Большой лес. Многомерность

Призрачно-золотистый туман в голове усилил свечение, в нём проступило тёмное кольцо и поглотило сознания обоих, как акула – рыб поменьше.

Они уже не видели, как из леса на опушку вырвалось облако шмелей, однако к нему ринулась целая армия жуков и отогнала прочь от поляны, сократив численность шмелей в несколько раз.

* * *

Только выйдя из своеобразной ментальной комы, Максим смог оценить истекшее с момента начала сеанса время: они пролежали без движения всего двадцать с лишним минут! Хотя показалось, что прошло несколько часов, настолько интенсивным было потребление энергии, требуемой для поддержания контакта и концентрации сознания.

С час ещё отдыхали на траве, приходя в себя, не обращая внимания на ползающих по траве и летающих над ними жуков-оленей и жуков-носорогов. Вероника перестала их бояться, как только убедилась, что ни один из страшных рогоносцев не попытался сесть ей на руку или на лицо.

Наконец, собравшись с силами, контактёры побрели к аэромотоциклу, не сказав друг другу ни слова. Лишь глотнув воды из фляги, извлечённой из багажника, Вероника проговорила хрипловатым голосом:

– Думала – задохнусь…

– Это я виноват! – Максим покаянно стукнул себя кулаком в грудь. – Надо было прервать общение.

– Я тебе только мешала.

– Ничуть не бывало! Без тебя я не выдержал бы и минуты! Иногда я перехватываю вызов Леса, но контакт при этом длится всего секунды, психика долго не выдерживает. А ты самая настоящая батарейка.

– Всего лишь батарейка? – слабо улыбнулась девушка.

Он засмеялся, усадил её на сиденье, и они полетели в лагерь, радуясь освежающему ветерку.

В лагере ничего не изменилось за это время.

Редошкин отсутствовал, но за него можно было не беспокоиться, лейтенант, наверное, обходил периметр леска, взяв на себя роль часового.

Костя суетился у глыбы «нетопыря», пытаясь разговорить «инопланетную чурку», как он забавно ругался на упорно не желавшего общаться робота.

Мерадзе завершал потрошение последнего контейнера. Заметив мотоцикл, он чуть ли не бегом поспешил к парламентёрам.

– Ну, как прошла беседа?

– Нормально, – буркнул Максим, ссаживая пассажирку.

Заметив состояние пары, лейтенант забеспокоился:

– Что случилось?! Вы словно в воду опущенные.

– Устали, – виновато сморщилась Вероника.

– Полежи, отдохни. – Максим отвёл девушку к шалашу. – Костя, не дашь совет, чем подкрепить нервную систему? Мы несколько перетрудились, много энергии потеряли.

– Без проблем, – подбежал к ним ботаник. – Щас нарву бакопы, заварим, выпьете, и усталость как рукой снимет! Мир, запали костёр, вскипяти водички.

– Раскомандовался, – проворчал Мерадзе. Но ботаник уже скрылся из глаз за стеной кустарника.

– Дом на обходе? – спросил Максим, с тревогой поглядывая на прилёгшую Веронику.

– Мы по очереди дежурим.

– Что-то долго нет старших.

– Сам переживаю, как бы не пришлось лететь на поиски. И ведь не свяжешься без рации.

– Две есть, сконструированные Левоновичем.

– Они теперь без зарядки.

Примчался Костя с охапкой травы.

– Бакопу не нашёл, здесь розмарин и пустырник. Не такие, как у нас, но очень похожие. Брахми, конечно, лучше помогает, но я потом поищу.

– Не понял, при чём тут бакопа?

– Это разновидность брахми, поднимает тонус на раз. Воду поставил?

– Сейчас закипит.

Мерадзе снял котелок.

– Надо было спросить у Леса, куда направились наши старички.

– Ты это брось, – мрачно сказал Максим. – Никакие они не старички. О том, где они, я не спрашивал. Должны уже были вернуться.

– О чём вы говорили с Лесом?

– Не хочу повторяться, расскажу, когда соберутся все.

Костя зачерпнул из котелка импровизированным ковшиком пахучую воду, попробовал на язык.

– Можно пить. Только не обожгитесь.

Максим взял ковшик, принюхался:

– Больницей пахнет.

– Так это и есть лекарство, – рассмеялся ботаник. – Все медицинские препараты делаются на основе природных органолептиков.

Максим подержал отвар во рту, проглотил, прислушался к своим ощущениям, кивнул, зачерпнул кружкой и подал Веронике:

– Пей, только мелкими глотками.

Девушка послушно выцедила полкружки, облизнула губы.

– Не могу сказать, что вкусно…

– Главное, чтобы эффект был. Ляг, поспи.

Она устроилась на охапке травы, послушно закрыла глаза.

– Пойду сменю Жору. – Мерадзе взял свой «АСМ», шмыгнул в кусты.

Костя снова направился к «нетопырю», но Максим остановил парня:

– Не трогай его. Сработает какая-нибудь сторожевая программа, никакие увещевания не помогут.

– Вот сучий потрох! – почесал затылок молодой человек.

– Как ты сказал? – удивился майор.

Костя смутился:

– Это Мир так ругается.

– Никогда от него не слышал.

– Зато я слышал, когда он у туалета сорвал лист крапивы.

Максим сдержал улыбку:

– Не перенимай плохое, бери на вооружение хорошее.

– Есть, командир! – повеселел Костя. – Разрешите, я ваши слова Миру передам?

– Смотри, получишь в ответ по рогам.

– Не получу. – Костя подхватил лежащий у костра мачете и бросился в лес.

Вернулся Редошкин, повертел носом:

– Чем это пахнет?

– Костя настой сделал, тонус повышает.

– Мне можно хлебнуть?

– Ради бога.

Лейтенант налил в кружку отвара, глотнул, проверяя вкус, и одним махом опорожнил.

– Классная штука! Прям наркотик какой-то. Мир ничего мне не сказал, так вы общались с Лесом или нет?

– Общались, потерпи, позже расскажу.

– Хотя бы главное намекни.

– Что для тебя главное?

Редошкин озадаченно пошевелил бровями:

– Ну, наверное, где мы.

– В Лесу, – усмехнулся Максим.

– Я имел в виду устройство здешней Вселенной. Ты не спрашивал?

– Шесть уровней, завязаны сами на себя, дублируются.

– Как это?

– Над нами в космосе висит такая же композиция воздушных и твёрдых слоёв, точь-в-точь повторяющая нашу. Это всё, что я понял. Больше мы об этом не говорили.

– Шесть уровней? А мы сколько прошли? Три?

– Четыре, с учётом главного слоя и горизонта с «саванной».

– Тогда мы зря отпустили туда полковника и профессора.

– Почему?

– Заблудятся и не найдут выход обратно. Уже наверняка заблудились, раз их до сих пор нет. Дай бог, чтобы не наткнулись на каких-либо зверюг.

– Не каркай, Сергей Макарович опытнее нас вместе взятых, найдёт дорогу. Другое дело, что они действительно могут напороться на ожившую демонотехнику.

– Разве мы её не всю грохнули?

– Не всю, и что ещё хуже, чёрный лес сгорел не весь. Кое-где остались оазисы, явно начавшие оживать. Нам придётся устроить контрольный бомбаж.

– Чем? Крепости уничтожены вместе с излучателями.

– Остался один вариант.

– Ты меня заинтриговал. Какой вариант?

Максим налил себе ещё отвара, полкружки выпил, чувствуя прилив энергии и приятную эйфорию, остальное стал пить мелкими глоточками.

– Молодец, ботаник, хорошую травку нашёл. Что бы мы без него делали? А насчёт оружия… Лес потребовал дать ему гарантию, что мы не воспользуемся этим оружием ему во вред.

– Даже так? А ты что?

– Я согласился. – Максим задумчиво посмотрел на уснувшую подругу. – Это больше её заслуга, а не моя. Потому что у нашего Леса душа женщины.

– Да ладно! – теперь уже удивился Редошкин. – С чего ты взял? Ведь Демоны были трёхполыми.

– Демоны ни при чём, не они сажали лес, а существа до их появления. Помнишь скульптуру женщины в городе?

– Что Лес вырастил? Помню.

– Вот её род и создал Лес.

– Почему же он – род – исчез?

– Потому что его уничтожили Демоны. А они – не из этого мира. Как и мы, как кенгурокузнечики, как чёрный лес. Вселенная Большого Леса не раз сталкивалась с другими мирами, и сюда кто только не сваливался до нас.

Редошкин присвистнул:

– Чтоб мне провалиться. Егор Левонович обалдеет, когда узнает! Это тебе сам Лес признался – о гостях?

– Не Костя же.

– Фигасе!

Максим показал зубы.

– Не повторяй ты эту тупую молодёжную терминологию! Терпеть ненавижу все эти «фигасе», «ничёсе», «имхо», «аффтар» и прочую словесную грязь!

– Слушаюсь! – озабоченно произнёс лейтенант. – Самому не нравится этот навозный сленг. Значит, «кузнечики» тоже не отсюда? Так сказать, из параллельной Вселенной?

– Скорее из перпендикулярной, – сказал Максим. – Знаешь что, давай-ка приготовим пепелац к полёту.

– Полетим искать старич… – Редошкин поперхнулся, исправился: – Наших?

– Во-первых, на втором горизонте остались демонские базы, где можно будет подзарядить аккумуляторы самолёта. Генераторы баз до сих пор работают и снабжают законсервированные базы энергией. Таких технологий на Земле ещё не придумали. Во-вторых, там же находится форт Леса с пограничными заградителями.

– Шхунами?

– Лес сообщил, что те заградители в рабочем состоянии, деактивированы. Лес дал ключ к их реанимации. Кстати, активировать ключ может только Вероника.

– Потому что женщина?

– Догадливый. В-третьих, поищем замену излучателям Крепостей. Правда, эта штуковина расположена где-то аж на минус шестом этаже, но это уже детали. Ну, и поищем старших.

– Ты и я?

– И она. – Максим посмотрел на Веронику, и по внезапно изменившемуся лицу майора Редошкин понял, что его командир действительно влюблён.

Глава 8

Теория мультиверса

В Пермь прилетели пятнадцатого апреля в три часа дня.

Пока пересаживались на вертолёт и перегружали всё необходимое для экспедиции, а потом летели на турбазу «Советская», Дорохов почти не общался с помощниками и смог поговорить с ними и двумя физиками, Платовым и Амнуэлем, только по прибытии.

Собрались после ужина у него в палатке, подготовленной Куницыным, который прибыл на базу раньше.

Апрель в Предуралье вовсе не весенний месяц, что и доказал снегопад, обрушившийся на городок исследователей «района вторжения инопланетной жизни». Но в палатке работал обогреватель и было тепло.

Куницын соорудил всем кофе, прихватив с собой кофе-автомат, и мужчины расположились вокруг треугольного пластикового столика, на котором стоял открытым ноут Дорохова и бокс для дисков.

Генерал успел переодеться в «домашнее»: белая футболка с надписью на груди «СССР», безрукавка, спортивные штаны. Остальные сняли куртки и сидели в рубашках: Куницын – в зелёной, Платов – в серой, со стоячим воротником, Амнуэль – в комби по моде «милитари». По сути, он в этой компании казался единственным военным, будучи сугубо гражданским лицом.

Через несколько минут к четвёрке присоединились ещё двое: полковник Савкин (уже в настоящей полевой форме, с полковничьими погонами) и Ливенцов, майор спецназа «Оберег», которого Дорохов, помня профессиональную работу майора месяц назад, присоединил к группе.

С момента возвращения воздушного шара из мира Большого Леса физиков не трогали и объяснений по поводу удивительных контактов Вселенных, связанных иномерианами, с них не требовали. Взяли только обязательство по сохранению тайны феномена, проявившегося сначала в африканском Баире и получившего продолжение недалеко от Перми, на территории базы отдыха с горячими минеральными источниками, не замерзающими даже зимой.

Пока в верхах спецслужб шли перестановки и ломались копья, кому заниматься контактами с «параллельной Вселенной», с Платовым Дорохов тоже не общался, тем более что его сразу же после возвращения отстранили от расследования в Перми, а потом и вовсе едва не отправили в отставку. Но директор ФСБ имел на этот счёт иное мнение, и встреча в его кабинете решила проблему.

Официально феноменом иномериан занимались теперь военные под командованием министра обороны, который не боялся воплей российской, а также забугорной общественности о «праве допуска иностранных экспертов и специалистов из народа к исследованию инопланетян». Кроме того, к этому процессу были привлечены и лаборатории ФСБ под управлением Веденеева, в которых работали уфологи, биологи и физики, давно занимавшиеся исследованием аномальных явлений природы.

Таким образом, группа Дорохова подключалась к работе большой экспедиции как резервная. Но именно её члены бывали в мире Большого Леса и знали, что и где надо искать. И только они имели допуск формата «АА», позволяющий им не отчитываться ни перед кем, даже перед министром обороны.

Сильно подпортило настроение Андрея Тарасовича поведение генерала Точилина, чей сын остался в Большом Лесу. Генерал, уверовавший в свою исключительность и связи, поднял бучу, обвиняя Дорохова и его людей в пренебрежении к жизни людей, брошенных на произвол судьбы. Министр обороны встал на его сторону. Скандал докатился до Администрации президента, а потом и до самого президента. Можно было ожидать чего угодно, если учесть, что в Большом Лесу осталась и племянница президента Вероника Соловьёва. Однако Шарию каким-то немыслимым образом удалось погасить пожар и объяснить президенту истинную причину «оставления лейтенанта Точилина на произвол судьбы», в результате чего Дорохову удалось вылететь в Пермь с группой численностью в двенадцать человек. В неё же вошёл и пилот аэростата Коля Галкин, ювелирно управляющий воздушным шаром.

До приезда Дорохова Куницын сумел добыть новое оборудование для аэростата, в том числе вентиляторы, помогающие шару маневрировать на больших высотах. Баллон, его оплётку и герметичную кабину отремонтировали, и теперь аэростат мог подниматься на высоту до восемнадцати километров в поисках иномерианы – входа в тоннель, соединяющий Вселенные.

– Итак, товарищи офицеры и примкнувшие к ним, – оглядел компанию Дорохов после окончания кофепития, – по делу. Мои парни запускали дроны, – Андрей Тарасович бросил взгляд на Савкина (тот кивнул), – но безрезультатно. Ни один беспилотник не провалился в дыру иномерианы и не исчез. Означает ли это, что иномериана исчезла окончательно?

– Нет, – проворчал Платов, отпустивший бородку.

– Вполне может быть, – с улыбкой проговорил Илья Амнуэль, обладавший роскошной эйнштейновской шевелюрой.

Платов с сомнением посмотрел на него:

– То, что беспилотники не обнаружили иномериану, ещё не говорит о том, что она сколлапсировала. Первый её лепесток вышел над бассейном с минералкой на высоте двухсот метров. Второй – на высоте одиннадцати километров. Возможно, есть и третий, ещё выше.

– Не возражаю, коллега, стоит поискать. Тем более что ничего другого не остаётся. Я внимательно ознакомился с отчётами ваших экспедиций, Андрей Тарасович, и очень огорчён, что мне не удалось побывать с вами в бране Большого Леса.

Дорохов хмыкнул, посмотрев на Платова:

– В бране?

– У него копенгагенская школа, – сказал Платов с таким выражением, будто он осуждает коллегу. – По М-теории, Мультивселенная представляет собой пакет мембран разной мерности. В обращении специалистов мембрана превратилась в брану. Мы, к примеру, живём в три-бране, где развёрнуты три пространственных измерения. Брана Большого Леса содержит нецелочисленное количество измерений.

– Три и четырнадцать сотых, – кивнул Амнуэль. – Очень интересное допущение, требующее доказательств.

– Я же давал вам мои расчёты, – сказал Платов.

– Мне хотелось бы кое-что уточнить…

– Подождите, – остановил физика Дорохов, – количество измерений Вселенной Большого Леса меня волнует мало. Илья Павлович, поскольку вы специалист в области метатеории Мультиверса, не поделитесь своими умозаключениями о нашей ситуации? Что, собственно, произошло?

– Разрешите начать издалека?

– Лучше поближе, – буркнул Савкин, сухолицый, с колючими серыми глазами, наука для которого была шарадой, мешающей жить. Хотя снабженцем он был отличным и распоряжения вышестоящего командования выполнял качественно и в срок.

– Можно и поближе, – не стушевался Амнуэль. – Метатеория Мультиверса, как вы изволили выразиться, или Большой Вселенной, пока ещё находится в разработке. Она предполагает, что Большая Вселенная содержит бесконечное количество ветвящихся каждое мгновение вселенных типа нашей и вовсе не похожих на нашу. Есть целые классы таких многомирий: эвереттовские, барберовские, инфинитные, ландшафтные…

Дорохов поднял руку:

– Извините, Илья Павлович, классификация ваших многомирий нам тоже ни к чему.

– Хорошо, обойдёмся без неё. Так вот, метавселенные ветвятся, оставаясь практическим идентичными, хотя после ветвления каждая из них развивается индивидуально, с учётом вероятностных квантовых осцилляций и принципа неопределённости. Но поскольку эти метавселенные находятся в едином континууме, они могут сталкиваться, порождая…

– Иномерианы.

– Стыки, перетоки, кванторы, склейки, кто как называет. Лично я люблю термин «квантор». Но вполне можно называть такие тоннели перетекания иномерианами. Они могут быть единичными, если происходит отскок вселенных друг от друга, а могут происходить часто, если вселенные имеют квантовую запутанность.

– Как? – вырвалось у Савкина.

– Глубоко, – усмехнулся Платов. – До запутанности вселенных я не дошёл.

– Объясните, – потребовал Дорохов.

– В начале двадцатого века физики сделали открытие: элементарные частицы, такие как электроны и фотоны, могут находиться в состоянии квантовой запутанности. Что, кстати, позволило создать квантовый компьютер. Родившись парой, частицы сохраняют это состояние, даже находясь на изрядном расстоянии друг от друга – миллионы километров и даже миллионы световых лет. Как оказалось, могут быть квантово запутанными и другие частицы: нейтроны, протоны, мезоны, а также атомы и их ансамбли, то есть крупные физические объекты.

– Это всего лишь версия метатеории, – поморщился Платов.

– Версия, – согласился Амнуэль, – но очень красивая и обоснованная. Лично я просчитал конфигурацию эвереттовского многомирия и нашёл множество доказательств существования кванторов.

– Это чисто умозрительные доказательства.

– Почему же? А иномериана над домом отдыха и ваш поход в мир Большого Леса не доказательства?

– Иномериану можно построить на иных фундаментах, в частности, на теории суперструн.

– Можно, однако расчёты показывают, что эвереттовский подход к проблеме решает почти все вопросы.

– Почти, но не все. Петлю во времени, которую якобы она совершила, соединив не только континуумы, но и времена – нынешнее с будущим, ваш квантор не объяснил.

– Могу привести факты.

– Минуточку, – остановил физиков Андрей Тарасович, – не увлекайтесь теорией, товарищи, мы ещё не раз будем обсуждать проблему… э-э, стыка нашей Вселенной с другой и выслушаем все доводы и факты. Объясните непосвящённому, что такое эвереттовский подход. Чем он отличается от других.

– Илья Павлович имеет в виду гипотезу американского учёного Хью Эверетта-третьего, предложившего концепцию Мироздания как пространства разветвляющихся во времени реальностей. Каждое мгновение Вселенная разветвляется на столько миров, сколько заложено в ней вероятностными законами.

– Хорошо, я это понял. Но всё же чем эвереттовский подход отличается от других? Вы называли какие-то…

– Ландшафтный предложен многими физиками, Гамовым, Сасскиндом, Яу, Новиковым, по этой концепции Мультиверс представляет собой бесконечный «ландшафт» с «лоскутами» разных пространств. Я придерживаюсь именно концепции Эверетта.

– Это поможет нам в реальном процессе поиска иномериан?

Амнуэль перестал улыбаться, смущённо повёл носом:

– Не обещаю, товарищ генерал, всё будет зависеть от условий работы… от наличия нужной аппаратуры и других ресурсов.

– Ресурсы будут любые, по требованию.

– Что ж, я готов сделать всё от меня зависящее.

– С чего советуете начать работу?

– С наблюдений, – в один голос произнесли Платов и Амнуэль, вызвав оживление и улыбки на лицах присутствующих.

– Надо запускать беспилотники с детекторами иномериан, – добавил Платов. – За месяц мы в лаборатории Петровского сделали пять экземпляров, и хотя они выглядят не очень презентабельно, должны фиксировать рост осцилляций вакуума в радиусе до полусотни метров.

– Мало.

– Других у нас нет, – сухо сказал Платов.

– Вы имеете в виду электронно-позитронные осцилляции? – поинтересовался Амнуэль.

– Да, определено, что в устье иномерианы происходит увеличение спонтанного рождения позитронов.

– А не пробовали искать квантор… э-э, иномериану в другом диапазоне? По росту или падению гравитационного поля? Не существует стопроцентно идентичных иномирий с полностью одинаковой гравитацией.

– Таких детекторов у нас нет. К тому же существующие образцы гравидатчиков слишком громоздки.

– Существует ряд ещё более тонких эффектов, по которым можно было бы определить стык миров.

– Можете привести примеры?

– Экстрасенсы, – расплылся в улыбке Амнуэль. Он вообще оказался улыбчивым и дружелюбным человеком, хотя и действовал Платову на нервы, имеющему свою точку зрения на происходящее.

– Вы имеете в виду…

– Психофизику, – закончил Илья. – Чувствительные люди вполне способны определить склейки миров по своим ощущениям. Чтобы уверенно диагностировать квантор, я бы пригласил сюда парочку экстрасенсов. Для подстраховки, так сказать.

Дорохов и Платов обменялись взглядами.

– А существуют ли такие экстрасенсы, не ряженые, что выступают на телевидении? – спросил Куницын с недоверием.

– Разве ФСБ не занимается такими разработками? – удивился Амнуэль. – Не может быть, чтобы не было. Американцы вовсю изучают пси-феномены, а о слиперах давно идёт молва как о людях, способных читать чужие мысли.

– Что скажешь, Дионисий Порфирьевич?

– Я бы не отказался, – неожиданно поддержал коллегу Платов. – Во всяком случае, дополнительные методы обнаружения иномериан нам не помешают.

– Тогда давайте определимся, с чего кому начать работу завтра. Василий Михайлович, твоя задача – снабжение всем необходимым в дополнение к тому, что есть. Список получишь завтра утром.

Савкин молча кивнул.

– А вам, – Дорохов по очереди посмотрел на учёных, – предоставить эти списки мне сегодня к ночи. Степан Савельич, тебе придётся искать экстрасенсов. Я поговорю с шефом, попрошу помощи.

Куницын тоже ограничился кивком.

– Коля, что тебе нужно для аэростата в дополнение к тому, что уже доставлено?

– Разве что ещё один теплогенератор, – ответил Галкин торопливо, – и аккумуляторы. Ещё бы тюбик «Момента».

– Чего?

– Суперклей.

– Будет тебе суперклей, – пообещал Савкин.

– Майор, на тебе охрана аэростата и связь с местными, особенно с полицией. Кто знает, что может произойти, а подстраховка не помешает.

– Есть! – коротко ответил Ливенцов, твёрдое лицо которого и холодные голубые глаза внушали уважение всем, кто общался с командиром спецназовцев.

– Подъём в семь, завтрак, сбор у меня в восемь. Степан Савельич, готовь беспилотники.

– Что их готовить? Запустил моторы – и в небо. Аэростат будем запускать?

– Сделаем пробный пуск, проверим, как работают аппаратура и движки. Может, попробуем подняться на максимальную высоту, куда беспилотники не доберутся.

Мужчины зашевелились, и вскоре Дорохов остался один, с неудовольствием обнаружив, что еле стоит на ногах.

Глава 9

А на кладбище всё спокойненько…

Савельев с Карапетяном не возвращались, и беспокойство Максима переросло в тревогу. Он уже пожалел, что понадеялся на опыт полковника и отпустил старших на нижние этажи Леса, в то время как опасность не миновала и по территории растительного исполина продолжали бродить чудовищные твари, запрограммированые на истребление всего живого.

– Не надо было отпускать их без нас, – пробурчал Редошкин, когда Максим поделился с ним своими мыслями.

– Сам переживаю, слишком рано расслабился.

– Полетели искать. Если мужики нарвутся на наших врагов – роботов, – Редошкин глянул на глыбу «нетопыря», – им несдобровать.

– Самым большим врагом для человека всегда становится другой человек.

– Что ты имеешь в виду?

– Не что, а кого. Точилин тоже ведь где-то шастает по Лесу до сих пор, и шанс того, что его запрограммируют уцелевшие слуги чёрного леса, весьма велик.

– Попадётся же такая тварь!

– «Нетопырь»?

– Точилин!

– Какую воспитали. Ладно, сетовать не время, поехали.

Максим подозвал Мерадзе и Веронику.

– Мы летим искать старперов, вы с Костей остаётесь. Из лагеря ни шагу! И с этим зверем поосторожнее, мало ли какую программу в него всадили.

– Грохнуть его из «мячика», и дело с концом.

– Успеем грохнуть.

– Не беспокойся, командир, всё будет в ажуре.

Подбежал Костя:

– Улетаете? Возьмите меня с собой! Осточертело торчать на одном месте, как шилу в стоге сена!

– Шило бывает в заднице, – проворчал Редошкин.

– Возьмите!

– Нет! – Максим остался непреклонен. – На тебе поиск съедобных растений, давно пора расширить рацион питания, а то грибы скоро в горло не полезут. Нужен хлеб, заменители мяса, приправы, лук, перец и далее по списку. Плюс табак для Сергея Макаровича. Порадуй курящего человека.