скачать книгу бесплатно
– Нет, Александр Иванович, – уточняет Борис, – для нас. Вы и техника: вещи не совместимые.
Щукин отходит в сторону и садится на пустую канистру. Издалека смотрит за работой. Зыков тянет к вышке электропроводку. Во всю на площадке звучит музыка, которую транслирует Юрина из штабного вагончика.
– Дядь Коль, – обращается Валиханов к Николаю Первому, – а вы только трактором управлять можете?
Николай Первый только и ждал какого-нибудь вопроса, чтобы рассказать очередную байку:
– Чего ж? И машиной, и краном, и танком, если надо?
– А самолетом слабо? – Интересуется Капралов.
– Не, я самолетом не могу. Вот Коля может.
– Правда? – Не верит Валиханов.
– У него в этом вопросе большой опыт.
– Откуда? – Не верит Капралов.
Видя скептическое отношение к тому, что он рассказал, Николай Первый просит Николая Второго:
– Коль, расскажи?
Николай Второй, ловко работая пилой, отмахивается:
– Мне некогда, сам рассказывай.
Николай Первый откашливается и громко рассказывает, чтобы слышали все, кто находится на площадке:
– Было это в Якутии. Мы там тоже газ искали. Свое дело сделали, загрузились в АН-2, сидим, пилотов ждем, чтоб на большую землю лететь. Смотрим: пилоты идут… Никакие. Их, оказывается, гад-завхоз остатками спирта угостил. Что делать? Решили сами лететь. Пилотов загрузили – тушками – и спать уложили, чтоб до аэродрома отоспались и самолет посадили. За штурвал Коля сел, а я – за штурмана. Наши геологи в полёт тоже затарились и айда квасить. Во время полета приняли немалое количество на грудь и стали одолевать нас пьяной критикой: «Какой ты, мол, летчик, дядь Коль, ты даже мертвую петлю делать не умеешь…» Хочу уточнить, что только мы вдвоем с Колей в этой компании трезвые были. А они достают и достают, достают и достают. Не выдержал Коля пьяной издевки, потянул на себя штурвал и «выдал» им каскад фигур высшего пилотажа.
Все смеются.
– Представляю, – сквозь смех говорит Валиханов.
– А когда Коля сказал, что сам самолет сажать будет, – продолжает Николай Первый, – то все мигом протрезвели и бросились умолять, чтоб он не делал этого.
К вышке приходит Февральская.
– Как движется работа, мальчики?
– Ударными темпами, – сообщает Мамутов.
– Не проголодались ещё?
– Да, – громко орет Капралов.
– Он шутит, Надя, – говорит Николай Второй.
– Чего это? – Возмущается Капралов.
– Того это, – произносит Николай Второй, – Тебя легче убить, Капралов, чем прокормить.
Капралов машет рукой.
– Чего тогда спрашивать?
– Для приличия, – отвечает Николай Второй.
Щукин подходит к кухарке.
– Смотрю я на это, Надя, и сердце радуется. Как в старые добрые времена кипит работа.
– Работа, может, и кипит, Александр Иванович. А газ мы в этой дыре найдем?
– По поводу «дыры», Надя, я бы с вами поспорил. От цивилизации мы недалеко: пешком дойти можно, если сильно захотеть, а вот насчет газа, то вопрос пока остается открытым.
– Тогда чего мы сюда приехали?
– А этот вопрос не ко мне, а к нашему дорогому начальнику станции Борису Смолину. Это его предположение, в которые я, увы, не очень верю.
Февральская приближается к профессору очень близко.
– Только вы об этом, Александр Иванович, никому больше не рассказывайте, пожалуйста.
– Хорошо, не буду.
Со своего места кричит Капралов.
– Владимир Ильич, лебёдки установили!
– Молодцы! – Хвалит главный инженер Лисин, – Займитесь компрессорными установками.
Капралов козыряет:
– Есть заняться компрессорными установками!
38
На экспедиционной станции – ужин. Из динамиков звучит бодрая музыка. Все сидят за столами. Видно, что все уставшие. Едят медленно, будто не ощущают вкуса. Капралов отрывается от тарелки и с раздражением смотрит на громкоговоритель:
– Скажите кто-нибудь этой оптимистке Юриной, чтобы она выключила свою дискотеку, иначе я встану и запихну ей эти динамики в одно место.
– Ты не очень любезный, Капралов, с девушкой, – вступается за связистку Николай Первый.
– Ну, это же нельзя выдержать, – не может успокоиться Капралов, – с утра до ночи марши «Пам-пам-пам!», «Трам-там-там!» Будто я какой-то строитель социалистического общества.
– А что в этом плохого? – Спрашивает Николай Второй, – Хорошее общество, между прочим.
– Дядь Коль, не хочу с вами спорить. – Говорит Капралов, – Может, оно трижды замечательное, но я после трудового дня хочу пожрать в полной тишине.
Музыка резко замолкает.
– О! Спасибо, послушала, радуется Капралов, – Или самой надоело.
Капралов слушает тишину.
– Правда, хорошо?
– Что здесь хорошего? – Возражает ему Николай Первый, – Ни тебе сверчка, ни тебе пичуги. Вот у нас на Таврии по вечерам вот такие звёзды на небе.
– Здесь звёзды не меньше, – говорит Мамутов.
– Согласен, что не меньше, – соглашается Николай Первый, – но все-равно не такие. И сверчки стрекочут. Посмотришь на всё, послушаешь, и жить хочется.
– Что ты брешешь, Микола, – произносит Николай Второй, – Какие там сверчки на Таврии? Вот на моей могилёвщине сверчки – всем сверчкам сверчки. Здесь таких в помине нет.
Николай Первый показывает размер:
– Вот такие?
Николай Второй кивает:
– Вот такие.
– Такие к вам из нашего Чернобыля прискакали, – машет рукой Николай Первый, – А у нас и без радиации такие растут. А тут никаких вообще нет.
Вдруг под столом у Капралова слышится стрекот. Капралов хмыкает.
– Нет?
– Нет, – подтверждает Николай Первый.
– А это что у меня под столом стрекочет? – Спрашивает Капралов.
Все слушают.
– А это не сверчок, – говорит Мамутов.
– А что же это, по-вашему? – С вызовом произносит Капралов.
Мамутов прислушивается. Но отвечает за него Николай Второй:
– Это змея. Гремучая. Точно. Почувствовала опасность, вот и предупреждает.
Капралов моментально оказывается на столе. Все смеются. Он понимает, что его разыграли, грозит им пальцем.
– Эх! Дураки вы все, и шутки у вас дурацкие.
Лисин, как всегда, первым заканчивает ужин, отодвигает от себя миску и быстро выпивает чай.
– Первыми купаться идут мужики. Потом женщины. Воду экономить. Она привозная.
Поднимается и идет в бытовку, оборудованную под душевую. За ним поднимаются все остальные.
39
Смолин и в эту ночь долго рассматривает карту на стене. В этот раз он на ней делает какие-то пометки. Опять Смолин много курит. Снова пепельница полна окурков. И в этот раз Смолин тяжело вздыхает, садится за стол, обхватив голову руками. И снова часы тихо отмеряют время.
40
Маленький Боря Смолин вместе с отцом идет по лесу. Начинается проливной дождь. Отец и сын прячутся под деревьями, накрывшись отцовским пиджаком. Но все равно промокают. Через время дождь заканчивается. Мокрые отец и сын дрожат от холода.
– Холодно? – Спрашивает отец.
– Ага, – отвечает Бориска.
– Сейчас будем греться.
Они ищут сухие ветки и собираются развести огонь. Отец достает коробок спичек. Зажигает спичку и поджигает ветки. Костер постепенно разгорается. А затем начинает полыхать во всю, отдавая тепло мокрым Смолиным.
– Смотри, Бориска. Это – огонь.
Отец зажигает спичку и смотрит на пламя.
– Протяни руку, – просит отец.
Смолин протягивает руку к спичке.
– Видишь, огонь может греть, но если с ним обходиться неосторожно, он может обжечь.
Смолин пытается схватить огонь пальцами, обжигается и одергивает руку.
41
У покорёженного одинокого дерева – тополя – шаман громко стучит в бубен, исполняя ритуальный танец у двух костров. Остановившись посередине, он прекращает бить в бубен. Берет в руки посох и обводит им по кругу. Кричит на четыре стороны.
– Алажор! Алажор! Алажор! Алажор!
Приложив к глазам ладонь, пристально смотрит в темноту.
42
Под утро организм не выдерживает и сваливает своего хозяина. Смолин спит, вытянув руки вдоль стола. В шесть утра громко звонит будильник, возвещая о начале нового дня. Смолин просыпается, раздевается до пояса и умывается. Долго смотрит на себя в зеркало. На щеках – большая щетина. В окно раздаётся громкий стук. Он приводит Смолина в чувство. Смолин открывает окно. Перед ним Февральская.
– Что случилось?
– Боря, воды нет, – встревожено произносит Февральская.
