Рассказы Абсурдиста

– Проводник!

Пустота. Ничего. Неужели все вышли? Я немного напрягся. Ещё вонь… Мне нужно было соприкоснуться с реальностью. С минутку, в ускоренном темпе, я приходил в себя. Стоило пройтись до вагона-ресторана, ведь там всегда есть хоть кто-то. Оттуда и узнаю время. Мне стоило бы купить часы… Моё положение омрачало то, что я абсолютно не знал этот край, это направление, как здесь живут люди и на каких станциях, наконец, они выходят. И где чёртов проводник? Выдохнув, моё тело повело меня вперед через вагоны. На поиск живого. Поезд был пуст, даже вагон-ресторан. Я спал. Определённо. Но сон будто был чужд мне. В моих снах ни один вагон-ресторан не обладал такой стерильностью, в которой пребывал этот. Рюмки, стаканы, бутылки – всё стояло чисто и аккуратно в шкафчиках за стойкой. Все вагоны позади были пусты. Такого не бывает. Хотите сказать, что и поезд сам по себе едет?! Ноги понесли меня вперёд к машинисту. Дверь оказалась заперта. Никак к нему не попасть… Я начал долбить ему в дверь. Стучал и стучал, а звука-то не было… Запах был, этот смрад… Всё сильнее и сильнее, всё больше и больше. Меня скоро вырвет. Становилось плохо. Я вернулся в вагон-ресторан и распахнул окна. Свежий воздух. И мост, и река широченная. Мои познания об этом крае оставляли желать лучшего, но всякому было известно, что здесь просто не может быть такой реки. Это был сон. Но я не просыпался, и, к тому же, не мог понять что нужно сделать для своего возвращения из мира снов. Смрад. Воздух словно не проходил внутрь, а оставался снаружи. Я высунул голову. Поезд летел. Мост не кончался, река соответственно тоже. А может и не река вовсе? Я высунул голову, чтобы отдышаться, и продолжил смотреть в бесконечность синий глади, что уходило далеко-далеко за горизонт. Вонь была несносная. Я почувствовал, что этого ужасного запаха у меня за спиной, контраст моих мыслей и эмоций было бы трудно передать. Созерцая окрашенные тени бесконечности, моя душёнка схлопнулась в один миг. Незаметно ужас пропитал её. Он вошёл в реакцию с прекрасным и меня замкнуло. Моё желание растворится и стать ничем было единственной целью нынешнего положения. Смрад стоял за мной. Я медленно поворачивался. Это была моя экзекуция. Всё самое страшное находилось за моем спиной. С этим нужно было покончить. Моя шея рванула добрую половину оборота на встречу с ним.

Я обнаружил себя в собственном купе. Поезд стоял на месте. Слышались отголоски разговоров, топот ног и все прочие радости. Страх всё ещё сковывал меня. В дверь купе постучали. Я подскачил и открыл её. Передо мной стоял проводник. Обычный седой старик в форме.

– Поезд прибыл.

– Куда?

– В конечный пункт, просьба покинуть состав.

– Да, конечно.

Старик отправился дальше, а я присел и, выдохнув, начал собирать свои вещи. Добрался значит.

***

Я приехал в провинциальный городок, где-то в его окрестностях должен быть городок поменьше. Точнее когда-то это было городком поменьше… Сейчас это просто деревня. На вокзале было многолюдно. Я сразу понял, что я здесь явно в диковинку. Меня сверлил взглядом местный констебль. Оценивал меня. Присматривался. Что он хотел во мне увидеть? Стоит признаться, я довольно сильно выбивался своим образом из привычной вереницы местных, что уезжают отсюда на заработки, а затем возвращаются. Выглядел я свежее всех остальных в этом месте, но только на первый взгляд. Размеренная и спокойная жизнь, что так присуща подобным местам, вызывала во мне зависть, впрочем, довольно безобидную. Констебль всматривался. Он выглядел молодо. Ничего лишнего в нём не было. Просто человек-функция. Стоял и всматривался, вспоминая известные ему алгоритмы, которые стоит воспроизводить при появление неизвестного ему чужака. Я направился к выходу с вокзала, дело близилось к закату. На вокзальных часах была половина восьмого. Мне нужно было найти извозчика и отправится к моему товарищу на помощь, но было уже поздно, а тащится по дикой местности в ночи – никакого желания нет. Нужно было найти таверну или гостиницу, где бы я мог подготовится к грядущему месяцу, а может двум, безвылазных наблюдений за местностью. Я так до конца и не понял, что за интерес у нашего работодателя. Богом забытое место, на мануфактурщика он не сильно похож, государственный агент – это вполне возможно, но опять же, какой смысл нанимать именно нас… Псих и раздолбай – не самая надёжная парочка для выполнения государственного задания. Видимо заказчик решил поразвлечься, а заодно освободить место в своём кармане. Что же, пускай так. Иссохшая земля, город казался обезвоженным как и всё вокруг. Я плёлся по городу в поисках таверны. Фонтан из мрамора. На вокзале я слышал про таверну, что рядом с мраморным фонтаном. Так мраморный фонтан есть, а вот с таверной всё сложнее. Я побродил по площади, Солнце практически зашло за линию горизонта. На улице было малолюдно. Пришлось поспрашивать у прохожих про таверну. Каждый говорил только о ему известных ориентирах, никто не мог просто сказать: «Иди прямо, мол, потом налево, а затем первый поворот и там мраморный фонтанчик а прямо напротив него по левую руку и есть таверна». Вместо этого я слышал про «три фонаря на север», а затем обязательно про «здание музея, что переделали под склад». С горем пополам я дошёл до таверны. Было уже темно, Солнце ушло. Внутри горел свет и раздавался шум, я выдохнул, стало легче. На сегодняшний вечер в моей жизни появилась определённость. Пускай псих подождёт, а хочу отдохнуть и выпить. Думаю, если я задержусь на пару дней ни у него, ни у меня не убудет. Мои ноги понесли меня внутрь – в круговорот веселья и разврата.

Часть 2.

Из вагона поезда вышел совершенно неизвестный мне тип. Я встрепенулся. Мол, какого чёрта?! Все должны быть у меня на карандаше, а этот, этот…

Он бросил беглый взгляд в мою сторону, видимо, ему не интересно кто я такой, просто оценка количества особей вокруг себя. У него точно что-то в башке засело. Я не с проста в него вцепился: рост выше среднего, на пару сантиметров, но выше, глаза цвета лазури (уже необычно); причёска аккуратно уложена практически на всей площади макушки, только одна единственная копна волос торчит, – будто несёт пост, постоянно, – зачёсаны на правую сторону, чёлка довольно длинная, волосы каштановые; одет добротно, чувство вкуса есть, стиля тоже. Пальто цвета хвойной зелени, шарф оттеночно-серый, шляпа тёмного цвета, туфли чёрные, штаны чёрные… Откуда такой приехал? Мир в разрухе, а выглядит он будто только родился, причём через самое непорочное зачатие. Походка у него уверенная и строгая, каждое движение кажется вымеренным. Что-то тут не так… Стоит его остановить и проверить его документы, заодно поинтересоваться по поводу остального. Не особо и хочется, отталкивает один вид от происков в его сторону. Но это моя работа всё же… А к чёрту! Хуже мир уже не станет…

Единственный поезд до метрополии уже ушёл обратно. Машинисты сменились. Туда дней восемь дорога, или что-то такое, я никогда не ездил… Но, говорят, что там дерьмово, как и здесь, только там все – чужие, а у нас все – наши. Как надо, в общем. Мой дом – текстильный город, лучший в нашей Империи. Есть ещё один на севере страны, но они тёплой одеждой занимаются, а наши мастера для умеренного климата шьют. А ещё один… Слышал, что есть – кто-то мне говорил, когда про свою бабку рассказывал… А, в общем, есть и есть, мне всё равно. Моя смена закончилась, теперь развлекать меня будут завсегдатае местного трактира. Все эти мысли можно отбросить до следующей смены. Пойду переодеваться – вокзал закрывается. Но мужик тот, конечно удивил.

Кромка здания перекрывала вид на флагшток с гербом Империи. Само здание служило вокзалом, хотя, изначально, было центральным запасным зданием для администрации города. Вообще оно должно было быть основным, но из метрополии пришла директива, что здания администрации должны быть обязательно отстроены в новом стиле, по новым региональным рекомендациям. Поэтому неудавшееся полуготическое здание администрации из красного кирпича было определенно вокзалом. Тогда ещё железной дороги проложено не было, а вокзал уже был. Вот, что значит, мыслить наперёд. Под огромными часами, шёл зацикленный барельеф, состоящий из морд различных мифических и не особо мифических существ. Архитектором был какой-то путешественник, он исходил все окраинные земли Империи, много чего из фольклора понахватал. Вероятнее всего, так и было. Сам город в степях стоит… Местность болотистая, деревьев маловато в округе, кончено, но, километров за двадцать отсюда на Запад лес начинается. Густой или нет, не проверял я. Есть он и есть. Говорят приличный, заблудиться проще простого. Тёмный он, непроглядный. Ядовитый. А у нас сухая коричневая земля с желтоватым, где-то серым и оранжевым оттенками. Что тут, что там – мир болеет. А так архитектурка у города приятная, – бюргеры живут у нас, – в основном, здания добротные кирпичные, крыша – от одной к другой могут разниться, но из общего стиля не сильно выбиваются, как правило, просто создают вариативность. Ходим мы по брусчатке. Пытались растениями город облагородить, да и что толку? Подохли почти все. Так желтушные тоненькие деревья встречаются, и трава такая же. Фонтанов целых три на город – вот это я понимаю! И трактиров аж четыре штуки, по одному на район. Закаты у нас – сухого багрового цвета. Земля, моя земля…

Я вышел через дверь для служащих на станции. На улице уже можно было различить лишь контуры построек и декоративных элементов. Ночи здесь капитальные – ни зги не видно. Фонари через один освещают. Сколько уже писем и личных просьб было… заменить их на новые… Всё одно – ничего не меняется. Но мне не привыкать, я тут уже двадцать три года живу, и большую часть города могу пройти по памяти. А до трактира хоть без глаз доплетусь. Сухая ночь. Дождя можно не ждать. Кто-то спит, а кто-то всё еще сопротивляется, где-то свет горит ярче, где-то бледнее, а где-то и во все его нет. Свечи сейчас в дефиците, я слышал. Но у нас пока что всё в порядке с этим. Свет должен быть, иначе как жить? Да и дефицит далеко на юге, а там и ночи короче. Шахта у них что ли обвалилась, да такая, что прям шахтище. Половину региона кормила. А сейчас у них ни работы, ни свечей. Хех. Вот так дало…

Заброшенный дом потихоньку осыпался, это местная достопримечательность у нас. В нём штаб – квартира загульщиков была. Пытались партизанить после вхождения нашего небольшого государства в состав Империи, войну-то проиграли, лет двести уже прошло. В музее остались даже настоящие ружья защитников ЛеРенжа, два или три ружья, знамёна и несколько кип документов. Всё что осталось от истории того народа, что здесь когда-то жил. Мы, нынешние жители этих земель, уже часть империи, а не свободное государство ремесленников. Совсем другой мир уже, другое и его восприятие. А хорошо всё-таки работать на вокзале, блюсти порядок… Почти дотопал. Имперские-то хорошо понимали, что культура отомрёт сама и трогать её не стоило, только бы недовольство бы подняли своими действиями. Что уж история и культура того, чего уже нам и не нужно. Небольшое здание шестиугольной формы стояло прямо на перекрёстке. Почти в центре города. Из него сиял свет, освещая пространство за её стенами. Сегодня конец рабочей недели, таверна забита под самую крышу. Будет, где разгуляться… Сладострастный смех пробивался из-за стен, выкрики и похабные шутки. Я уже лечу…

В кабаке было просто оглушающе громко, песни просто рвали глотки певцам, невозможно было их остановить, я попал на симпозиум, инструментальное сопровождение было на уровне. Тут все мастаки играть на струнных, причём любых, да и на смычковых парочка мастеров найдётся. Пока оркестр выдавал свои музыкальные цунами, я решил расположится рядом с окошком выходящим во двор трактира, недалеко от двери, здесь довольно укромно и можешь быть уверен, что тебя не раздавит толпа беснующихся работяг. Оглядывая таверну, я заметил того блондинчика с перрона. Он стоял с пинтой пенного на балконе рядом с лестницей. Смотрел он на всё происходящее как на диковинку, не более, я решил понаблюдать за ним, чем и прозанимался оставшийся вечер…

***

Раздался смех. Впрочем шумиху вокруг он перебить не смог. Местные работяги сочли в сотый раз рассказанную историю увлекательной, как будто они слышали её впервые. Местный Шлик много баек травил, но это была его любимая. Шлик – наш земляк-картограф, изъездивший почти всю Империю. Его по молодости взяла с собой заезжая группа ученных из столичных городов. Так на двадцать лет он и уехал отсюда. Вернулся матёрым приключенцем с сотней разных историй за своими плечами. У него было много и комедийных и драматичных сюжетов, но вне зависимости от рассказанной им истории, по окончанию оной стоял звонкий смех публики. То ли манера повествования так их забавила, то ли сама персона Флика, ему мало кто верил. Скорее всё вместе. Он немного заикался, тональность его голоса произвольно изменялась и на его устах всегда была улыбка. Грустная и приглушённая. Среди работяг сидел этот блондин. Он попивал свою пиво и что-то постоянно отмечал у себя в тетради. На протяжении всей истории его мина содержала в себе веселую задумчивость. Он был сильно увлечён рассказом Флика. А я был увлечён новой персоной. Был самый разгар вечера, плавно перетекавшего в ночь.

К четвёртой пинте я уже подзабыл про незнакомца, и выбирал свой последний нектар на сегодня. Была уже глубокая ночь. Мне не хотелось уходить отсюда, но оставаться здесь мне хотелось куда меньше, чем спать. Я залпом выпил половину пинты. Мятная настойка с брусничным наваром. Я изрыгнул всё, что во мне было. Всем было наплевать. Я держался бодрячком: оставил деньги за настойку, чаевые – местной проститутке, в конце я подкинул ещё пару монет в качестве компенсации за слабость моего желудка. Я попёхал домой. Всю дорогу до дома я был занят размышлениями: на кой чёрт я оставил проститутке чаевые? Это был явно странный жест доброй воли. Впрочем я завершил своё кипение дум, дойдя до дома. Вот парадная, четвёртый этаж и моя квартира. Я её снимаю, хозяин квартиры сейчас живёт во второй столице Диких Угодий. Он высокий армейский чин… меня устраивает такой расклад, пускай служит, а я поживу. Сдаёт он мне её не слишком дорого, выше рыночной стоимости на одну золотую, – об этом, правда, никто не догадывается, – но апартаменты того стоят. Ужратый я рухнул на пол в прихожей и вырубился, так и не поняв, зачем я дал ей чаевые…

***

Раннее солнце пробивалось через небольшую шаль, висевшую на стуле. Оно аккуратно грело мою голову. Мир вокруг меня пробуждался. Я открыл глаза с чётким осознанием того, что деревянный пол – это не самое лучшее место для сна. Благо я был одет и не простыл по утру. Жажда сушила мою глотку. Я отправился к графину, чтобы её утолить. Было довольно рано, мне бы стоило проспать многим дольше, но, коль, уж проснулся, то ничего и не поделаешь. Отпив воды, я направился приводить себя и квартиру в порядок, составлять список покупок и готовится к самому походу на рынок. Всё тело болело.

Квартира была в ужасном состоянии, а мы с воякой оговаривали, что она должна быть в постоянной чистоте. Каждый месяц он отправляет своих подчинённых сюда, чтобы, во-первых, забрать плату и, во-вторых, оценить состояние его квартиры. К слову, день платы был уже не за горами. А денег у меня оставалось в обрез. Мне бы стоило быть чуть более экономным или же зарабатывать чуть больше, чтобы проживать тут. Но, к сожалению, ни то, ни другое было мне недоступно в обозримой перспективе. Долгое время я старался выслужиться перед начальством ради повышения своего статуса и, заодно, своей зарплаты… Увы, в планы самого начальства подобное не входило. Мне стоило бы давно уехать отсюда и попытать счастье в другом городе, может быть, даже в другом регионе. С каждым днём это казалось мне, всё более и более, перспективным вариантом развития моей жизни, но на реализацию нужны были не малые деньги, а по причинам указанным выше… В общем, как-то так. Придётся ужать пояс, но для начала стоит пересчитать деньги и убрать весь беспорядок. Судя по всему, придётся искать какую-то подработку.

Солнце жарило до умопомрачения, но уже виднелся грозовой фронт. Я плёлся по пыльным улицам в сторону рынка, мне нужно было столько еды, сколько я смогу унести за раз. Сегодня лавки пополняются импортированным товаром, если вы не понимаете что такое живой ажиотаж, то вам стоит выйти в день завоза импортного на рынок, и, слава всем богам, коль, вы сможете урвать себе, хотя бы, что-нибудь.

***

Мы сошли с проторенной дорожки, которая вела нас, всё глубже и глубже, в лес. Пора остановиться и отдохнуть. Во всяком случае, так мы решили, а необходимо ли это было в действительности остаётся только догадываться. Звуки били по нашим перепонкам с того момента, как мы вошли в зону Тёмного леса, но что это за звук нам так и не удалось понять. Страшное смешение – абсолютная какофония. Но, удивительно, и к этому нам удалось привыкнуть. Мы верили, что всё было не зря. Абсолютно весь жизненный путь и те ценности, которых мы так добивались, пришлось оставить позади. Мы словно открестились от себя же и тех пережитков, самых дорогих пережитков, которые были по-настоящему нашими. Вся пища заветрилась, влияние аномальной зоны на лицо. Мы просто сидели и смотрели друг на друга и вокруг себя. Всматривались во мрак и видели за ним, космической длины лучи света. Они были в плоскости, до которой нам не суждено добраться, идя по той плоскости, где мы прибываем.

Наш путь начался задолго до решения отправиться в эту местность. Абсолютизация моей жизни крепилась во мне с самого начала, с первого вздоха. Инструменты реализации того потаённого устремления выковывались и пускались дело незамедлительно, я был так сильно спешим своим нутром, что мысль о том, что моя жизнь это в полном её понимании подготовка к тому решению, что, в итоге, мне суждено принять в будущем. Так я думал. Сейчас же мне ясно, что мои устремления и я существуют в разных измерениях.

Раздался раскат грома. Мы переглянулись и поняли, что пора выдвигаться.

***

Ожидая машину, я перечитывал письма, которые отправил мне мой коллега. А моя тревога всё множилась. Машина запаздывала. Путь был не близок, как оказалось, занять он должен был по меньшей мере три часа. Местная флора не могла удивить особым изобилием, а с фауной же мне встречаться, в принципе, не хотелось. Я многое знал об этих местах. От земли, здесь, высохшие словно хорошенько полежавшие в склепе трупы, ресурсами край тоже не богат, местные, странные и агрессивные, – чужаков на дух не переносят. Пройдясь вчера по городу я довольно полно ощутил это. На меня таращились как на диковинку, от который исходит отвратный для глаз свет, но природная тяга любопытства не оставляет возможности не глянуть хоть глазком и сразу же отвратиться, а уже затем, немного отойдя, бросить своё «фи». Время от времени, в ожидании машины я размышлял о том, как бы не влипнуть с этим водителем в неприятность. Мы будем довольно далеко от города, практически в пустыни… Как бы не получить ворох проблем раньше времени. Благо, сейчас на улице ни души. Я ждал и ждал. Время шло и шло. Он запаздывал уже на час с лишним. Я осматривался по сторонам. Несколько местных жителей ходило по рынку и что-то покупало, конечно же, они посматривали на меня. Я выдохнул. Сверился с часами. Утро переставало быть ранним. Заурчал живот, и я понял, что я ещё даже не завтракал. По моим, глубоко личным убеждениям, ни в коем случае, нельзя отправляться в путешествие на пустой желудок. Но, как обычно бывает, в шаговой доступности не оказалось ничего, что я мог бы купить и сразу же съесть. Этот городок, шаг за шагом, приближался к тому, что бы стать городом призраком. Ещё несколько десятилетий и в городе не останется ничего живого. Разваливающиеся здания, проблемы с поставками продуктов, невозможность самообеспечения, невыносимая жара и, на закуску, ожившие мертвецы, то есть жители города. Рассуждая о судьбе этого захудалого местечка, я совершенно пропустил тот момент, как чья-то рука опустилась мне на плечо. Из раздумий меня выдернул лишь голос.

– Вы кто?

– Что, простите?

– Спрашиваю, вы кто?

Передо мной стоял местный констебль или что-то отдалённо его напоминающее. Красные глаза, неопрятный внешний вид и форма, которая вышла из оборота лет пятьдесят назад.

– Я – путешественник, а вы, собственно говоря, кем являетесь?

– Я? Тут живу.

– Тут живёте? Ну поздравляю, а работаете вы кем?

– Констебль, младший, но констебль.

– Насколько я знаю, в Империи нет должности младший констебль…

– Нет, но… С какой целью вы тут ошиваетесь. Чужаков здесь не жалуют.

– Даже вы не жалуете?

– Я как констебль – жалую, а как житель города – не жалую.

– Я вас понял. Стою и жду машину. Запаздывает. Как приедет, я сразу же покину ваш город.

– А цель какая у вас?

– В целом или конкретно сейчас?

– Вы меня нервируете! Вы дурак или больны, или прохвост.

– Вы же констебль, держите себя в руках!

– Ну-ка молчать и не указывать. Ваши документы, прошу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.