Красный

Странно воспринимать оргазм с двух абсолютно разных граней. Он рождается в любви и тогда напоминает, скорее, теплый душ, который вы принимаете утром. Вода чувств и эмоций разливается от низа живота к вашей голове и происходит взрыв, способный породить новую вселенную. Но есть и оргазм, существующий как плод страсти. Ты становишься соучастником процесса ковки воздуха, вы вдвоем силами собственного трения нагреваете не только друг друга, но и все окружающее пространство, позволяя эмоциям заполонить комнату. Пальцы в волосы, руки на бедра, крики, мимика – это все становится непосредственными участниками убийственного огня. И лишь в одно мгновение ты способен почувствовать жесточайшее напряжение в самом низу живота, разрывающее твои мышцы на мельчайшие волокна. Но ты не чувствуешь боли, а прямо противоположное чувство, которое криком рвет тебя, словно личинка инопланетянина.

Что ж, рождение начинается с самого прекрасного, это очевидно. Но так ли это прекрасно в течение всей жизни? Пожалуй, мои соседи лучше других знали этот ответ на вопрос.

Знаете, мне начинает казаться, что молчание девушки за левой стеной моей студии связано отнюдь не с тем, что она отдыхает. Это больше похоже на злостное молчание в тот момент, когда кто-то вставил тебе крупнокалиберный пистолет прям промеж челюстей и вот-вот готов нажать на курок. Иногда она мычит, чаще – стонет и бьет по стене конечностями, еще гораздо чаще – кричит аки свинья на скотобойне.

Неожиданность всегда подрывает происходящее в твоем разуме. Кончина близкого человека, выигрыш в лотерее, звонок налоговой службы в дверь квартиры – мы готовы к каждой из этих неожиданностей внутри себя, мы думаем об этом, пока оно не происходит. В итоге вы просто остаетесь наедине с недоумением и с немым вопросом «Какого х..я?». Это нормально. В этот же ступор меня ввел неожиданный звонок в дверь. Ты в этот момент сидела на кровати и смотрела пристально на меня и мою кисть, замершую в очередном мазке у поверхности холста.

Я недовольно высматривал дверь, за которой кто-то непременно стоял и настойчиво вызванивал меня. Настолько пристально смотрел, что, казалось бы, вот-вот и во мне откроется способность видеть сквозь стены. Этого не произошло. А значит придется делать все по старинке.

– Здоров, сосед.

Черт, я только сейчас поймал себя на мысли о том, что звуков за левой стеной уже как с полчаса не слышно. Оно и понятно, ведь их виновница стояла прямо передо мной. И меня поражало то, что она не дрожит от прохлады подъезда, имея на себе лишь длинную футболу, едва прикрывающую низ синих трусиков.

На глазах тонкий изящный макияж, губы накрашены ярко-красной помадой, волосы неровными белокурыми локонами спадают по лицу и подаются каждому мимическому движению, должен признать, красивой мордашки их владелицы.

В ее глазах читалось постоянное желание, оно было видно и по постоянно небрежно прикусываемой губе. Так вот ты какая, соседка слева. Прошло буквально с десяток секунд, прежде чем я снова выпал из прострации в реальный мир и услышал слова гостьи:

– … пройти?

Она недоуменно морщась посмотрела на мою грудь и провела взглядом по шее и до самых зрачков глаз. Холодок пробежал по коже, а на заднице мураши устроили третью мировую.

– Пройти-то можно? Тут не сильно-то тепло.

Я немного подвинулся в сторону и дал девушке пройти по прохладной плитке коридора. Босая. Интересно, а на улицу она тоже без обуви выходит?

– Я хотела попросить тебя о кое-чем, сосед.

Она ловко умостилась на краю моей кровати, черт знает откуда достала сигарету и зажигалку. Знакомую зажигалку, чуть ослепившую меня золотым бликом от поверхности. Девушка не менее изящно, чем ее походка, положила фильтр между своих губ, словно нарочно пробежавшись по нему кончиком языка, и дернула колесо Зиппо. Пламя породило дым в моей студии.

– Мы с тобой не знакомы. Были… Скажи, у тебя есть выпить?

Как очень кстати у меня в закромах завалялось двухдневное пиво. Я его не трогал, стараясь не расстраивать рабочий лад. Что ж, по всей видимости, его время пришло.

Сделав глоток, она подкатила глаза и, не открывая их, затянулась сигаретой. В процессе курения ей позавидовали бы Фаина Раневская и Коко Шанель вместе взятые.

– Спасибо. Скажи, как часто ты трахаешься? – ее взгляд упал на мой торс. – Нечасто, видимо. Ты затворник. Я видела тебя лишь однажды, когда ты выносил мусор, но не более. У тебя есть любовница? Может, проститутки?

Уймись, я бы никогда не стал платить за секс даже если бы от меня и проститутки зависело б дальнейшее существование человечества. Или стал бы?..

– Да ладно, забей, – вымолвила она, выдавив сигаретный дым из легких. – Я просто хотела проверить тебя. Помню, в соседней квартире, там, в конце площадки, нашли труп. Он лежал на кровати, кожа касалась костей, а запах… я помню, как две недели просыпалась от этой вони. Помимо трупа в той квартире нашли еще кучу пакетов с дешевой лапшой, банки от газировки, кучу туалетной бумаги. Бедняга и не собирался выходить из дома. Мусор, видимо, выбрасывал в окно. Я почему и пришла к тебе… Еще две недели терпеть смрад я бы не смогла.

Последние слова были выдавлены будоражащим шепотом, и я лишь услышал усмешку, потому что мадам Гостья договаривала, прильнув своими губами к моему уху. Отодвинулась и облокотилась на кровать, невольно приподнимая свою майку и оголяя низ живота и треугольник синих трусиков, вершиной ныряющих куда-то вглубь.

– Не бойся меня, – сказала она, засмеявшись. Я тут же вспомнил этот же смех, ранее мной слышанный лишь за стеной. – Меня мужчины никогда не боятся. Ты любишь секс?

Странный вопрос, я бы сказал, провокационный.

– Я тоже его люблю. Мне кажется, что змей изнасиловал Еву, – она снова перешла на шепот. – И ей настолько понравилось, что она решила это показать Адаму. Вот тебе и запретный плод.

По ее лицу то дело и гуляла улыбка, глаза смотрели твердо и уверенно в одну точку, сверлили меня.

– Вы, мужчины, с самого начала времен падкие на секс. Знаешь, почему люди в самом начале жили так долго? Потому что они занимались им день и ночь…

Она выпрямилась и в этом ракурсе я смог по достоинству оценить ее пышную округлую грудь.

– Смотри на меня, – прошептала девушка и ее взгляд приобрел блеск. – Смотри, сколько хочешь. Вы целыми тысячелетиями смотрите на меня и хотите. Я знаю это, потому что вы даже не пытаетесь скрыть, ваш организм…выдает вас.

Звонкий смех вновь раздался в студии, и ее рука с потухшей сигаретой скользнула по моему бедру.

Что делает человека по-настоящему уязвимым? Его прихоти. Внезапно загорающийся голод и угрожающий холод толкали нации на войны, эти вечные споры о воображаемых покровителях селились дымом в извилинах и отравляли разумы фанатиков. Все потому, что так хотели правители. И сами люди. Толпа кричит и воет, если не получает того, что хочет. А хочется всего и сразу. Нам целые поколения всего было мало, мы ели, сражались, убивали и рождали только потому, что в этом заключался смысл нашего существования. Мы хотим делать то, о чем нас просят наши прихоти. И за всем этим твердолобым следованием навстречу своим целям и мечтам мы упускаем из виду самое прекрасное, а в большинстве даже губим его.

Похоть, неожиданная пришедшая в нашу жизнь, кружит голову.

Представьте, что есть частица, поражающие ученые умы всей планеты своей нестабильностью. Попадая в воду, она мгновенно весь объем превращает в холодный твердый лед. Плевать на границы, на грязь, и все, что оказалось в этой воде, обречено быть заковано в нерушимую ледяную твердь. Страшно подумать о том, что было бы с мировым океаном, попади эта частица в него. Название у этого вещества есть – Лед-девять. Спасибо Воннегуту за его «изобретение». И вот, что есть настоящая похоть. Едва попробовав ее на вкус, вы проникаетесь ей, она поражает каждую клетку вашего тела, парализует ее, а затем взрывает. Секс и любовь убивают, это ни для кого не секрет. Черт, как и все в этом мире нас убивает.

Она смотрела в потолок, даже не пытаясь прикрыть обнаженную грудь. Честно сказать, я уже и сбился со счету тех сигарет, которые она уже выкурила.

– Я согласна с тобой, похоть может убить. Лишь за счет того, что во имя свершения ради своей любви мы плюем на инстинкт самосохранения, и готовы идти убивать. И погибать, – она повернулась ко мне и провела кончиком ноготка по губам. – Удачные случаи не в счет.

Уходила она так же, как и пришла. Словно не было стонов и криков, оглушающих меня во время нашего соития, не было и ногтей, вцепившихся мне в лопатки, и сильных ног, как канаты обхвативших мою поясницу. Будто этого ничего не было для нее.

– Держи, – промолвила она с улыбкой и кинула в меня свою майку, стоя уже в дверях. – Я думаю, мы с тобой еще долго будем пересекаться, сосед.

Рисуя ногтями на обоях линии, она открыла дверь, и хлопнула ей уже с обратной стороны. Мой бог, теперь нужно поправлять мятую постель.

Круг II

Ты то, что тебя преследует

Ни для кого не секрет, что человек умеет находить связь той цепочке событий, которая никак не связана напрямую. Если в разном промежутке времени вы найдете живую рыбу в Мертвом море, затем где-то родится красный теленок, а в довесок к этому еще и змея проползет по Стене Плача, то непременно вы будете кричать о приближающемся Апокалипсисе. Вы говорите мне, что мысли материальны, и мечтаете о дорогущих машинах, девушках в бикини в вашем личном джакузи и о восьмизначном счете, хотя плевать, что спите в мороз внутри картонной коробки из-под стиральной машины. Приметы, предсказания, суеверия, религия – все это является плодом излишней наблюдательности человека, покоренного собственной фантазией. Можно вечно рассуждать о природе совпадений, но что вы в них не верите, можете мне даже не говорить. Я думаю, вы сильно удивитесь, если после переезда в Европу на улицах Амстердама увидите своего одноклассника. Совпадение, не так ли? Мы все живем по принципу черепашки из популярного мультфильма.

Немудрено, что мир богат людьми, которые винят всех и вся в сокрытии правды. В первую очередь правительство. Бьюсь об заклад, что в вашем окружении точно найдется человек, который является поклонником теорий заговора. Масоны, люди-рептилии, НЛО – нам всем нравится существование лично созданных белых пятен в истории человечества. А все почему? Потому что человек любит мистику. Все человечество страдает апофенией.

Череда развратных позиций и две выкуренные сигареты сменяются вновь раздавшимся по всей квартире звуком дверного звонка. Это было уже не похоже на удивительное совпадение, а нечто похожее на подозрение. Я открыл дверь, ожидая тонну паленых духов и стоящего передо мной разодетого по классике чудилу, но нет, вместо него стоял чудила другой. Ну, как стоял.

– Пожалуйста, закрой дверь, – ринувшись внутрь квартиры, пропищал мой сосед с нижнего этажа. – И побыстрее!

Сказать, что я был удивлен, значит ничего не сказать.

На нем был надет домашний халат, тапочки он сбросил, едва пробежав по коридору, бегающие повсюду зрачки были расширены и глотали свет без остатка. Паренек сжимал в подмышке неровный сноп исписанных вручную бумаг.

– Никого за мной не было? Нет? Хорошо, очень хорошо.

Я думаю, что мое выражение лица таки каждой морщиной выпрашивало объяснений. Но ему было плевать, гость раскладывал по одному листочку на полу и двигал их, словно подыскивая единую картину общего паззла. О боже, я уже начинаю рассуждать, как он, хотя тот едва вошел. Быстрая речь мешалась с не менее быстрым и прерывистым дыханием, полы халата рассекали воздух из стороны в сторону, этот человек явно поддался панике.

– Они не должны были найти меня в моей квартире, я, надеюсь, ты поймешь меня, они нашли меня по чертову IP адресу, просмотрели записи, почту, черт! Извини, извини за столь неожиданный визит, но в это место они точно не заглянут. Или заглянут?.. Черт, возможно, я подставил нас обоих, но так не должно было произойти. В любом случае, я смогу уйти от них в другом реалии, если вдруг они выстрелят, одна из версий меня выживет, да, да, пистолет даст осечку, я смогу воспользоваться моментом и уйти. Но они не должны узнать о моих исследованиях, о моем деле.

В суматохе паренек крутился, как теннисный шар под сильной струей воздуха, топтался с места на место, и даже не заметил под своими ногами один из тех листов, которые он разложил на полу. Одно мгновение, и лист смялся, поехав в сторону. Гость осекся, и, громко вдохнув воздух, упал на колено. И замер. Казалось, что до его параноидального разума дошло что-то.

– Скажи, ты когда-нибудь думал о том, что все, что с тобой происходит – чей-то замысел?

Хочу сказать, что я довольно скептически относился к явлению религии. Не то, чтобы «не щупал, значит не верю», а в силу своего мышления. Религия нужна умирающим, чтобы они искренне верили, что их что-то ждет за гранью жизни.

– А я верю, – быстрое дыхание сменилось глубоким, речь замедлилась, и до этого момента носящийся по тесной студии паренек сел на пол, подперев спиной на кровать. – В любом случае нас кто-то же должен ждать там.

Избавь меня от фанатичных умозаключений.

– Я боюсь, что все мои теории – правда. Да, я знаю, как я выгляжу в глазах других людей. Они небось думают: «О, это тот паренек, которому впору бы носить шапочку из фольги!», хах.

Ох.

– Не помогает шапочка из фольги, – с уверенностью в голосе пролепетал гость. – Я пробовал. И пробовал провести ряд экспериментов по наблюдениям внеземной жизни. Знаешь, я кажется что-то увидел. В поясе Ориона. Вокруг одной из звезд там образовался непонятный эллипс. Знаешь, что я еще заметил? С течением наших земных суток этот эллипс вращается вокруг звезды, но радиусов не меняет. Словно орбита электрода. Мне кажется, это новая планета. А что до эллипса… Скорее всего, это путь вращения спутника планеты. М-да. Наверное, мы скоро все умрем. Я сделал зарисовки, посмотри.

Возможно, корень проблемы гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Все знания, которыми мы обладаем, это далеко не наследственное. Все, что мы знаем, нами приобретено, это ни для кого не секрет. Что будет с вами в случае, когда связь с внешним миром крайне ограничена и все, что есть на ваших полках – книги о лженауках? Книжные черви меня поймут. Впитывать, как губка, не перебирая и не зная о такой вещи, как объективное мышление, вы значительно сужаете свой мозг. От этого и получается маленький Билли Миллиган в вашей голове. В науке есть определение такому явлению – диссоциативное расстройство личности.

Все зарисовки и суждения, которые хранились и накапливались в голове моего гостя, являлись пережитком одиночества. Я знал, что они не найдет свою нишу в этой жизни. Он задавлен ложными знаниями, приобретаемыми в течение долгих месяцев. А может и лет. У него не будет жены, которая примет его таким, каков он есть, детей не будет даже случайных – сомневаюсь, что паренек является завсегдатаем спермобанков. Ведь «они собирают семя для ограничения демографии и контроля генофонда». Поднимите руки те, кому не жаль этого параноика?

– Знаешь, я должен тебя поблагодарить. За всем, что люди видят при первом взгляде на меня, скрывается паника. Да, я паникую, и это единственное, в чем я готов признаться самому себе. Наверное, я знатно помешал тебе. Но ты принял меня, впустил. Может, не все люди так плохи?

Человек, однажды убедивший себя в том, что он мизантроп, что нынче модно, будет смотреть на других с раздражением и ненавистью. Его собеседники, в свою очередь, видят это, и в глубине себя беснуются от высокомерности первого. Тот же замечает, насколько люди оскорблены его присутствием. И делает вывод: все люди твари, едва стоит подойти к ним. И еще больше убеждается в том, что он мизантроп. Круг замкнулся. Мы по природе видимо то, что хотим видеть. Скажите, на какие отзывы вы обратите внимание, будучи уже довольны работой продукта? А какие будете замечать менее всего? Вот именно. Плохие отзывы, сколько бы их не было, просто-напросто пройдут мимо вас. Потому что вы уже довольны наличием положительных. Это простая природа вещей.

Та же самая ситуация возникает с моим гостем.

– Они раздражены тем, что я подхожу к ним. Смотрят обвиняющим взглядом, плюются однозначными фразами, закрыты. Какой у меня выбор? Если люди не хотят впускать меня в свою жизни, то я так же и поступлю в ответ.

Зато начнешь засорять мозг отвратной жижей под названием «суеверие и консперология».

– Что ж, – паренек выпрямился на худощавых ногах, – я не буду тебе мешать.

Я уже смотрел вслед трепещущимся от шагов полам халата, когда мой сосед двинулся к выходу. Он не взял листов с пола, не собрал их в кучу и не впихнул себе бумажный сноп под локоть. Вот так молча и ушел, не сказав более ни слова. Оно и к лучшему.

Когда понимаешь, что человеческая природа не представляет из себя идеально отработанный механизм рассуждений и объективизма, то невольно становится по себе. Столетия назад было нормальным ткнуть пальцем в соседку, которая отказала тебе в любовных утехах, и обвинить ее в ведьмачестве. Людей казнили пачками из-за ложных свидетельств, достаточно изучить историю Салема. Знаете, что я думаю по этому поводу? Вы скажете: «Ой, да всем пофиг». А я скажу, что этот паренек вас первых бы отдал на сожжение.

Круг III

Ты то, во что ты веришь

Большой взрыв поделил время на до и после. Единственное, нам неизвестно, что было до него. Зато, нам известно, что было до нашего «большого взрыва». Пещерного человека не заботили вопросы жилищно-коммунальных услуг, его не волновало, чье имя было у него на одежде, главное – дубинка в руке да женщина у костра. Мы обходились инстинктами, и это было нормально. Но проходили века и все ж нам стало мало того, что мы могли сами себе добывать. Представь, что ты всю жизнь питаешься только мясом? А ведь охота хоть раз его приправить да закусить душистым хлебом. Но этого у тебя нет. Есть у других. Убить? К счастью, уже в то время у людей вопрос гуманности и человечности стоял далеко не на последнем месте. Тогда нашим предком пришлось пойти на ухищрение, которое полностью поменяло ход истории. Изобрести деньги.

Вы скажете, что рождение Иисуса повлияло на хронологию. Нет. С чего началась смерть этого человека? Он был продан. Информация о нем была продана за деньги. Думаете, война нужна ради господства над всеми? Я надеюсь, что вы слышите мой смех. Все войны ведутся ради ресурсов, человеческих или природных. А что такое ресурсы? Это деньги.

Человек благодаря своей лени поставил себя на вершину пищевой цепочки, забывая о том, что есть хищники и покрупнее. Но и в сообществе людей появилась вертикаль. Во многих странах твоя должность отождествляется с этажом небоскреба, в котором ты работаешь. Чем ты выше, тем больше низших должностей умещается под твоей задницей. Но под ней не только люди, но еще и деньги. Они поднимают эго, окрыляют тебя, а едва запахнет жаренными купюрами, так большинство из нас готово начать пресмыкаться. Большинство – это и огорчает, и радует одновременно. Но не об этом сейчас.

Деньги являются последствием. С незапамятных времен очень популярной версией является идея существования параллельных реальностей. На секунду представьте, сколько реальностей появилось с вашим рождением. В одной из них от вас отказались, в другой – вы стали ученым или композитором, в третьей – маньяком или наркобароном. Рассмотрим две последние. Лишь итоги. Вы богаты, но деньги свои получили противоположными да охреневания способами: в первом случае вы занимались любимым делом, скажем, музыкой, а в другом – ваши деньги испачканы в крови и мольбах пощадить семью, но все ж это тоже деньги. Вы успешны в обоих случаях. Вы шли к цели разными способами, но все ж заняли свою нишу этого мира. И что теперь, скажете вы?

Я упоминал ранее человека, который занял свою нишу. Мой сосед справа, да. У меня в мыслях не было копаться в его прошлом, видно было лишь одно – ему нравилось на занятом месте. Кажется, что нравилось даже мостить свою бриллиантовую пятую точку на моей твердой деревянной табуретке.

– Ну, как жизнь, сосед?

Видимо, прокуренный воздух квартиры довольно неприятно щекотал ему ноздри, от чего и пришло решение клин выбить клином – паренек достал сигарету и закурил.

– Не спрашивай, у меня все отлично. Понемногу отдаемся работе, пожинаем плоды, прямо пропорциональные нашей отдаче, и все тут. Ты, как я посмотрю, творческий человек, да?

Он довольно уверенно и с наигранным интересом окинул все наброски, прикрепленные к моей стене.

– У меня был знакомый художник. Безумно красиво рисовал пейзажи, натюрморты, все такое, понимаешь? Но никак не могу научиться рисовать людей. Кто на что горазд, я понимаю, но, возможно, по этой причине в его картинах не было жизни? Он трудился дни и ночи напролет, и все же не мог выбить должного результата со своих рук. Где он сейчас? Ловит вдохновение где-то в Японии, вроде так. Скажи, а как давно ты этим занимаешься?

Нет нужды вам повторять это снова. Вы прекрасно знаете мою историю.

– Тебя это кормит?

Мне часто приходится слышать этот вопрос. Оно и понятно, почему.

– Ты молодец, если по полной отдаешься своему любимому делу, этого очень не хватает человечеству. Придет время, когда твое хобби начнет приносить доход. Почему в нашем мире так много мастеров маникюра, видеоблогеров, актеров? Все пытаются заниматься тем, что им по вкусу. Это то же самое, что и пахать на заводе, но с той лишь разницей, что ты отдаешь все свои силы творчеству. Я поддерживаю такие начинания. Знаешь, мне кажется, что лучше отказаться от работы, которая стабильно задалбывает тебя изо дня в день и заставляет на протяжении двух десятков лет терпеть начальство. Ведь, занимаясь тем, чем мы хотим заниматься, мы сами себя распределяем, это не делают за нас. И мир принимает свою цепочку. Ведь уже сейчас интернет может выдавать страницы согласно твоим запросам. Кто-то скажет – это контроль и показатель того, что за нами следят. Я же скажу, что вы сами выбираете, что вам употреблять в пищу. Хотите, будьте доморощенными детективами, коли нет – становитесь творческими работягами, если и это не подходит, то просто лежите и ничего не делайте. Жизнь последний тип людей тоже принимает, ведь в таком случае они никому не мешают своим существованием. Естественный отбор, помнишь? Смерть быстрее находит тех, кто слаб и болен. Если вы ничего не делаете, то вы в хвосте стае. А значит будете съедены голодными хищниками.

Меня прекратило смущать то, что мой очередной гость сидел на моей кухне в дорогущем костюме, потирал плитку носом до зеркального блеска натертого туфля, и неторопливо курил дорогие сигареты. Даже дышалось от дыма этих сигарет иначе, чем от простого воздуха, отравленного никотином.

– Главное, что? Верить. Мысли материальны, сосед. Если ты веришь в лучшее, то лучшее и настанет. Но еще и нельзя забывать о худших исходах. Знай место, куда придется падать, и подстели там солому. Этому учил меня отец. И вот, что получилось.

Его улыбка была настолько отработана в своей искренности, что ты начинал верить ей. Мой сосед не стеснялся показывать ровный ряд идеально белых зубов, и потому постоянно выдавливал из себя улыбку. Может, это просто паралич такой?

– Я вижу, что ты веришь, да. Вероятно, ты веришь в то, что твои картины займут место где-нибудь возле Моны Лизы, да?

Его громкий смех раздался по моей квартире. Заразительный такой, вызывающий ответный смех. Лишь это и вызвало у меня улыбку.

Пищевая цепочка не идеальна. И я говорю о той части, в которой находимся мы. Нас съедают черви, убивают миллионами болезни, съедают другие хищники. Если у вас в руках ружье, а на поясе тяжелит десяток-другой патронов, то вы будете чувствовать себя царем животного мира. Но попади вы в равные условия с иными млекопитающими, имея при себе ногти да зубы, то вы обречены. Значит ли, что по природе своего происхождения человек является совершенным хищником? Лень – вот, что заставило человека так думать. Лень и то, что было изобретено благодаря ей.

Я не отводил взгляд от уже вот третьего гостя за сегодня и пытался вспомнить, с чего же это началось. С тебя, прильнувшей ко мне всей своей трепещущей красотой? Быть может, с тех унижений, которым я поддавался в школе? Или со стонов соседки? С паранойи? Я не знал ответа на этот вопрос. Когда мы видим события своего сна, то мы зачастую не помним его начала. Есть место, время, и события. Сейчас я попал в такую же ситуацию. Образы соседей становились смазанными и уже ничего для меня не значили. Я задал себе вопрос, а все ли это происходит на самом деле? Ближайший ориентир заключался для меня в стонах соседки за левой стеной моей студии.

В момент этого умозаключения новый гость посмотрел на меня, поднес сигарету ко рту, и через пару секунд выпустил плотный дым между губ. И задал сквозь молчание последний вопрос:

– О какой ты соседке?