Тантра. Том II. Сокровенные тайны

Наступает долгое молчание. Пема смотрит на Арью с большим уважением. Она вдруг видит его по-новому. Он мягкий, простой, скромный, невинный и, безусловно, красивый, что немного беспокоит Пему, поскольку пробуждает в ней определенное влечение, которое она испытывать не хочет.

– Ты любишь истории, Пема! – говорит он, улыбаясь ей.

– Да! Очень! – невинно отвечает она.

– Я заметил. Ты умеешь слушать. Ты знаешь, как ими наполниться. Позволь мне рассказать дальше. Слушай внимательно. Это касается и тебя, – говорит он, прежде чем продолжить.

– Я стоял на голове. Нещадно палило солнце. Я несколько дней ничего не ел. Все условия были подходящими для галлюцинаций! Внезапно я услышал, как над рекой разнесся смех. Это очень сильно поразило меня. Смех – это то, о чем я уже давно позабыл. Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз смеялся или плакал. Эти два проявления эмоций покинули мою систему. Я не двигался. Я просто продолжал стоять с твердым намерением, что не сдвинусь с места, несмотря ни на что. Ах-ха-ха, что это было за время! – восклицает он со смехом.

Пема, вообразив себе ситуацию, тоже не может удержаться от смеха.

– Видела бы ты, как я стоял на этой скале посреди реки, пока со всех сторон звучал смех. Просто уморительно! Но я не смеялся. В тот момент для меня в этом не было ничего смешного. Смех продолжался какое-то время, потом исчезал, а затем возвращался из другого места. Он обрушивался на меня то слева направо, то сверху вниз. Он носился вокруг меня, словно дикий ветер, пытаясь вывести меня из равновесия. Так продолжалось весь день. Иногда он затихал на час, и я думал, что все закончилось, но потом смеющийся ветер снова начинал дуть на меня в позе йоги. Когда наступила ночь, я сел в позе лотоса, скрутив руки над головой и сцепив ладони. Эта поза не давала мне заснуть. Посреди ночи все началось снова. В этот раз смеющийся ветер подобрался ближе. Он ощущался совсем рядом, словно тигр на охоте. От него по всему телу пробегали мурашки. Я замерз, что осложнило мою практику. Я начал выполнять дыхательные техники, чтобы вернуть огонь в свое тело, но каждый раз, когда я думал, что мне удалось, ветер бросал в мое тело лед. Это было ужасно и крайне тревожно. Этот смеющийся ветер сводил меня с ума. Откуда он взялся? Зачем он так дразнил меня? Я просто не мог понять. Это стало похоже на кошмар. Я продолжал оставаться в своей позе, но это было очень трудно. От холода мое тело начало дрожать, и в какой-то момент мне стало больно. Смеющийся ветер был очень близко. Я чувствовал его присутствие, женское присутствие. Возможно, Кали была недовольна моей практикой, может быть, она хотела, чтобы я практиковался усерднее, подумал я, хотя и не верил ни в каких богов и богинь. Но все же эта мысль возникла. Должно быть, я ослаб, раз у меня стали появляться такие мысли, ведь для меня они могли быть продиктованы только страхом. Я продолжал оставаться вот в такой позе… – Он ненадолго прерывается, чтобы показать Пеме.

– Как ты думаешь, сколько можно оставаться в таком положении? – спрашивает он ее.

– Не знаю. Думаю, я бы не выдержала больше часа, – отвечает она, пытаясь принять ту же позу. – Это больно! – восклицает она, оставляя попытку.

– Странно, ты принимала и более сложные позы, чем эта! – говорит он.

– Но я не практикую йогу, – отвечает Пема, чувствуя себя словно на допросе.

– Это правда, ты не практикуешь йогу, но это не значит, что ты не можешь удерживать сложные позы! – говорит он.

В наступившей тишине Пема пристально вглядывается в глаза Арьи. От этой тишины ей становится немного не по себе. Погружаясь в его глаза, она чувствует, как пробуждается ее чувственная энергия. Она опускает взгляд, чтобы этого избежать. Арья улыбается и продолжает рассказ.

– Итак, я сохранял свою позу, так же как ты сохраняешь свою! Ты тоже упрямая дурочка, но милая, должен признать… Смеющийся ветер подбирался все ближе и ближе, пока не оказался так близко, что мог меня коснуться. Поначалу касание было очень легким, почти незаметным. Мое тело каждый раз вздрагивало. Потом наступил покой, но я чувствовал смеющийся ветер позади меня. Я знал, что он не ушел. Он ждал момента, когда я потеряю бдительность, а затем снова засмеялся и стал прикасаться ко мне. Это был ад! Но я продолжал сидеть с поднятыми руками. Я начал потеть и мерзнуть одновременно. Мое тело дрожало и тряслось, а разум совершенно помутился. Безумие, я в самом деле сходил с ума! Я знал, что подобные практики связаны с риском. Несколько раз на своем пути йога я уже подбирался к грани безумия, но сейчас наконец-то ее перешел. Прикосновения смеющегося ветра становились все ощутимее, попеременно царапая кожу у меня на спине и дуя на нее. Это было очень больно. Казалось, что этот демонический смеющийся ветер хотел убить меня или свести с ума. Я продолжал дышать через боль, но становился все слабее. Затем ветер рассмеялся в последний раз и нанес мне последнюю кровавую царапину от подмышек до торчащих ребер. Это было уже слишком, перебор. С моих губ сорвался громкий крик, подобный тигриному реву. Я вышел из своей позы и повернулся к смеющемуся ветру, чтобы увидеть его лицо. Я совершенно не ожидал увидеть женщину редкой красоты. Я думал, что увижу жуткое чудовище, но нет. Женщина сидела, спокойно глядя мне прямо в глаза. Это так взволновало меня, что я начал дрожать, потом всхлипывать, а затем заплакал. Да, моя дорогая возлюбленная Пема, я заплакал! Я упал, заливаясь слезами. Я был полностью разбит. Ничего больше не имело смысла, совершенно ничего. Я закрыл глаза, упал на землю и выплакал все слезы, которые накопились за годы. Я не мог остановиться. Не знаю, сколько это продолжалось, но казалось, что прошла целая вечность. Женщина-ветер больше не смеялась, а только молча гладила меня по волосам, словно мать – ребенка. Ничего лучше я в жизни не испытывал… – Он замолкает и закрывает глаза.

Пема вытирает слезы и ждет, когда Арья закончит свой рассказ.

– Ты так легко плачешь и смеешься, Пема… Всегда помни, что эти проявления чувств освобождают, и не подавляй их, – говорит Арья, держа Пему за руку. – Твой смех и твои слезы подобны реке, поющей слова, которые невозможно произнести. Они поют на языке без слов, выражая невыразимое… – заключает он, нежно поглаживая Пему по лицу.

– Я никогда не видел свою мать. Либо она умерла при родах, либо ушла, оставив меня отцу. Я никогда не знал точно. Меня вырастил отец. Он был хорошим человеком, но очень строгим. Я не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь был со мной ласков. Я также никогда не видел, чтобы он смеялся или плакал. Он никогда меня не обнимал. У меня нет ни одного нежного воспоминания о нем. Он позволял мне делать все, что я захочу, но я должен был соблюдать правила, которые сводились к тому, чтобы никогда его не беспокоить, не перебивать и не спорить с ним. Поэтому мое детство было весьма привольным. Я мог пропасть на несколько дней, и он даже не замечал, что меня не было. Когда мне было 14, я наконец ушел навсегда. Я отправился странствовать. Я повидал множество странных людей. Я встречал йогов, гуру, воров, нищих, пьяниц, интеллектуалов, воинов, безумцев, но я всегда держался подальше от женщин. Я их боялся. Даже присоединяясь к группе людей, я всегда держался особняком. Я считал, что должен оставаться один. Мне казалось, что никому нельзя по-настоящему доверять. В 16 лет я встретил йога, фанатика. Что-то в нем меня соблазнило. Его преданность была такой искренней. Я научился у него многим техникам, и когда понял, что начал от него зависеть и привязываться, я ушел. Я отправился туда, где никто не смог бы меня найти и где нельзя было никого встретить. Два года я не видел людей. Я очень усердно практиковал то, чему научился у йога. Я питался корнями, травами, фруктами и орехами. Я очень мало спал и не разговаривал. Мне было 18 в ту ночь, когда я плакал перед смеющейся женщиной-ветром. Я никогда еще не был так близок с женщиной. Ощущения были такие, словно женщина впервые прикоснулась ко мне. Это было совершенно чудесно, восхитительно. Я словно стал медом. Когда мои слезы высохли, смеющаяся женщина-ветер привлекла меня ближе к себе и положила на колени, вот так… – говорит он, укладывая Пему в ту же позу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Изменение имени. 12 января 2015 года в Перу после интенсивного прорывного опыта я решила снова взять тибетское имя, которое мне дали давным-давно, когда я только вступила на Путь Тантры: Пема, что означает «лотос», прекрасный символ роста. Некоторое время я буду носить второе имя Гитама, поскольку именно под ним я стала известной и люди по-прежнему используют его, говоря обо мне. Со временем оно исчезнет само собой, и останется только «лотос»… – Прим. авт.

2

Йони – в санскритской традиции этот термин означает «источник», «происхождение» и символизирует женское начало. В тантрической философии йони рассматривается не только как анатомический орган, но и как сакральный символ творческой энергии Шакти, олицетворяющий жизненную силу, потенциал созидания и единство с космосом. В ритуальной и духовной практике тантры йони почитается как врата к высшему знанию и источнику духовного пробуждения. – Здесь и далее прим. ред.

3

Лингам – санскритский термин, означающий «знак», «символ». В тантрической традиции лингам рассматривается как священный символ мужского начала, олицетворяющий энергию Шивы – сознание, неизменность и потенциал творения. В духовной практике лингам не сводится лишь к физическому аспекту, но воспринимается как проявление божественного принципа, объединяющего материальное и трансцендентное. В тантрическом союзе лингам и йони символизируют гармонию противоположностей и космическое единство, ведущее к духовному пробуждению.