скачать книгу бесплатно
– Кто ответит за такую несправедливость?
Лудо обобщил:
– По-твоему, выходит, что наличие хищников на земле – это признак отсутствия на небе Бога доброго и разумного?
– Ладно. Мне пора! – вскинулся Кока и направился к остановке такси возле церквушки.
Дверь долго не открывали.
Лясик выглядел пришибленным.
– Заходи… Хвоста нет?.. – без особого расположения буркнул он, отступив в сторону. От него несло алкоголем.
Кока тщательно вытер ноги о половик с бывшими белыми медведями.
– Какой хвост? Что с тобой?
Лясик скривился.
– Да херово всё. Вот, полюбуйся!.. Пусто!.. – повёл он рукой. – Влачу, как скарабей, свой жалкий жребий! Соображалку глючит от проблем! Получил от Голландии по пищальнику! Лом в облом! В лом!
Комната была нага: на стенах скорбными скелетами висели пустые вешалки. Исчезли телевизоры, стопки джинсов, CD-плееры, весь ворованный скарб. На столе осталась сиротливая бутылка коньяка и рюмка. Лясик изрядно пьян. Машет руками, поминутно ворошит тарзанью копну смоляных волос, сквернословит, в голос икает, не забывая каждый раз извиняться.
Коке стало жаль Лясика.
– Ну, хочешь, в поездку рванём, в Испанию или в Италию? Бабки я достану, – добавил он снисходительно, что удивило Лясика:
– Чего?.. Ты – и бабки?.. Что такого слышу я, сударь мой златоглавый? Какие бабки ты достанешь?
– А вот такие! – И Кока, не без хвастливой ухмылки, вытащил из кармана веером несколько стогульденовых.
Лясик присмотрелся одним глазом.
– Фальшаки?
– Проверь на ощупь.
– Зачем скитаться впотьмах? У меня машинка есть. Её почему-то не забрали, дундуки. В Академии наук заседает князь Дундук! Это про них, про дебилоидов голландцев, тугих умом, сказано. Ну скажи, зачем у честного человека в доме должна быть машинка для проверки денег? А? – Лясик пропустил через машинку купюры. – Настоящие! Подлинные! Что, бабушка наследство оставила? В стуле нашёл? Ограбил кого? Кинул? Украл?
– От верблюда, – вежливо ответил Кока, ещё не решивший, говорить ли Лясику о деньгах. И нашёлся: – Знакомых встретил. Земляки подогрели. Приехали машины покупать, я им помог объясняться. Дали провизион. Моя бабушка Мея-бэбо говорит: если у ребёнка нет денег – это плохо, но куда хуже, если они у него есть…
– Святое дело! – кивнул Лясик. – А я на мели! Видишь, у тебя хорошие одноземцы, а у меня – херовые. Никто меня не греет! Вы, грузины, доброжелательны и вежливы, а мы угрюмы и хамовиты. Вот только сейчас подельник звонил из Москвы. – Лясик пнул ногой телефон на полу. – Я ему дал кое-какие цацки и побрякушки продать – так он звонит и говорит, что потерял всё по пьянке! Иди и проверь! О, весьма опасная страна! Не знаешь, где рванёт! Что за комиссия, создатель! Потому я оттуда и свалил. Терпеть не могу хамства, хотя и сам – изрядный хам, что, впрочем, логично! Пусть гарь отечества нюхает, кто хочет, а мне хватит! Мужичьё сиволапое! Ничего, кроме плётки, не видели, а туда же – сидят-рядят, капитализьму строят, будто что-то понимают! Клизма капитализьма, полная харизма! Весь Совок – задворки Европы. У Антонио Грамши перчатки из замши! Хорошо, что Совок рухнул, одним монстром меньше!
– Успокойся, чего ты дёргаешься? Ты ж сбежал оттуда – чего тебе ещё? – вставил Кока, видя, как возбуждён Лясик.
Но тот был явно в плохом настроении. Разлил водку в две рюмки, выпил.
– А то и дёргаюсь, что это моя родина! Что, человеческих чувств у меня ты не предполагаешь?.. Ведь Россия скорее развалится на княжества, чем изменит свои дремучие кондовые воззрения, ибо тип мышления – ордынский, византийско-татарский! Триста лет рабства даром не проходят! По всему генному коду раскиданы! И угрюмость оттуда, и неверие в законы и суды, и страсть к воровству: пока монголы спят – что-нибудь спереть! Для нас закон – это ловушка, капкан, это то, что надо с детства уметь обходить, обманывать, игнорировать, нарушать! Но! – вдруг замер он, подняв палец. – Тебе, как инородцу, этого говорить нельзя, а мне можно, я сам такой! Вот скажи мне, почему во всех православных религиях человек назван “дитя Божие” и только в русской – “раб Божий”?.. То-то!.. Раб!.. Мой дед-академик говорил, что у Китая есть тайный план мирного захвата Сибири… Очень может быть. Но вначале разворуют на пару с китайцами всё, что в руки пойдёт. А бабки сюда, на Запад, отправят. Следом и сами явятся. Полно? уже тут таких умников! Недаром шутят: от Совка в истории человечества останутся только Сталин и Гагарин, один – адский сатана, другой – райский ангел!
– Ладно, не прибедняйся! Твоя Россия и так захватила много чего, что ей никогда не принадлежало! В том числе весь Кавказ и ордынские земли, – напомнил Кока, выпивая без удовольствия свою рюмку.
Лясик вдруг горделиво приосанился.
– Это да! Это мы умеем! Мы на сбор металлолома дружно вышли все из дома! Ты здесь хозяин, а не гость, тащи спокойно каждый гвоздь! Если уж просыпаемся и слезаем с печи, то сметаем всё на своём пути, вроде Ельцина, который умудрился бомбить своё правительство! Это что, какой век у нас, ау?.. Впрочем, всегда так было. Русская триада – это “тоска-воровство-водка”. Совок тужился и пыжился, а вышел пшик с маслом, но стоил 20 миллионов жизней, а это, прикинь, четыреста полных стадионов, если кто не понял! Один ваш Сталин вместе с вашими подонками типа Берии, Орджоникидзе, Енукидзе и их кавказскими дружинами и друганами сколько жизней сожрал и не подавился, а? – Лясик, плеснув себе водки, теперь накинулся на Коку: – От вашего проклятого Кобы всё пошло! Это всё вы, грузины и узбеки, испортили русских взятками! Вагонами возили коньяк и всякое другое! Вот, пожалуйста! Вы – мастера словоблудия! Бла-бла-бла – и всё! Поговорить за столом вас хватает, но и только!
– Ох, бедные русские, не знали до грузин, что такое взятка! Не смеши! – огрызнулся Кока. – Мы хоть говорим за столом, а вы под столом уже через час все лежите! Интересно, а почему вы, лохи, отдали власть грузину? Что, своих кровососов не хватало? Больше, чем концлагерщик Троцкий и Дзержинский, серийный убийца, кто людей загубил? ЧК где родилась? В Грузии? Нет, в России, где всегда правила опричнина! Кто придумал взрывать себя бомбами? Арабы? Нет, русские народовольцы! Весь террор от вас пошёл! Подожди, придёт ещё время, когда ваша страна в мире ничего, кроме презрения и брезгливости, вызывать не будет! – пригрозил напоследок.
Лясик безнадёжно махнул рукой:
– Эх… Сто лет строили косноязычный, косой и кривой, убогий деревенский социализм, без колбасы и туалетной бумаги, а рухнул он за три дня. Что теперь строить будут? Интересно посмотреть – издали, разумеется! Сейчас очередные бесы будут толкать Россию к очередной бездне. Об этом сказано: “Звёздам числа нет, бездне – дна…” Ну и поделом. Заслужили. Раздолбайская страна, всё профукала, что цари собирали веками! Свой генофонд истребила! Ценности разворовала! В одном Питере бриллиантов было больше, чем во всей Европе! А теперь лапу сосёт! Попомни мои слова: скоро все нормальные люди оттуда сдриснут, останутся только подлецы и лохи, и подлецы будут владеть лохами, как рабами! Пера Кольки Гоголя не хватает! Или Вани Грозного кулака! – обозлённо заключил он, опрокинув в глотку очередную рюмку.
Чтобы прервать этот поток и заняться поисками пакетика, Кока великодушно протянул ему одну купюру:
– Успокойся! Возьми стольник! Понадобится!
Лясик суетливо спрятал деньги в карман халата.
– Спасибо, очень кстати. Ты – вылитый дед Штукарь! Истинный христианин! Я тебя фальшаками грел, а ты меня – настоящими. Есть разница?
– Что есть – тем и греем, – скромно заметил Кока, выходя на балкон.
Фикус на месте. Но что это? Земля в кадке влажная! И какая-то серебристая!
– Лясик, почему земля в кадке мокрая?
– Наверно, Лита уборку делала, полила, – безучастно ответил Лясик. – А что?
– Дай лопаточку или нож.
Взрыхлил землю. Вот пакетик, вот и кусок плохой дури.
– Что это? – Лясик оторопело смотрел на пакетик.
– Я, когда ты умер, зарыл его сюда. Это Барана героин.
– Значит, хороший, не ершёный.
Стали осматривать пакетик – он был покрыт какой-то плесенью. Осторожно открыли, высыпали на стол. На вид ничего, нормальный, только отливал голубоватым. Кока заволновался:
– Что-то не то!
Но Лясик, буркнув:
– Ах, ерунда! Христос терпел и нам велел! – скрутил полученную стогульденовую, отодвинул себе колейку и зычно втянул. Поднял большой палец: – Всё о’кей! – и передал купюру Коке. – Не бойся! Дальше смерти не умрёшь!
Кока отодвинул себе малую бороздку, пробормотав: “Я уже сегодня шматочек съел”, – втянул порошок, расправил плечи и приступил к тому, что его беспокоило.
– Ляс, пошли выйдем. Надо одного человека в гостинице найти. На такси поедем!
Но Лясик отмахнулся:
– Какого ещё человека, достопочтимый? Мне и в кресле хорошо! Даже шелест крыл ангела действует мне на нервы! Это Мармеладов сетовал, чтоб каждому было куда идти. А по мне, так высшее счастье – когда никуда идти не надо, когда можно оставаться там, где ты есть. Что может быть интереснее путешествий в самого себя? Особенно с помощью подручных средств, коих в благословенной Голландии полно! Там, там, во чреве своём, обнаружишь много неожиданного. Сады Семирамиды… Колосс Родосский… У меня с детства, как только я прочитал книжку о древних странах, возникла мечта: проснуться однажды в Вавилоне. Почему именно проснуться, а не заснуть, и почему именно в Вавилоне, а не в Дамаске, Иерихоне или Уре Халдейском?.. Не знаю. Открываю глаза… Что я вижу?.. Что я слышу?.. Что обоняю?.. Кто вокруг меня?.. Тайна…
Но Кока настаивал:
– Деньги видел? Если человека в гостинице найдём – ещё больше будет.
– А чего бы тебе самому не пойти? – подозрительно уставился на него Лясик.
Кока развёл руками:
– Мне там показываться нельзя! Но денег может быть много.
Этот аргумент подействовал на Лясика.
– И что надо? Та?ской и лаской добиться чего-нибудь?
– Только поехать в Novotel около аэропорта и человека вывести.
– О, как далеко! А ближе нигде деньги не раздают? – недовольно взъерошил Лясик волосы. – А? Где-нибудь тут, за углом? Надо Барану позвонить, на нём поехать. Он уже купил новое авто. Только звонить побыстрее, не ровён час Лита придёт, сегодня пятница. Как даст по башке – так отъедешь на горшке, как любит повторять наш уважаемый Баран, ходячая лоботомия!
– А как его вообще зовут? Как-то неудобно человеку в лицо “Баран” говорить! – спросил Кока, но Лясик пожал плечами:
– Не знаю. Он привык, наверно. С детства же называют, фамилия такая… несчастливая…
Лясик набрал номер. Баран обещал приехать.
Пока ждали Барана, Лясик рассказал, что провалялся в больнице пару дней, его так и эдак обследовали, всё в норме. Вчера выписался. Менты в больницу приходили, передозом не интересовались, а вот насчёт вещей с бирками спрашивали упорно. А наутро явились на хату с ордером и всё увезли на опознание, хотя чего они там будут опознавать? Купил – и всё. А бирки – что? Ещё не успел примерить. Да, у меня мания, я шопоголик. Платил наличными. А кэш у меня от учеников, коих учу игре на гитаре, – вот документы.
Кока неожиданно для самого себя предложил:
– А давай уедем в Грузию. Всегда все на Кавказе прятались.
Лясик замер.
– В Грузию? Как Лермонтович, Пушкинянц или Грибоедзаде? А что там делать? Курить ничего нормального нет, за опиаты сажают. Воровать тоже нечего. Война, сам говорил, беженцы, разруха, купоны…
Но Кока продолжал, загоревшись идеей:
– Мне мамин двоюродный брат, Шалва, умер недавно, оставил ГАЗ-21, в гараже стоит. Сядем и в Азию за дурью поедем! – разошёлся он. Это была его мечта детства – самому побывать в сказочной Азии, о которой столько интересного рассказывали наркуши.
– И что мы будем со старой “Волгой” делать? Сейчас в Совке все на битые немецкие машины бросаются, а тут мы со сталинской “Волгой”… – Лясик насмешливо посмотрел на Коку. – А, Кока-недотрога? Скипидар и скопидом скопом строят новый дом?
Кока воодушевился:
– Поедем в Азию, они там любят старые “Волги”, по полям ездить, коноплю собирать. Машину на дурь сменяем.
– А на хера мне эти приключения? У меня дурь на углу продаётся, были б деньги. Лучше уж эту “Волгу” сюда, в Нидерланды, пригнать, каким-нибудь коллекционерам загнать. Да и паспорта у меня нет – менты забрали, сижу под подпиской.
– В Азии дурь лучше, чем здесь. Там дедушки-бабаи для сыновей и внуков самый крутяк трясут, такого тут нет, – выложил последний аргумент Кока.
Лясик неожиданно согласился.
– В этом ты прав. Хорошую дурь искать надо. Вот Хасан рассказывал: в Марокко из ста килограммов сухой конопли они натрясают два-три кило шмали-бомбы, её курят сами. Ещё кило десять хорошей дури – родным и близким на обкурку. А остальное – на продажу! О, я был в Марокко! Это фантастическая страна, вся из красного камня! Там, там происходила битва тиранов с титанами! Атлантов и кариатид!
– Гигантов и циклопов! – поддакнул Кока.
Лясик занюхал ещё немного. Его понесло.
– Твоя идея прокатиться на “Волге” в Среднюю Азию имеет смысл! Возьмём с собой Барана, он на всех языках разговаривать может, сам ведь из Казахстана. Да там много и не надо, даже я знаю: “салам алейкум” – здравствуйте, “йок” – нет, “шугран” – спасибо, “иншалла” – дай бог, “шайтан” – дьявол, “аллах акбар” – всё хорошо, аллах велик. Разве не хватит? Ну, “бакшиш” ещё, чтобы аборигены накинули немного сверху. А ты знаешь, что недавно, на годовщину свадьбы, мы с Литой полетели на остров Фиджи? Однорукий Билли, сосед, подсказал – райское, говорит, место, хотя там раньше каннибалы жили. Дал нам адрес пастора, у которого он когда-то жил. И мы полетели. Вояж оказался незабываем! Я нем, как Полифем, от восторга! Ну и Лита там развернулась. Это не Лита, а целая Лилит. Кто? Не знаешь? Лилит, или Ночная тишь, – это первая жена Адама, демоница, её видят мужики, когда дрочат, она так и вьётся в их бедных корявых мозгах. Адам вовремя её раскусил и сменял на земную Еву, от чего негодяйка Лилит пошла злобно шуровать и куролесить, младенцев жрать и мужиков беспокоить… И вот я думаю, что моя Лита и есть та Лилит! – выдохнул Лясик.
Кока, думая: “Э, куда тебя понесло!” – тоже откатил себе полоску. Но постепенно слова Лясика стали казаться ему очень важными, нужными, интересными. Обязательно надо узнать, как они добирались до этого Фиджи.
Лясик пошевелил рукой, изображая полёт, поворошил тарзанью шевелюру.
– Через Сингапур летели. Сингапур – игрушка, нереален, сказочен. Но не плюнешь, окурка не бросишь – всюду камеры. Что-то игрушечное огромных размеров. Такой огромный детский конструктор! Леголенд! Оттуда полетели на Фиджи, откуда двое суток плыли на наш остров, их там триста штук, на старом баркасе. Снасти скрипят, трещат. Все лежат на палубе от качки и блёва. Мы вообще – единственно белые, остальные – папуасы. На острове ели рыбу, кальмаров, крабов, живых ракушек, пили каву – противный напиток типа пива, а пиво я терпеть не могу, напиток рабов, недаром в России и Германии, ещё более рабской и раболепной, так его любят!
– А мясо у них есть? – Это тоже вдруг стало важно для Коки.
– Да, свиней полно. Лита ела кусок, чуть зуб не сломала, а это оказался коготь кабана! По острову ходят коренастые кряжистые трансвеститы, мужики в юбочках-оборочках, никто не обращает на них внимания. Почему их так много – никто не знает и объяснить не может. Пляжи – фантастикум. На деревьях – огромные птицы. Покачал ветку – птица не улетает, с удивлением смотрит на тебя. Ящерицы выходят со всех сторон. Нетронутая природа. Люди доброжелательны – с другой стороны улицы приветствуют. Кого ни встреть – каждый приветливо и подробно рассказывает, куда он идёт, зачем, какое у него дело, куда вчера ходил его брат, как себя чувствует мама, и всё в таком духе. Христианство в чистом виде. И кстати, много католиков, хотя на иконах вместо лика Богородицы нарисована папуасская праматерь…
– Где вы жили? В вигваме? В юрте? На сваях?
Лясик перекрестился: слава аллаху, жили хорошо, в хижине у католического пастора. Рыбаки приносили всякую морскую мелочь, рыбин, осьминогов. Но чем ближе к цивилизации – тем народ испорченнее. Не хотят жить на островах, тянутся в города, острова пустеют. Уже не плавают на каноэ, лень грести, перешли на моторки, для них нужен бензин, и если шхуна с бензином из-за шторма опаздывает или не приплывает, то рыбаки не могут выйти на промысел, сидят голодные. Или кормятся, дети природы, кореньями, кокосами, бананами, ягодами и чёрт-те знает чем ещё…
– Меня что-то подташнивает. И по ногам холодок пробирает, – вдруг прервал сам себя Лясик и заглянул в пакетик. – Порошок, может, подпорчен? Какой-то он… несвежий. От удобрений, что ли?
– Какие удобрения? – удивился Кока, тоже чуя в теле ростки тошноты.
– А кто их знает! Лита поливает цветы какой-то химической хернёй, чтоб лучше росли. Ну и фикус, видно, полила, а яд через пластик просочился. Вот те зять, что с него взять!
– Хорошо, что не укололись – хуже б было, – с тоской выдавил Кока, понимая: если химия как-то пробралась в пакетик, тогда жди озноба, температуры, лихорадки, трясись под тремя одеялами, желая умереть, но стараясь выжить.
– Лясик, у тебя пирамидон есть?
– Какой на хрен пирамидон? Пойду-ка я прилягу. – Лясик с трудом перебрался в спальню, залез под одеяло. – Ты ложись там, на диване! Проклятое лекарство! Отравой напиталось! Чуть-чуть поддержало – и на? тебе!.. Подкидон!..
Кока свалился на диван, натянул на себя плед. Холод собирался в кристаллы и ранил, резал тело изнутри.
– Лясик, а…
Но он не успел договорить – в замке заворочался ключ, в квартире появилась Лита.
– Это что такое? Опять бардак? Опять порошки? Это что? – кинулась она к столу, одним движением смела всё на пол вместе с бутылкой и рюмками, каблуком раздавила рюмки и растоптала пакетик.
Потом заметила Коку на диване и огрела увесистой сумкой по голове:
– Опять, недоносыш, здесь? Опять моего мужа травить? Сволочь! Вон отсюда!
