скачать книгу бесплатно
Из одного гнезда, не совсем бесшумно, поднялось что-то темно-серое, неотражающее. Когда оно поравнялось с очками, Юнис открыла видео-окошко. Верити на миг заглянула в собственные, нелестно заснятые глаза. Затем дрон поднялся выше, в окошке появилась кухня за спиной у Верити и вход в гостиную.
У Стетса были дроны, целая коллекция. Их ему дарили в надежде на поддержку стартапов. Этот был тише, практически бесшумный.
– Сколько он может оставаться в воздухе?
– Восемь часов. С грузом меньше.
– Ни один из них столько не работает, – сказала Верити.
– Этот военный. Вернее, притворяется военным. Открой кухонное окно.
Верити подошла к окну, повернула ручку, закрашенную слоями краски, и распахнула раму. Картинка с камеры дрона изменилась: теперь это была кухонная дверь. Смазанность от быстрого движения, потом ее собственная спина в рыжей ковбойке-пиджаке Джо-Эдди (которую она немедленно решила никогда больше не надевать), и вот уже дрон с тишайшим комариным звоном пронесся мимо и быстро начал уходить вертикально вверх. Выше низкого парапета плоской крыши.
Верити никогда не выходила на крышу дома. Там, впрочем, ничего и не было, что вскоре подтвердил дрон. Он завис над серой кучкой: косточки, маленький череп с клювом, намек на истлевшие крылья.
– Чайка, – сказала Юнис.
– Как туда попадают? В смысле, без дрона.
Дрон повернул, показал Верити покореженный металлический люк в облупившейся алюминиевой краске.
– Через соседнее помещение. Нежилое. Арендуют вьетнамцы.
– Значит, Джо-Эдди там, скорее всего, никогда не бывал?
– Он ловкий?
– Нет.
– Держись, – сказала Юнис. – Прыгаем.
Камера дрона устремилась к Валенсия-стрит, через парапет, вниз к тротуару. Верити ойкнула. На долю секунды дрон завис в дюйме от асфальта и тут же пошел вверх. Заглянул через окно в «Волки и Булки», где молодой азиат пил что-то из белой чашки, сидя на том же месте, что Верити минуты назад. Юнис оцифровала его лицо.
– Юнис, зачем ты это делаешь?
– Да просто осматриваюсь все время, – ответила Юнис; дрон тем временем взмыл вверх и снова показал крышу. – А ты разве нет?
10
«Рио»
Тихоботка, цокая когтями, проводила Недертона до двери и оставила одного на неровном асфальте дожидаться машины, которую вызвала Тлен.
На соседнем перекрестке стоял кинотеатр тысяча девятьсот тридцатых годов. Высоко на ребристом белом фасаде в стиле ар-деко синели окантованные сталью печатные буквы «РИО». Недертон как-то водил туда Рейни на фестиваль Куросавы и не вспомнил, что здание смотрит на жутковатую гасиенду Тлен.
Прибывшая машина оказалась одноместной с фронтальной загрузкой, самое маленькое из трех колес располагалось сзади. Словно сбежавшая из спа-салона индивидуальная сауна, подумал Недертон. Она открыла единственную дверцу и, когда он залезал внутрь, произнесла: «Добрый вечер, мистер Недертон».
Дверца закрылась, он назвал адрес на Альфред-Мьюз[13 - Тупик, выходящий на Тотнем-Корт-роуд в центральной части Лондона. Как все лондонские улицы с «-мьюз» в названии, представляет собой бывшие конюшни; жилье для слуг, располагавшееся над конюшнями, превращено в современные городские квартиры.] и позвонил Рейни.
Ее эмблема засветилась, когда машина проезжала мимо кинотеатра.
– Еду, – сказал он.
– Как Тлен? – спросила Рейни.
– Рассталась с бифокальными глазами. И татуировками. Сказала, с кем-то встречается.
– Теперь она тебя меньше раздражает?
– Нет.
– Вы виделись по работе, я правильно понимаю? – Ее шутка.
– Лоубир. Новый проект.
– Срез, – сказала Рейни.
– Откуда ты знаешь?
– По твоим рассказам выходит, она ими одержима.
– Как Томас?
– Спит.
Рейни открыла видео-окошко: их сын, свернувшийся клубочком в кроватке.
– Скоро приеду.
– Жду.
Томас исчез. Эмблема Рейни погасла.
Недертон смотрел на магазины, на редких прохожих. Двое разговаривали в дверях паба.
Он закрыл глаза, отчего подголовник сразу принял более удобное положение. Когда он снова их открыл, машина стояла на светофоре, все еще в Хэкни.
Через лобовое стекло он увидел у пешеходного перехода нечто на трех ногах, метра три высотой. Оно тоже ждало на светофоре, окутанное плащом из какого-то материала, по виду – из потемневшей от сырости дранки.
Хэкни[14 - Хэкни – район в лондонском Ист-Энде; хэкни – наемный экипаж.], раздраженно подумал Недертон. Вечно они выряжены во что-то другое.
11
Дерево отношений
Верити двигалась в узком каньоне между стеной и ненужным куском гипсокартона под верстаком Джо-Эдди, в двух дюймах от комков пыли и бумажки от жевательной резинки, которую кто-то сложил до минимально возможного размера.
Тут Юнис открыла видео-окошко, разделенное на шесть одинаковых частей.
В каждой было по незнакомому человеку, двое из них – женщины.
– Кто это? – Верити выпрямилась в офисном кресле и остановила дрон безымянным контроллером, который Юнис загрузила в ее телефон.
– Нечто вроде «Убера», – сказала Юнис, – только для слежки за людьми.
– Да ладно! И как это называется?
– «Шпикр», – ответила Юнис и на миг выдала название белой гельветикой. – Ты правда в этом году почти не выходила в сеть?
– За кем они следят? – Уже зная ответ.
– За тобой.
Верити пригляделась. Молодая латиноамериканка в нижнем правом углу показывалась в другом ракурсе, с другим разрешением.
– Слева внизу, это ж в «Три и семь»?
– Картинка с тамошней камеры. Еще две с уличных. Дронов всего четыре, и одним ты шастаешь под мебелью.
Девушка в «3,7» была полностью занята телефоном.
– Что она делает?
– Играет в «Кенди-краш-сагу». Нецифровая слежка – скука смертная.
В другой части окошка белый мужчина сидел за рулем автомобиля, глядя прямо вперед и, очевидно, не замечая висящего перед ним дрона. Верити подумала, что настолько незапоминающееся лицо, вероятно, плюс при такой работе.
– Их натравил на тебя Гэвин. Думает, его не вычислить.
Верити начала выводить аппаратик из-за гипсокартона.
– Раз они посадили кого-то в «Три и семь», значит вчера за нами наблюдали.
– Наблюдал человек из «Курсии». Фамилия Прайор. Нашла его на паре уличных камер. Распознавание выдало полное досье. Хреновый тип. Шестеро со «Шпикра» – неопасные. Тот, что за рулем, просрочил алименты, остальные вообще полностью законопослушные граждане.
Окошко исчезло.
– Что им надо? – спросила Верити, когда дрон обогнул край гипсокартона.
– Увидеть тебя. Поскольку я не даю «Тульпагениксу» нас мониторить, Гэвин нанял эту публику.
Верити вернула дрон в кухню, где сидела за столом перед открытым пеликановским кейсом. Кто-то перехватил дрон – то ли Юнис, то ли кейс. Он завис, скорректировал положение и опустился ровно в свое гнездо.
– Ты нашла их с помощью дронов?
– С помощью дронов и накопленного банка лиц.
– Что это значит?
– Тебе не понравится, – сказала Юнис, – но это значит, что ты должна увидеться со Стетсоном Хауэллом.
– Исключено.
– Тебе нужен кто-то, кого они голыми руками не возьмут. Он – лучшее, что у тебя есть. Я построила дерево отношений. Там видно, что со всеми другими, кто мог бы тебя выручить, ты познакомилась через него. И в отличие от твоего Стетса им не с чего тебе помогать.
– Он не «мой» Стетс. – Очень хотелось зашвырнуть мобильный через всю кухню, но Верити напомнила себе, что телефон ее, а она разговаривает с Юнис через наушник и тульпагениксовский телефон.
– Но козлом ты его не считаешь.
Зазвонил телефон Верити, и ей снова захотелось швырнуть его через всю кухню, поскольку номер высветился незнакомый.
– Алло.
– Верити? Это Стетс.
– Стетс, – механически повторила она.
– У меня на другой линии твоя новая личная помощница. Она говорит, нам надо встретиться.
– Правда?
– Говорит, сегодня утром у тебя единственное окошко в расписании. Верджил тебя заберет. Через двадцать минут?
Верджил Робертс, который, по общему мнению, выглядел так, будто у Жанель Монэ[15 - Жанель Монэ Робинсон (р. 1985) – американская чернокожая певица, автор песен, рэперша, актриса и продюсер.] есть брат-близнец, был в глазах людей, не приближенных к Стетсу, его универсальным мальчиком на побегушках, однако на самом деле, помимо прочего, исполнял в фирме роль штатного критика.
– О’кей, – сказала Верити, – через двадцать минут. Увидимся. – Провела пальцем по экрану, отключаясь. – Черт побери, Юнис…
– На сейчас это единственный вариант, который может вытащить нас из задницы. Ясно?
– Блин, – сказала Верити, нехотя признав, что это примерно означало «да»; через двадцать минут она уже садилась на пассажирское место электрического «БМВ».
– Как ты? – Верджил, широко улыбаясь, правой рукой пожал ее левую ладонь.
– Сложно. Куда мы едем?
– Фримонт, – ответил он (Юнис тем временем оцифровала его лицо); название улицы ничего Верити не сказало.
Верджил встроился в поток транспорта на Валенсия-стрит.
– А ты как? – спросила Верити.
– Пашу на него. В основном всякая фигня с ремонтом, но в невбубенных масштабах. Ты работаешь?
– Холостяцкая берложка, – сказала Юнис, и очки заполнил аэрофотоснимок. Залитые солнцем верхние этажи небоскреба, пронзающие сфотошопленную сахарную вату облаков. – Невеста наводит красоту на верхние два этажа. Площадь – примерно три теннисных корта.
Картинка исчезла.
– Только что устроилась, – ответила Верити, – но рассказывать не могу.
