скачать книгу бесплатно
– Не терзайте студиози, Селина Ивановна, – вступился за дипломника Герман. – Что они ковали, мы не знаем, но, в принципе, Коля прав, почему бы и не меч? Курыкане по одной из версий ушли в будущую Якутию и стали пра-пра-прародоначальниками современных якутов, среди которых кузнечное дело достигло вершин искусства. Но, но, но! Товарищи, было бы странным, если бы такие умелые кузнецы не передали своё мастерство по наследству. Не гнуть же столетиями исключительно подковы. Совсем недавно в Якутии был найден меч, сработанный курумчинскими кузнецами.
– Волшебный? – мечтательно протянула Селина.
– Однозначно.
– Я серьёзно! Михаил!
– Да уж куда серьёзнее. Такие изделия сами по себе были маленьким чудом. Кусок бесформенной крицы[13 - Кри?ца – рыхлый ком размягчённого губчатого железа в смеси со шлаком и частицами несгоревшего угля, образующийся при плавке железной руды в условиях низких относительно доменной плавки температур. Название произошло от древнерусского «кръч» – кузнец. Также крицу называют сыродутным железом.] превратить в сверкающую, совершенную по форме вещь, которая помогала мужчине стать воином и героем. Кстати, о мечах, саблях, клинках, кинжалах и прочем холодном оружии в Сибири множество сказок. О чём это говорит?
– Не трудно догадаться, Михаил.
– Итак, версия Вигдора Борисовича. Проверим тебя на историка.
– Сказка – ложь, да в ней намёк…
– Попытка засчитана с первого раза.
– Действительно, тут и выдумка, и фантазия, в которых всё-таки запечатлено то, что, возможно, в каком-то виде было в реальности, то, что человек хотел, чтобы было!
– Принимается и это.
– Сказка – это отражение внешних событий во внутреннем восприятии создателя.
– Всё, пять баллов! Бинго. Может быть, как и в легендах, преданиях, мифах, события реально не происходили, но в какой-то степени что-то могло трансформироваться, преломиться и появиться на свет через сказителя.
– Пойду и утоплюсь, – Селина явно заскучала. – Ну вот так, без предупреждения перейти на серьёзные темы! Лучше бы и правда сказку рассказали. А то забубнили что-то научно-непонятное общественности. А, Михаил, слабо сказку?
– Могу, конечно, но в вольном изложении, сокращая некоторые монологи и описания. Нам ведь важен в конкретном случае меч. Он будет. А сказка, между прочим, называется «Сабля-невидимка». Это русская сказка, и родилась она в Сибири. Добавлю, что фольклористы относят её к разряду героических.
Тут же раздался нестройный хор голосов:
– Даёшь фиклёр!
– Даёшь!
– Народное творчество в массы!
– Какие ещё будут предложения и лозунги? – спросил Михаил, обводя взглядом присутствующих.
– Начать!
– Хорошо.
…Как водится, жил да был царь-государь. И была у него дочь-красавица, безобразница, да к тому же хитрющая бестия. В один распрекрасный день она пропала. Была – и нету. Что делать? Не знает государь, он с таким сложным делом никогда раньше не сталкивался. И тут повстречался ему солдатик. Царь-государь к служилому, так, мол, и так, помоги.
Служилый руками разводит, где ж её искать? А царь-государь ему в ответ: «Есть такое место, остров на реке, что ли. Точно не скажу, какой, только знаю, что на острове она!»
Стало быть, дело солдатское – исполнять приказы начальства. Снарядил он спасательную экспедицию – корабль, набрал команду и отправился искать тот остров. Нашёл один. На нём повстречал великана. И повадился тот громила на обеды к спасателям. Те бунтуют – зачем им такой великан, он всё съест и никому ничего не оставит.
Но Иван-солдат великана уважил и за стол позвал. А тот, в свою очередь, Ивана пригласил к себе.
Великан, конечно, задумал хитрость, но служилый его переиграл – упоил, тот и уснул мертвецким сном. В великаньем жилье нашёл наш солдатик саблю и тем оружием великана порешил. И там же, в доме, обнаружилась царская дочь. Повёл Иван её на корабль. А когда уже надо было отплывать, вспомнила девушка-царица, что вещицу одну забыла, и послала служилого ту вещицу принести. Пока солдат ходил – корабль с девицей уплыл.
Вздохнул Иван-солдат горестно и пошёл восвояси пешком. Шёл-шёл и встретил на острове ещё одного великана. Как уж там случилось, неведомо, но со вторым великаном солдатик поладил. И великан не стал забирать у него саблю и коня. А конь не простой.
– У тебя эта лошадь что лодка, – сказал великан. – Никого тебе больше не надо. Лошадка по прямой и пойдёт, ей хоть вода, хоть суша – всё одно! Только назад тебе незачем смотреть. Ты, главное, не бойся, не волнуйся. Вот так вот.
– А что с саблей делать?
– А что с ней делать? Пойдёшь, на пути горы, сплошные скалы, дороги и нет. Ты их близко-то не подпускай до себя… Махнёшь сабелькой раза два, от силы три, и всё – дорога будет! Прорубишь, значит, себе путь. А где какие люди воюют между собой или где перестрелка между ними идёт, ещё что-нибудь – саблю вытащи. Махни ей – ничего не останется, всё кончится. Вот так вот… – Михаил замолчал.
И все молчали. Кажется, даже дизелёк «Нибелунга» стал работать тише. Всем было интересно, что же случится дальше.
– Так и будем молчать?! – не выдержала Селина. – Сабельке-то работа нашлась?
– Покурить бы, люди, – с виноватой улыбкой предложил рассказчик.
– Вон чё надумал, – возмутилась Селина, которой не терпелось дослушать историю до конца.
Михаил вздохнул.
– А дальше было так. Кораблик служилый догнал на волшебной лошадке великана, но царёва дочка оказалась ещё той штучкой. Вместо того чтобы быстрее к папеньке-царю возвращаться, написала письмецо другому королю, чтобы он прибыл с войском. Но Иван не испугался, сабельку как поднимет, как махнёт ей раз-другой, и всё – ни короля, ни его войска!
Не обманул великан – волшебная сабелька оказалась.
Видя такое дело, царевна непутёвая сабельку эту хитростью разной взяла да и подменила. Ну и завертелось дальше всё по-сказочному. Что случилось бы – неизвестно, если бы не великан. Он помог служилому сабельку вернуть назад. Царская дочка осталась ни с чем, солдатик разбогател. И, как говорится, в огороде стоял колодец, а в колодце рыба елец – и моей сказке конец.
В кубрике опять повисла тишина.
– Всё, товарищи слушатели. Концерт окончен. Я ж вам не ради фольклора декламирование затеял, а ради того, чтобы навести всех присутствующих на мысль про волшебство, которое несёт с собой простенькая на вид сабелька.
– Это что же получается – меч, сабля, клинок наделялись волшебными свойствами?
– Селина, я ваш навек. А если разрешите мне устроить перекур, то я ваш на два века. Но, чтоб осадочка не осталось, поясняю – перечисленные вами виды оружия всегда носили оттенок героического, спасительного, справедливого.
Все потянулись за Михаилом на палубу и сбились на безветренной стороне кораблика. «Нибелунг», который хотя бы именем был причастен к оружейной тематике, шёл небыстро под весом людей и экспедиционного бутора. Береговая линия, вдоль которой пролегал фарватер, оказалась безлюдной. Хозяином в этой чернеющей и ползущей вверх по холмам тайге было зверьё. Между гористых холмов шли распадки. Они начинались прямо у кромки воды и неровными промежутками резали эту, казалось необитаемую, часть света. А когда попадались жилые строения, хозяйственные постройки, покосившиеся причальные выступы, люди на палубе оживлялись, махали руками и даже пытались кричать что-то типа «Привет», «Всё хорошо!». Их, конечно, никто не слышал, басовитый движок «Нибелунга» заглушал их голоса, но им всё равно было приятно, что люди в округе всё-таки есть.
– Да, вот, кстати, про волшебство и иные силы. В Сибири у разных народов множество примет и заговоров, в которых использовалось холодное оружие, – продолжил разговор о магических мечах Вигдор. – Счас вспомню что-нибудь, писал ведь статью. Ага, вот, от головной боли.
В голове нет боли, в мозгах нет хвори.
Пойди, хворь, на нож, с ножа пойди на яйцо,
С яйца пойди под крыльцо.
Под крыльцом крот,
На себя мою хворь крот возьмёт.
Слово моё крепко, дело моё лепко.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
А вот заговор, чтобы с обидчиком справиться. В некоторых селениях ставили на огонь кастрюлю с водой, а в неё клали три ножа. Не мечи, конечно, но предметы из той же серии – острые. Когда вода закипала, говорили вслух:
Ты, огонь, гори, ты, вода, кипи.
И пусть так же у моих врагов (имена)
Кровь огнём кипит,
А душа у них день и ночь болит.
Пусть они страдают,
Никогда покоя не знают.
Ешь их, тоска, съедай,
Горячую кровушку выпивай.
Гони их прочь от меня
Быстрее резвого коня.
Крути их, верти, мозги их мути.
С порога моего отправляй,
Назад на порог не пускай.
Ты, огонь, яро гори! Ты, вода, яро кипи!
Ты, тоска, (имена) прочь гони!
Моё слово первое и второе,
А моих врагов никакое.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
А утром нужно вылить воду у порога!
– Эх, как бы запомнить! Вы, Вигдор Борисович, мне потом медленно продиктуете, я выучу и буду моим обидчикам читать, гордо глядя в глаза, – торжественно произнесла Селина.
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь, – Вигдор принял виноватый вид.
– Герман Германович, – хитро щурясь и подмигивая коллеге, улыбнулся Михаил. – Мы тут всё сказочки, понимаешь, рассказываем, а когда же ты возвестишь о своём открытии?
– Опаньки, опаньки, – тут же отреагировала Селина. – Я опять что-то пропустила?
– Что вы, что вы, дорогая Селиночка. Счас Герман откроет тайну находки и сокровенное желание одновременно.
Герман сердито зыркнул на Михаила.
– Давай, давай, люди имеют право знать…
Глава 8
Дурман-трава
Первым очнулся Кирьян. Перед глазами всё плыло, как в тумане. Усилием воли он всё-таки приподнялся и, пошатываясь, попытался оглядеться. Илимка уткнулась в берег и тихо покачивалась на воде. Острожники спали в неурочное время, причём в несуразных позах, словно какая-то неведомая сила подстерегла и усыпила крепких мужиков.
Кирьян зачерпнул ладонями воды, умылся, потом ещё и ещё раз, прогоняя остатки дрёмы, которая не хотела сдаваться и тяжестью давила на глаза.
«Ещё поспать? – мелькнуло в голове у Кирьяна. – Да с чего это нас так сморило? Нечисто дело. Неспроста провалились в сон в разгар дня. Надобно мужиков растолкать».
Его покрикивания, просьбы «просыпаться» действий не возымели. Попробовал растолкать, но и это ничем не закончилось. Пустое!
В отчаянии, что приятели заснули намертво, он стал поливать их, опрокидывая им на головы котелки холодной речной воды. И, наконец, к радости и облегчению Кирьяна, они стали подавать признаки жизни. Первым зашевелился Хват. Приоткрыв глаза, он пытался сообразить, что произошло, недоумённо глядя на Кирьку, который плескал воду на него и других. Но сказать ничего не мог, даже вымолвить слово не получалось. Сил хватило только «лупать» глазами и «мычать» какие-то звуки. Прошло ещё какое-то время, пока Хват огромными усилиями перевалился из лодки на берег и упал ничком на траву.
Постепенно стали приходить в себя и все остальные. Михей тихонько стонал, пытаясь прикрыть руками лицо от Кирькиного «водолечения», силился сесть, сползти с лодки не берег. В итоге плюхнулся в воду, и Кирьяну пришлось вытаскивать его на бережок.
Хуже всех дела обстояли с Ефимием, он что-то бормотал, как в бреду, но двигаться по-прежнему не мог, и Кирьян отчаянно продолжал «отливать» старшого. И только когда Ефимий очнулся окончательно, он смог покинуть лодку, а оказавшись на суше, отползти от воды.
Пока все приходили в себя, Кирьян развёл костёр, повесил над огнём котелок с водой, заварил иван-чай, которого хватало с избытком. Потом стал отпаивать друзей горячим отваром, стаскивал с них мокрую одёжку и помогал приблизиться к костру.
Прошло ещё какое-то время, и все, слава богу, очнулись от дурмана.
– Это чё такое было? Это чё? – твердил Михей, стуча зубами от холода и прихлёбывая кипяточек.
– Ты кружку-то не сломай, эвон колотишься! Гром стоит по всему лесу.
И тут острожников прорвало.
Смеяться по-настоящему сил не было: кто хихикал, кто улыбался, но все вдруг почувствовали облегчение и такую неописуемую радость оттого, что беду они всё-таки одолели, пережили пока ещё необъяснимую напасть. И Михей тоже улыбался, протянул руку к Кирьяну и похлопал его по плечу.
Одежда у костра подсохла, и заботливый Кирьян помог товарищам одеться. Тёплая ткань хорошо подействовала – Ефимий и Хват сделали попытку встать – получилось; попытались идти, но смогли сделать всего несколько шагов и присели отдохнуть. И лишь к концу дня силы стали возвращаться.
Ухаживая за остальными, Кирьян умаялся так, что сам валился с ног, но виду не подавал, ходил от одного к другому, отпаивал кипяточком с заваренной травой, пытался покормить болтушкой – кипятком с мукой – с кусочками сухарей.
– Мужики, мы живы или это добрый ангел в образе заботливого Кирьяна? – дребезжащим голоском простонал Михей.
– Ну, теперь точно живы, – ответил Хват. – Коли Михей-ка ёрничать начал, точно живы будем.
– От, Кирька, какой добрый парень. Товарищам помог, из воды вытащил, обогрел, накормил. Век не забуду. Всё-таки живы!
– А может, и полуживы. Это кто ж на нас такую порчу навёл? Словно белены объелись, – произнёс Хват.
При слове «белена» Михей встрепенулся и хотел было встать, но не рассчитал силы и упал на коленки. Но и тогда не перестал двигаться, а стал медленно ползать в высокой траве, словно что-то потерял. И так он уполз довольно далеко от костра.
– Михей, ты чего потерял? В траве жемчуг не водится! – крикнул ему вслед Хват.
– Хлопцы, дружок наш совсем сполоумел. Надо его ловить, вязать и бережно в лодку кинуть. Пусть там отлёживается. Да вот беда, силов нема! – подал голос Ефимий.
– Дождись, когда одыбаешь, чего потерял? – позвал товарища Кирьян.
Но Михей дожидаться явно не хотел. Впрочем, он скоро вернулся, так же ползком, в заметном возбуждении, держа в руках пучок какой-то травы.
– Ой, смеяться не могу, а то бы с радостью, нет, ну точно с Михеем того-этого, – выдавил Хват. – Однако, Михей нас за лошадок или козочек принял. Вишь, травки принёс. Сам насобирал, молодец. Спасибо!
– Нишкни, – беззлобно, но твёрдо огрызнулся Михей. – Вот откуда наша сонливость! Глядите, дурман-трава, как есть, она, вражина. Белена! Видать, её тут полно по берегам. Туман втянул её в себя, а мы сколько в молоке шли? То-то и оно… Слава богу, водичка рядом, отпоил нас Киря, отлил! К утречку будем хороши. Я тут ещё кой-какой травки пособирал, чтобы белену совсем вынести.
Михей зачерпнул в котелок водички, бросил в неё какую-то травку и устроил поближе к огню.
– Слышь, мужики, а мы тута не окочуримся? Травка-то никуда не девалась! Вона сколько Михей её нарвал, кругом, говорит, растёт. Может, пока мы оклемались, поплывём дальше?
– Да нет, Хватушка, туман, видишь, рассеиваться стал. Теперь не надышимся.