Тварь

– Нет уж, Александр Михайлович, извините, я с вами не поеду. Поезжайте вы домой и засните, пожалуйста. Вы действительно выпили. Это действительно безобразие некоторое.

Александр Михайлович остановился, держась рукой за дверной косяк.

– Так не поедешь со мной? – спросил он вдруг упавшим голосом. – Останешься?

– Останется, останется, – сказала Саша поспешно. – Идите, Бог с вами.

Александр Михайлович постоял еще, посмотрел.

– Останешься? – Повторил он печально и растерянно. – Ну… останешься. Ну… все равно. Простите меня.

И вышел. Саша у дверей послушала, вышел ли он на лестницу, и потом вернулась к студенту.

– Бог с ним, хмельной человек, – проговорила она одним поспешным вздохом и тотчас же, вся горячая, нежная, с посветлевшими глазами, бессмысленно-прозрачными, склонилась и прижала губы к губам Нила. Это были его первые поцелуи. Они были долгие-долгие, и между ними, отрывая на мгновенье уста, Саша шептала с блаженным нетерпением:

– Миленький., ох, миленький… ох, миленький ты мой…