Кровь и лужи

Он наконец-то включил свет, и его руки сомкнулись в теплых объятиях. В комнате стало светлее, но это не принесло ему облегчения. Холод пробирал до костей, заставляя его зубы стучать. Он тихо выругался, чувствуя, как воздух вокруг него становится тяжелее.

– Как же холодно, черт! – выдохнул он, стараясь не выдать своего беспокойства. Его голос звучал глухо, словно доносился издалека. Он поднял взгляд и окинул взглядом пол, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. На полу он заметил свою главную ошибку – пятно, которое он не заметил раньше. Это было пятно крови.

– Ну нет, только не это, – прошептал он, его голос дрожал. Он сделал шаг вперед, но тут же остановился. Его ноги словно приросли к полу. Он не мог поверить своим глазам. Как это могло произойти? Он всегда был осторожен, всегда следил за тем, чтобы все было в порядке. Но теперь… теперь все изменилось.

Он медленно опустился на колени, стараясь не смотреть на пятно. Его руки дрожали, и он сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Но это было бесполезно. Холод проникал в его тело, и он чувствовал, как силы покидают его. Он должен был что-то сделать. Но что?

Он агрессивно зашагал в сторону выхода и, сняв обувь, швырнул ее на полочку рядом с другими не совсем чистыми парами. В основном он носил лакированные туфли, что не всегда подходило под его образ. И все же, несмотря на верх безвкусицы, спортивную одежду он носил со своими единственными шведскими кроссовками.

Вздохнув и посмотрев на циферблат, аккуратно висящий в узком и темном коридоре, Гельмар вздохнул и, повернув направо, за угол прихожей, отворил закрытую на веки вечные дверь. Санузел был таким же идеальным в своем исполнении – светлый, просторный, с различными новинками этого года. Но здесь наконец-то появились первые следы его холостяцкой жизни – замызганное зубной пастой зеркало, грязноватые полки и небольшое количество рыжих волос в сливе душевой кабины. Его нельзя назвать перфекционистом или нарциссом. Он был просто аккуратным холостяком, который не допускал в свою личную жизнь чрезмерной чистоты и лишних глаз, безудержно оценивающих мир его душевой.

Скинув с себя черную толстовку, те самые изумрудного цвета брюки и темные, сильно пахнущие пармезаном от незваной пробежки носки, он протянул руку навстречу чистоте и пролил на дно железной коробки прозрачную жидкость, готовую отмыть всю ту грязь, которая скопилась в его жизни.

Шагнув в кабинку и закрыв ее изнутри, полностью обнаженный мужчина предался своему любимому занятию. И вода была не против. Она ласкала его мускулистое волосатое тело, стекая тонкими струйками по голове, накаченным рукам и крепким ягодицам. Весь он был словно завернут в целлофановый пакет. Словно кусок мяса, на который готова была бы наброситься любая, главное, чтобы он об этом попросил. Мужчина почувствовал, как вода массирует его тело, расслабляя каждую мышцу. Он начал наслаждаться каждым мгновением под струями теплой воды, позволяя ей уносить усталость и напряжение. Постепенно, его тело начало оживать, и он почувствовал прилив энергии и бодрости.

Открыв зажмуренные ранее зелёные глаза, мужчина опустил голову и посмотрел под ноги. Прозрачная жидкость вдруг окрасилась в красный, и он вспомнил весь сегодняшний день.

Переулок, ночные фонари и ликующая музыка одного из баров, которые заманивали его своими прелестями после тяжёлого дня, полного усталости и негатива от людей, их эмоций и капризов.

Он шагнул внутрь заведения. А дальше всё как во сне: пьяная потасовка, драка, чья-то кровь…

*Ммм*

Послышалось в железяке недовольное и сожалеющее урчание, которое словно говорило о тех ошибках, что были совершены и не должны были свершиться.

Он вновь закрыл глаза и с особой тяжестью выдохнул. Его грудь вздымалась и опускалась, словно он пытался изгнать из себя невидимый груз. «Не время. Надо всё зачистить», – подумал Гельмар, прогоняя меланхолию, как назойливую муху. Он дал себе сильный мысленный пинок, пытаясь стряхнуть с себя апатию и сосредоточиться на задаче.

Гельмар не был человеком, склонным к состраданию. Он привык жить в мире, где эмоции – это лишняя роскошь, а искренность – признак слабости. Каждый раз, когда сожаление пыталось пробиться сквозь его защиту, он безжалостно подавлял его, отправляя блуждать по чужим душам. В его мире не было места нытью и слезам.

Но внезапно, словно по щелчку, всё изменилось. Искренность, которую он так старательно прятал, вдруг затопила его разум. Гельмар замер, как статуя, с лейкой в руке. Горячая вода продолжала литься, но он уже не замечал этого. Он вспомнил её.

Его рука дрогнула, и лейка на мгновение замерла, словно почувствовав его внутреннюю борьбу. Гельмар стоял неподвижно, охваченный противоречивыми чувствами. Он хотел забыть, но не мог. Он хотел быть сильным, но внутри него что-то надломилось. В этот момент он был беззащитен, уязвим, как никогда.

Джейн чем-то зацепила его. «Неужели вновь придется сделать это?» – подумал он, – «Опять это чувство… Как же я хочу…» Мужчина тряхнул головой и кинул лейку в стеклянную кабину, словно отбрасывая от себя все самые неприятные мысли, какие только могли быть в его голове.

– Р-А-А-А! – Послышалось в стеклянной решетке рычание разгневанного и отчаявшегося зверя. Гельмар кинул взгляд на руки и заметил, что одна из них получила удар от стекла, отколовшегося от стекла душевой. Он быстро раскрыл дверь, которая потерпела крах и уже потеряла смысл своего существования, и шагнул из душевой на махровое полотенце, разложенное под его ногами.

– ЧЁРТ! – Закричал мужчина, словно надеясь, что дьявольское создание ему непременно ответит. Но ответа не послышалось. Может быть, из-за того, что он сам являлся таковым?

Шагая к раковине, он отворил шкафчик с зеркалом и протянул руку к какой-то стеклянной баночке, в которой было целебное средство. Окунув кусок марли в нее, он аккуратно обработал порез и замотал руку другим куском марли.

Теперь предстояло всё это убрать. Но ему было не до этого. Одевшись в домашний банный халат, он прошмыгнул в прихожую, оттуда в зал и уселся на диван, обитый бархатом. Гельмар не курил, но сегодня ему безумно хотелось сделать это. Обычно он занимался этим процессом в самые сложные моменты его жизни. Возможно, произошло что-то такое, что заставило его сделать это вновь. Открывая небольшой шкафчик возле новенького телевизора, он достал бокал для вина из своего любимого набора сервиза, затем пепельницу с сигаретами, затем вино. Нужно было сбросить напряжение, что он непременно собирался сделать прямо сейчас. И он сделал это одним движением руки, поднеся зажигалку к «Marlboro» как можно ближе и делая тугую затяжку. Сместив фокус внимания на дорогое французское вино, он непременно наполнил свой стакан и спустя пару минут почувствовал себя гораздо лучше, замечая, как не только тело его, но и душа оттаяли от ледяного заточения.

Он просидел так несколько минут, задумчиво глядя в стену, где стоял выключенный телевизор. Внезапно он резко подскочил, словно его что-то подтолкнуло, и быстро направился на кухню. Там он открыл холодильник, достал небольшой блокнотик и ручку. Его взгляд стал более сосредоточенным, а на лице промелькнуло удовлетворение.

Он сел за кухонный стол и начал быстро делать пометки в блокноте. Ему нравилось планировать свой день, и именно этим он давно не занимался. Каждое утро он составлял список дел, чтобы не забыть ничего важного и структурировать свое время.

– Так, что же нас ждёт завтра… – пробормотал он, нахмурив брови и слегка прищурившись.

Он открыл блокнот и принялся зачитывать:

– Один пациент. Питер Хопкинс. 12:00.

Он сделал паузу, чтобы обдумать следующую задачу.

– В 14:00 нужно съездить по учебе в центр Шеффилда.

Закончив, он посмотрел на список и улыбнулся.

– В целом, несильно загруженный день, – произнёс он вслух, словно убеждая самого себя.

Опуская голову в задумчивом молчании, взгляд Гельмара вдруг коснулся деревянной дверки, вкованной намертво в стену возле старой шифоньерки. Отложив все свои мероприятия «антистресс», рыжеволосый красавец подошёл к старине и, потревожив ее одинокое существование, принялся тщательно что-то искать.

– Подготовлю всё сейчас, чтобы потом не бегать, – пробубнил парень, попутно перебирая перчатки, одноразовые простынки и сменные фрезы. Он делал это достаточно быстро, чтобы понять, что в этой сфере он варился не первый год. И если он и был учеником, подмастерьем, то достаточно одаренным, ловко со всем разбирался самостоятельно, без посторонней помощи.

Взяв всё необходимое в свои две огромные руки, он устремился к таинственной двери, запертой на замок. Спохватившись, что не хватает важной детали, он метнулся к сейфу, висящему за картиной. С ловкостью, выработанной годами, он ввёл четыре кодовые цифры, и дверца сейфа открылась. Внутри он нашёл заветную часть пазла, которая была ключом к разгадке. Приложив её к двери, он почувствовал, как замок щёлкнул, и дверь поддалась, медленно отворяясь.

Он оказался в тёмном помещении, где единственным источником света было настенное бра, едва освещающее пространство. Первым делом он отодвинул небольшой стеллаж, стоящий у стены. За ним скрывалась напольная лампа с мягким, но ярким светом. Он поставил её на небольшой белый рабочий столик, и комната мгновенно преобразилась: свет стал более равномерным и мягким, позволяя разглядеть детали обстановки.

Теперь он мог видеть всё в совершенстве. В углу комнаты, возле стола, стоял небольшой стульчик, обитый натуральной кожей. Рядом с ним находилась прикроватная тумбочка, на которой было множество антисептических флаконов и средств для дезинфекции. На противоположной стене, по центру, стояло стоматологическое кресло с сенсорным управлением. Под креслом лежало жёлтенькое ведёрко с красной маркировкой, веник, савок и стеллаж с различными медицинскими инструментами и приспособлениями.

Это была его рабочая комната – полностью белая, стерильная и пахнущая сыростью. Каждая деталь здесь была продумана до мелочей, создавая атмосферу, идеально подходящую для его профессиональной деятельности.

Гельмар подошел к небольшой форточке возле стеллажа и отворил её, чтобы избавиться от излишней влажности в помещении. Воздух, наполненный прохладой и свежестью, мгновенно проник внутрь, рассеивая тяжелый дух, который обычно царил здесь. Он ловко расправил простыню, и она послушно легла на кушетку, принимая нужное положение с первого раза. Гельмар улыбнулся, довольный своей работой, и аккуратно сложил остальные вещи на деревянный стол, стоявший у окна. Он уже собирался выйти из комнаты, но его взгляд упал на что-то странное на полу. Это была кровь.

Гельмар нахмурился, недовольно пробормотав:

– Ещё и это отмывать…

Он подошел к углу комнаты, где лежала тряпка для пола, и, смочив её в ведре с водой, принялся оттирать кровавое пятно. Работа была неприятной, но он не собирался оставлять грязь в помещении. Он тщательно тер, пока пятно не исчезло, оставив лишь бледный след, который скоро растворится в общей картине комнаты.

Закончив с уборкой, Гельмар выпрямился, чувствуя удовлетворение от выполненной работы. Он подошел к двери, открыл её и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой. Ключ, который он пронес с собой, скользнул в замочную скважину, и маленький шкафчик, стоящий в углу комнаты, захлопнулся, словно пожирая последние следы чужих тайн и обид. Гельмар постоял немного, прислушиваясь к тишине, а затем направился дальше по своим делам, оставив позади себя помещение, которое снова стало чистым и безмолвным.

*Фммм*

Послышался шумный вздох Гельмара. Его уставшие глаза окинули комнату беглым взглядом, найдя наконец-то заветный стакан вина. Он присел за свой любимый мягкий диван и продолжил сеанс медитации, проводившийся им по особым правилам, свойственным только ему и его выходным.

Парень явно о чем-то задумался, и это что-то не выходило из его головы. Словно воспоминания, в которых мелькали образы этого вечера: снова табличка бара «Le Dévrance», потасовка, комок крови и слюней, смешавшихся в непонятную кашу во рту. Ветер треплет рыжие волосы, и парень лежит в луже собственной крови на асфальте возле бара. «Скорую!» – кричит испуганная девушка, мечущаяся возле незнакомого ей парня. «Скорую», – подхватывает ее незнакомый мужчина, отталкивая Гельмара и бежа на помощь пострадавшему. Кто-то стоит в недоумении, на чьем-то лице читается безразличие. Но были и те, в чьих глазах картина эта стала подобием ужаса и несравнимого страха. И одним из этих очевидцев, который был испуган до невообразимого чувства, был сам Гельмар.

Он стоял как вкопанный, не в силах пошевелиться ни на миллиметр. Ноги его словно припаяны медными пластинами к земле. Он смотрел на происходящее, но не мог поверить, что это действительно происходит с ним. В голове крутились мысли: «Это не может быть правдой. Это не я. Это не может происходить со мной». Ветер трепал его волосы, но он не замечал этого. Его взгляд был прикован к человеку на асфальте, который только что был живым, а теперь лежал без движения, истекая кровью.

Когда кто-то крикнул «Скорую!», Гельмар наконец очнулся. Он почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее, а в голове шумит. Он сделал шаг назад, пытаясь отойти от происходящего, но ноги не слушались его. Он стоял, не зная, что делать. «Это не я», – повторял он про себя, но это было бесполезно. Он был здесь, он был частью этого кошмара.

Наконец, Гельмар собрался с силами и побежал к телефону. Он схватил его дрожащими руками и набрал номер скорой помощи. Его голос был хриплым и прерывистым, но он старался говорить четко и ясно. «Скорая помощь! Человек лежит без сознания на улице возле бара «Le Dévrance»! Нужна помощь!»

В прочем, как и сейчас – словно статуя он сидит на своем бархатистом троне, не желая слышать звук телефона, который разрывает тишину в его квартире. Наконец-то Гельмар очнулся.

*Дзынь, дзынь, дзынь*

В глубине дома, в самом дальнем его уголке, разносилось недовольное эхо, проникая в самые труднодоступные закоулки и самые неизведанные, опасные территории. Гельмар почувствовал, как его сердце сжалось, будто от удара, и он, словно теряя нечто большее, чем просто возможность поговорить по телефону, стремительно бросился к аппарату. Его шаги были быстрыми, почти отчаянными, словно он боялся, что если не ответит сейчас, то этот шанс ускользнет навсегда.

Войдя на кухню, он одним движением схватил телефон, будто тот был для него важнее всего на свете. Его руки дрожали, но он старался не показывать этого. В голове мелькали мысли: "Это она. Это Джейн. Я ждал этого звонка, и теперь, когда он раздался, я не могу упустить этот момент".

Он поднес трубку к уху, его дыхание стало прерывистым, а сердце билось так сильно, что он едва мог слышать ее голос. Но вот наконец он услышал ее слова, и все сомнения исчезли. Это была она, Джейн, и он был готов слушать ее снова и снова.

Теребя пояс своего махрового халата в чувственном волнении, здоровенный мужик заговорил словно подросток. Мужественный голос его повысился на несколько тонов, и, нежно дыша в трубку, она лишь пробормотала:

– Здравствуй…

Он присел на стул, находящийся недалеко от телефона, и, оперевшись руками на деревянный стол сливочного цвета, произнес ответное приветствие.

– Я увидела свой номер у себя на сидении и решилась набрать тебе, – произнесла она, не выдавая сковывающего ответного волнения.

– Что ж, я приятно удивлен. Не зря, выходит, оставил его, – ответил парень и, услышав довольный смех на том конце линии, немедля добавил: – Добралась до дома?

– Да, всё хорошо, – ответила Джейн, и между ними воцарилась мертвая тишина.

Гельмар тяжело вздохнул и, собрав всю свою гордость и решимость в кулак, выпалил одним четким предложением:

– Что ты делаешь завтра?

– Завтра? – опешила Джейн, – я… Я выходной у меня. А что?

– Думаю позвать тебя на свидание, как ты смотришь на это? – так же решительно не отступал кавалер.

– Я была бы не против. – замурчала довольная пантера.

– Завтра в 18:00 у ресторана "Grazie", идёт?

– Хорошо, – ответила Джейн, – тогда до завтра, – добавила она, заканчивая диалог. Ведь неприлично продолжать его после полученного предложения, не так ли?

– Отлично, до встречи! – произнес Гельмар и положил трубку на ее исходную позицию.

Просидев около часа с сальной улыбкой возле обеденного стола, мужчина внезапно поднялся со стула и направился в душевую. Он шёл медленно, словно обдумывая что-то важное, и его шаги были размеренными, но твёрдыми. На полпути он остановился и бросил взгляд на стол, который выглядел так, будто здесь недавно был пир. Он заметил мусор, небрежно разбросанный по полу: пустые бутылки, пепельницу, переполненную окурками, смятые сигареты и уже промытые, но всё ещё влажные бокалы из сервиза.

Мужчина вздохнул, но не с раздражением, а скорее с лёгкой досадой. Он знал, что сейчас самое важное уже позади. Это был лишь этап, и он успешно его преодолел. Теперь перед ним стояла новая задача – завоевать её доверие. Эта мысль придавала ему сил, и он почувствовал, как его решимость укрепилась.

Подойдя к холодильнику, он открыл дверцу и достал оттуда вчерашнюю пиццу. Она была холодной, но всё ещё аппетитной. Он сел обратно за стол и начал медленно есть, наслаждаясь каждым кусочком. Пицца была вкусной, но он не чувствовал насыщения. Его мысли были заняты предстоящим разговором.

Закончив с пиццей, он встал и подошёл к мусорному ведру. Бросив в него коробку, он посмотрел на зал. Теперь он выглядел гораздо лучше: всё было на своих местах, и даже воздух стал свежее. Он знал, что это только начало. Впереди его ждало много работы, но он был готов к этому.

– Чёрт! – с досадой произнёс парень. – Надо избавиться от этого. – Несколько раз повторил он вслух, бросив взгляд на белые волосы, лежащие в его мусорном мешке.

Глава 3

Прозвеневший мерзко и нежеланно будильник моментально полетел в стену, разбиваясь вдребезги и произнося прощальное пение. Джейн открыла глаза, машинально проведя рукой по прикроватной тумбе, как вдруг осознала, что поступок её был опрометчив. Она привстала с кровати, потирая заспанные глаза, и, вдохнув, с негодованием подловила себя на вновь вернувшейся привычке. Снова калечила своё имущество, снова лишние затраты на новый будильник. И это уже не первый случай за неделю.

Она подошла к стене, которая только что стала свидетелем её слабости и боли. Её глаза, полные разочарования и обиды, медленно скользили по шершавой поверхности, словно пытаясь найти в ней отражение своих чувств. Пальцы осторожно коснулись стены, будто это могло вернуть ей силы и утешить её израненную душу. Она провела рукой по холодным камням, чувствуя, как их текстура успокаивает её. Её дыхание стало ровнее, а сердце начало биться чуть медленнее. Она пыталась успокоить несчастную, но, скорее всего, всё было бы тщетно, будь то живой человек.

Да, сегодня выходной, но без будильника нельзя было засыпать, дабы не проспать важную встречу. Она хотела быть не как все и выглядеть потрясающе. Подойдя к окну многоэтажного здания своей квартиры, она привстала на цыпочки и оглядела местный пейзаж: всё как всегда – люди, машины, недовольные звуки городской суеты, которые так выбешивают с утра пораньше. Всё это не вызывало восторга от пробуждения.

Она аккуратно подтянула с правого бедра слегка сползшие с её стройных ног штаны сливочного цвета, словно боялась их потерять по пути на кухню. Этот жест был почти рефлекторным, как будто её одежда могла убежать от неё, если она не удержит её. Затем, с легкой, почти незаметной улыбкой, она шмыгнула из просторной светлой спальни в соседнюю комнату, где её ждал уютный уголок для отдыха и восстановления сил.

Первым делом ей нужно было выпить кофе и закурить. Эти ритуалы помогали ей справиться с утренней хандрой и сделать пробуждение менее мерзким. Живот противно урчал, словно жалуясь на отсутствие пищи, и она поспешила к холодильнику, который стоял в углу комнаты, рядом с коричневым деревянным столом, покрытым тонкой скатертью с цветочным узором.

Достав из холодильника всё необходимое – хлеб, сыр, колбасу и масло, – она принялась делать сэндвич на скорую руку. Её движения были точными и уверенными, ведь она готовила это блюдо тысячи раз. Сэндвич выглядел не слишком аппетитно, но в тот момент это было не важно. Главное – утолить голод и получить немного энергии, чтобы продержаться до следующего приёма пищи.

Когда сэндвич был готов, она с удовольствием откусила небольшой кусочек и почувствовала, как голод начинает отступать. Настроение немного улучшилось, и она решила, что завтрак удался. Теперь можно было перейти к следующему этапу – принятию тёплой ванны.

Она вернулась в спальню и направилась к двери, ведущей в ванную комнату. Там её ждал чистый и просторный уголок для релаксации. Она открыла дверь и вошла внутрь, наслаждаясь мягкостью ковра под ногами. В центре комнаты стояла большая белоснежная ванна с джакузи, которая уже начинала наполняться тёплой водой. Девушка добавила в воду пенку для ванной, несколько капель лавандового масла и ещё множество других бьюти-средств, чтобы создать атмосферу истинного комфорта и уюта.

Стоило ей скинуть с себя всю одежду и нырнуть несколько раз с головой в чистую горячую жидкость, как сон отступил окончательно, заставляя разум смотреть на всё более трезвым взглядом. Достав с полки рядом с джакузи бритвенный станок, Джейн принялась брить свое красивое тело, делая его еще более эстетичным и гладким. Внезапно рука ее соскользнула, и на колене появилась капля крови. За ней ещё, и ещё… Джейн обречённо вздохнула и прислонилась губами к колену в попытках остановить кровь. Она прищурилась от кровавого удовольствия, попутно наслаждаясь теплом воды. Отпустив ногу, она почувствовала лёгкое облегчение и продолжила наслаждаться моментом, позволяя воде омывать её тело.

Выйдя из джакузи чистой и обновленной, она продолжила сборы уже в своей спальне, достав из шкафа несколько платьев и померяв их одно за другим возле огромного зеркала в полный рост. Она наконец остановилась в выборе: красное, атласное, длиною до голени и с разрезом до самого бедра. Это то, что надо. Бережно сложив его на край двухспальной кровати, она принялась за укладку. Прядь за прядью послушно просушивались феном и ложились на ее хрупкие плечи, как напоминание о той ответственности, которую она брала на себя. Она должна была поймать его в свои сети. Хватит быть одинокой и холостой!

Сборы приходилось ускорять, так как время поджимало. Несмотря на наличие собственного транспорта, она постоянно опаздывала на важные встречи и работу. Это происходило как бы само собой. Порой казалось, что Джейн стремительно теряет самообладание, погружаясь в рутину. Её жизнь, лишённая смысла, сводилась лишь к двум вещам: сну и писательству. Но теперь в её существовании появился Гельмар – человек, способный при желании вытащить её из плена лени и безмятежного существования. Его присутствие вносило в её мир нечто новое, оживляя её. И она растворялась в его образе, бережно храня его фигуру в воспоминаниях, так же как и предыдущих своих спутников.

В зеркале она увидела отражение умной и привлекательной женщины. Ей не нужно было доказывать свою превосходность, ведь она это и так знала. Проводя глазами вдоль своего тела, она затронула самые сокровенные точки своих прошлых лет, словно запуская механизм воспоминаний, который вот-вот взорвется. Тонко касаясь рукой подбородка, она провела по малозаметному шраму, который портил весь ее образ. Его надо было срочно замазать. И она принялась за работу, делая это не как визажист, а скорее как маляр. Пару движений кистью, и неровность и недостатки на ее ровном, словно стена, лице моментально исчезли, также как эмоции негодования и разочарования в самой себе, и на полотне ее засияла горделивая улыбка.

Завершив последние приготовления, она надела изысканное платье и, покрутившись перед зеркалом еще около получаса, внезапно поняла, что пора покидать свою уютную и теплую квартиру, чтобы встретиться с новым знакомым. И она это сделала.

Часовая пробка и всё те же непримечательные люди в толпе – так можно описать ее путь к тому месту, которое для встречи выбрал рыжеволосый мужчина. Кстати говоря о нем, он уже ждал ее за заранее забронированным столиком, изучая с час по времени меню. Он был раздражен и разочарован в непунктуальности своей спутницы, но стоило ей только зайти, как грозы осуждений канули в параллельные миры, оставив позади обиды и печали.

Она вошла как Афродита, но демоническая. От нее веяло страстью, уверенностью и ароматом дорогих духов, которые она приобретала в местном парфюмерном магазине. В тот момент, когда дверь ресторана отворилась, все замолкли. Взоры всех посетителей были прикованы только к ней одной – белой вороне среди черных теней, сливающихся в шумной толпе.