скачать книгу бесплатно
Кошки-мышки
Галина Голицына
Умница + Красавица #2
Тандем двух подруг, из которых одна – умная, другая – красивая, продолжает победное шествие. Умная Нина и красивая Генриетта вышли на самую высокую орбиту (см. «Конец света»). Нина сделала ставку на депутата Артура Корнеева, теневого олигарха. Все это время она пыталась превратить его в первое лицо государства. И что же?! В итоге господин теневой император, лениво позевывая, сообщил о своем нежелании бороться за президентское кресло. Не созрел, видишь ли!.. А спустя несколько дней его прикончили. Чуть позже и самой гениальной пигалице передали приветик от криминальных структур: стукнули по голове и сильно подпортили скромную внешность. Сделав пластическую операцию, Нина решает спрятаться от злоумышленников в глухом лесу и на досуге подумать о мести и триумфальном возвращении…
Галина Голицына
Кошки-мышки
Книга 2
После многочисленных приключений я и моя подруга Женя (вообще-то она Генриетта) стали девушками весьма состоятельными. А если точнее, то состоятельной стала Генриетта. Мне же удалось по-настоящему разбогатеть.
А всё почему? Да потому, что Боженька всех своих чадушек малых хоть чем-то, да оделяет.
Генриетте он с избытком отсыпал красоты и стати: античная богиня модельной внешности и такого же роста. Золотисто-медные кудри, изумрудные глаза, губки-вишенки… Бедные, бедные мужчины! Им обычно ничего не остаётся другого, только сдаться на милость победительницы. Однако победительница особо милостивой как раз и не бывает: свою любовь она продаёт, причём весьма дорого.
Меня же Бог красотой обделил. Я мелкая, щуплая, волосы у меня мышиного цвета с лёгким оттенком пожухлой листвы. Одним словом, невзрачненькая я.
Думаю, Создатель, создав меня, страшно смутился, обнаружив столь явный брак, и в качестве бонуса оделил меня недюжинным, ясным и весьма изворотливым умом. Так что я с самого детства, как птица-говорун, отличаюсь умом и сообразительностью.
Поэтому не красавице Генриетте, а мне, серенькой и невзрачной, удалось стать верной боевой подругой народного депутата Артура Корнеева, главы не последнего по значимости парламентского комитета, фактического владельца заводов, газет, пароходов, крутого контрабандиста и мультимиллионера.
Он соблазнился моей сообразительностью и изобретательностью, достаточно быстро понял, какой же я на самом деле клад для его нелегального бизнеса.
Я очень быстро перебрала на себя большинство функций в его ладно скроенном, крепко сшитом бизнесе. Для большего удобства мне пришлось переехать жить в его милый особнячок в тихом историческом центре Киева.
Неожиданно мне самой понравилось играть в замужнюю даму.
– Везёт же тебе, Ниночка, – вздыхала Женя, искренне радуясь нашей идиллии.
Причём идиллия была не показной.
Семейная жизнь оказалась занятием чрезвычайно увлекательным. Иметь рядом с собой человека, равного тебе по интеллекту, честолюбию и прочим параметрам – ну, это, я вам доложу, – нечто! И тысячу раз правы древние мудрецы, догадавшиеся, что любовь – это не когда два человека смотрят друг на друга, а когда они оба смотрят в одном направлении.
Мы с Артуром глядели в Наполеоны. Оба. То есть он хотел править миром, а я собиралась быть при нём «серым кардиналом». Страна должна была подчиняться Артуру, а сам Артур – мне. Такая вот иерархия виделась мне в радужных снах и сладких грёзах.
Артур же в своих мечтах главную роль отводил себе, а меня видел на вторых ролях, но меня это не особо-то и расстраивало. Пускай дитя тешится, а там видно будет.
Чтобы не привлекать ненужного внимания к нашим скромным персонам, мы решили официально брак не регистрировать. В наших высоких отношениях пресловутый штамп в паспорте – пустая формальность, за которой ничего не стоит и стоять не может.
Сердечной привязанности штамп не помогает и не мешает, а значит, смысла не имеет.
Что касается материальных ценностей, то здесь главнее всего – слово купеческое, нерушимое. В самом деле, не через наш же суд, самый гуманный в мире, мы будем – в случае чего – делить нашу криминальную империю и миллионы на тайных счетах!
Ну, а что касается самого интересного вопроса – кто в доме хозяин, кто из нас главнее и в каких вопросах, – то здесь официальный брак и вовсе ни при чём. Здесь всё определяется на уровне тонких материй: интуиции, подсознания, лидерства и прочего, что приборами пока что не определяется.
Артур, конечно, был уверен, что главный – он, и на том только основании, что он – мужчина. И ладно. Я не люблю быть на виду. Мой драйв – власть реальная, а не показная. Мы, бабы, давно всё поняли. А сомневающимся я советую обратиться к фольклору.
Русский вариант: «Муж – голова, жена – шея. Куда шея захочет, туда голову и повернёт».
Вариант украинский: «Як батько скаже, так по-маминому i буде».
Так и в нашей семье повелось: я подкидывала Артуру несколько решений проблемы – дескать, вот, милый, не знаю, что и выбрать, – а он, в полной уверенности, что, несмотря даже на весь мой недюжинный ум, я всего лишь женщина (а бабы, как известно, дуры), милостиво соглашался подумать и из всех предложенных мною вариантов выбирал самый, на его взгляд, правильный. То есть тот, который и был мне нужен. Но проблему-то решил он! Как бы. И каждый раз он мысленно возлагал себе на голову лавровый венок победителя всех драконов.
Так он и ходил победителем – весь в лавровых листьях, как бакалейщик. И меня это устраивало, поскольку я в таких благодатных условиях вытворяла, что хотела.
А хотела я сделать Артура ещё более богатым человеком, потом продвинуть его в премьер-министры, потом – посадить на трон. В смысле – в президентское кресло.
Планами своими я могла поделиться только с Генриеттой. Она охотно выслушивала меня, сочувственно кивала и отвечала цитатой из фильма «Золушка»: «Жаль, королевство маловато, – разгуляться мне негде!»
Зато сама Генриетта, получив доступ к «высшим эшелонам власти», то есть в Верховную Раду, уже разгулялась вовсю! Весь депутатский корпус был к её услугам, был у её ног! Сражённые наповал неземной Женькиной красотой, депутаты наперебой предлагали ей любовь, дружбу, покровительство, а порой даже руку и сердце. Ну, от таких дорогих подарков Женя благоразумно отказывалась, и убитые горем нардепы несли своей богине дары попроще – ну, шубку там соболью, кабриолетик последней модели, колье алмазное, – в общем, обходились малой кровью.
В парламенте нашем закулисная жизнь забурлила необычайно: павшие к Женькиным ногам соревновались в щедрости и изобретательности, а те, кто перед чарами устоял, подбадривали марафонцев и делали ставки. Тотализатор работал вовсю!
Красавица моя из элитной проститутки превратилась в симбиоз гетеры и гейши. Она уже не зарабатывала себе на жизнь, а просто жила жизнью шикарной женщины. Новые поклонники были уверены, что деньги у неё были всегда, и в большом количестве, а потому с мизерными дарами не совались.
Если Женя собиралась на премьеру в театр, она беспокоилась вовсе не о билетах, а о наряде. Выбрав платье, она спутника выбирала именно к платью: чтобы гармонировал. И сообщала ему, что идёт с ним в театр. Обезумевший от счастья избранник из-под земли доставал лучшие места и весь театральный вечер чувствовал себя королём. Ещё бы, сама Генриетта удостоила его такой чести – позволила сидеть с ней рядом, и весь театр это видит! А если присутствует телевидение, так и вся страна может это наблюдать. А электорат его в рабочих посёлках и глухих хуторках у экранов просто обмирает от восторга: наш-то, наш – сокол, орёл! Какую кралю отхватил! Выберем его снова, непременно выберем!
А если королеве Генриетте приспичило, допустим, в круиз, она просто давала об этом знать. И тут же начинались тараканьи бега! Лайнер, правда, никто для неё не закупал – жлобьё, что говорить! – но как-то пришлось рассыпать уже готовый круиз и пустить по этому же маршруту такой же круиз, но уже от другой фирмы. А почему? Да просто потому, что депутату не удалось купить каюту класса «супер-люкс». Её успел купить другой депутат. Тоже, кстати, для Женьки. Но второй поклонник оказался круче, старый круиз отменил, новый назначил, и первым схватил вожделенную каюту.
Мы с Женькой так веселились, наблюдая за этой мышиной вознёй в подполе! Или подполье? Женька, кстати, ничего не потеряла. Она поплыла по тому же маршруту, на том же теплоходе и даже в той же каюте! Ну, спутник другой, – подумаешь, большое дело!
Зато спутник этот шустрый полгода потом королём ходил. До следующего Жениного отдыха. И все эти полгода мужики его очень уважали.
Я предложила подружке поставить это дело на коммерческие рельсы. Торговать своим имиджем – или сдавать его напрокат – ради имиджа чужого. Хочет, допустим, мелкий человечишка стать заметной фигурой – нет проблем! Женя разок-другой появится с ним на публике – уже его заметят! А отдыхать с ним съездит – всё, карьера сделана, бывшее пустое место превращается в уважаемого человека.
Но Женя к моей идее отнеслась прохладно:
– Это понизит мой статус.
– Это какой же у тебя такой особый статус?
– Статус недостижимой мечты, недоступной богини…
– Так уж и недоступной, – фыркнула я.
– А то! Сейчас я могу позволить поклоннику сделать мне что-то приятное, особенно в материальном смысле. И мне прибыль, и человечку радость. А ты хочешь его этой радости лишить?
– Так другая радость его ждёт: всенародное уважение.
– Не факт. Если станет известен прейскурант на мои услуги такого рода, то сами услуги уже не понадобятся. Если я назначу, скажем, за выход в свет со мной под ручку цену в штуку баксов, а за уик-энд под прицелами телекамер – штучек пять-десять, то никто на это уже не поведётся.
– А кто узнает?
– Все узнают. Сразу же. Слушай, Нинок, я что-то запуталась. Кто из нас умная, а кто – красивая, а?
Умыла. Не придерёшься. И в самом деле, что это я болтаю? Хочу низвести общепризнанную богиню снова до уровня проститутки с твёрдыми расценками? Фи, Нина, стыдись!
А насчёт того, кто умный, а кто красивый… Я действительно серьёзно взялась за свою внешность, радикально её изменив.
Для начала я свои волосы мышиного цвета перекрасила в медно-золотой и сделала стильную стрижку «мальчик-паж». Причёска эта украсила меня необычайно. К причёске я подобрала гардероб, к гардеробу – обувь, к обуви – походку, к походке – манеры и даже взгляд. Так и цеплялось одно за другое, пока из моего серенького кокона вылетела – ну, не бабочка-красавица, подобная Генриетте (таких, как она, и на свете-то не бывает, разве только в особо шикарных мультиках и компьютерных играх), но вполне симпатичный мотылёк из меня всё-таки получился.
Так неужели права народная мудрость, поучающая, что чем больше красоты, тем меньше ума? Даже Генриетта меня перемудрила, надо же… Да, но её-то красота на убыль не пошла! Значит, нет прямой связи?
От жизни я получала удовольствие по полной программе: косметические салоны, шейпинг, маникюр-педикюр, для поднятия настроения – поход по бутикам меховым, ювелирным и прочим. И чего я раньше себе отказывала в таких простых и доступных удовольствиях?
Конечно, раньше я не могла легализовать деньги, потому вела серый и скучный образ жизни, пребывая в полной уверенности, что все эти дамские радости – удел моей невестки Стеллы, подруги Генриетты и прочих красавиц. Но дело даже не в легализации денег. Раньше я просто не знала, какой это кайф – лёгкие, волшебные руки косметички, персональный бассейн с почти стерильной водой, кружевное бельё, невесомая шубка из нежной мышки шиншиллы…
Действительно, жить – хорошо, а хорошо жить – ещё лучше. Кто бы спорил…
Артур с удовольствием потакал всем моим дамским капризам, но как только я заводила речь о его политическом будущем – замыкался и ощетинивался.
– Почему, Артурчик?
– Не время ещё.
– А когда будет время?
– Не знаю пока. Отстань. Возьми лучше денег, сходи в магазин, купи себе шубу.
– У меня уже есть две!
– Подумаешь, две! У меня вот четыре помощника, у каждого из них – по жене и любовнице, и у каждой из этих дам – по четыре шубы. А у тебя – только две. Мне даже как-то неловко перед подчинёнными.
– А передо мной?
– Что – перед тобой?
– Передо мной ловко ваньку валять?
– В смысле?… – убежал он глазами куда-то в окно.
– Артур! Сейчас, как говорят лётчики, – время принятия решения. Либо мы взлетаем, либо тормозим. Мы живём с тобой уже два года. Изучили друг друга досконально. Я знаю твой потенциал. И знаю твои амбиции.
– Да ну? – развеселился он. – А я вот не в курсе. Просвети меня, пожалуйста, насчёт моих амбиций, потенциала и прочего.
Я скорбно покачала головой. Трусит. Отчаянно трусит. Неужели я так в нём ошиблась? Или дело в другом? Может, я чего-то не знаю?
– Артур, солнце моё, в чём дело? Ты раздумал покорять мир?
– Не раздумал. Но пока и не надумал.
– «Пока»! – взорвалась я. – У тебя что, в запасе ещё две жизни?
– Ниночка, ну пожалуйста, возьми деньги, Генриетту, пройдись по магазинам – глядишь, сердце и успокоится, – взмолился он.
– Чьё? Твоё? Моё-то не успокоится. Упускаем время, упускаем возможности – одну за другой.
– Слушай, хватит! – разозлился он. – Хватит переставлять мне ноги. Я пока что не инвалид. И свою карьеру сделаю сам.
– Ой ли…
– Не понимаю твоей иронии. И что это именно сегодня тебе приспичило заняться моей карьерой?
– Радость моя, опомнись! Ты уже который год буксуешь на месте. Нет движения вперёд, нет прогресса, понимаешь? А отсутствие прогресса – уже регресс.
– Так уж и регресс… – пробурчал он, шаря глазами по полу.
– Тебя же не будут избирать десять сроков подряд. Придётся уступать место у кормушки следующим претендентам. И что тогда? Министром не станешь, премьером – тем более, из депутатов вылетишь, о президентстве тогда и мечтать нечего!
– А я, может, и не мечтаю…
– Что-о?!.
Такого прямого удара в солнечное сплетение я не ожидала. От неожиданности даже дышать разучилась.
– Это как же ты не мечтаешь о политической карьере? А о чём же ты мечтаешь? Пчёл разводить? Помидоры на даче поливать? В гроб живым улечься? То-то соперников порадуешь!
– Да бог с ними, с соперниками этими, Нин! Давай мириться. Что, денег у нас мало, что ли?
Так. Он отказывается от борьбы за власть. Вот так номер! Жил, жил – и помер. Тогда что здесь делаю я?
Я встала из своего любимого кресла-облачка, прошлась по комнате, выглянула в окно, полюбовалась бесформенными лужами. Потом подошла к Артуру и встала перед ним – неумолимая, как судьба.
– Артур! Ты, конечно, уже большой мальчик и сам знаешь, что тебе надо, а что – не очень. Я просто хочу тебе напомнить, что путь к вершинам – это дорога в одну сторону. Назад дороги нет. И на месте стоять тоже нет никакой возможности. Другие затопчут. Те, кто уже сейчас тебе на пятки наступает. Они-то прут в гору будь здоров! С неугасимой надеждой, нерушимой верой первых христиан и с пробивной силой бульдозера. И уж будь уверен, эти шагающие экскаваторы с особенным удовольствием прошагают по твоему трупу. Политическому или физическому – не суть важно. И денег нам надолго не хватит, потому что деньги у тебя просто отберут. Сам знаешь. И новых не дадут заработать, поскольку бизнес отберут тоже. И последнее: я просто вынуждена буду сказать тебе сакраментальную фразу: «Прощай, наша встреча была ошибкой». Я жила с тобой два года, и всё это время я готовила трамплин, с которого бы ты улетел выше всех и дальше всех. Я думала, именно это нас и спаяло. А теперь, когда всё готово, когда осталось просто сделать шаг и сказать: «Поехали!» – именно теперь ты позорно отползаешь в кусты. Я зову тебя на вершину Олимпа, потому что именно там нам обоим место, а ты тянешь меня вниз, в болото, и говоришь, что болото лучше, потому что там тепло и мокро. Так вот, по мне уж лучше простудиться на ветру Олимпа, чем раскиснуть в болотной тине!
Произнеся эту прочувствованную речь, я круто развернулась и пошла к двери, печатая шаг.
Однако у выхода остановилась и произнесла вполголоса:
– Надеюсь, в следующий раз я сделаю правильный выбор и уже не ошибусь так, как ошиблась с тобой.
Я ушла в зимний сад. По дороге заглянула на кухню и попросила Люсю, нашу повариху, принести мне туда чашечку зелёного чая.
Люся принесла мне целый поднос угощений: и песочное печеньице, и крошечные пирожные безе (в этом деле ей нет равных!), и шоколадки разных сортов – от снежно-белой до ярко-чёрной. И насчёт чая тоже не поскупилась: я просила чашечку, а она принесла внушительный чайничек. Ай да умница! Мне надо снять напряжение, расслабиться, вот я и расслаблюсь! Говорят, шоколад способствует выработке эндорфинов – гормонов счастья. Но у меня эти эндорфины вырабатываются от одного вида Люсиных безе. А она, Люся, всё надеется раскормить меня до нормальных человеческих размеров. Но это тот самый безнадёжный случай, когда говорят: не в коня корм. В еде я себя не ограничиваю, а в размерах не увеличиваюсь.
Поэтому я с аппетитом поела и пирожных, и печенья, и орехово-изюмных шоколадок, запила это чаем из своей любимой антикварной чашечки средневекового японского фарфора. И жизнь опять засияла радужными красками.
А пока я пила чай и любовалась резными лопухастыми листьями моей любимицы монстеры, Артур имел возможность спокойно всё обдумать. Я надеялась, что он примет правильное решение. Но особого волнения не испытывала, поскольку решение я подсказала ему только одно. Так что выбора у него всё равно не было. Или я ухожу и раскручиваю кого-то другого (а кого, Господи?), или он перестаёт хандрить и идёт со мной рука об руку к нашему общему светлому будущему. Такой вот выбор.
И Артур меня не подвёл. Он пришёл в зимний сад, взял с подноса шоколадку и долго стоял у окна, созерцая дождь и лужи в свете фонарей, по периметру освещающих наш пряничный домик.
Потом сказал:
– Обожаю эту комнату. Особенно в плохую погоду. Уютный тропический уголок посреди вселенской слякоти.
– Что ты решил? – тихо спросила я.
