скачать книгу бесплатно
– Кинай малашлы! – выругался по-татарски Ренат.
Выкопанная его строителями полость бункера превратилась в гигантскую пещеру, в которой тонули лучи уцелевших осветителей.
Жилой купол с электрогенератором и прочими приспособлениями для пребывания в нём нескольких человек исчез.
На краю бездны стоял человек и спокойно смотрел в неё, будто на простую дырку в асфальте. Это был Отвэвэ, не проявлявший никакого беспокойства.
– Я вас предупреждал, – прошептал Ренат.
– Я его убью! – прошипел Раиль Нуриевич, распахивая дверь смотровой площадки и сбегая вниз, к посланцу заказчика.
Ренат последовал за ним.
– Ты что наделал?! – тонким голосом вскричал Хуснутдинов-старший. – Что произошло?!
Отвэвэ оглянулся. Лицо его по-прежнему казалось кукольной маской.
– Всё нормально, я подготовил заданный объём пересыла.
– Какой объём?! Какого пересыла?! А если земля осядет и дом рухнет в яму?!
– Не рухнет, всё рассчитано. Выбирать землю под Сентком пришлось бы долго, да и ваши соседи могли заметить. А так я сбросил объём породы, и Сентком спокойно сюда влезет.
– Что ещё за Сентком?
– Центр… управления. Да ты не бойся, тебя мы не тронем.
Раиль Нуриевич побагровел.
– Ты что плетёшь?! Чего я должен бояться?! Позову охрану – живо запоёшь по-другому!
– Уже поздно, – равнодушно сказал Отвэвэ. – Сентком уже запущен и скоро появится здесь.
Старик отвернулся, отошёл к стене карниза, оставшегося от бункера, поднял с пола дипломат, открыл.
Дипломат оказался ноутбуком.
Раиль Нуриевич ошеломлённо посмотрел на Рената.
– Я этого не хотел…
– Я предупреждал, что здесь что-то нечисто.
Отвэвэ повернулся к ним, кивнул на ноутбук, дёрнул краешком губ.
– Удобная штука, этот ваш… Интернет.
– Для чего? – прохрипел Раиль Нуриевич.
– Для системного сдвига.
– Объясни.
– Сам поймёшь потом.
За спиной говорившего полыхнуло ультрамарином… и гигантский провал заполнила вынырнувшая ниоткуда масса, превратившаяся в металлическую пирамиду. Пирамида выдавила волну горячего, насыщенного странными запахами воздуха, закупорила собой провал. Стала видна только её часть, обращённая к замершим людям, превратившаяся в наклонную стену.
В стене возникло отверстие, пшикнуло белым паром, часть стены поднялась вверх, образуя нечто вроде гигантского тоннеля в недра пирамиды. Снизу выдвинулась плита, опустилась пандусом на пол пещеры.
Отвэвэ шагнул на пандус, оглянулся.
– Мы заканчиваем, возвращайтесь к себе.
– Какого чёрта?! – возмутился Ренат. – Что здесь происходит?!
– Узнаете. Идите к себе, скоро всё кончится.
Фигура старика растворилась в пелене пара.
Слева проём тоннеля закрыла блестящая металлическая плита ворот.
– Собака бешеная! – выдохнул Ренат, разжимая кулаки. – Распоряжается как вертухай на зоне!
– Пойдём покумекаем, – пробурчал Раиль Нуриевич, у которого на миг родилась мысль, что ему недоплатили за использование усадьбы. Можно было попросить и больше. В договоре речи не было о создании под землёй какого-то там центра управления.
– Каким образом этот самый Сентком оказался здесь? – осведомился Ренат в кабине лифта. – Вы всё знали и скрывали?
– Клянусь, туган[4 - Родной (татарск.).], я не знал, что они затевают! – прижал руки к груди Раиль Нуриевич. – Мне сказали – построим бомбоубежище, я подписал контракт…
– Тогда о каком центре управления говорил этот клоун?
– Не знаю, разберёмся.
Поднялись в дом, Раиль Нуриевич взялся за телефон.
– Борис Трофимович? Добрый вечер… ах, извините, действительно ночь уже. Мне помощь ваша понадобится… терпит… утром заеду.
– Кто это? – спросил Ренат, наливая себе минералки и залпом выпивая стакан.
– Полицейский начальник, – буркнул Раиль Нуриевич. – Завтра объясню ему, что к чему, пусть проверит нашего гостя по своим каналам.
– И что вы ему скажете? Что мы построили бомбоубежище неизвестно кому?
– Известно. Он из правительства…
– Вы хорошо его знаете?
– Отстань, это моё дело! – вспылил Раиль Нуриевич. – Усадьба моя, что хочу здесь, то и строю.
– Ладно, я домой, – не стал выяснять отношения Ренат. – Завтра утром приеду.
В душе копились сомнения, усталость и обида на дядю, ставшего вдруг чужим и недобрым. Что-то он недоговаривал, что-то скрывал, либо сам не знал, что за клиент ему попался, уговорив сдать в аренду участок и недра под ним. Прав он был только в одном: усадьба принадлежала ему.
Раиль Нуриевич остыл.
– Останься, – предложил он. – Хочешь, пойдём постреляем? Подождём Отвэвэ, он обещал всё объяснить.
Ренат хотел отказаться, но посмотрел на смятенное лицо дяди и понял, что тот боится остаться один. Вернее, ему нужен был свой человек рядом, с которым можно было поделиться страхами и сомнениями и получить совет.
– Хорошо, аба.
Они спустились в тир.
– Выбирай пушки.
Раиль Нуриевич включил компьютер, управляющий автоматикой тира, загрузил программу смены мишеней.
– Готов?
Ренат оглядел оружие, закреплённое на стене тира, взял в руки бесшумный снайперский комплекс «СВ-8», называемый профессионалами «Гвоздобоем». Раилю Нуриевичу тоже нравилась эта винтовка, самая современная из всех, что хранились у него дома.
– Отличная машина, – одобрительно кивнул он. – Конечно, это тебе не полигон, на дальность не постреляешь, а на быстроту и точность – пожалуйста. Мишени будут соответствующего размера.
– Нано, – усмехнулся Ренат. – Хотите пари? Я вас застрелю.
Он имел в виду победу, а не физическое действо, так говорили все стрелки, и «застрелить» означало перестрелять соперника.
– На что спорим? – прищурился Раиль Нуриевич.
Он был очень хорошим стрелком, но и племянник перенял у него все его умения и соперником был неподатливым.
Ренат вставил заряженный магазин, подошёл к столу, держа в руке винтовку, но ни прицелиться, ни выстрелить не успел.
Непреодолимая чудовищная сила внезапно подхватила его и бросила в бездну…
Неперемещённый. Наши дни
Артём проснулся совершенно разбитым, словно после бурно проведенной ночи или с бодуна, хотя ни то ни другое не соответствовало действительности. Во-первых, он пил мало и только лёгкое вино, во-вторых, женщины, с которой можно было бы бурно провести ночь, у молодого сотрудника частного охранного предприятия, бывшего десантника, только-только отпраздновавшего двадцатипятилетие, пока не появилось. Девушка по имени Валентина, с которой он познакомился случайно, при установке системы сигнализации, хотя и была недурна собой, но вела себя иначе, нежели современные распущенные девицы.
Впрочем, именно это в ней Артёму и нравилось.
Прошлёпав босыми ногами по тёплому полу в ванную, Артём с недоумением посмотрел на свою помятую, с тенями под глазами курносую физиономию, покачал головой и начал умываться. Потом подумал и залез под холодный душ, придавший ему бодрости и слегка поднявший тонус.
На кухне он покопался в холодильнике и долго разглядывал пустое нутро: с ним такое бывало, особенно в детстве – глаза вдруг останавливались, мысли исчезали, время переставало идти, ощущения пропадали, и сознание уходило в странную пустоту; такое состояние врачи объясняли «спонтанной медитацией», помогавшей расслабляться и избегать нервных срывов. Когда он начал заниматься боксом, а впоследствии барсом[5 - Барс – боевая армейская система рукопашного боя.], это состояние сначала мешало молодому парню, потом, наоборот, стало помогать ему концентрироваться и адекватно отвечать на действия противника. Став ещё старше, Артём научился вызывать у себя состояние пустоты сознательно, волевым усилием.
Он очнулся, вытащил из холодильника вчерашний пакет кефира, допил и бросил в мусорное ведро, заполненное почти до отказа. Пора начинать генеральную уборку, пришла светлая мысль, которая появлялась каждый раз, когда он заглядывал в ведро. Удивляясь своим невесёлым ощущениям, Артём кое-как прибрал на кухне, сварил кофе. Потом попытался дозвониться приятелям, девушке Вале, с которой намеревался провести вечер, и начальнику ЧОПа бывшему полковнику ФСБ Соловьянникову. Но мобильный молчал как партизан, и в конце концов Артём махнул на него рукой. Обзвонить всех можно было и после работы.
Он собрал свою видавшую виды сумку, побросав туда чёрно-синюю униформу, натянул джинсы и тёмно-серую рубашку, надел чёрные осенние мокасины, накинул чёрную осеннюю курточку с меховым воротником и вышел из дома.
Жил он на даче отца, океанолога, уехавшего работать на северную полярную станцию на всю зиму.
Замок щёлкнул, Артём сбежал по ступенькам крыльца на плиты дорожки и только тогда обратил внимание на небывалую тишину, завладевшую дачным посёлком.
Не тарахтел движок электросварочного аппарата – сосед проводил себе водопровод, не играла музыка, не шумели машины, которые раньше проносились по Новорижскому шоссе днём и ночью, не разговаривали люди, не лаяли собаки в недалёкой деревне Бакановке. То есть все эти звуки и раньше не воспринимались слухом, потому что были тихими и естественными, не противоречившими природе и пейзажу, теперь же тишина стала просто оглушительной. А самое главное, Артём не видел ни одного человека, хотя не помнил случая, чтобы сосед слева, дядя Петя, не возился в сарае, а сосед справа, Леонтий Исаакович, профессор химико-технологического института и убеждённый холостяк, не принимал на застеклённой веранде очередную студентку. Посёлок словно вымер! А вместе с ним вымерло шоссе Москва – Рига, прорезавшее подмосковные леса в полутора километрах от посёлка.
– Матерь божья! – озадаченно поскрёб в затылке Артём, сделав несколько шагов по скрипучим плитам и испугавшись этого звука. – Или я сплю, или одно из двух…
Что-то звякнуло сзади.
Артём стремительно обернулся, готовый увидеть живого человека, но звук был рождён фрамугой, которую раскачивали порывы ветерка в окне соседской дачи. Скрипнула дверь в доме напротив. Артём дёрнулся к забору и увидел здоровенного рыжего кота, выходящего во двор с видом драчуна: шерсть дыбом, глаза горят, хвост трубой; кот принадлежал Леонтию Исааковичу и звался Лёвкой. Увидев глаз Артёма в щели забора, кот зашипел и бросился на забор, будто собирался пробить его насквозь.
Артём шарахнулся прочь, прошёлся по улице, вглядываясь в окна коттеджей и садовые участки, но по-прежнему не видел ни одной живой души, никакого движения, лишь распахнутые кое-где двери, стоявшие во дворах машины да осиротевшие собачьи будки, в которых не было видно собак. Кот, встретившийся минуту назад, был единственным живым существом на весь дачный посёлок Бобры, располагавшийся в тридцати пяти километрах от Москвы.
Сомневаясь в своей трезвости и рассудке, не веря глазам и пугаясь того, что приходило на ум, Артём обошёл все дома посёлка, дошёл до ленты старого Волоколамского шоссе. Из конца в конец оно было пустынно и безмолвно, продуваемое ветром и освещённое неярким осенним солнцем. Ни одна машина не появилась ни справа, ни слева, пока Артём стоял и смотрел на него, холодея от предчувствия беды, ничего не понимая и ни о чём не размышляя, находясь в состоянии спонтанной медитации, однако на сей раз это состояние не помогло ему определить причину внезапного исчезновения людей и движущегося транспорта, и он очнулся. Пора было что-то делать, предпринимать какие-нибудь меры, чтобы не сойти с ума и выяснить, что произошло. Артём уже сообразил, что не спит: задев рукой за створку ворот, он оцарапал палец и почувствовал боль. Происходящее вокруг, а вернее – непроисходящее, на сон походило мало.
Он вернулся в дом, ещё раз попытался позвонить по телефону на работу и друзьям, дозвониться ни до кого не смог – из динамика смартфона доносились сплошные длинные гудки – и завёл машину; у него был последней модификации «Фольксваген Поло». Через несколько минут он уже уехал по шоссе к Москве, по-прежнему не замечая ни одного живого существа, кроме птиц. Воробьи суетились в ветвях деревьев, стая ворон шумно снялась с места, когда он подъехал ближе, и рассыпалась по обочинам дороги, птицы были единственными свидетелями таинственной трагедии, но рассказать об этом человеку они были не в состоянии.
Первые несколько километров Артём ехал с усиливающимся ощущением нереальности происходящего, подспудно прислушиваясь к звуку мотора и ожидая уловить звуки движения по шоссе, потом отвлёкся, разглядывая брошенные вдоль дороги и на самом шоссе автомобили. Некоторые из них были разбиты вдребезги, некоторые сожжены, многие просто уткнулись радиаторами в столбы, заборы, ограждения домов, в крутые склоны и в другие замершие автомашины, большинство же просто стояло у обочин, будто их владельцы только что вышли из кабин по неотложному делу и вот-вот вернутся.
Артём проводил взглядом ещё дымящиеся остовы столкнувшихся грузовиков и остановился у бензоколонки, где у заправочных стояков сиротливо жалось несколько иномарок с вдетыми в горловины баков шлангами.
Никого из людей не было видно и здесь, хотя дверь в кафе-магазинчик рядом с заправкой была распахнута, а внутри него на прилавке спокойно лежали деньги, касса была открыта и показывала своё нутро, где также лежали купюры разного достоинства.
Артём, дурея от тишины и чувства ирреальности, потрогал дензнаки, щелчком сбросил их на пол, прошёлся между шкафчиками с продающимися напитками и сладостями, вышел, похолодев от затопившего душу ощущения катастрофы. Что-то произошло в мире, пока он спал, люди не просто куда-то ушли, разъехались по домам или на работу, они исчезли! Причём все сразу! И всё, на что ни бросал бы взор Артём, подтверждало его догадку.
Очнувшись, он бегом вернулся к машине и, включив двигатель, вырулил на шоссе. Через двадцать минут – нереально быстро! – он подъезжал к Москве, уже не обращая внимания на стада замерших машин и осиротевшие посты ГИБДД.
Столица после Живописного моста встретила его такой же тишиной, запустением, отсутствием движения, транспортных потоков и людей. Грелись на чахлом октябрьском солнце автомобили, троллейбусы и автобусы стояли с закрытыми дверцами, но пассажиров в них не было. Многие были перевёрнуты или столкнулись в заторах, некоторые сгорели, и по улицам и площадям города ползли струи редеющего дыма, вызывая желание позвонить в полицию и в пожарную часть. Людей же не было видно совсем, хотя любое происшествие всегда собирало зевак, будь то дорожная авария или пожар.
Артём проехал по крайней мере три дома со следами пожара на разных этажах, но так никого и не увидел. Остановил машину на Тверской. Снова накатило совершенно жуткое ощущение катастрофы, происшедшей не с миром, а с ним лично, Артёмом Бойцовым, никогда не жаловавшимся на здоровье. Но кусать пальцы и выдавливать себе глаза он не стал. Захотелось пить. Горло пересохло так, будто он бродил по пустыне под палящим солнцем несколько дней.
Зашёл в «Елисеевский», балдея от обилия открыто лежащих продуктов, прошёлся по залу, глотая слюну и разглядывая прилавки, потом вспомнил, зачем зашёл в магазин, и достал с полки бутылку минеральной воды. Жадно выпил полбутылки, остальное вылил себе на голову, аккуратно поставил бутылку на прилавок и вдруг услышал с улицы какие-то звуки, похожие на приближающийся топот. Выскочил из магазина и увидел стремительно бегущего по тротуару мужчину с залитым кровью лицом.
Человек дёрнулся в сторону, заметив Артёма, перебежал на другую сторону улицы и припустил быстрей, пока не скрылся в переходе под Тверской, напротив книжного магазина. Только тогда Артём опомнился, хотел броситься за незнакомцем, но врождённое чувство опасности остановило его, и вовремя.
Послышался странный дребезжащий шелест-свист, и с крыши дома в сотне метров от того места, где стоял Артём, свалился на улицу необычный аппарат, похожий на жука и одновременно на хищную птичью голову с клювом. По бокам овального тела аппарата виднелись раздвинутые крылышки, отчего он и напоминал жука, а из спины вырастала едва видимая полупрозрачная струя, похожая на зонтик. По-видимому, это был винт. В птичью голову аппарат превращала кабина-гондола, выраставшая из основного корпуса, из которой, в свою очередь, выдавался острый выступ, напоминавший слегка изогнутый клюв. Над «клювом» Артём увидел ещё один выступ в форме закрытого бельмом глаза.
Аппарат, накреняясь, понёсся вдоль улицы по следу беглеца, пролетел мимо присевшего за машиной Артёма и завис над спуском в подземный переход, хищно поводя своим «клювом» из стороны в сторону. Затем с «клюва» вдруг сорвался клубок сиреневого огня и с громким «шши-хх!» вонзился в спуск под землю.
Необычный вертолёт двинулся кругами над улицей, дважды плюнул сгустками огня в спуск под улицу на другой стороне и развернулся в ту сторону, где, разинув рот, стоял пригнувшись Артём. Молодого человека спасло только падение осколка стекла за кормой аппарата.
«Клюв» летающего монстра мгновенно развернулся на звук, а Артём метнулся в дверь магазина, понимая, что его может постичь участь беглеца с окровавленным лицом. Вихрем промчавшись через залы «Елисеевского», он выскочил в Козицкий переулок, а оттуда во двор дома за магазином, рванул дворами к Страстному бульвару и, уже сворачивая в переход, ведущий в метро, заметил боковым зрением движение сзади. Проклятая летающая жукоптичья голова всё-таки засекла его манёвр.
Прыгая через десяток ступеней сразу, он ссыпался по лестнице вниз, свернул в переход налево, и тотчас же сзади с шипением пронёсся язык пламени, от которого затрещали волосы и задымилась куртка на спине Артёма.
– Сюда! – услышал он чей-то возглас.
Не раздумывая, свернул в приоткрывшуюся в стене дверцу, хотя намеревался добежать до входа в метро «Чеховская», и оказался в узком помещении, заставленном коробками, банками с краской, досками и пачками газет. Дверца закрылась за ним, стало темно, однако Артём всё же успел рассмотреть человека, пришедшего на помощь. Это был не тот беглец, за которым охотилась жуткая птицеголовая машина, стреляющая сгустками пламени. У того было залито кровью лицо, этот был худ, светловолос, украшен рыжеватой бородкой, одет в обычный костюм, без куртки, и походил на офисного сотрудника, проспавшего не один день.
