Вечность длиною в сон

– Почему я не могу взять с собой в Луз Яневана, моего верного стражника, вместо мастера?

– Яневан не сможет помочь тебе в земле Луза, которую ещё называют долиной грехов, он там сразу обессилит. И только мастер способен защитить тебя в Лузе от тёмных сил. Встречу с ним тебе послали свыше, поверь моим словам.

Вспоминая события последних месяцев, Алистер сказал:

– Няня, мне порой кажется, что Ингибьёрг подкупила мастера Авгура, и он нелестно отзывается обо мне перед отцом, так как один из её жрецов несколько раз прибывал в пещеру. И к тому же мастер из года в год говорит отцу, что я не готов к битве с драконом, непременно проиграю ему.

– Слуги царицы рассказывали, что она подсылала посыльных к мастеру. Его встречи со жрецом настораживают, но мастер не стал бы причинять тебе вред даже ради Ингибьёрг, так как ты его ключ к царю. Да, я слышала, что её жрецы пытаются проникнуться учением мастера, но он никого не подпускает. Ингибьёрг старается переманить и его на свою сторону и, по словам служанок её, отзывается о мастере очень хорошо. Думаю, что подкупить его она точно не могла, так как материальное учителя Авгура не интересует, а посланник царицы, может, прибывал что-то выведать или попросить некоторые из древних свитков.

Кормилица задумалась и произнесла:

– Как бы ни было, он единственное твоё спасение.

– Я справлюсь и без него.

– Царица Ингибьёрг желает извести тебя и Фридлейва с этого света. Правитель, прислушиваясь к её словам, даже решил отослать его на другой берег моря. И поэтому только мастер может тебе помочь против этой язычницы, которая отправляет тебя в царство, откуда она родом.

Посмотрев на картину, на которой юный Фридлейв был изображен с родителями, сидящими у камина, кормилица, тяжело вздохнула и сказала:

– Знаешь, Алистер, твоя мать всегда прислушивалась к советам мастера и просила царя поддерживать жрецов ордена Самадат. И я уверена, что он бы ни за что не занял сторону царицы Ингибьёрг, навредив тебе.

Немного подумав, няня добавила:

– Завтра мы всё проверим. И если ты прав, и правительница привлекла мастера на свою сторону, то он откажется сопровождать тебя в царство её, в Луз, где тебя ожидает явная смерть. То будет значить, что он занял сторону Ингибьёрг.

– После коронации я поведаю обо всём отцу. Перескажу слова служанки, что она желает избавиться от меня, как от Фридлейва. Пусть царь вызовет её и допросит!

– Алистер, забудь об этом. Она и служанка её будут всё отрицать и скажут, что ты напрасно обвиняешь царицу, и правитель поверит ей, так как доказательств у нас нет. И даже если бы и были, царь всё равно встанет на её сторону.

Посмотрев на терзаемого сомнениями Алистера, кормилица сказала:

– Мне с трудом верится, что мастер мог согласиться хоть в чём-то помогать ей и тем более навредить тебе. К тому же служанка рассказывала, что гонец вернулся в грустном расположении духа, и слуги слышали, как царица кричала на него. В любом случае он твоё единственное спасение в царстве Ингибьёрг, без него тебе не стать не только царём Бристера, но даже Гесема. Сделай это ради Фридлейва, ведь, расправившись с тобой, она примется за него. Как видишь, из вас двоих невредимым остался только ты, и это заслуга мастера.

Алистер, подумав, произнёс:

– Хорошо, няня. Если отец примет решение отправить меня завтра не в Гесем, а в Луз, то я попрошу его отправить мастера со мной.

– Знаешь, Алистер, твоя мама взяла меня к тебе перед самым твоим рождением, и я с тобой с самых первых твоих дней в этом мире. И теперь только от тебя зависит, победит ли Ингибьёрг, закончится ли род твоей матери на тебе, или один из вас встанет во главе Гесема, как она мечтала, а может и всего царства Бристеров. Фридлейв очень слаб, и вся надежда только на тебя.

Глава третья

Отправившись в специальную комнату, где наследник престола изучал древние свитки перед церемонией, Алистер много читал, после чего заснул. Позже царь зашёл поговорить с сыном перед важным событием.

По древнему обряду царь-отец и будущий престолонаследник проводили эту ночь вместе, много беседовали, и правитель посвящал сына в тайны рода Бристеров, а также в дела царства. Но этой ночью Хитклифф Третий был немногословен и сказал, что Алистеру лучше отдохнуть перед завтрашним обрядом, после которого они обязательно поговорят. Покинув тайную комнату, царь отправился в сад. Хитклифф Третий долго гулял, размышляя и прося небеса за заслуги предков защитить его потоков. Он волновался за Адонию, с которым не расставался с его первых дней в этом мире, его беспокоила судьба Фридлейва и Алистера, детей от первой жены, Батахафт, которых он также сильно любил.

Алистер долго не мог заснуть и, взяв со стола один из свитков рода Бристеров, который, по всей видимости, был записан рукой юноши, решил прочесть его. Поняв по подписи внизу, что автор этого свитка – его отец, Хитклифф Третий, сохранивший для потомков произошедшую примерно четыре десятилетия назад беседу со своим отцом, Хитклиффом Вторым, Алистер принялся читать.

– Отец, кто это прибыл с тётей? Почему этого юношу встречают как одного из нас, потомка рода Бристеров?

– Это Энней. Теперь он будет жить во дворце, рядом с нами.

– Слуги, видевшие его, шепчутся, что он в чём-то похож на тебя: у него твои черты, хоть ещё не было в роду Бристеров мужчин с чёрными волосами и глазами.

– Он из далёких земель нашего царства, куда отец, Хитклифф Первый, послал меня править до восшествия на престол. Их народ населял маленькую местность, мать его была старейшиной: у них главные в семьях и обществе женщины. Её звали Мириам, и мальчика назвали в её честь Мириадон. Получилось так, что мы с солдатами оказались в том городе, когда новорождённый появился на свет, и праздновали это вместе с ними. Примерно через три месяца после того, как город отмечал рождение Мириадона, на их земли напали кочевники. Мы, узнав об этом, отправились на помощь, но было поздно. Хижины и храмы были разграблены и сожжены, кочевники убили всех мужчин и стариков их рода, вступивших с ними в бой, а женщин и детей увели в рабство.

По щекам царя текли слёзы.

– Мы не смогли защитить тот народ, а младенец Мириадон остался единственным, кто не был убит или угнан в плен, поскольку кто-то спрятал его в корзину.

Хитклифф Второй, продолжал свой рассказ:

– Я помню тот день как сейчас: мы вошли в разграбленный город, дома и храмы уже сгорели дотла. Мы спешились, чтобы проверить, остался ли кто в живых, но, никого не обнаружив, собирались в обратный путь, и тут услышали плач младенца. Я отдал его своей старшей сестре, царице соседних земель, на воспитание. Чтобы скрыть происхождение младенца, мы заменили его имя на Энней и нашли ребенку кормилицу. И сейчас, по моему указанию его привезли во дворец. Он на год старше тебя, и завтра мы отпразднуем его одиннадцатилетние.

– А зачем ты приказал привёз его во дворец? Оставил бы там или отдал стражникам или конюхам на воспитание.

– Дракон пробудился. Энней будет жить с нами во дворце. Чтобы слуги и все остальные принимали его за Бристера, мы объявили, что это мой сын от одной из служанок. И когда посланники дракона потребуют отправить на сражение первенца, то вместо тебя на битву с чудовищем отправится Энней. – Немного подумав, Хитклифф Второй добавил: – Когда мне поднесли младенца, я сразу узнал в нём сына Мириам, так как у него были отличительные знаки на лице.

Наследник престола спросил:

– Ты говоришь о печати Аина, которым дракон помечает своих потомков, прежде чем они низойдут в этот мире?

– Да, у Эннея знак на лбу хоть он это скрывает. И теперь он будет жить во дворце вместе с нами. Для всех он Бристер, мой сын от чужеземной женщины. Помогай ему во всём, обучай всему, посвящай в царские дела.

– Почему ты мне раньше ничего не рассказывал? Я все эти годы готовился к этому сражению?

– Я не хотел, чтобы ты перестал обучаться высшей мудрости, узнав, что есть кто-то другой, кто может отправиться на сражение с драконом.

– Отец, ты что, собрался передать ему мой трон?

– Нет, я объявлю его только престолонаследником. Трон унаследуешь ты и станешь Хитклиффом Третьим, слово короля. И если это тот, о ком я думаю, он сам откажется от трона. Ему не нужны будут власть и богатства. Но нам нужно будет проверить его. Если кто спросит, говори, что это сын мой от другой жены в походе, потомок Бристеров.

– Зачем тебе это, отец? Если дракон прознает об обмане, это навлечёт много бед на царство. Позволь мне отправиться на это сражение!

– Я не могу рисковать тобой. Я объявлю его завтра престолонаследником, своим первенцем и отправлю его вместо тебя на сражение с драконом. Мы обучим его всему и если понадобится, отправим на некоторое время в храм Самадат, у жрецов которых он с детства обучался, там его лучше подготовят к битве с драконом.

– А как же я? Я тоже готовился к этому сражению.

– Это слово моё. К тому же я клятвенно обещал отцу, который выбрал мне в жены мать твою, царицу Сигвид, что передам трон только тебе, единственному нашему с ней сыну. И сколько бы дракон ни угрожал, я никогда не отправлю тебя на сражение.

– Но чудовище разгневается, если прознает о подмене!

– Дракон ни о чём не догадается. А может, случится чудо и Энней поразит это чудовище. Он с детства рос во дворце сестры моей, где я часто навещал его. Там он обучался у лучших жрецов Самадат и изучил все свитки наизусть. Учись вместе с ним, а в двенадцать лет он отправится в пирамиду тишины или снова в храм Самадат, чтобы продолжить учёбу у великих мудрецов, после чего Эннея ожидает схватка с драконом, а ты останешься рядом со мной.

Немного подумав, правитель продолжил:

– И даже если дракон прознает про обман, он вернёт Эннея живым с посланием, где потребует, чтобы кто-то из Бристеров отправился к нему, и тогда уже поеду я. И если мне не удастся одолеть дракона, то я, как и предки мои, останусь пленником его навсегда, и трон перейдёт к тебе.

– Отец, я не смогу найти себе места! Если дракон одолеет тебя, то заточит в свою башню с другими предками нашими или превратит в осла. Буду винить себя до конца дней своих! Позволь, я сам, как и полагается наследникам Бристеров, отправлюсь на сражение с чудовищем, уверяю тебя, что смогу одолеть злодея!

– Мой единственный сын, что бы ни было, ты на сражение с драконом не отправляйся. Если Энней вернётся, не потеряв рассудок, то будь рядом. Помни слова отца твоего, что бы ни случилось, вам нужно быть всегда вместе. Он представитель древнего рода, их ещё называют потомками расы богов. Это дети Бнэлим, которые давным-давно прибыли на землю чтобы обучить потомков Альтера, но, влюбившись в женщин земных, произвели потомство. Их дети становятся жрецами, проповедниками, великими зодчими, мореплавателями – Бнэлим лучшие в своем ремесле. Они пребывают в этом мире, чтобы обучить, царей, вернее величайшего из царей рода Раама Великого, который, впитав древние знания, сокрушит власть дракона.

– Хорошо. Я исполню слово твоё.

Правитель молчал.

– Отец, позволь быть откровенным с тобой?

– Я слушаю, – спокойно произнёс царь.

– Если бы ты сказал, что Энней – твой родной сын, то я бы никогда с ним не примирился и делал бы всё, чтобы изжить его из дворца и с этого света. Но я услышал из уст твоих, что он чужеземец, усыновлённый тётей, и я буду во всём помогать ему и обучать его.

– Мой сын, что бы ни произошло, кто бы что ни говорил, никогда и ни за что не отдаляйся от Эннея и его от себя не отдаляй. Это мой наказ тебе! Пока он рядом с тобой, в пределах земель твоих, царству Бристеров ничего не угрожает. Я повелеваю тебе, пока память светла, записать все сказанные мною слова и в точности исполнить их.

– Хорошо, отец.

– Дракон пробудился, и в любой день Энней, а затем и я могу отправиться на сражение с ним, а ты должен быть готов занять трон.

– Я всё запомнил. Завтра ты провозгласишь Мириадона.

– Первое, о чём ты должен помнить: не произноси этого имени во дворце. Он Энней, один из Бристеров. Быть может, как и полагается в ордене Самадат, в будущем он возьмёт себе ещё одно имя, которых должно быть четыре.

– Прости, отец. Завтра ты провозгласишь Эннея первенцем своим, престолонаследником, после чего он некоторое время пробудет во дворце, а затем отправится в пирамиду вечной тишины. Если он вернётся с посланием после сражения с драконом, то туда отправишься ты, а нам надлежит поддерживать друг друга.

– Сын мой, помни главное: никогда и ни за что не отправляйся на сражение с драконом. Постигай мудрость, возьми нескольких жён, которые родят тебе сыновей, и уже лучший из них отправится на схватку с чудовищем. Ты последний из Бристеров, я не позволю, чтобы наш род закончился на тебе.

– Я понял тебя, отец.

– Как только запишешь, отправляйся встречать Эннея. Проводи его в комнату и расскажи всё о нашем царстве, а главное – обучайся вместе с ним…

Не дочитав свиток до конца, Алистер крепко заснул…

* * *

С первыми лучами солнца царевич пробудился, чтобы провести последние часы перед переходом в новую жизнь в размышлениях и молитве. Отца рядом уже не было, а свиток об Эннее, который читал прошлой ночью, найти не удалось. Быть может, отец забрал его, подумал Алистер. Выбрав другой свиток, описывающий важные события из жизни правителей рода Бристеров, он приступил к его изучению.

Когда солнце достигло зенита и гости собрались, младший жрец по поручению верховного жреца постучался в тайную комнату и попросил царевича, облачённого в белые одеяния, завязать глаза и пройти за ним. Держа за руку наследника престола, он повёл его в неизвестном направлении. По шуму ветра Алистер понял, что они покинули пределы дворца.

Пройдя ровно тринадцать шагов, сопровождающий наследника остановился и попросил того снять сандалии, прежде чем вступить в реку. Когда ноги царевича коснулись воды, его за ладони взял верховный жрец и, попросив закрыть глаза, снял повязку с Алистера. Он завёл его ещё на несколько шагов в реку, так что вода достигала груди. В первый день первого осеннего месяца вода в реке показалось Алистеру прохладной, но юноша продолжал исполнять указания верховного жреца, Мохэля, голос которого распознал сразу же. Прочитав по памяти первую часть специальной молитвы, главный жрец состриг ножницами, которые держал в левой руке, небольшую прядь с головы Алистера и бросил в воду. После обряда обрезания волос, который символизировал очищение престолонаследника от грехов прежних лет, и следующей за ним молитвы Мохэль трижды окунул голову юноши в воду. Прочитав вторую часть древней молитвы, верховный жрец позволил царевичу открыть глаза и оглядеться.

К удивлению, Алистера, прошедшего древний обряд очищения от грехов прошлой жизни и вхождения в новую, вокруг не было никого, кроме двух жрецов. Место омывания было сокрыто с обеих сторон длиной высокой тканью, чтобы никто из посторонних не мог наблюдать за процессом.

Как позже объяснил мастер, выход из воды символизировал новое рождение Алистера, вернее пробуждение нового уровня души, которых в человеке ровно пять, а жрецы играли в древнем обряде роль повитух, принимающих новорождённого из вод, тела матери, в новый неведомый мир.

Произнеся последние благословения и напутствия, жрец позволил Алистеру взять новое тайное имя, которых у престолонаследников должно было быть ровно четыре. Каждое из имён соответствовало четырём уровням души, а пятого, тронного имени, удостаивался только царь во время помазания на престол. Выбрав тайное имя в честь одного из предков, Алистер вышел из реки.

После того как царевич надел новую одежду и кожаную обувь, младший жрец опустил ткань и Алистер увидел собравшихся гостей, представителей знатных семей и членов рода Бристеров, во главе которых восседал на троне отец, царь Хитклифф Третий.

Царевич пред лицом собравшихся дал обет соблюдать завет рода Бристеров, как и другие представители рода в его возрасте. На церемонию допускались только взрослые мужчины старше сорока лет. Гости подходили к новому посвящённому и, молча обнимали его. Несмотря на то, что Алистер много слышал об этих грустных проводах в новую жизнь, символизирующих смерть и новое рождение, он всё равно волновался.

После того как престолонаследник принял поздравления и слова напутствия от собравшихся, царь дал знак и к Алистеру подвели белого, необыкновенно красивого коня. Теперь собравшиеся уже радостно кричали: «Вот, царевич Алистер стал одним из нас!»

По завершению скромной совместной трапезы, которая мало чем была похожа на праздничную, гости оставили его наедине с отцом, чтобы тот дал ему последние наставления.

Выслушав царя, Алистер решил предпринять последнюю попытку и попросил, чтобы именно его отправили в Шинар. Он был готов обменять подаренного отцом белого скакуна на заветное желание.

Хитклифф Третий ответил, что это невозможно, так как кольцо дракона уже у Адонии, который готовится в храме и завтра вечером отправится на турнир в Бавель, столицу царства Шинар. А Алистеру надлежит стать царём Гесема, как и мечтала мать его. Но пока Адония не вернется, ему следует отправляться в Луз и укрыться там, чтобы посланники дракона не смогли схватить престолонаследника.

Алистер был расстроен решением отца, который предложил исполнить любое другое его желание. Понимая, какие испытания ожидают его в Лузе, на родине Ингибьёрг, он решил прислушаться к словам кормилицы и попросил, чтобы мастер Авгур сопровождал его в поездке. Напоследок, Хитклифф Третий взял с Алистера слова, что тот не станет расспрашивать кого-либо в Лузе о причинах падения Фридлейва с лощади, а также о его прибывании в тех землях.

Собрав всё необходимое и попрощавшись с кормилицей, Алистер сел в карету, где его уже ожидал учитель Авгур, вновь читавший свитки. Они даже не поприветствовали друг друга. После того, как позади кареты привязали подаренного царём белого коня, они отправились в путь.

Глава четвертая

Один город сменял другой, и, будучи не в силах более сдерживать себя, Алистер, после долгого молчания, строго произнёс:

– Я никогда вам этого не прощу, мастер Авгур? Из-за ваших слов теперь Адония отправится на турнир. Почему вы сказали отцу, что я не готов?

– Царь поинтересовался моим мнением, и мне пришлось сказать правду, лгать правителю я не…

Не дав мастеру закончить фразу, Алистер сказал:

– А может, правда в том, что вас подкупил гонец царицы Ингибьёрг? Говорят, вы встречались с ним дважды. Как видите, мне всё известно.

Слова не застали врасплох мастера Авгура, и тот спокойно ответил:

– Да, он предлагал мне денег, чтобы я сказал царю, что ты не готов.

– Значит, это их рук дело, вы предали меня!

– Нет, я отказался от денег.

Алистер с вниманием смотрел на мастера.

– Царь спросил, готов ли ты к сражению с драконом, и я дал честный ответ. Лгать царю я не смею, тем более если мои слова способны подвергнуть чью то жизнь опасности.

– Вы же знаешь, без испытаний, без сражения с драконом я никогда не взойду на престол, а если взойду, то через одно-два поколения обо мне все забудут. Я намного лучше, чем Адония, готов к сражению. А из-за ваших слов меня отправили в Луз и дали в подарок коня, а не кольцо дракона, которое открывает путь на турнир в Бавель.

– Твой отец – человек необыкновенной мудрости, и раз он решил преподнести такой подарок на твоё двенадцатилетние, это значит, что скоро скакун тебе понадобится.

– Прибыв во дворец, я надеялся, что мы с отцом больше не расстанемся, но вместо того, чтобы оставить меня в столице или отправить на турнир в земле Шинар, он отправляет в эту дыру, Луз, да ещё с вами. Отец сказал, что верховой езде мне там придётся обучаться самостоятельно или с придворным конюхом, а вы продолжишь наставлять меня в мудрости.

– Это решение царя. Я не могу ему противиться, так как он помогает нашему храму, где десятки учеников могут обучаться высшей мудрости.

– Я никогда не прощу вам того, что не отправился в Шинар на турнир пятидесятилетия! Как только взойду на трон, то первым указом прикажу лишить вас поддержки.

– Тогда мы будем вынуждены покинуть это царство и искать другие земли или распространиться по миру.

Поняв, что его угрозы не сильно расстроили мастера, который сохранял спокойствие, Алистер сказал:

– Что особенного в вашем учении, что отец относится к нему с таким уважением? За какие такие заслуги он называет вас, мастер Авгур, братом и говорит, что вы великий мудрец поколения? Отец даже возвел для вас новый храм в столице, который до сих пор пустует.

– В столице многолюдно, а мы не желаем встречаться с невежественными людьми. Как тебе известно, мы неделями практикуем обет тишины, а если общаемся между собой, то только на темы, способные поднять божественную душу, прибывающею внутри, ещё выше. А общение с невежественными людьми спускает её с небес на землю, и приходится снова поститься и пребывать в тишине, чтобы вернуться к прежней ступени.

Если ты читал труды наших мудрецов, то должен знать, что духовные учителя после проповедей простому народу обязательно поднимались на определённое время в гору, уединялись. Им нужно было духовно восстановиться после общения с невежественными людьми. Но, как ты видишь, никому из них, несмотря на все усилия, так и не удалось пробудить народ, который раз за разом отказывался от этого учения, возвращаясь к мирским делам. А главная причина затворничества в том, что пробуждённая в просвещённом божественная душа, видя это невежество, прячется глубоко внутри, скрывается, как ребёнок в доме при наступлении ночи. В этом причина нашего затворничества – нам нужна тишина, которая позволяет божественной душе, которую ещё называют искрой высшего света, пребывать в нас в пробуждённом состоянии.

– Поэтому один из девизов, высеченных на стенах храма Самадат «Наша сила в Тишине, исходящей от вечности»?

– Да, Алистер. Одно из имён высшей мудрости – Тишина. В суете мирской невозможно услышать глас Вечной тишины, невозможно осознать её. Видя невежество, шум вокруг, душа, единственная способная внимать гласу её, чтобы затем наставлять нас мудростью, раскрывать пророчества или другие тайны для мудреца, прячется или, как ещё говорят, засыпает. И поэтому все просвещённые после общения с невежественными людьми поднимались на гору или укрывались в пещерах, то есть уединялись, чтобы побыть в одиночестве, проникнуться целительной вечной тишиной. Божественная душа, которую ещё называют младшей мудростью, дочерью её, это наша единственная связь с высшей мудростью, и она любит тишину.

– Думаю, недолго вам осталось наслаждаться тишиной. Совсем скоро по настоянию царицы Ингибьёрг храм ваш могут закрыть или передать жрецам, которым она покровительствует. Вдобавок ко всему в Шинар отправился не ваш ученик, а Адония, который обучался у жрецов царицы. А вы продолжите наслаждаться уединением не в храме Самадат, а в другом царстве. Кто бы ни взошёл на престол, я или Адония, вам придется покинуть наши земли. Поэтому, пока не поздно, передайте мне тайное слово, способное исполнить мои заветные желания, одно из которых отправиться на турнир вместо Адонии. Все говорят, что вы им обладаете.

Мастер молчал.

– Вы пожалеете, что отказались поделиться со мной этим словом, обещаю вам, сильно пожалеете! А больше всего вы пожалеете о том, что солгали сегодня отцу, сказав, что я не готов отправиться в Шинар.

Немного подумав, Алистер, чтобы заставить мастера сожалеть о сказанном царю, добавил:

– Адония разгонит вас по наставлению матери и жрецов её, а я приму это решение, так как никогда не прощу вам слов, что я не готов для сражения с драконом. Если бы не настояние отца, я бы по собственной воле и недели уединённо в вашем храме не провёл бы. Это ужасно скучно, жизнь утекает, как вода сквозь пальцы!

Я наверное, никогда бы не устал от пиров и широких празднеств. Как только взойду на престол, буду наслаждаться своим величием и женщинами. Я соберу самый большой гарем в истории и буду наполнять его самыми красивыми девушками из разных народов. А вы продолжайте жить в храме, в уединении!

Мастер продолжал молчать.

– Я постигал вашу мудрость и соблюдал целомудрие, чтобы отправиться на турнир, но теперь всё кончено. Мой отец довольствуется только этой одной иноземкой, а я соберу сотни таких. Я сделаю всё, чтобы память обо мне сохранилась в веках.

– Царь волен поступать так, как пожелает, – спокойно ответил мастер.

Понимая, что наставник не собирается переубеждать его, Алистер умолк. Его угрозы начать распутную жизнь не возымели влияния на мастера, который не собирался раскрывать ему тайное слово. Они продолжали путь в Луз.

– И знаете, мастер Авгур, мне более не нужны ваши наставления. Я сам всему научусь, найду новых друзей, буду много скакать на белом коне, а вас, при первой же возможности, отправлю в храм вымышленной богини Самадат.