отказываться от голубиной почты, тем более, что идея себя оправдала.

На едва заметной тропинке, по которой шла Вера, что-то мелькнуло. Уж не белка ли? Вера любила этих грациозных шустрых зверьков. В кармане её куртки всегда имелась горстка семечек, и многие белки, жившие в этом лесу, как видно, хорошо об этом знали. Они подбегали к девушке без страха и лакомились с её ладони предложенным угощением.

Вера очень обрадовалась. Она присела на корточки и протянула руку с семечками белке, приглашая её угоститься. Но белка вела себя немного странно. Она двигалась не прыжками и быстрыми перебежками, а медленно шагала, широко расставив лапы. Хвост тащился по земле. Белка внимательно и как-то странно смотрела на Веру.

«Что это с ней, уж не больна ли?» – забеспокоилась девушка.

Подойдя совсем близко к Вере, белка вдруг зашаталась и упала. Вера ахнула и подхватила её на руки.

Обмякшее тельце зверька сотрясала дрожь. Внезапно белка в каком-то пароксизме изогнулась, дернулась и внезапно укусила Веру за палец. Хотя та успела вовремя его отдернуть, но один зуб всё таки проткнул кожу и показалась капелька крови.

– Глупышка, что кусаешься, я не причиню тебе вреда! – ласково сказала Вера. Но белка уже не подавала признаков жизни. Она безвольно свисала с руки девушки, глаза подернулись мутной плёнкой. Вера охнула и наклонилась, чтобы положить маленькое тельце на землю. Она уже ничем не могла помочь зверьку.

Внезапно у Веры сильно закружилась голова, так что она с трудом разогнулась. За этим последовал приступ тошноты.

«Что это я? – удивилась девушка. – А ну, не раскисай! Жалко белочку, но что поделать! У тебя дело важное, соберись, надо идти дальше!»

Вера хотела сделать шаг, но пошатнулась и упала. Корзинка выпала из рук и откатилась в сторону. Казалось, кровь, текущая по её жилам, превратилась в расплавленный свинец и причиняет невыносимую боль. В глазах стало темнеть, и последнее, что увидела Вера, это то, что лежавшая рядом с её лицом белка внезапно ожила. Она твёрдо стала на ноги и внимательно посмотрела на упавшую девушку (Вере даже померещилось, что глаза зверька вспыхнули, как два огонька). Но удивиться увиденному Вера не успела, потому что погрузилась в беспросветную тьму и тишину.

2

Сколько времени Вера пролежала без сознания, она не знала. Когда чувства и мысли стали возвращаться, то Вера, прежде всего, вспомнила, что там, в посёлке юзеров, её ждёт отец, а она здесь валяется. Надо же, какая трусиха, упала в обморок от какой-то чепухи.

«Вставай, вставай», – приказывала себе Вера. Тем более, что она уже не чувствовала ни боли, ни тошноты.

И Вера открыла глаза. То, что она увидела, её сильно поразило. Над ней склонился незнакомый юноша.

«Откуда он взялся? – недоумевала Вера. – Неужели я тут долго провалялась, и он меня нашёл и привёл в чувство? И он точно не из «Малого стада». А других поселений здесь тоже нет…»

Эти мысли вихрем пронеслись в её голове.

Юноша, тем временем, подал ей руку и помог подняться. Это получилось так легко, что она даже удивилась.

Вера рассматривала стоящего перед ней юношу. Рыцарь? Вере приходилось видеть их издали. Ничего общего. Юзер? Вот уж, совершенно не похож. Незнакомец больше всего (по крайней мере, одеждой), походил на диакона. На нём было белоснежное одеяние типа длинной рубахи с рукавами. Такое облачение в церкви называется «стихарь».

Грудь юноши крестообразно обвивала широкая золотая лента. Это тоже часть диаконского облачения – орарь. Удивительно, но так, крестообразно, диаконы повязывают орарь только в самый торжественный момент Литургии – во время Причащения. Вера это хорошо знала. Но где же здесь храм? Почему незнакомец оказался в богослужебном облачении здесь, в лесу (а она по-прежнему была в лесу, Вера видела это отчётливо)?

– Спасибо! – поблагодарила она незнакомого юношу. – Со мной такой странный случай произошёл! Меня белка укусила. Надеюсь, она не бешеная. Но я знаю, Ангелина Степановна всё равно заставит делать уколы. Это наш врач, она строгая!

Юноша с очень лёгкой улыбкой, но с серьезными глазами молча смотрел на Веру. А она, немного озадаченная его молчанием, продолжала.

– Я такая трусиха, испугалась и упала в обморок. Но сейчас всё хорошо. Мне надо идти, простите, меня ждут. Спасибо ещё раз.

Незнакомец продолжал молчать, чем окончательно озадачил Веру.

– Извините, а вы кто? – наконец решилась она задать вопрос.

– Я твой друг и неразлучный спутник. – его голос был, на удивление, хорошо знаком Вере. И тогда её осенило:

– Вы – мой Ангел-хранитель?!

Юноша кивнул. Затем он жестом предложил Вере взглянуть себе под ноги. И тут девушку охватил настоящий ужас. На траве, на опавших листьях лежала… она сама! Скорчившаяся в неестественной позе, бледная до синевы и с пеной на губах. В голову вихрем ворвалась страшная догадка:

– Что, я умерла?!

Ангел отрицательно покачал головой:

– Пока нет. Но ты на волосок от этого. Именно этот волосок, тонкая, невидимая паутинка удерживает тебя рядом с твоим телом, и поэтому в теле теплится искра жизни. Ты сама можешь решить, обрывать эту паутинку, или нет. Слушай внимательно, я сейчас тебе всё объясню. Белка, которую ты пожалела, была биороботом. А в её зубах находилась такая порция смертельного яда, что хватило бы и крупному мужчине. К счастью, я успел отдёрнуть твою руку, но одна капля яда всё же просочилась в кровь. К слову сказать, этот яд собственноручно синтезировал тот, кого называют Координатором. Даже Великим Координатором. Да, этот лжемессия. Иначе говоря, Антихрист. В своей прошлой жизни он прекрасно знал химию, вот и тряхнул стариной. Смертельная доза яда убивает наповал. Небольшое количество, как у тебя, вызывает сильные боли, тошноту и головокружение. Требуется много времени, иногда месяцы и даже годы, чтобы этот яд полностью покинул организм. И вот ты сама должна решить, что выбираешь: трудное и болезненное выздоровление или Переход в наше светлое и благодатное Царство? Господь сказал, что мы готовы принять тебя.

– А почему это именно к вам? – вдруг завопил неизвестно откуда выскочивший субъект. Он был чем-то даже похож на Ангела. Но так, как похожа на человека его злая карикатура. Лицо возникшего незнакомца кривилось от безобразной гримасы, волосы были растрёпаны и свисали грязными сосульками. Да и сам он был весь какой-то помятый, грязный и неопрятный. Одеяние его, может быть, когда-то, очень давно и походило на облачение Ангела, но сейчас на него было неприятно смотреть. Стихарь был грязно-серого цвета и обильно покрыт пятнами и даже, кое-где, прорехами. Орарь, тот и вовсе был чёрным и обмотан вокруг шеи наподобие кашне.

Но держался этот тип весьма самоуверенно. В руках он сжимал какую-то бумажку, свёрнутую в трубочку, которую тут же стал раскручивать.

– Сначала суд! Суд, суд, суд! Ещё неизвестно, чья возьмёт!

– Пустая формальность. – махнул рукой Ангел. – Ты же знаешь, на неё у вас ничего серьёзного нет.

– Как это нет? Я всё записывал, всё здесь, не отвертитесь! Вот, например: ссорилась с женщиной по имени Анна, кричала на неё, упрекала её и превозносила себя! Скажешь, не было?!

– Было. Но ещё до конца дня она попросила прощения у Анны и получила его. Они помирились. А через два дня она исповедовалась в этих грехах. Она искренне раскаялась, и грехи были изглажены. Ну-ка, покажи запись об этом!

Бес (а Вера уже догадалась, кто это был) спрятал свою бумагу за спину.

– Правильно, не показываешь, потому что твоя запись исчезла из твоего списка, как только грех был прощён.

– Это нечестно, – буркнул бес. Но сдаваться он не собирался. – А вот, к примеру, когда ей было год и два месяца, она взяла без спроса конфету и тайком её съела. Сразу три греха: воровство, тайноядение и непослушание родителям! Ага!

– Ну ты же прекрасно знаешь, что маленьким детям не вменяются в вину их шалости и небольшие проступки. Это не считается.

– А как ты посмотришь на то, что она не далее, как вчера целовалась с посторонним мужчиной! Похоть и разврат!

– Ну, во-первых, не она целовалась, а он её поцеловал. В щёку. И он не посторонний мужчина, а любимый человек, жених, – спокойно и даже устало возразил Ангел. – Пожалуйста, оставь нас в покое, нам надо поговорить. Иди лучше к Координатору и его приспешникам. Там будет, чем заняться.

– Там и без меня есть кому грехи фиксировать, целый легион к нему приставлен, не успевают записывать. Видел бы ты, сколько томов уже настрочили! Вот работка у них, одно удовольствие, не то что у меня, – прибавил он немного грустно.

– Да, не повезло тебе, сочувствую. Но ты всё же исчезни, – попросил Хранитель.

– Ладно, но и ты не заносись. Мало ли что. Наше соперничество ещё не завершилось!

С этими словами бес исчез.

– Вот так они шпионят за каждым человеком, – пояснил Ангел. – Ну, к делу. У нас не так много времени, что ты решила?

– Скажите, а если я выберу жизнь, то не стану ли обузой для всех? – этот вопрос очень волновал Веру.

– Когда поправишься – нет. Но пока будет идти выздоровление, ты испытаешь сильные мучения.

Но Веру, похоже, это не пугало.

– И ещё, хочу тебя предупредить, – продолжил Ангел, – что наступают тяжелые времена. Силы мрака, духи злобы поднебесной поняли, что проигрывают. И кинулись в последнюю, самую яростную и беспощадную атаку. Твой приёмный отец едва избежал гибели. Сегодня ночью он услышал какие-то необычные звуки, и, когда высунулся наружу, то увидел, что над трейлером совсем низко завис квадрокоптер. Твой отец этого не знает, но я тебе скажу, что новые модели оборудовали датчиками, улавливающими инфракрасное излучение, то есть тепло, и ваше убежище было обнаружено. Как только стало светать, и квадрокоптер улетел, твой отец покинул трейлер и бросился бежать. За собой он рассыпал порошок красного перца, чтобы сбить со следа собак. Ему удалось добежать до большой кучи мусора и зарыться в неё, когда на свалке появились рыцари. Они обшарили трейлер, я потом стали искать твоего отца по всей свалке. К счастью, большого рвения они не проявили, не найдя никого, они прекратили облаву и убрались восвояси. Ангел-хранитель твоего отца незаметно подсказывал ему, в какой момент лучше спрятаться, а когда можно совершить быструю перебежку между кучами мусора. Сейчас он уже в безопасности, идёт по лесу, торопится, чтобы предупредить тебя. Он очень волнуется, как бы вам не разминуться. Мы поможем ему найти тебя. Скоро он уже будет здесь, но до этого ты должна определиться.

Вера смотрела на Ангела и молчала. Она уже приняла решение, но переживала: вдруг её Хранитель обидится, если она откажется сейчас последовать с ним.

– Понимаете, – начала она, – я вам очень признательна, что вы считаете меня достойной Небесного Царствия. Я знаю, верю, что там прекрасно, лучше и быть не может, и мне кажется, что я вовсе не заслужила этой чести. Характер у меня так себе, я борюсь с собою, но пока не очень получается. Поэтому, конечно, раз вы предложили, я бы с радостью воспользовалась этим предложением. Но, не обижайтесь, не могу. Как же без меня останутся папа и мама? Они ведь уже потеряли Леру и до сих пор по ней грустят. Как же я смогу причинить им ещё одну боль? Ведь они меня тоже любят, как родную. И я их очень люблю. И ещё, – Вера опустила голову, ей трудно было произнести эти слова, – как же Олег? Что будет с ним? У него была такая неправильная, такая несчастная жизнь в этой Системе. И вот сейчас, когда в его судьбе всё налаживается, я не могу нанести ему такой удар. Ангел, он же меня любит! И я его тоже, – прибавила Вера и замолчала.

Ангел смотрел на неё всё так же испытующе.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но перед тем, как ты скажешь своё окончательное слово, тебе разрешено кое с кем встретиться. Возможно, это изменит твоё решение. Стой, не оборачивайся.

Слева из-за спины Веры вышла какая-то молодая женщина в светлом платье. Едва увидев её, и даже ещё не осознав, кто перед ней, Вера ощутила огромное счастье. А когда она вгляделась в черты лица и узнала стоящую перед ней женщину, то кинулась к ней с радостным криком:

– Бабушка! Баба Сима!

Но Ангел преградил ей дорогу.

– Пока ты не приняла решения, прикасаться нельзя. Сейчас вы из разных миров. Можно только поговорить.

Да, это была её бабушка! Но какая же молодая, сильная, красивая! Ни следа недомоганий, которые мучали её в последние годы, ни тени грустных воспоминаний, которые порой читались на её лице.

– Верочка, внученька, золотце мое! Как же я рада, что вижу тебя! Я так тебя ждала, так скучала! Хотя здесь даже тоска по близким не в тягость. Времени здесь, такого, к которому мы привыкли в прошлой жизни, нет. Здесь так хорошо, так славно. Муж мой и сынок тоже здесь, и родители мои, и сестра, так что только тебя мне здесь не хватает, да Наденьки с Женей. Думала, они первые к нам придут, а, оказалось, – ты.

– Бабушка, ты ведь знаешь, как папа и мама расстроятся, если я их сейчас покину. Ты не обижайся, я очень хочу остаться с тобой, но и их мне очень жалко…

– Понимаю, понимаю, Верочка, ты их опора, ты их утешение… Что же, я ещё подожду. Свидимся немного позже, моя хорошая.

– Бабушка, ты стала такой красивой, такой молодой!

– Детонька, здесь все примерно одного возраста – в период самого расцвета человека – и дети, и старики. У душ нет возраста. До встречи, Верочка, помни, что на небесах твоя бабушка молится о тебе.

И она, обогнув Веру справа, исчезла за её спиной.

Через несколько секунд слева от Веры показалось двое: мужчина и женщина, тоже в светлых одеждах, но немного другого оттенка. Они остановились напротив Веры и смотрели на неё с улыбкой. А она их не узнавала. Хотя сознание упорно шептало ей, что они – близкие, дорогие ей люди.

– Верочка, – обратилась к ней женщина.

– Доченька! – произнёс мужчина.

У Веры перехватило дыхание. Неужели это были они, они, её кровные родители?! Те, которые произвели её на свет, те, кто заботились о ней в младенчестве и раннем детстве? Иногда она думала о них, пыталась вспомнить их лица… Но не могла. И вот они стоят сейчас перед ней, и она узнаёт их черты. И её душа стремится к ним навстречу. Как хочется их обнять! Но Ангел сделал предупреждающий жест.

– Девочка наша, как ты выросла, ты стала совсем взрослой, – сказала мама.

– И такой красавицей! – это уже папа.

– Как тебе жилось все эти годы?

– У меня всё хорошо. Я живу в поселении, меня удочерили очень хорошие люди, я их очень люблю, и они меня тоже. Они в Катастрофе потеряли дочку, и так и не смогли её найти. Вас я тоже люблю, очень люблю, и так рада, что, наконец, смогла вас увидеть. А что случилось с вами?

– О, это очень грустно, не хочется омрачать нашу встречу этими воспоминаниями. Мы переселились сюда в первые минуты после того, как случилось несчастье. Суд прошёл быстро. Почти все жертвы Катастрофы были прощены и оправданы, поскольку погибли из-за действий духов злобы. Нас волновала только твоя судьба. Но наши Ангелы утешили нас, пообещав, что обязательно устроят так, чтобы ты попала к хорошим людям. Они нас успокоили, заверив, что мы обязательно встретимся, чтобы потом всегда быть вместе.

– Мама, папа, – Вера очень волновалась, что родители могут обидеться. – Нам придётся ещё ненадолго расстаться, я не могу сейчас бросить моих приемных родителей, они и так много пережили! Если со мной что-то случится, это будет для них удар, я не могу так поступить с ними, в ответ на их доброту, заботу и любовь.

– Не волнуйся, мы всё понимаем. Передай им нашу благодарность за всё. Когда-нибудь мы сделаем это лично. Как их зовут?

– Евгений и Надежда.

– А нас – Пётр и София. Теперь ты знаешь наши имена. И ещё, ты, наверное, не знаешь дату своего рождения? Запомни – 15 декабря. Тебе было два с половиной года, когда Катастрофа нас разлучила.

В разговор вмешался Ангел:

– Мне жаль, но приходится прервать ваш разговор. Времени у нас мало, а у Веры ещё две встречи.

Вера провожала взглядом своих родителей, пока те не скрылись из вида за её спиной.

И почти сразу же перед Верой очутилась ещё одна молодая девушка.

– Здравствуй! Я рада познакомиться с тобой, сестра, – произнесла она.

Сестра? Разве у её настоящих родителей была ещё одна дочка? Почему они ничего об этом не сказали?

– Я твоя приёмная сестра, – с улыбкой пояснила девушка. – Меня зовут Валерия, Лера.

И Вера, действительно, обратила внимание на сходство Леры с её приемной матерью и немного – с отцом.

– Я тебе очень благодарна, что ты помогла моим родителям пережить горечь утраты. Они меня очень любили, и я их. Мне было пять лет, когда случилась Катастрофа. Наш садик сильно тряхнуло, но он устоял. В нашей группе было четырнадцать ребятишек. Вскоре стали прибегать испуганные родители и забирать своих детей. Когда за мальчиком, который жил в нашем доме, только в соседнем подъезде прибежала мама, воспитательница попросила отвести домой заодно и меня.

Но, когда мы, наконец, добрались до дома, оказалось, что он разрушен. Мама того мальчика решила побежать на работу к мужу. Почему она попросила нас подождать её на скамейке автобусной остановки, я уже не помню. И вдруг появился мотоцикл. Выскочившие из него люди схватили меня и того мальчика. Я сопротивлялась, цеплялась за скамейку. Они грубо дёрнули, и в руке что-то захрустело. Наверное, она сломалась. Потом нас привезли в какое-то незнакомое помещение, где было много детей. Почти все плакали и кричали. Я тоже плакала – и от боли, и от страха. Потом в комнату зашло несколько человек и стали бегло осматривать детей. Тот, который был, очевидно, самым главным, делал какие-то распоряжения, и детей по одному уводили. Когда очередь дошла до меня, этот человек грубо подёргал меня за руку, и я заплакала ещё сильнее. Он скривился и произнёс всего два слова:

– Брак. Утилизация.

Вера, которая прекрасно знала, что обозначал термин «утилизация» ахнула от ужаса и сострадания.

– Не переживай, всё давно позади. Что значат краткие минуты страданий по сравнению с тем бескрайним блаженством, которое мы вкушаем здесь! – успокоила Веру девушка. – Я переживала только за родителей, но мой Ангел пообещал, что они, хоть и будут всю жизнь грустить обо мне, но их утешит осиротевший ребёнок, на которого они смогут излить свою любовь. И когда мне сказали, что с тобой можно повидаться, я сразу же поспешила на эту встречу. Во-первых, чтобы сказать тебе спасибо за маму и папу, а во-вторых, передать с тобой моим родителям, что я их очень люблю, помню и жду. Не забудешь? А если они тебе не поверят, решат, что всё тебе просто привиделось, то скажи им, что у нас был кот по имени Мистер Сарделькин, и что на последний утренник в садике мама купила мне очень красивое платье, белое в синий горошек. Ты ведь про это знать не могла, так что они должны поверить, что это сообщила тебе я. Ну всё, до встречи, сестрёнка!