Тенеловы. Междусторонье

− А вот и ты, − обрадовался Корса. − Испугалась прийти одна и привела с собой всю шайку? Другого я от тебе не ожидал.

− Ты, как я вижу, тоже не одинок.

− Сойдемся на том, что нам обоим нужны зрители, − усмехнулся парень. − Я предлагаю тебе показать, чего ты стоишь, если, конечно, хочешь жить в цветоломнях и дальше.

− Что надо сделать?

− Сущий пустяк, − глаза Корсы хищно блеснули. − Выкрасть осколок цвета из-под носа у надсмотрщиков.

– Ч-что? Я не это предлагал. О-она должна была взять осколок из шахты. О н-надсмотрщиках не было речи, – волнуясь, Ал стал чаще заикаться.

– Я улучшил твою идею, – откликнулся Корса. – Из шахты осколок любой дурак стянет. А ты попробуй, уведи его из-под носа надсмотрщика.

– Но это н-невозможно!

Мне стало жаль Ала до того несчастным он выглядел. Хотел помочь мне, а в итоге подставил. Но я его не винила. Иногда даже добрые намерения приводят к дурным последствиям.

– В этом вся соль, – вмешалась девочка с мышиными волосами – на вид ровесница Корсы. – Пусть сделает невозможное, если хочет присоединиться к нам. На меньшее мы не согласны.

− Зачем вам осколок? − спросила Ксюша. − Вы каждый день бываете в шахтах. Вам ничего не стоит украсть хоть сотню.

− Он нам ни к чему. Дело не в осколке, а в ваших способностях. Надсмотрщики коварны и хитры. Чтоб мне всю жизнь питаться местной баландой, если надсмотрщик позволит вам взять осколок цвета. Но если справишься, − Корса повернулся ко мне, − мы примем тебя и твоих спутников, как родных.

− Я согласна.

− С ума сошла? − дернул меня за рукав Коля. − У тебя, что ли, проблемы со слухом? Он же сказал − украсть у надсмотрщиков нереально. Ты попадешься, и нас всех сдадут королевской страже, что будет потом, думаю, объяснять не надо.

− Значит, я не попадусь, − я расправила плечи.

− Не думал, что ты согласишься, − сказал Корса. − Даю тебе три дня. Встретимся здесь же. Принесешь осколок цвета, выкраденный у надсмотрщика, и, чтоб мне застрять в междусторонье, если я или кто-то другой тронет вас после этого. Но учти, попробуешь меня надуть и всучить мне осколок из шахты, а не из сундука, я сразу пойму.

− Не переживай, не обману. По рукам, − я протянула ладонь, и он ударил по ней, скрепляя договор.

− И что теперь? − яростно шептала Ксюша на обратном пути к палаткам. − Как ты выпутаешься?

− Сделаю, что он сказал. Чего тут гадать? − пожала я плечами.

− Неразумно, − впервые за вечер подал голос фантом.

− Будешь учить меня жизни? − ощетинилась я, и он поник. Я попыталась загладить вину: − Знаю, что я сильно рискую, но вам не надоели издевки? Разве мы не заслужили немного спокойствия после всего, что было? Я добуду для нас покой. А еще я пойму, если вы откажитесь мне помогать, хотя, по правде говоря, с вами мне легче справиться с любой проблемой.

− Мы с тобой, − сказал Коля. − Вместе придумаем что-нибудь. Не сомневайся.

− А я никогда не сомневалась в вас. В себе бывало, но не в вас.

На следующий день после завтрака мы собрались за чертой лагеря. Придумывать, как добыть осколок цвета.

− Зачем нам обязательно нужен осколок из сундука надсмотрщика? − спросил Коля. − Спустимся, что ли, в шахты и возьмем любой. Они там валяются под ногами, как грязь.

− Вообще-то, − напомнила я, − Корса ясно дал понять, что он засчитает только осколок, выкраденный у надсмотрщика.

− Откуда он узнает, где мы его взяли?

− Очевидно, есть способ это проверить, − сказала Ксюша. − В противном случае он бы не настаивал. Попробуем его обмануть, и наша жизнь в лагере превратится в кошмар.

− Разведка, − произнес фантом, глядя в серое небо.

Продолжения не последовало, и я уточнила, что он имеет в виду.

− Разведка – хорошее начало любого дела.

− Разведка так разведка, − согласилась я. − У нас три дня, потратим их с толком. Мы с Колей пойдем в шахту, понаблюдаем за работой надсмотрщиков и за тем, как сортируют осколки цвета.

− А я? − поинтересовалась Ксюша.

− А у тебя занятие с Нани. Это важнее. Фантом отправится с тобой.

Ксюша уходила неохотно, но врожденная дисциплинированность не позволила ей пропустить занятие. Она и школу-то ни разу не прогуливала. Даже больной ходила на уроки до последнего, а потом с температурой под сорок занималась дома. Меня и восхищала, и пугала ее тяга к знаниям.

Мы с Колей без приключений добрались до шахт. Скрываться не имело смысла. Одетые как местные мы смотрелись органично среди разноцветных осколков. Мои рыжие волосы и румянец Коли не выделялся на их фоне.

Никем не остановленные мы добрались до пункта сортировки осколков цвета. Он представлял собой гигантский конвейер, приводящийся в движение вручную десятком подростков. Женщины сортировали осколки цвета: непригодные с изъяном бросали в корзины, их вывозили на свалку; хорошие продвигались дальше. В конце конвейера к осколкам прикладывали нечто похожее на печать. Но, насколько я видела, следов она не оставляла.

За рабочими наблюдали надсмотрщики количеством не меньше пятидесяти. Все в черном и коротко стриженные, больше похожие на арестантов, чем на охранников. Оружия у них не было, да оно и не требовалось. Надсмотрщики были под два метра ростом, широкоплечие и мускулистые. Худым, измученным физическим трудом рабочим с ними не тягаться.

Один из надсмотрщиков глянул на меня, и я ссутулилась, чтобы стать незаметнее.

− Проследим, что ли, путь осколков до конечного пункта, − Коля взял меня за руку и потянул дальше.

Мы прошли вдоль конвейера до его конца. Там под неусыпным надзором надсмотрщиков рабочие складывали осколки в сундуки со знаком Черной крепости – три черных пика на сером фоне. То ли теневая корона, то ли вершины самой Черной крепости.

Следующим этапом была погрузка сундуков в поезд, идущий в крепость без остановок. Если мы хотели заполучить осколок, надо управиться до того, как сундуки окажутся в поезде.

− Есть идеи? − спросила я Колю.

− Бежать отсюда, пока не поздно? − предложил он.

− Ксюша еще не умеет управлять тенями.

− Сундуки охраняют днем и ночью, − Коля присел на валун как на стул. − Всего-то и надо, подобраться к ним, открыть, взять осколок и уйти незамеченным.

− Ты упустил из виду надсмотрщиков, − я устроилась рядом. Согретый на солнце валун был как автомобильное сиденье с подогревом. − Как они вписываются в твой план?

− Отвлечем их.

− Каким образом?

− Пошлем, что ли, фантома вперед. Они погонятся за ним, а мы тем временем доберемся до сундуков.

− Надсмотрщиков много. Не всей же толпой они кинутся за фантомом. Кто-то да останется.

− Жаль, здесь нет теней. Ксюша натравила бы их на надсмотрщиков. А, может, ты что-нибудь сделаешь? Ты все-таки королевский рубин. Примени свои таланты.

− Я могу переводить с теневой стороны на радужную и обратно неограниченное количество спутников, хоть целую армию, и освобождать захваченные копиями тела людей. Ничего из этого нам не пригодится.

Мы с Колей синхронно вздохнули. Непростую задачку задал нам Корса.

Глава 4. Осколок цвета

Второй день, отведенный Корсой на выполнение задания, прошел так же бездарно как первый. На этот раз мы отправились к шахтам вчетвером, но количество, увы, не перешло в качество. Ничего дельного мы так и не придумали.

Третий и последний день поверг нас в отчаяние. Мы были мрачны, как грозовые тучи. Мало того, что завтра Корса с дружками нас со свету сживет, так я еще и проиграла. С последним смириться было труднее всего. Не бывать такому! Света Макарова никогда не проигрывала. Я должна заполучить осколок цвета во что бы то ни стало.

На лагерь опустились сумерки, и я, подождав, пока сестра уснет, выбралась из палатки. Полная решимость, направилась к шахтам. Лучше погибнуть, пытаясь, чем ничего не делать.

Ночная тишина резко контрастировала с дневным шумом, лагерь словно вымер. Я кралась вдоль палаток, когда кто-то схватил меня за предплечье. Я едва сдержала крик, рвущийся из горла. И правильно сделала: это был фантом на пару с Колей. После отбоя они поджидали меня неподалеку от шахт. Знали, что я так легко не сдамся.

Раз уж они явились, я взяла их с собой. Втроем мы добрались до конвейера. Длинный и извилистый он напоминал туловище спящей змеи. Но там, где хранились сундуки с осколками цвета, жизнь не замерла – часть надсмотрщиков бодрствовала, охраняя добро.

− Что я за королевский рубин такой, − прошептала я. − Ни одного полезного качества. Нет бы, умела становиться невидимой или перемещать предметы силой мысли.

− Мне их отвлечь? − спросил фантом.

− А толку? Только шум поднимешь. Проснутся другие надсмотрщики и тогда нам вовек не подобраться к сундукам.

Я привалилась спиной к камню, за которым мы притаились. Пока мы неплохо играли с надсмотрщиками в прятки, но это не приближало нас к цели. А время неумолимо утекало – через пару часов Корса ждет нас у свалки. Мы либо принесем осколок, и нас примут за своих, либо с позором будем изгнаны из лагеря. И даже Нани ничем не поможет.

Была не была. Мы разделились. Каждый отправился своим путем в надежде заполучить осколок. Мы как ниндзя скользили в ночи. В войлочных ботинках я ступала бесшумно и, минуя надсмотрщиков, добралась до сундука. Но радость длилась недолго − я потянула сундук за крышку, и раздался стон несмазанных петель похожий на волчий вой.

На шум бросились надсмотрщики. Я заметалась, не зная, где укрыться. Сундук был слишком мал, чтобы прятаться за ним. Времени на раздумья было в обрез. Стук сердца заглушал топот надсмотрщиков. От испуга перед глазами плясали разноцветные круги. Так ничего и не придумав, я упала на землю и попыталась с ней слиться в надежде, что меня не заметят. И действительно несколько надсмотрщиков пробежали мимо, разве что чудом не втоптав меня в песок. Судя по крикам, они схватили Колю и фантома. Я не выдала себя в тот же миг по единственной причине: теперь лишь я могла выкрасть осколок.

Шум стих. Фантома на пару с Колей увели, и я рискнула шевельнуться. Сундук стоял открытым − протяни руку и возьми осколок. Вот они – переливались желтым, зеленым и голубым в отблеске костров. Если я хоть что-то понимала в драгоценных камнях, то это были топазы.

Я приподнялась на руках, выглянула из-за сундука и как на стену натолкнулась на взгляд внимательных глаз. Напротив меня на карточках сидел мужчина лет пятидесяти, ухмыляясь в седые усы.

− А я-то думал, не заснула ли ты часом, − он не выглядел рассерженным, но ладони у меня все равно вспотели от страха.

Бежать было поздно. Меня поймали с поличным, и я не нашла ничего лучше как сесть и улыбнуться надсмотрщику, пряча страх за наглостью. Блеф частенько меня спасал. В школе я, бывало, выступала одна против троих и одерживала верх еще до драки исключительно благодаря нахрапу.

Надсмотрщик не торопился меня скручивать, и я осмелела. Самое малое, что я могла сделать – поддержать разговор. Пока человек говорит, он не станет заламывать тебе руки. И хотя голос дрожал, я сказала:

− Вы здорово двигаетесь. Абсолютно бесшумно.

− Хочешь взять меня лестью?

Мои слова позабавили его, а, как известно, смеющийся враг вполовину менее опасен, чем разгневанный.

− Что тебе нужно, девочка с красными волосами? − надсмотрщик прищурился.

– Меня зовут Света, – представилась я. Где-то я слышала, что если враг знает твое имя, ты вроде как становишься ему ближе.

– Вздумала украсть королевские сокровища? – надсмотрщик провел по голове, словно хотел взъерошить волосы. Только он был стрижен почти под ноль.

– Мне осколки ни к чему, меня вынудили, − я рассказала о Корсе, его издевках и требовании принести осколок из сундука, как доказательство моей смелости. − Какие варианты у меня есть? − спросила я под конец. − Отказаться значит признать свою слабость. В лучшем случае надо мной и моими друзьями продолжат насмехаться, а Ксюша ужасно ранимая. К тому же трусиха. В худшем нас выставят из цветоломни, а нам некуда идти.

– Ты не похожа на сестру. Ни внешностью, ни характером.

– Откуда вы знаете мою сестру? – насторожилась я. Надсмотрщики не заходили на территорию лагеря без надобности, живя отдельно. Где он мог видеть Ксюшу?

Я не вдавалась в подробности и не объясняла, что по крови Ксюша никакая мне ни сестра. Королева подселила меня в семью, как кукушонка, а двумя годами позже родилась Ксения, но, даже зная это, я не перестала думать о ней, как о родной. Все-таки пятнадцать лет мы прожили под одной крышей. У нас было много плохих моментов, когда мне казалось, что я ненавижу ее, но после всего случившегося ближе человека у меня нет.

– Слышал кое-что, – увильнул он от ответа, подкинув тем самым дров в пламя моей подозрительности.

− Вы сдадите меня? − я заглянула ему за спину. Туда, где горели костры. Где сейчас мои друзья, все ли с ними в порядке?

− Я сделаю кое-что получше, − надсмотрщик поднялся. − Я помогу тебе.

Я опешила:

− Почему?

− Я тоже когда-то был подростком, и у меня тоже были непростые отношения со сверстниками.

− По вам не скажешь, − я окинула взглядом его широкие плечи в черных кожаных доспехах. − Вы не похожи на того, кто не в состоянии постоять за себя.

− Мальчишкой я был едва ли не самым низким среди сверстников и уж точно самым хилым, − заметив мой скепсис, он рассмеялся. − Не веришь? Мускулы я накачал с одной только целью − чтобы никто и никогда не смел меня обижать.

Я приняла предложение Давима – так назвался надсмотрщик – за послание небес. Должно же и мне когда-то повезти? А то все неудачи да неудачи. Тем более был еще один благоприятный знак – небо окрасилось разноцветными всполохами. Происходящее напоминало звездопад в моем мире, только звезды были разноцветными.

– Цветопад, – сказал Давим. – Редкое явление. Так осколки цвета попадают с радужной стороны на теневую.

– Падают с неба, как звезды?

– И зарываются глубоко в землю, откуда их потом извлекают рабочие.

Врезаясь в землю в районе шахт, осколки взрывались разноцветными брызгами. Настоящий фейерверк. Только не в небе, а на земле.

Лагерь загудел. Рабочие высыпали из палаток, посмотреть на цветопад. Я как завороженная стояла с открытым ртом. Ничего красивее каменного дождя всех цветов радуги в своей жизни не видела.

Когда цветопад закончился, Давим отвел меня к сундукам, стоящим поодаль, пояснив, что не может дать мне ценный осколок цвета. Они все наперечет и пропажу моментально заметят. Ничем хорошим для лагеря это не закончится. Начнутся проверки, обыски и в итоге пострадают рабочие.

− Но, − сказал он, − тебе повезло. Далеко не все осколки ценятся в Черной крепости. Есть и бесполезные. Большая их часть оседает на свалках, но некоторые отправляются в крепость, и королева раздает их беднякам.

Упомянутые Давимом осколки хранились в старых сундуках с затертой королевской эмблемой. Откинув крышку с одного, надсмотрщик велел мне выбрать осколок по вкусу.

Я склонилась над сундуком. Ожидаемого разноцветья красок не наблюдалось. Я подумала, что Давим меня обманул, и сундук пуст, но, запустив руку внутрь, нащупала острые камешки. Вытащив один, раскрыла ладонь и присмотрелась к осколку.

− Это же алмаз. Да тут целое состояние! − присвистнула я.

− Алмазы это или нет, − сказал Давим, − но у нас они ничего не стоят. Нет цвета.

Я едва не покатилась со смеху. В моем мире за содержимое подобного сундука можно купить небольшую страну, а на теневой стороне алмазы выбрасывают на помойку мешками. И все потому, что они бесцветные. В мире, где все черно-белое или на худой конец серое прозрачным камнем никого не удивишь.

− Возьми его и отнеси ребятам, о которых ты говорила. Гарантирую, они оставят тебя и твоих друзей в покое.

− Но Коля и фантом, − я посмотрела на костры, − их поймали.

− Ты встретишь их за завтраком. Видишь этот знак, – Давим указал на эмблему в виде ромба с несколькими гранями, вышитую на его кожаном доспехе в районе сердца. – Он означает, что я – глава отряда. Того самого, что словил твоих друзей. Если прикажу их отпустить, мне подчинятся без лишних вопросов.

Поверив надсмотрщику на слово (а какой у меня был выбор?), я от всего сердца поблагодарила его. Едва ли он понимал, что для меня значила его помощь. Он подарил мне и моим друзьям билеты в спокойную жизнь, став моим господином Фартом.

Расставшись с Давимом, я направилась на встречу с Корсой. Надо было видеть его лицо, когда я вручила ему осколок. Он будто привидение встретил. Не верил, небось, что я справлюсь.

Первой опомнилась его подружка − та самая девушка с серыми волосами по имени Лалэ.

− Невероятно! − она скривила губы. − Вместо полноценного осколка цвета она принесла жалкие отбросы.

Корса взвесил осколок на ладони, ухмылка не сходила с его лица. А потом он сделал кое-что странное: посмотрел сквозь осколок на масляную лампу.

– Печать на месте, – констатировал он. – Чтоб меня дыморог затоптал, если это не осколок из сундука.

Корса протянул осколок мне, предлагая просмотреть его на свет. Я поднесла осколок к глазу. В сердцевине алмаза всплыл знак Черной крепости. Рабочие помечали осколки перед отправкой в сундуки. Вот как Корса планировал раскрыть обман, случись таковой!

Я вернула осколок Корсе. Теперь тот принадлежал ему, мне он ни к чему. Парень прищурился. Одно из двух: либо придумывал, как отомстить мне за хитрость, либо впечатлился моей сообразительностью. Все притихли, ожидая его реакции. Я тоже затаила дыхание, остро ощущая, что в этот момент решается моя судьба.

Наконец, спустя долгую минуту Корса, запрокинув голову, расхохотался. И я, и его друзья уставились на него с недоумением, не видя в ситуации ничего смешного.

Вытерев рукавом выступившие от смеха слезы, он сказал:

− Вот уж не думал, что в моей задачке есть лазейка. Впредь буду жестче формулировать условия.

− Рада, что подсказала тебе, как издеваться над другими. Но зачтется ли это мне и моим друзьям?

− Почему нет? − пожал плечами Корса, вызвав новую волну роптания Лалэ. − Ты принесла осколок цвета. С этим не поспоришь. Эмблема тоже на месте. Чтоб мне утонуть в дымчатом море, если ты не выполнила уговор.

− Невероятно! Она обманула нас, а ты ее принимаешь, − встряла Лалэ. − Это мусор, а не осколок. Вся свалка ими завалена.

− Мусор или нет, а знак на месте. Кто-то хочет это оспорить? − Корса обвел друзей хмурым взглядом, и они отступили на шаг. Смельчаков не нашлось. − В таком случае, я запрещаю вам трогать рыжую и ее друзей. Отныне они – полноценные жители лагеря. Передайте это другим.

− Спасибо, − выдохнула я, чувствуя, как с плеч свалился груз. Хоть одна приятная новость.

Но окончательно насладиться триумфом мне помешал полный обещаний скорой расправы взор Лалэ. Чем я заслужила ее ненависть? Из всех за меня порадовался только Ал. Он тайком подмигнул мне, приободряя.

К палаткам мы вернулись вместе. Парни свернули в одну сторону, мы с Лалэ в другую. Я насторожилась, опасаясь, как бы девушка не выполнила молчаливую угрозу. Но она ушла вперед, бросив меня в темноте. Странная девица. Впервые я ощутила солидарность с парнями, называющими девушек нелогичными существа.

Утром я, схватив заспанную Ксюшу, первым делом потащила ее в палатку-столовую. Не терпелось проверить, сдержал ли слово надсмотрщик, отпустив Колю и фантома. Влетев в столовую, я едва не врезалась в хвост очереди. Привстав на цыпочки, просканировала палатку. Коля и фантом стояли в очереди – живые и невредимые. Я бросилась к ним и одновременно заключила в объятия.

Ничего непонимающая Ксюша семенила за мной, а узнав, что мы провернули дело без нее, не на шутку оскорбилась и отказалась со мной разговаривать. Стояла, обижено сопела, но упорно молчала. Ну, и пусть дуется, зато цела, и к тому же выспалась, чего нельзя сказать о нас.

Коля засыпал меня вопросами о том, как мне удалось достать осколок цвета, но я не вдавалась в подробности. Почему-то не хотелось рассказывать о Давиме. Мне казалось, так я его подставлю. Я списала все на везение, оставив помощь надсмотрщика за кадром.

Получив еду, мы двинулись в угол палатки, за стол, который уже считали своим. Но около одного из центральных столов нас окликнули.

− Присаживайтесь, − Корса обвел скамейки царским жестом, не забыв приказать ребятам подвинуться.

Нас приветствовали кивками. Улыбались все за исключением Лалэ. Вид этой девчонки был мне как кость поперек горла. Мало того, что еда отвратительная, так еще кушать в ее присутствии решительно невозможно. От ее взгляда молоко в моей чашке мгновенно прокисло.

Корса, громко хохоча и хватаясь за бока, рассказал тем, кто не был вчера на свалке, как я его обставила. Он искренне восхищался моей смекалкой. Я зарделась от похвалы. Приятно, когда друзья признают твои заслуги, еще приятнее, когда это делают враги.

− Чем ты хвалишься? − пробурчала Лалэ. − Девчонка обвела тебя вокруг пальца, а ты и рад.

− Что ты сказала? − серые как мокрый асфальт глаза Корсы уставились на девушку. Порой и асфальт сковывает льдом.

− Ничего, − пискнула Лалэ.

– Вот и славно, – Корса поднял чашку с молоком. – За новых друзей!

Все чокнулись с ним и выпили. Коля, а следом за ним и Ал, пролили на себя молоко.

– Кто-то сомневается, что эти двое связаны? – спросил Ашим – парень из компании Корсы. – Они же как братья-близнецы, только не похожие. Неуклюжесть и та у них общая.

Коля и Ал одновременно поправили очки, чем только подтвердили слова Ашима и вызвали новый взрыв смеха. Но в следующую минуту Ксюша своим вопросом убила все веселье. Она и в школе славилась умением говорить за столом неприятные вещи (например, ей ничего не стоило завести разговор о червях), поэтому никто не хотел сидеть с ней, и она всегда обедала одна.

– Я заметила, что давно не слышно взрывов, – произнесла сестра. – Восстание завершилось?

– Нет, – ответил Корса, мрачнее, – просто отступников оттеснили к жемчужному лесу. Королева побеждает.

– Корса хотел пойти добровольцем, – сказал Ашим, не уточняя, чью сторону планировал поддержать его товарищ. – Но его не взяли из-за хромоты.

– Надо быть ненормальным, чтобы пойти туда, – сказал Коля. – Чего на месте не сидится?

– Я готов податься куда угодно, лишь бы сбежать отсюда, – проворчал Корса.

Визг рожка оповестил об окончании завтрака. Все вздохнули с облегчением. Можно закончить неприятный разговор. Ребята разошлись по делам, и фантом заявил:

− С ней надо быть настороже.

Я сразу догадалась о ком речь.

− Что ты предлагаешь? Подружиться с ней или игнорировать?

− Если первое невозможно, то второе тоже выход, − глубокомысленно изрек фантом и принялся насвистывать себе под нос.

И как прикажите его понимать? Я уже давно отказалась от попыток вникнуть в тайный смысл его слов. Продолжить беседу означало увязнуть в потоке бессмысленных фраз.

Позже Нани, дав задание Ксюше, присела рядом со мной и Колей. Мы завели разговор и сами не заметили, как он свелся к Корсе.

– Не самый приятный тип, – заметил Коля.

– Немудрено, – ответила Нани. – Парню всего девятнадцать, а он уже заботится о семье: матери и трех младших сестрах.

– Где его отец? – уточнила я.

– Погиб при обвале в шахте пару пять лет назад. У нас подобное сплошь и рядом. Корса, как отца не стало, сам отправился работать на шахту.

– Но ведь он был еще подростком! – я представила, какого было бы мне в четырнадцать лет трудиться в шахте. Родители меня даже в кафе официанткой работать не пускали. Говорили, мала еще.

– У нас правила простые, – сказала Нани. – В семье обязан быть работоспособный мужчина. Если его нет, семье нечего делать в цветоломнях. То же относится и к девочкам после восемнадцати лет. Хочешь остаться в цветоломни – выходи замуж за рабочего.

– Получается, если с Корсой что-то случится, его маму и сестер выселят?

Нани вздохнула, ответ был ясен без слов. Я мгновенно простила Корсу. Подумаешь, задирал, с кем не бывает. С его-то жизнью не удивительно, что он ненавидит избалованных детишек. Именно таковы мы в его глазах.

– Почему он хромает? – спросила я. – Тоже несчастный случай?

– Нет. Это уже вина отражения.

Я нахмурилась, припоминая, что означает хромата в искаженном отражении. Кажется, разочарование.

– Как насчет Лалэ? – поинтересовался Коля. – У нее-то что не так? Чего она взъелась на Свету?

– Одной первородной тени известно, чем ей Света не угодила, – сказала Нани. – Зато я знаю, что Лалэ неравнодушна к Корсе. Бедная девочка бегает за ним, как собачонка, а он ее не замечает.

– Так вот в чем дело! − догадался Коля. − Она приревновала.

Я фыркнула. Быть такого не может. Мне Корса ни капельки не нравится. По сравнению с Марком он никакой. Но ведь Лалэ понятия не имела о Марке. Вот так новости! Только угодить в любовный треугольник не хватало. У меня и без того романтических проблем навалом.