скачать книгу бесплатно
Тень Основателя
Алексей Алексеевич Глушановский
Наследник Древнейшего рода. Родич императоров могущественнейшей Лаорийской империи. Паладин великой богини, с которого она не сводит своего благосклонного взгляда, никогда не отказывая в поддержке и помощи… Вот только род Сержак истреблен, а за мою голову платят ее вес в золоте. Империя давно рухнула, распавшись на множество независимых государств. И если кто-нибудь проведает о моем родстве с императорами Лаоры, то цена за мою голову возрастет многократно. Вот с богиней все хорошо. Не считая сущей мелочи. Я не упомянул? Темная Леди, моя покровительница, – богиня Тьмы и Смерти и главный ужас всего светлого мира. Так что моя голова – заветный трофей для всех служителей светлых богов.
В общем, при таком количестве «доброжелателей» не потерять голову очень сложно. Но я постараюсь!
Алексей Глушановский
Тень Основателя
Пролог
Рыцарь – королю:
– Сир, я славно потрепал ваших врагов на западе!
– Но у меня никогда не было никаких врагов на западе!
– Теперь есть, сир.
Признаться, первые несколько секунд я был несколько… ошарашен. Ладно, ладно, скажу честно – чуть больше, чем несколько секунд. Впрочем, когда появившееся привидение начало разговор, я мигом успокоился и приступил к делу, ради которого и забрался в эти развалины. Если кто собрался убивать – болтать он не будет. А кто языком трепать начал – значит, с ним и договориться можно. Это у меня всегда хорошо получалось. Вот и сейчас, не обращая особого внимания на что-то там вещающего гостя, я приступил к делу.
А призрак… А что призрак? Стоило только спросить его, кто он такой и отчего умер, – судя по легендам, все привидения просто обожают болтать на эту тему, – как он немедленно разразился целой речью. Похоже, легенды иногда бывают правдивы. Слушая его вполуха и иногда поддакивая в особенно эмоциональных местах, я не терял времени даром. Летняя ночь так коротка…
Я умер быстро. Как потом говорили историки, я этого не заслуживал. По всеобщему мнению, я должен был умирать долго и мучительно, чтобы хоть в малой мере заплатить за содеянное мной. И все же я умер легко и быстро.
Холодный блеск кинжала в руке того, кому, как я думал, можно было полностью доверять, режущая боль в сердце – и все. Но только, как оказалось, там, куда все уходят, мне места не было. Когда я создавал свою империю, погибли слишком многие, и кровь тех, кто был убит безвинно, намертво закрыла передо мной врата небесного чертога.
Однако благословения множества людей, которых спасли установленные мной законы, не дав разориться, умереть голодной смертью, пасть под ножами разбойников или мечами солдат-завоевателей, не позволяли низвергнуть мою душу в бездну хаоса. Так я остался здесь, в созданной моим трудом империи, бессильным призраком, затерянным в бесконечных коридорах построенного по моему приказу и проекту Великого замка.
Так прошли годы и десятилетия. Мой убийца занял мое место, и придворные лизоблюды рукоплескали «низвержению тирана». Историки и летописцы, желая доставить удовольствие царствующему монарху, не жалели черной краски, описывая мои деяния, и лили мед и патоку в описания «всеобщего благоденствия» лет под его властью.
Впрочем, справедливости ради должен признать, что он и впрямь оказался довольно неплохим правителем. Умный и хитрый политик, в свое время сумевший обмануть даже меня, он был никудышным полководцем, но, зная об этом своем недостатке, даже не пытался расширить границы империи, удовлетворившись тем, что было захвачено мной.
Видя, как благословляет народ установленные мной законы, он переписал их своими словами, сохранив общий смысл, и назвал «новый» кодекс своим именем. Хороший экономист, он заботился о торговле и бросил созданные мной легионы на освоение диких северных земель – ведь воевать он не собирался.
Там, на севере, его инженеры нашли большие залежи золота и руд. Заложенные им прииски действуют до сих пор, принося немалые богатства их нынешним владельцам.
Население империи под его рукой стремительно богатело. Он отменил запреты, наложенные мной на потребление перегнанного вина и дурманящих снадобий, и отныне в любом кабаке славили его имя.
Так я окончательно превратился в людской памяти в жестокого и кровавого тирана-завоевателя, мое имя стало использоваться лишь для самых злобных, подсердечных проклятий, а потом и вовсе практически забылось, чему немало способствовали указы и пожелания моего убийцы. В памяти народа я так и остался лишь жуткой черной тенью, завоевателем с обнаженным мечом, залившим кровью половину мира и вылепившим из этой кровавой каши прекрасное здание Лаорийской империи.
Знамя, мое знамя, никогда не склонявшееся перед врагом, было объявлено «символом кровавого становления империи», и атакующий дракон на алом стяге, избранный мной, был заменен золотым грифоном на белом фоне.
Знак воина был сменен символом купца, и лишь в старом тайнике, одном из многих, заложенных мной когда-то, я еще мог любоваться на великого дракона, ставшего знаком моих побед; дракона, вышитого на алом полотнище боевого знамени одного из погибших легионов.
Шли годы. Бессильным, не могущим повлиять ни на что призраком я бродил по бесконечным переходам дворца, мечтая о мести и изнывая от ее невозможности. Пожалуй, это было самым отвратительным – ощущать свое бессилие и беспомощность, мне, когда-то одним своим словом бросавшему в кровавую схватку многочисленные легионы и выходившему победителем из тренировочных схваток с любыми тремя ветеранами моего войска.
Но время шло, и мой убийца состарился. Он умер тихо, в своей постели, окруженный скорбящими родичами, плачущими детьми, внуками и правнуками, передав трон своему сыну. Я так и не узнал, куда ему было суждено попасть, открылись бы ему светлые небеса или же мрачные ворота бездны. В тот самый миг, когда душа его отделилась от тела, я напал на него – ведь теперь наше положение было равным!
Он всегда был слабее меня в бою, хотя нас и учили одни и те же преподаватели. Но у него не было той ярости боя, безумного наслаждения битвой, стремления к победе любой ценой, что всегда отличали меня, и потому он неизменно проигрывал все поединки со мной. Проиграл он и на этот раз.
Собственно, он даже почти не сопротивлялся, слабо отбиваясь и пытаясь выкрикивать какие-то оправдания, пока я рвал его эфирное тело в клочья, поглощая суть и силу его души. Но, ослепленный ненавистью и свершаемой местью, я не прислушивался к его жалким оправданиям.
Признаться, я и сейчас не сожалею об этом. Какими бы вескими ни были причины, оправдать подлое убийство того, кто доверял тебе полностью, нельзя ничем. Несомненно, то, что я делал, было грехом куда тяжелее всех свершенных мной при жизни. Я лишил посмертия душу моего врага, присваивая себе то право, которое издревле принадлежало одним лишь богам. Но… он получил по заслугам… и хватит об этом.
Остальных его потомков, правителей и нет, злодеев и милостивых, благородных и подлецов, развратников и морализаторов, я не трогал, позволяя отправляться после смерти туда, куда им и было положено по их заслугам.
Время шло. Созданная мной империя вступила в эпоху умирания. Все проходит, в свой срок рухнула и она. Несколько окраинных герцогов, объединившись, сочли себя достаточно сильными, чтобы бросить вызов отдаленному потомку моего убийцы, слабому, безвольному созданию, по прихоти богов взошедшему на обсидиановый трон.
Такова моя история, потомок. И если ты вздумаешь высказать хоть что-то из того, что вертится сейчас на твоем языке, клянусь черным драконом, я вырву твое сердце!
Глава 1
Плебеи вольного города
– Вася, ты вообще о чем-нибудь еще думаешь, кроме еды и секса?!
– Точно, пиво забыл купить!
– Угу…
– Ага…
– Ого…
– Конечно…
Автоматически поддакивая, я ускоренно жевал. Мало ли. Как бы там ни было и какую бы пакость ни уготовила мне в очередной раз судьба, а эту курочку я съем! Сам украл, сам зажарил… вот пусть хоть все демоны ада разом набросятся – все равно проглотить успею! Слишком редко мне удавалось украсть такую дорогую добычу – уж что-что, а свою живность хозяева берегли на совесть. Это не ворон из пращи бить…
Сказать по правде, вкус у ворон премерзкий. А вот курочка – совсем другое дело! Э-э-эх…
Эти развалины я присмотрел уже давно. Находились они совсем недалеко от города, и слухи о них ходили самые неприятные – так что даже наиболее отчаянные банды не рисковали посещать бывший императорский замок. В общем, они были просто идеальным укрытием: как хорошо, что у столь многих идиотов суеверия преобладают над разумом!
Правда, когда я зарезал и зажарил честно стыренную курочку на какой-то будто специально для этого предназначенной каменной плите в середине почти уцелевшего зала, передо мной немедленно материализовалась и причина полной заброшенности столь привлекательных руин.
Оказывается, глупые суеверия не всегда глупы! Это было весьма неприятным открытием.
Появившийся полупрозрачный тип в старинных доспехах и с пылающими красным огнем глазами едва не заставил меня срочно поменять свои планы, заменив роскошный пир из двух участников (я и жареная курица!) на другое, куда менее приятное времяпровождение (спешное бегство сломя голову, ночью, на голодный желудок и с испачканными штанами).
Пожалуй, я бы и впрямь сбежал… если бы не одно «НО». Чертов призрак возник как раз между мной и моим сегодняшним ужином (а также завтраком, обедом и полдником; и не только за этот день). В общем, бросить свою добычу я просто не мог. Мой желудок однозначно не простил бы мне подобного святотатства.
Пришлось прибегнуть к дипломатии, что принесло неожиданный успех. Этот тип, похоже, изрядно соскучился по возможности поболтать и разливался соловьем. Все, что от меня требовалось, – это поддерживать его энтузиазм редкими междометиями и восхищенными возгласами, которые я издавал в промежутках между жевательно-глотательной деятельностью.
Однако после моего последнего слова в зале воцарилась какая-то нехорошая тишина. Обычно, если подобная тишина возникала в каком-нибудь трактире, она имела вполне однозначный смысл. Кого-то будут бить. Возможно, даже ногами. А поскольку в данный момент в этих руинах не было никого, кроме меня и призрака, выбор кандидатур для битья был вполне однозначен. Призрака-то бить бесполезно!
Спешно дожевывая вторую ножку, я поднял глаза на грозно нависшего надо мною призрака.
– Фе фыфыфось?
– Что-что?.. – с какой-то нехорошей мягкостью в голосе переспросил тип, продолжая сверлить меня взглядом самым пренеприятным образом.
Торопливо сглотнув и попятившись – несмотря на свою полупрозрачность, а может быть, именно благодаря ей, тип выглядел очень опасным, – я повторил свой вопрос:
– Что случилось-то?
– О, ничего особенного, потомок.
Приторная ласковость голоса призрака мне крайне не понравилась, будя какие-то нехорошие предчувствия. И следующая же фраза моего собеседника полностью эти предчувствия оправдала:
– Ты только что добровольно и без какого-либо принуждения согласился с моим предложением вырвать тебе сердце!
– Ой… – Я попытался отшатнуться, машинально закрываясь крепко зажатой в руке полуобглоданной куриной ногой, однако из этого маневра ничего не вышло. Стена зала как-то очень коварно оказалась прямо за моей спиной, так что вместо шага назад я просто крепко стукнулся затылком об эту самую стену повышенной вредности. Как результат столкновения – моя рука, которой я пытался прикрыться, дернулась, и куриное бедрышко оказалось у меня во рту. А там уж сработали рефлексы…
Глядя на безмятежно жующего оборванца, Динган, помимо собственной воли, испытывал искреннее восхищение перед наглостью потомка. Нет, ну это же надо! В Ночь Свершений забраться в развалины его дворца, которые нынче совершенно заслуженно именуются проклятыми, принести Жертву Крови и Огня, после чего, внаглую игнорируя пришедшего на зов, просто-напросто взять и сожрать жертвенную курицу!
И ладно сожрать! Когда он, Дракон, раздраженный столь демонстративным игнорированием собственной персоны, пригрозил вырвать ему сердце, этот нахал просто-напросто отошел на шаг в сторону, прислонился к стене и как ни в чем не бывало продолжил жевать!
Данное обстоятельство одновременно до невозможности злило императора (как! – его, самого Лаорийского Дракона, посмел игнорировать какой-то малолетний невоспитанный наглец!) и в то же время наполняло гордостью (несмотря на все прошедшие века, его кровь не выдохлась и не ослабла!). Стоящий перед ним юноша, едва ли четырнадцати лет от роду, худой до последней стадии и одетый в отрепья, которыми во времена правления Дракона побрезговал бы и последний нищий, не только не боялся его вида, нагонявшего ужас на куда более могучих и опасных людей, но не испугался даже прямой угрозы! Это заслуживало уважения.
Так что сейчас он пребывал в тягостном раздумье. Столь наглое поведение потомка заслуживало самого сурового наказания. Вырывать ему сердце он, конечно, не будет – потомок все же, родная кровь… да и молод больно, детство играет. Но наказать надо однозначно!
С другой стороны, подобная отвага была древнему воителю весьма и весьма приятна. А значит, заслуживала награды. И как тут быть? Наказывать или награждать?
Надо сказать, это очень неприятная ситуация – стоять перед недовольным призраком, собирающимся вырвать вам сердце, когда за вашей спиной – стена (читай – удрать не получится) и даже рот наполнен плохо прожаренной курятиной, что весьма затрудняет попытку объяснить привидению всю ошибочность его намерений.
В том, что он и впрямь способен осуществить свои угрозы, я ничуть не сомневался. Несмотря на то что мое обучение было прервано по независящим от меня обстоятельствам, историю возникновения Лаорийской империи я изучить успел. И если этот призрак не врал, а, судя по легендам, привидения могут недоговаривать, но не лгать напрямую, он и был тот самый Динган Лаора. Первый император, прозванный Кровавым Драконом.
Человек, слава о силе и жестокости которого пережила века и созданную им империю. О нем ходили самые разные слухи, легенды и истории. Одни его прославляли, другие поливали грязью, некоторые даже высмеивали. Но все они сходились в одном: если Лаорийский Дракон обещал кого-то казнить – повесить, отрубить голову, сжечь на костре или… вырвать сердце – свое обещание он выполнял самым неукоснительным образом.
Надо сказать, такая скрупулезность моего собеседника в этом вопросе меня совершенно не радовала. Однако времени на долгие рассуждения не было. Если я в самое ближайшее время не предприму каких-либо действий, он ведь и впрямь мне сердце вырвет… А оно мне, признаться, еще пригодится. Я ж не нечисть какая, мне без сердца выжить не получится.
Краткое раздумье принесло единственное решение, которое давало хоть какой-то шанс.
Быстро проглотив остаток курицы, я отбросил кость в сторону и, подняв руки вверх, максимально жалобным тоном произнес волшебную фразу:
– Не надо. Я сдаюсь. – После чего, припомнив один из старых законов Лаорийской империи, быстро добавил: – Сдаюсь на милость и пощаду Дракона без сопротивления и промедления, немедленно по предъявлении ультиматума.
Все-таки хорошо иметь классическое образование, пусть даже и не завершенное должным образом… Ну кто бы мог подумать, что когда-либо в жизни мне может понадобиться знание давным-давно отмененных, устаревших более полутысячелетия назад законов, которые зачем-то вдалбливала в меня матушка вкупе с преподавателями.
Однако вот… пригодилось. И, вполне вероятно, спасло мне жизнь, а заодно позволило полюбоваться воистину уникальным зрелищем. Кто еще из ныне живущих мог бы похвастаться тем, что видел самого Лаорийского Дракона изумленным до отвисания челюсти и округления красных, словно налитых кровью глаз?
Не думаю, что даже при жизни Динган часто баловал своих подданных таким зрелищем. А уж сейчас…
Правда, закон «О пощаде сдающимся», который я вспомнил, в основном касался стран и городов, которые захватывал или планировал захватить Дракон, однако же нигде в нем не было сказано, что им не может воспользоваться и просто человек.
А раз не запрещено, значит, разрешено! К тому же большинство легенд сходилось на том, что установленные им законы Лаорийский Дракон старался соблюдать. Правило «Что позволено вельможе, то смерть для простолюдина» было введено только Третьим императором, почти через сто лет после смерти Дракона.
Поганец. Хитрый, наглый и очень неглупый поганец! Но раз даже этот ребенок, по виду которого никак нельзя предполагать наличие высокого образования, знает мои законы – значит, помнят!!! Помнят, несмотря на прошедшее время и все усилия моего брата! Значит, все было не напрасно!
Ишь как настороженно зыркает. Похоже, все же боится. Напрасно, конечно. Я бы его и так убивать не стал, а уж после такого… Знал бы он, как меня порадовал своим заявлением, – мигом бы успокоился. Ага, и небось вновь за курицу бы взялся…
Нет уж, знаю я свою породу. Сам таким был. Пусть лучше пока понервничает. А я пока обдумаю достойную награду. Хотя… что тут думать. Явно мой потомок. Причем по прямой линии, уж слишком хорошо я чую в нем свою кровь. Наглый до невозможности – вылитый я в детстве…
И награда, и наказание заодно… Да и мне на ближайшие лет пятьдесят – семьдесят неплохое развлечение будет… А может, и больше, ежели он от меня не только наглость унаследовал…
Впрочем, дам, пожалуй, ему шанс отказаться. Судя по всему, вызвал он меня случайно, и если ему ничего, кроме жареной курицы, не надо, то пусть себе идет с миром. Такие вещи насильно не вручают. Но вот если его желания одной едой не ограничены… если он согласится… Это может быть и впрямь интересно!
– А-ха-ха-ха!
Ошарашенность призрака наконец сменилась долгим и искренним смехом, и я облегченно перевел дух. Это был не угрожающий злорадный хохот, которого подсознательно ожидаешь от человека, прославившегося как самый кровавый тиран всех времен и народов, и не зловещее хихиканье замыслившего пакость подлеца, нет. Это было веселое, искреннее ржание, качеству которого могла бы позавидовать любая лошадь. Тот, кто намеревается тебя убить, так смеяться не будет. Разве что подшутить, но уж шутку я как-нибудь переживу… надеюсь…
– Назови себя, потомок, – закончив смеяться, потребовал Дракон. – Мне любопытно, каким городом или страной ты являешься, раз решил сдаться с такой формулировкой.
А вот это было больно. Вряд ли моего собеседника устроит то имя, под которым я был известен в городе. А прежнее имя… право на него я утратил, шагая по подземному ходу, в то время как над моей головой пылал родовой замок. И пусть я был слишком мал, чтобы оказать полноценное сопротивление захватчикам, пусть выполнял прямой приказ отца… до тех пор, пока кровь родных, погибших тогда, остается неотмщенной, прав на это имя у меня нет.
– Имя! – прекратив смеяться, грозно потребовал Дракон, которому, похоже, пришлось не по душе мое молчание.
– Неженка. – Имя, точнее, прозвище, некогда полученное от главаря крупнейшей банды Нижнего города, мне не нравилось. Нынче и эта банда, и ее глава мертвы, а имя осталось. В основном потому, что другого у меня сейчас не было. И наверное, не будет больше никогда. Мелкий бродяжка и великий герцог – слишком несопоставимые величины, так что свои шансы на возвращение родовых владений я оцениваю вполне трезво. Что, впрочем, не помешает мне подлить этой жирной сволочи, великому герцогу, яду в кубок, как только я придумаю хоть один более-менее реальный способ подобраться к нему.
Призрак морщится.
– Мне не нужно твое прозвище. Тем более что уж на неженку ты никак не похож. – Он с ясно видимым сомнением осматривает меня с ног до головы. – Назови свое истинное имя и род, из которого ты происходишь. – Голос Дракона звякнул металлом, буквально вышвыривая из головы любые мысли о возможности неповиновения.
Я ответил мгновенно, даже не задумываясь о том, что говорю. Вбитые в детстве рефлексы взяли верх – когда спрашивает император, до?лжно отвечать! Вытянувшись вверх, голова чуть склоняется, как когда-то учил Петерьян, – мир твоему праху, наставник, – и вновь распрямляется, описывая идеальную дугу малого придворного поклона. Голые пятки сами собой притоптывают по грязному полу в пародии на щелчок несуществующими каблуками, и я слышу свой собственный голос, говорящий давно запретные слова:
– Альдер де Сержак, наследник рода. Приветствую вас, повелитель!
Затем меня отпускает… но уже поздно. И все, что я могу, лишь добавить жалкое оправдание:
– Это прежнее имя, право на которое я утратил. Сейчас меня зовут «Неженка из предместья». Хотя куда чаще просто: «Эй, ты, дуй сюда!» или «Вали отсюда, белобрысый!» – добавил я тихим голосом.
Впрочем, похоже, призрак меня уже не слышал. Он что-то бормотал, видимо всецело погруженный в свои воспоминания. Прислушавшись, я смог различить что-то вроде: «Сержак… Ну, Дора, ну, стерва! И ведь ни словом, ни вздохом, ни намеком… И почему не сказала? А может, и к лучшему… Всех остальных, известных, братец-то того… А тут даже я не знал… Ну и хитрая же ведьма!!! Как будто предвидела. А может, и впрямь… всякие про нее слухи ходили. Могла бы и предупредить. Стерва!» – причем последнее слово было произнесено настолько мечтательно-восхищенным тоном, что никаких сомнений в отношении Первого императора к одной из древних представительниц нашего рода не оставалось.
Наконец отвлекшись от приятных воспоминаний, призрак обратил свое внимание на меня.
Некоторое время он просто пристально всматривался в мое лицо, словно пытаясь высмотреть нечто тайное, разобрать какие-то одному ему понятные знаки и символы. Хотя что он мог увидеть? Последний раз на свое отражение я смотрел сегодня утром. Грубая глиняная чашка, которую я спер у храмового сборщика пожертвований, не пережила короткой встречи с моей ногой, так что жажду пришлось утолять прямо из кадушки для сбора дождевой воды.
Отражение там, конечно, не очень, не сравнить с нормальным зеркалом, но кое-что разглядеть все же возможно. Для оценки этого вполне достаточно. Так что я абсолютно уверен: нет там ничего достойного столь пристального внимания. Рожа как рожа. Чуть более тонкие, чем у большинства других мальчишек Нижнего города, черты лица, скрываемые въевшейся пылью, успешно противостоящей редким попыткам мытья. Спутанные светлые волосы до плеч. Голубые глаза. Ничего особого… В Нижнем подобных мне бродяжек – одиннадцать на десяток будет. Но что-то Дракон, похоже, все же высмотрел, поскольку после долгого разглядывания сделал мне самое необычное предложение, которое я только получал за свою жизнь.
– Чего бы ты хотел? – Видимо, заметив мой взгляд, брошенный на бренные останки курицы, Первый император чуть заметно покачал головой: – Только не вздумай сказать, что хотел бы еще одну курицу. Это будет большой глупостью с твоей стороны!
– Почему? – не удержался я от вопроса. Интересно, он и мысли, что ли, читать может или просто так догадался?
– Во-первых, потому, что такой шанс выпадает нечасто и не стоит его тратить на такую мелочь, – холодно ответил призрак, а затем чуть усмехнулся и добавил: – Ну а во-вторых, у меня нет курицы! Прежде чем ответить, подумай, потомок. Как следует подумай! Предупреждаю, я могу дать тебе многое, очень многое, но и цену возьму соответствующую. Сейчас ты еще можешь сказать, что не нуждаешься в моих дарах, и просто уйти. Не бойся, я отпущу тебя. Но не будешь ли ты всю свою оставшуюся никчемную жизнь жалеть о том, от чего отказался? – Сейчас его голос был строг и серьезен.
Стоило только мне раскрыть рот, как призрак вновь перебил меня:
– Я сказал подумай! Но не только о том, что ты теряешь, отказавшись, но и о том, что потеряешь, назвав мне свое желание. Попросив какую-нибудь мелочь, вроде богатства, не будешь ли ты жалеть всю жизнь о том, что отдашь мне за презренное золото? Думай хорошо, потомок!
