Слёзы Пасифаи по быку

«Теперь, когда мы разобрались с вопросом непосредственной связи внешней энергии нашей планеты с лично-внутренней, то можем перейти к эксперименту» – сказал с экрана мужчина в белом халате, пристально глядя в глазок камеры, от чего создавалось ощущение зрительного контакта.

Рафаэль дошагал до первого ряда, откуда открывалась вся зона кресел. Ровно посредине (ряд 8 место 5) восседала сухощавая маленькая женщина. На её голове пестрила солнцезащитная соломенная шляпа с гигантскими бортами, свисающими лёгкой волной по всему радиусу. Также на лице Лизаветы Павловны имелись солнцезащитные очки, а от руки её поднималась изящная полоска сигаретного дыма. Похожая на цветок старушка улыбнулась, посвящая свой добрый взгляд прибывшему гостю.

– Оставайтесь, сейчас начнётся моя любимая часть! – выкрикнула дама, после чего улыбка её исчезла, превратив лицо во внимательную маску, жадно впитывающую информацию.

Рафаэль с мгновение поколебался, но решил всё же принять приглашение, усевшись на ближайшее кресло. Прекрасного образца велюр почувствовал он, проведя рукой сбоку сиденья. Такие чехлы не встретишь и в премиальных залах, рассчитанных на людей высшего света. Пока Рафаэль вошкался, чёрно-белый фильм шёл в своём темпе.

На первом плане всё тот же мужчина в белом халате. За его спиной, на больничной каталке, лежала совсем юная девушка, накрытая до подбородка белым покрывалом. Центральная фигура что-то говорила, но пока слова воспринимались оторвано от контекста. Наконец Рафаэль перестал вошкаться, сосредоточившись на происходящем. Администратор же остался стоять неподалеку, с интересом смотря то на экран, то на лицо гостя.

«Эта юная дева стала жертвой редкой болезни, которая изводила бедняжку долгие месяцы вплоть до полного истощения. Что же происходит с человеком в последнее мгновение его жизни, перед окончательным затмением? Сейчас, на её примере, мы попытаемся понять механизм последней вспышки сознания, и как эта вспышка позволяет нам прожить наши убеждения в религиозном контексте».

Как только мужчина закончил говорить, кадр плавно свернулся, развернувшись затем допотопной рисованной графикой. Теперь тело девушки выглядело наброском без деталей. В окрашенное в притемнённый белый пространство внутри её черепной коробки аниматор дорисовал светящуюся лампочку, а с конца цоколя появилась чёрная полоска на манер фитиля, запутанного хаотичной линией и протянутого по всему телу.

«Отбросив научную терминологию, перейдём на детский сленг, который максимально доступно сможет раскрыть такой сложный вопрос. С самого рождения в нас запускается человеческий фитиль, являющийся отрезком от пункта «А» – рождением, до пункта «Б» – смертью».

На экране кончик чёрной линии воспламенился, начав свой медленный путь со всеми хаотичными перипетиями.

«В разные эпохи средняя продолжительность жизни менялась, каждый раз увеличиваясь при интенсивном развитии медицины. Опираясь на наш век, можно с полной уверенностью сказать, что женский показатель как никогда высок: восемьдесят пять лет. Но вы должны помнить о многочисленных аномалиях, случающихся постоянно.

Генетика, наследственность, несчастный случай, злой рок, судьба; что угодно может прервать жизнь, не включив индивида в общий список счастливчиков. Этой девочке не повезло. Её отрезок достаточно быстро сгорел, умертвив неразвившийся ум и тело».

Пламя на кончике – словно в ускоренной съемке – пробежалось по всем внутренностям, достигнув цоколя головной лампочки.

«Мы остановили процесс за секунду до взрыва сознания, давайте же узнаем, какими убеждениями жила эта девочка».

На экране появилась топорно нарисованная фигура мужчины. Она расположилась рядом с телом девочки в горизонтальном положении.

«Бетти, дорогая, ты меня слышишь?»

«Да, доктор».

«Ты сможешь ответить на несколько моих вопросов?»

«Смогу доктор, если после вы ответите на мои».

«Это справедливо. Будем считать, что договорились».

Лицо нарисованной Бетти на секунду озарилось улыбающейся скобочкой.

«Итак. Скажи мне, пожалуйста, ты веришь в Бога?»

«Да, доктор, верю. И вся моя семья верит во всевышнего».

«А веришь ли ты в рай и ад?»

«Конечно, ведь эти два противоположных места являются сознанием нашего создателя».

«Сознанием? Хотя ладно, опустим детали. А вот ещё такой вопрос, Бетти: ты считаешь, что поступала всегда правильно? Не нарушала ли ты заповеди Божьи, которые могли поставить под сомнение твоё попадание в рай после смерти?»

«Да, доктор. Я жила правильно, не нарушая ни одной заповеди. Я ходила в церковь по воскресениям, давая беднякам еды и немного денег. Не думаю, что у нашего отца всевышнего могут возникнуть сомнения в моей… моей послушности».

«Спасибо за честность, дорогая».

Нарисованная фигурка мужчины в халате начала отдаляться от девочки, как вдруг умирающая окликнула:

«Подождите, сэр. Вы обещали ответить на мои вопросы».

«Ну разумеется, задавай, дитя».

«Как вы думаете… как вы думаете…»

Вопроса не последовало. Вместо глаз появилось два крестика. Бетти умерла. В нарисованном лице доктора всплыла скобочка с опущенными краями.

«Как бы не было жаль эту прелестную девочку, давайте посмотрим, что же произошло в это последнее мгновение».

Картинка с телом Бетти увеличилась. В голове всё так же горела лампочка, а край горящего фитиля оставался в миллиметре от кончика цоколя. Затем кадр ожил. Огонёк внезапно начал достигать конечной цели, взрывая лампу, а после снова оказывался за секунду до взрыва. Действо зациклилось. Голос доктора продолжил:

«Сейчас вы можете наблюдать смерть мозга. Последний выплеск адреналина буквально взрывает содержимое. В эту миллисекунду происходит огромный выброс имеющегося потенциала энергии, которым обладала Бетти. Для стороннего наблюдателя затухание длится мгновение. Секундная конвульсия тела, и песенка спета. Но для нашей девочки путешествие только начинается».

Графику сменил реалистичный диктор, стоявший по левую часть экрана, а на фоне справа лежала Бетти – только теперь покрывало обрамляло девочку с головы до ног.

«Благодаря современным датчикам измерения мозговой волны, лучшие учёные смогли отыскать ключик, приподнимающий завесу тайны. Информационно-обменные зоны человека настилаются в несколько слоёв, распределяя затем между собой обязанности по функционированию. Самая медленная зона является конечной. Она же занимается реализацией проделанной работы. Проще говоря: перед тем, как шевельнуть рукой, мозг занимается серьёзными математическими вычислениями, после чего посылает необходимый сигнал руке. Отталкиваясь от этого закономерного умозаключения, можно прийти к выводу о непостижимой скорости электронов внутри нашей черепной коробки. Они являются отправным пунктом в информационно-обменном процессе, занимая самую значимую зону в цепи. Единственным препятствием для научных институтов долгие годы являлась невозможность точно определить скорость, а затем и функциональную составляющую «нашего электричества», находящихся в разных нестабильных состояниях. В том числе и в момент смерти. Но теперь, как я сказал минуту назад, нам стала доступна и эта информация. Видите ли, всё наше чувство времени, углубляясь к своему первородному носителю, повторяет апорию Зенона21 об Ахиллесе и черепахе22. На каждом этапе углубления скорость увеличивается, за счёт чего увеличивается восприятие этого чувства времени. Электрически возбудимая клетка нейрона имеет своё внутреннее строение, а её внутреннее строение имеет своё. Получается так, что на каждом этапе наша черепаха будет всегда находиться впереди. Из этого можно сделать вывод о том, что несчастная Бетти за последнюю долю секунды прожила целую вечность в прекрасном раю, в который она так верила. И видела она в этой галлюцинации Бога, а ещё, возможно, повстречала своих любимых дедушек и бабушек. Подобное физическое явление проявляется абсолютно у всех без исключения, например, атеисты, не вер…»

Рафаэль резко встал с кресла. В последний раз он бросил взгляд на Лизавету, затем удалился из куба № 3. Верг поспешно последовал за ним.

Уже на лестничной кишке администратор спокойно задал интересующий вопрос, скорее желая выведать расположение духа:

– Не любите научпоп?

– От чего же? Я очень даже любознателен.

– Фрагмент вы смотрели увлечённо.

Рафаэль быстрым шагом спускался по второй лестнице, переходя на нижний ярус.

– Просто знаете, сэр Верг, снято безвкусно.

– Не могу не согласиться с вами.

– Вы правда так считаете или лебезите предо мной?

– Что вы, подобная функция в мои обязанности не входит, если вы только, разумеется, не попросите.

– Понятно.

– Можно поинтересоваться?

– Угу.

– Куда вы так торопитесь?

Рафаэль замер на полушаге, заглянув администратору в глаза:

– В уборную. А вы?

– Боже, что же вы не спросили меня? Уборные имеются на каждом этаже. А бегу я за вами по причине нашей неоконченной экскурсии.

– Приятно слышать. Да. Наверное, я немного погорячился. Но на первом этаже ведь тоже имеется?

– Если я скажу вам «нет», вы сильно удивитесь?

– Очень сильно. Вы буквально впечатлите меня.

Верг заговорщицки улыбнулся, но затем сделался театрально серьёзным:

– К сожалению, пока мне не удастся вас удивить.

– Я так и думал.

– Но могу показать точное месторасположение, ибо у нас нет этих безвкусных опознавательных знаков, по которым вы бы смогли найти уборную самостоятельно.

– А это действительно смешно.

– Рад вашему приподнятому настроению.

Рафаэль сделал шаг в сторону, пропуская сопровождающего вперёд. Верг без слов продолжил шествие, уже в более спокойном темпе.

Под навесом слева обнаружилась стандартного размера дубовая дверь, больше смахивающая на вход в деловой кабинет. На двери – незамысловатый рельеф в виде двух прямоугольников, а под ними симметрично расположилась пара квадратов. Нажимная позолоченная ручка легко подалась под напором администратора, пропуская Рафаэля внутрь.

– Со мной не пойдёте?

– А на это имеется нужда?

– Ну как, всё-таки экскурсия. Вдруг вы специалист и в таких интимных вопросах.

– Я всего лишь администратор, сэр. Не стоит обрисовывать меня рамками карикатурного зануды.

– Верг, вы ведь не обиделись?

– На что конкретно, сэр?

– На мою дурашливость.

– Ни капли. Для меня главное ваш комфорт, сэр. Остальное притерпится.

– Послушайте, Верг, я ведь не издеваюсь над вами.

– Знаю.

– Просто шучу.

– И у вас это получается.

– Я бываю несносным, понимаете?

– Это общечеловеческий фактор.

– Просто хочу, чтобы вы знали, у меня к вам нет претензий.

– Благодарю, сэр.

– То есть, всё путём?

– Идите уже, вы вроде как спешили опорожниться.

– Действительно. Вы ведь не уйдёте никуда?

– Буду дожидаться вас здесь.

Через две минуты и двадцать пять секунд мужчины снова шли нога к ноге, продолжив ознакомительную прогулку. Пройдя около десяти метров вдоль стены, Верг остановился рядом с двустворчатой дверью, которая полностью повторяла декоративную атрибутику двери в уборную.

– Сэр, – обратился улыбчивый администратор к гостю.

– Да, Верг.

– Не хотите попробовать угадать, что находится за этой дверью?

– Аааа, зачем?

– Видите ли, так случилось, что один из первых гостей… это был уже немолодой мужчина. Имени сказать вам не могу, личность публичная. Да-да, не удивляйтесь, у нас тут отдыхают совершенно разношёрстные люди, и так совпало, что в первой волне отдыхающих были люди из разных медиасфер. Так вот этот седой джентльмен, когда мы подошли к этой двери (и я уже было собрался открыть её), вдруг остановил мою руку. На его лице заиграла, – тут администратор очень неестественно улыбнулся, – такая пижонская улыбка. Он словно превратился в мальчишку, который с полным энтузиазмом заверещал: «А давайте, давайте я попробую угадать, что за дверью?» Отказать в такой незначительной просьбе я решительно не мог. Хотя бы по причине возможного увольнения после такой неосмотрительной дерзости. – Верг хохотнул над своей остротой.

– И этот джентльмен угадал?

– О! Я просто уверен, что он точно с самого начала знал о назначении этого зала, но специально озвучивал самые безумные варианты, очень сильно веселя меня и себя, в частности. С тех пор было решено включить эту маленькую забаву в, так сказать, мою экскурсионную программу.

– Понял. Ну что ж, давайте попробуем.

Рафаэль серьёзно задумался, уставив пустой взгляд на дверь. Верг с предвкушением замер, улыбаясь своей уже искренней улыбкой.

– Так. Ну, мне кажется, что это ещё один туалет. Только очень большой.

Администратор прыснул смехом:

– Нет, сэр. Но вариант очень хороший, такого ещё не было.

– Тогдаааа… там расположены кучи коек для провинившихся посетителей, в том числе одну из таких занимает ваш седовласый сэр, придумавший эту игру.

– Нет-нет-нет, сэр, но вы блистательно формируете очень интересные варианты!

– Может, тогда там расположился банкетный зал? Много красивых столов, сцена, везде висят шелковые портьеры вишневого цвета. Ах да, и само собой ламбрекены23.

Верг посерьёзнел, оправил свой костюм от складок.

– Да, сэр. Вы совершенно правы.

– Правда? Прости, старина. Этот вариант тоже должен был стать частью веселья.

– …

– Я просто не думал, что такие залы есть в психиатрическом отделении, несмотря на все увиденные декоративные уб…

Рафаэль не успел озвучить до конца мысль, как администратор прервал его жестом руки.

– Сэр! Попрошу впредь не называть данное место так, как только что это сделали вы. При всём моём уважении, не стоит также и при других гостях, с которыми вы вскоре познакомитесь, очернять данное заведение словами, не имеющими к действительности никакого отношения.

– Но ведь это оздоровительное заведение, оно…

– Оно предназначено для отдыха, наслаждения и восстановления баланса ЗДОРОВЫХ людей. – тон администратора сделался немного раздражительным и властным. Не ожидавший такого Рафаэль сменился в лице, что не осталось незамеченным. – Сэр, простите меня за такой гонор, – прежним покорным голосом продолжил Верг, – просто поймите, тут люди разного склада ума. Есть очень ранимые персоны, взять ту же Лизавету Павловну. Вы ненароком можете кого-то обидеть или элементарно вывести из приподнятого настроения. Поэтому я вас слёзно прошу, не говорите про это чудесное место, как о… особо привилегированной психушке.

– Да нет проблем, старина.

– Благодарю, mon chér24.

– Идём смотреть?

– Разумеется.

Верг торжественно распахнул обе створки двери, жестом приглашая гостя пройти первым.

Как и предполагал Рафаэль, банкетный зал не мог похвастаться чем-то оригинальным. Стадо милых дубовых столиков, невысокая сцена в три средние ступени. Шелковые портьеры были на месте, правда, отливали здесь красным с примесью фиолетового, нежели краплаком под вишню. Также на стенах располагались картины в багетах, преимущественно покрытые позолотой. Специально их состарили, либо имелась богатая история, в любом случае создавалось вполне приятное ощущение уважаемой, но никому по-настоящему не интересной старины. Всю эту атмосферную дворцовую декорацию нарушал огромный экран на стене, прилегающий к композиции сцены.

Рафаэль ни с того ни с сего начал активно маневрировать змейкой между столами, напоминая разбушевавшегося мальчишку. Он держал руки распахнуто, изображая самолёт; одним глазом в профиль поглядывая на администратора, как бы приглашая его поиграть в догонялки, а может просто последовать его примеру.

– Давай, Верг. Все равно никого нет. Тряхнём стариной!

– Благодарю вас, но, пожалуй, воздержусь.

Администратор спокойным шагом следовал за Рафаэлем, внимательно следя за каждым его движением.

– А тут у нас какие-то частые праздники проходят? А? Или, может, по вечерам сюда приходят взрослые господа, смотрят на шаловливые танцы прекрасных ножек, а затем в тайной комнате играют в покер? Если так, то я пас, Верг, я человек скромный, знаешь ли, не люблю громких вечеринок.

– Здесь может происходить что угодно, сэр. На ваше усмотрение и на усмотрение других гостей. На мою память в этой части здания нет тайной комнаты для игры в покер. Вы можете заняться им в любом доступном месте.

– Да я же говорю, я таким не занимаюсь. Ой, что-то нога заболела. – Импровизированный самолёт совершил посадку на ближайший стул.

– Понимаю, но всё же пытаюсь объяснить максимально доходчиво, чтобы вы понимали: здесь нет ограничений, всё упирается в вашу фантазию.

– А если я захочу у…

– Убивать тут нельзя, сэр. Если вы хотели сказать именно это.

– Да, хотел. Но только для того, чтобы разрушить твою фразу о вседозволенности.

– Есть вещи, которые, скажем, не нуждаются в озвучивании. Скажите, какой нормальный человек захочет убивать кого-то?

– Жаждущий господства.

– Ладно, перефразирую. Какой нормальный человек захочет убивать кого-то во время отдыха?

– Не знаю, Верг. На любое извращение всегда найдётся спрос.

– В любом случае, ваша свобода заканчивается там…

– … где начинается свобода другого25. Знаю. Неужели ты теперь обеспокоен? Опасный Рафаэль. Уууууу, что же он задумал?

– Вашей ноге полегчало? Могу размять.

– Благодарю, уже лучше. Сейчас пойдём. Так что всё-таки здесь проводят?

– Честно признаюсь вам, данный зал используется не шибко часто. Может, если бы сюда могли попасть абсолютно любые шаловливые люди, хе-хе, а так, в основном небольшие банкеты в честь гостя, который достаточно хорошо отдохнул и ему пора возвращаться домой. Иногда, эм, с общего согласия устраиваем балы, званые ужины. Но обычно все предпочитают собираться уютной компанией в общей столовой, а то и вовсе на свежем воздухе, лёжа на тёплом песке, понижая градус тела мороженым с фисташками.

– Тут есть пляж?

– О да, сэр, а ещё имеется небольшой импровизированный лес, проходящий разделительной линией между территорией санатория и пляжем.

– Так чего мы ждём? Давай отправимся и глянем. – Рафаэль возбуждённо подскочил с места, ожидая от спутника подсказки, в какую сторону идти.

– С удовольствием, только для начала нам нужно закончить с экскурсией по зданию. Не переживайте, осталась финальная остановка, а именно: двухэтажный корпус, где находятся личные номера всех наших гостей, а также процедурные кабинеты в тандеме с лучшими специалистами в разных областях.

– …

– Что-то не так?

– Да нет, просто на секунду задумался. Идём?

– Разумеется, сэр.

Рафаэль и Верг покинули банкетную комнату, незамедлительно отправившись в опоясывающий корпус через боковой выход центрального зала.

Несмотря на общую архитектурную чудаковатость, в плане перехода из одного здания в прилегающее соседнее автор оказался довольно скуп, не придумав ровным счётом ничего: единственный возможный путь лежал через улицу. И если летом, как сейчас, это не создавало никаких проблем, то зимой или в дождливую погоду отсутствие закрытого коридора становилось очевидным упущением.

Первый этаж. Коридорная кишка. Свет от идущего на убыль солнца вполне сносно чертит кресты от смежных створок, фрагментарно выдёргивая цвет золотисто-коричневых обоев. Под ногами ковровое покрытие немного другого оттенка. Искусственный свет выключен. По обе стороны замечаются блики на металлических дверных ручках.

– Верно, номеров у вас не так чтобы много, – замечает Рафаэль, мотая головой из стороны в сторону.

– Не совсем верно, сэр. Номеров предостаточно. Первый этаж отведён под процедурные. Нам с вами на второй.

– Пешком? Или тут спрятан лифт?

Администратор удивлённо вскинул голову:

– Вы не перестаёте удивлять меня своей проницательностью. Создаётся впечатление, будто вы у нас уже бывали.

– Но это не так, в этих стенах я впервые.

– Знаю-знаю, уважаемый, но ваша догадливость… а, впрочем, давайте не мешкать.

Верг сделал ровно четыре шага вперёд. Стена плавно открылась створками внутрь, обнажая пару квадратных метров, где спрятался вполне вместительный лифт класса мини. Это «мини» заключалось в экономии не пассажирского места, а отсутствием громоздкой двери, за счёт чего уменьшалась затрачиваемая площадь. В больших многоквартирных домах такой тип лифтов ставить нельзя по регламенту в области техники безопасности, но в частные дома до трёх этажей – пожалуйста.

– А лестница имеется?

– Само собой, только обе лестничные клетки находятся в противоположных концах.

– Как неудобно. Давайте я сам нажму кнопку.

– Как пожелаете.

Лифт плавно тронулся, скрывая мужские фигуры, а створки стены вернулись в исходное положение.

Второй этаж являлся копией первого, только в коридоре проросло куда больше дверей с серебряной нумерацией. На ближайшей Рафаэль разглядел № 25.

– Надеюсь это мой номер?

– К сожалению, нет, сэр. Этот номер был отдан мистеру Вану в виду его уважаемого возраста.

– Лифт под боком. Да, это здорово…

– …

– Какие имена нынче пошли, а?! Вааан. На лице ведь все равно будет написано «Иван».

– Вы и сами, знаете ли, Рафаэль.

– Да знаю, чёртова мода прошлого. Вот родители наши забавлялись.

– А мистер Вану был рождён в Китае. Так что тут вы не угадали.

– Ой, тогда передайте ему мои сердечные извинения.

– Зачем? Он ведь не знает о вашем предположении. Да и ничего оскорбительного в вашем высказывании я не усмотрел.

– Но я его высказал рядом с дверью, – тут Рафаэль наклонился к уху администратора, – вдруг в этот самый момент он подслушивал?

Номер двадцать пять резко распахнулся. От неожиданности администратор с Рафаэлем дёрнулись. В проёме показалась низкая худощавая фигура, уставившаяся на компанию.

– О-о-о, сир Вьйорге. Риад вас видьеть в здравиии. – Произношение Вану было приправлено сильным акцентом, что добавляло образу штампованной комичности.

– Взаимно, сэр. Как ваш послеобеденный сон, никто его не нарушил?

– Нэт-нэт. Чудьесно эээээ meditated.

– Медитировали?

– Дааааааааа! – с радостью протянул старик, искоса поглядывая на незнакомца.

Администратор спохватился:

– Прошу любить и жаловать, наш новый гость: Рафаэль. – Затем Верг перевёл своё внимание на Рафаэля. – А это уважаемый сэр Вану. Имя, если что, не склоняется.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Приятно познакомиться, сэр.

– Ой, а мне, а мне кьак. Дабральись холосшо?

– Вполне чудесно, благодарю.

В диалог встрял сопровождающий:

– Я как раз показывал сэру Рафаэлю расположение всех важных локаций.

– Да. А потом мы остановились у вашей двери, потому как я надеялся, что номер свободен. – хихикнул Рафаэль.

– О-о-о-о, какьой ви пракьазник, сир. Ох-о-хо! – закряхтел азиат. – Не сьметь отвлекаться вас. Встрейтимся за общый ужн!

– Непременно, благодарю вас.

Старик поковылял к лифту. Верг и Рафаэль продолжили шествие.

– Мы в ту сторону идём, сэр администратор? А то я двинулся как-то по наитию.

– Всё верно, сэр. Вану очень славный гость. Позитивный. Ещё ни разу я не слышал от него грубости, даже во время ответов на вопросы, которые ему не по нраву.

– А «Вану» разве китайское имя?

– Мне кажется, такого имени вообще не существует.

– Оу, и за ближним рубежом любят повеселиться.

– Не совсем. Мне думается, имя Вану идёт от такого понятия, как «Ван». Это раньше был титул китайского правителя.

– Не знал. Хорошая догадка. А нам, извиняюсь, до какого номера?

– Ваш номер «12».

– Уже почти пришли, но признаться, далековато.

– Простите за неудобство. Если бы вы приехали раньше других гостей, то и номер бы вам достался ближе к лифту. Он, как видите, является центром, от которого мы и скачем.

– Да ничего страшного, что уж поделать.

– Пришли, сэр. Вот ваш электронный ключ. – Администратор достал из кармана прозрачный пакетик, в котором лежал тонкий браслет. – Пользоваться умеете?

– Да, пару раз останавливался в отелях. Благодарю.

Рафаэль надел браслет на правую кисть.

– Верг, ты не сочтёшь за грубость, если тут мы распрощаемся на небольшой срок? Видишь ли, я просто хотел сам изучить номер. Немного уединения никому не помешает.

– Я планировал быстро показать вам основные детали, но если вы так желаете, то не смею задерживать.

– Надеюсь, я тебя не обидел?

– Что вы, какие могут быть обиды, главное – ваш комфорт, сэр.

– Ты отличный мужик, Верг.

– Приходите на ужин в назначенное время, заодно познакомитесь с остальными гостями.

– Непременно.

Верг слегка поклонился, зашагав обратно в сторону лифта, а Рафаэль тем временем прислонил браслет к магнитному замку.

– А, Верг!

– Да, сэр.

– Я ведь говорил, что старик подслушивает!

– Не думаю, Рафаэль. Сэр Вану просто выходил из номера по своим делам. Это чистое совпадение.