Навигаторы Дюны

Убив Орри, как того требовала Валя, Тьюла вернулась на Валлах IX, заслужив одобрение старшей сестры, но никакие похвалы не могли вселить в душу девушки прежний покой. Валя не поняла, что гнетет Тьюлу, и не поняла, зачем она решила вернуться домой на Ланкивейл. Но и здесь не было покоя. Семья постоянно приставала с расспросами. Родственники хотели знать, что случилось, где она была и что делала. На все расспросы Тьюла отвечала молчанием.

– Валя тоже скоро приедет? – допытывалась мать, улыбаясь в своем счастливом неведении.

– Валя никогда не приедет. Она теперь Верховная Преподобная Мать Ордена сестер, и у нее много важных дел, помимо заботы о нашем благополучии.

Как ни пыталась Тьюла, она не могла нигде спрятаться от преследующего ее чувства вины. Она продолжала проводить много времени с Данвисом, который по-прежнему оставался ее лучшим другом. Он чувствовал, что с сестрой что-то неладно, и не стеснялся спрашивать, несмотря на то, что Тьюла сразу сказала, что не будет отвечать на его вопросы, но он продолжал настаивать. Однажды, когда волнение заставило ее забыться, она внезапно выпалила:

– Я вышла замуж, – но тотчас снова умолкла.

После этого Данвис буквально засыпал ее новыми вопросами, но Тьюла так и не открыла ему имя Орри, не рассказала об этом нежном мальчике, его блаженной улыбке – и о кровавом убийстве. Миссия Тьюлы заключалась в том, чтобы убить Атрейдеса, и Тьюла добросовестно справилась с поручением, боясь разочаровать сестру. При других обстоятельствах Тьюла, возможно, и на самом деле полюбила бы Орри.

Данвис довольно долго слушал игру сестры, а потом внезапно выпалил:

– Я подал заявление на должность при императорском дворе, – эти слова заставили Тьюлу перепутать струны и сфальшивить. Данвис продолжил: – Валя говорила мне, что настанет день, когда я смогу это сделать, и я не хочу ее подвести. Я не хочу, чтобы дом Харконненов и дальше прозябал в безвестности. Это такая возможность! Император Родерик комплектует свой двор из членов ландсраада, и теперь, когда наша семья снова приобрела вес, мы можем вернуться в большую политику.

После того как дом Харконненов впал в немилость в конце джихада, на семейство начали одна за другой сыпаться неприятности, и Валя винила в них Вориана Атрейдеса, хотя в действительности благополучие дома пошатнулось еще и от того, что отец принял неверные экономические решения. Благодаря притоку больших сумм от неизвестного благодетеля положение дома Харконненов укрепилось, но Валя не забыла свою ненависть к дому Атрейдесов, и она сделала так, что и Тьюла никогда не сможет о ней забыть.

– Я никогда не была при императорском дворе, – сказала Тьюла Данвису.

Глаза юноши вспыхнули.

– Ты не хочешь рассказать мне, где ты была?

Тьюла снова склонилась над балисетом, заиграв грустную мелодию.

– Какое это имеет значение? Теперь я здесь, но я не смогу долго пробыть на Ланкивейле.

Данвис был разочарован ответом.

– Ты вернешься в Орден сестер?

– Нет! – слишком поспешно ответила Тьюла. Пожалуй, она и так уже сделала слишком много. Что ей делать дальше? Если она вернется в Орден сестер, то Валя отправит ее совершить еще какое-нибудь убийство… – Прошу тебя, не задавай мне больше никаких вопросов. Есть вещи, о которых я не могу рассказать даже тебе.

– Ты моя сестра, и не должна ничего от меня скрывать.

– Ты прав, не должна, но мне придется это делать.

Тьюла не смела признаться брату в том, что она сделала, в том, к чему принудила ее Валя. Она была беспощадна, выполняя свою миссию – Валя могла ею гордиться, – но, покинув Каладан, Тьюла не смогла избавиться от одного преследователя – собственной совести. Здесь, на Ланкивейле, она изо всех сил старалась избавиться от внушения, навязанного Орденом сестер.

Она снова склонилась над балисетом и заиграла мелодию, которую музыканты Каладана играли на свадебной церемонии. Она помнила, с какой затаенной ненавистью смотрела она на Вориана Атрейдеса, который не узнал ее. Юный Виллем был страшно горд тем, что его брат женится. Вспомнила Тьюла и стоявшего рядом Орри – красивого, покорного ее воле Орри, опьяненного любовью и восхищением видениями счастливого будущего. Он сгорал от нетерпения, ожидая первой брачной ночи, как и Тьюла, хотя и по совершенно иным причинам. Как жаль, что Орри был из дома Атрейдесов.

Вспомнила Тьюла и разговоры с Орри о его мечтах, о планах долгой совместной жизни. Тьюла пресекала эти разговоры, потому что знала – это будущее сулит Орри только смерть. Она вспомнила сладость его поцелуев, чудо первой и последней ночи – перед тем, как она заколола Орри и перерезала ему горло. Потом она выбежала в ночь и принялась искать свою следующую жертву – Вориана Атрейдеса, но эта охота кончилась тем, что ей, чтобы спастись, пришлось без оглядки уносить ноги с Каладана.

И вот теперь она снова дома, под защитой семьи, но она не может долго здесь оставаться. Ее неизбежно выследят Вориан и Виллем, а если не они, то Валя. Неизвестно, чего ей стоит опасаться больше.

С кухни пришла мать, вытирая руки о полотенце.

– Я приготовила пирог с медовыми цветами на десерт. Ты всегда его любила.

Мать улыбалась, но в глазах застыли мучительные вопросы.

Тьюлу охватила безмерная тоска по невозвратному детству. Если бы она могла снова вернуться в детство, если бы могла не думать больше об этом проклятом, жестоком мире.

– Спасибо, мама. Какая ты у меня добрая.

Тьюла была очень нежна с матерью с самого своего возвращения на Ланкивейл, и Соня Харконнен сразу поняла, что с Тьюлой что-то неладно, но Тьюла не могла поделиться своими бедами и с сестрой.

От мрачных раздумий Тьюлу отвлек Данвис.

– Ты перестала играть.

– Что ты хочешь послушать?

Данвис на мгновение задумался.

– Песню заблудившегося китобоя.

– Это очень грустная песня.

Брат пожал плечами, и Тьюла вдруг поняла, что Данвису до сих пор не приходилось испытывать настоящую печаль. Как она сейчас завидовала брату и его невинности. Когда-то она очень гордилась тем, что в ее жизни есть высокая цель. Как же все с тех пор изменилось!

Тьюла постаралась взять себя в руки и отложила в сторону балисет. Надо было, в конце концов, принять решение.

– Я не могу больше здесь оставаться. Мне надо уехать – и чем дальше, тем лучше.

Данвис спросил, понизив голос:

– Наша семья в опасности?

Тьюла окинула брата долгим тяжелым взглядом, удивленная проницательностью Данвиса.

– Может быть, но не в такой опасности, как я. За мной гонятся демоны, и я не скроюсь от них, если останусь здесь. На Ланкивейле они найдут меня без труда, – она с трудом перевела дух. – Пугает меня и Валя.

По лицу Данвиса пробежала тень тревоги, но Тьюла так и не решилась раскрыть ему все подробности, так будет лучше для брата. Если она расскажет ему, что она совершила именем дома Харконненов, то Данвис придет в ужас; родители тоже. Они все начнут ее стыдиться, так что лучше сохранить все это в тайне.

Данвис сцепил пальцы и пристально посмотрел сестре в глаза, явно желая узнать всю правду.

Тьюла вдруг вспомнила, как красив был Орри. В ту страшную ночь она, как и планировала, проснулась под утро и долго смотрела на безмятежное лицо спавшего Орри, счастливого и умиротворенного. Тьюла осчастливила его, прежде чем исполнить свой план. Как исказилось его лицо, когда она ударила его кинжалом в грудь…

Тьюла изо всех сил старалась забыть этот ужас, помнить только красоту Орри, хотя Валя и настаивала на том, чтобы она помнила кровь – помнила, во имя дома Харконненов.

Но Тьюла не могла, была не в состоянии упиваться кровавой сценой мести.

15

Очень скоро император Родерик придет в чувство и будет умолять меня восстановить межгалактическое сообщение. Без моих навигаторов мы будем терять слишком много кораблей и людей; слишком много миссий будет из-за этого провалено. Прозрение императора – всего лишь вопрос времени.

Джозеф Венпорт,из разговора с Сиобой

Вориан оформил посадочные документы на ближайший межгалактический рейс. Скоро они с Виллемом покинут гостеприимный Кеплер. Судя по всему, этой незаметной ветви его семейства здесь ничто не угрожало. Никто из Харконненов здесь не был и не наводил никаких справок. Во всяком случае, местные жители не видели женщину, похожую на Тьюлу.

Вориан испытывал большое облегчение, но нисколько не удивился. Как вообще смогли бы Харконнены догадаться о том, что на этой планете живут его родственники? Как смогла бы Тьюла узнать, что они находятся именно здесь?

Ее появление здесь было маловероятно, но все же надо было самому убедиться в безопасности семьи. Пренебрежение к опасности, которая могла угрожать этим невинным людям, легла бы потом тяжким грузом на его совесть. Теперь, по крайней мере, Вориан был почти на сто процентов уверен, что с ними ничего не случится.

Вориан распространил на Кеплере предостережения с портретами Тьюлы Харконнен. Он не мог раскрывать подробности, не рискуя быть узнанным, но, во всяком случае, его семья теперь знала, кого ей следует опасаться. Тьюле не удастся незаметно проникнуть на Кеплер и повторить здесь то, что она сделала с несчастным Орри. Это был успех – его и Виллема.

Теперь они могли двинуться дальше.

Вориан испытывал смешанные чувства – печаль и тихую радость оттого, что смог снова увидеть дорогих ему людей, вспомнить о счастье, каким он наслаждался здесь когда-то. Если бы обстоятельства сложились иначе, он мог бы остаться здесь навсегда, забыть об империи и своем прошлом и раствориться в безвестности. Но неизбежно настало время действовать, а не таиться и наблюдать. Виллем был прав в своем нетерпении: им надо выследить Тьюлу, а не отсиживаться под сенью садов Кеплера. Справедливость должна восторжествовать.

Если у Тьюлы не было намерения уничтожить всю семью Атрейдес, то она, скорее всего, вернулась в Орден под защиту своей сестры Вали. Но у Вориана и Виллема практически не было шансов проникнуть на Валлах IX. Могла Тьюла вернуться и в родовую вотчину Харконненов – на Ланкивейл, и Вориан полагал, что это самое вероятное ее решение. Значит, теперь они отправятся в логово Харконненов.

В свое время Вориан жил на Ланкивейле и знал, где надо искать Тьюлу. В благородной, но неловкой попытке очистить свою совесть, он тайно спас скомпрометированное семейство от финансовой катастрофы. Вориан провел много времени с Верджиллом Харконненом, пытаясь исправить последствия безумных выходок Абулурда. Нет, Вориан не ждал от Харконненов благодарности, едва ли они станут благодарить его, даже если узнают правду. Вориан хотел, наконец, положить конец вражде. Он жаждал мира.

Но сейчас мир был невозможен. Разбрызганная по брачному ложу кровь Орри взывала к мщению. И мир мог наступить теперь только после того, как Тьюла заплатит за свое преступление. Да, теперь они с Виллемом отправятся на Ланкивейл, и если Тьюлы там не окажется, то они продолжат свой путь.

Темные глаза Виллема сверкнули гневом.

– Даже если ее там нет, мы можем причинить им какой-нибудь серьезный вред – это доставит Тьюле страдания, пусть помучается. Среди Харконненов нет невинных.

Вориан положил тяжелую руку на плечо молодого человека и покачал головой.

– Твоего брата убила именно Тьюла, а не кто-то другой. Мы, Атрейдесы, люди чести.

– Мы должны блюсти свою честь даже в том случае, если этого не делают Харконнены?

Вориан прищурился и склонился к Виллему.

– Даже если этого не делают Харконнены. Тьюла должна заплатить за свое злодеяние, но мы не станем вредить остальной части ее семьи за то, что сделала она. Я не стану раздувать огонь вражды, с ней надо покончить.

Виллем недовольно поморщился.

– Орри заплатил жизнью за то, что сделал когда-то ты.

– Я знаю, и я не хочу увековечивать эту несправедливость.

Виллем был недоволен таким решением. Он все же хотел нанести Харконненам чувствительный урон – например, сжечь их склады или потопить китобойный флот, но Вориан был тверд, как скала.

– Нет, я хорошо помню Верджилла Харконнена, отца Тьюлы, и Гриффина. Я не хочу причинять горе невинному человеку только за его неудачное происхождение. Я не хочу повторять преступления Тьюлы, – он понизил голос. – Мы все и так уже натворили немало бед, и не будем опускаться до их уровня.

Все то короткое время, что они с Виллемом провели здесь, работая в садах, Вориан издали наблюдал за своими подросшими детьми, многое о них узнал и не уставал удивляться – как многое изменилось. Неужели он покинул эту планету всего два года назад? Ему страстно хотелось слышать их голоса, видеть их лица; ему хотелось рассказать детям о том, что он делал с тех пор, как император Сальвадор отправил его в вынужденное изгнание, но это было опасно. Вориану было больно прятаться от собственных детей, но так было лучше для всех. Они никогда не узнают, что их отец был совсем рядом.

Несколько десятилетий – целую человеческую жизнь – он жил здесь, на Кеплере, перестав быть героем и превратившись в обычного отца семейства. Теперь то время казалось ему призрачным сном. Он уехал, но семья продолжала благополучно жить без него, и это нисколько не удивляло Вориана. Эти люди вели скромную незаметную жизнь; их не касалась имперская политика, темные интриги и планы мести.

Вориан был очень рад, что все здесь останется по-прежнему. Если им с Виллемом удастся найти Тьюлу на Ланкивейле, то они разберутся в деле, применив, если надо, насилие, но, прежде всего, постараются обезопасить семью.

За день до отъезда Вориан принял решение, которое, как он считал, не повлечет за собой никаких тяжких последствий. Его скучающий «племянник» планировал пойти на последнее свидание с местной подругой, а Вориан решил отправиться на празднество. В город приехали сыновья Вориана Орен и Клар с детьми для того, чтобы отметить день рождения Клара, которому исполнялся пятьдесят один год.

Переодевшись после работы, Вориан и Виллем отправились в город. По дороге Виллем удивленно спросил:

– Ты действительно собрался идти со мной? Сегодня у меня последний вечер с Опаллой. Мы же никогда с ней больше не увидимся.

– Я прекрасно знаю, какой репутацией ты пользовался на Каладане, – Вориан толкнул Виллема в бок, – будь осторожен. Во времена битв джихада я бросил многих женщин, оставив на тех планетах и детей, число которых мне неизвестно. Я поступал нечестно по отношению к тем женщинам.

Виллем фыркнул.

– Все это несерьезно, и Опалла знала об этом с самого начала, – потом взгляд его потемнел. – У меня нет времени на серьезные романы до тех пор, пока мы не настигнем Тьюлу. Но с Опаллой мне надо попрощаться.

В самом большом развлекательном центре города Вориан вошел в переполненный бар, пристроенный к изысканному ресторану, откуда постоянные посетители могли наблюдать за игрой любителей острых ощущений. Вориан сел у окна, откуда мог видеть всех приходящих людей, а Виллем отправился на свое прощальное свидание.

Вориану пришлось ждать недолго. Очень скоро к входу в ресторан подошли сыновья Вориана с женами и его внуками. Он не знал никого из них. Он не сделал даже попытки попасться им на глаза и раскрыть им свое инкогнито. Он сидел за своим столом в одиночестве, надеясь, что расстояние и густая борода сделают его неузнаваемым для них.

Вориан не спеша отхлебывал из стакана местное белое вино, наблюдал, как смеются и беседуют его дети, отмечая день рождения Клара. Вориан попытался по губам прочитать их слова, вообразить, о чем они говорят, что обсуждают. Не так уж много времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Клара. У этого сына был гордый орлиный профиль Атрейдесов, а Орен удался в родню своей матери Мариеллы. Вориан грустно вздохнул.

Никто не обращал внимания на незнакомца, одиноко сидевшего в баре и поглощенного своей выпивкой. Вориан заметил нескольких маленьких детей, которых не видел раньше – среди них были две девочки. Как захотелось ему подбросить их вверх, поднять на руки, закружить. Как хотелось ему обнять своих взрослых детей. Как хотелось, чтобы жизнь снова стала обыденной, нормальной и такой настоящей.

Потом он отвернулся и смахнул невольную слезу. Взяв себя в руки, он посмотрел на игровое поле, где Виллем и хорошенькая брюнетка играли в какую-то боевую игру, выстроив на длинном столе свои игрушечные войска. Оба смеялись, но Вориан видел, что Виллем не теряет бдительности и каждые несколько секунд внимательно оглядывается.

Еще полчаса Вориан смотрел на свою семью, а затем незаметно покинул ресторан через боковую дверь и вернулся в сад, оставив Виллема в развлекательном центре.

Завтра они улетят, чтобы расплатиться за смерть Орри.

16

В течение многих столетий дом Венпортов искал, находил и не упускал возможности. Мы построили большой межгалактический флот – сначала для военных целей, а потом и для межзвездной торговли. Мы разработали силовые щиты и двигатели, способные свертывать пространство. Мы сделали пряность объектом обычной купли и продажи, поставив ее добычу на промышленную основу.

После всех этих достижений, после всех преодоленных нами трудностей я не желаю слушать ваше нытье по поводу неудобств жизни и работы на Арракисе.

Директор Джозеф Венпорт;письмо представительству Комбайнд Мерчантайлз на Арракисе

Колхар был превращен в неприступную крепость, но Джозеф, обращая основное внимание на укрепление обороны своей цитадели, совершенно упустил из вида Арракис, и планета постепенно превратилась в очаг беззакония и опасности. Бесчисленные группы предпринимателей, больше напоминавшие разбойничьи шайки, воевали друг с другом за контроль над производством и распределением пряности. Эти схватки уменьшали доходы и расстраивали бизнес. В конечном итоге Венпорт не на шутку разгневался.

Надо будет послать на Арракис боевой флот, чтобы навести порядок с пряностью и вернуть их под контроль холдинга. Семейство Венпортов потратило здесь уйму времени, денег, сил и крови для того, чтобы превратить пустыню во вполне цивилизованное место, пригодное для жилья. Пряность шла в империю отсюда… и только отсюда. Венпорт не был намерен отдавать свои преимущества в руки имперских посредников и дельцов черного рынка.

Норма Ценва сама вела корабль, исполняя роль навигатора, и блестяще справилась с задачей. Корабль вынырнул из свертываемого пространства на близкой к Арракису орбите, на которой висело великое множество самых разномастных кораблей: контрабандисты, пираты и прочие охотники за удачей, незаконно доставлявшие пряность изголодавшимся планетам, потому что предприятие Венпорта временно прекратило ее поставки.

Император Сальвадор разместил на Арракисе войска в тщетной попытке самому овладеть планетой и навести на ней порядок. Значительные силы и теперь находились на Арракисе, осуществляя контроль за частью операций с пряностью, но все же сил было мало, и они, скорее, раздражали контрабандистов, нежели реально им мешали. Эти войска были наделены полномочиями, но у империи не было сил реально подкрепить эти полномочия силой.

Новый император оставил войска на Арракисе, но у него тоже не было ни солдат, ни запасов пряности, ни достаточно мощного межгалактического флота, чтобы восстановить контроль за вышедшей из повиновения планетой.

Горстка императорских судов делала что могла, но ее сил было явно мало. Если бы Венпорту не приходилось держать большие силы на подступах к Колхару, он смог бы легко изгнать отсюда этот жалкий императорский флот.

Тем не менее сил Комбайнд Мерчантайлз, контролируемого Венпортом, вполне хватало на то, чтобы портить кровь императорским частям, расквартированным на Арракисе. В пустыне то и дело происходили стычки между людьми Венпорта и императорскими солдатами, но до полномасштабной войны дело пока не доходило, потому что она была невыгодна обеим сторонам.

Со временем Джозеф надеялся вытеснить конкурентов с планеты или просто отнять у них ресурсы. Конечно, это могло спровоцировать Родерика на ответные действия, но, с другой стороны, положение на Арракисе складывалось абсолютно нетерпимое.

Венпорт поморщился, видя на орбите такое большое число кораблей. После того как компанию Венпорта объявили вне закона, все эти паразиты, не стесняясь, бросились воровать пряность – его пряность! Сколько он потеряет влияния и прибыли, если все это безобразие будет продолжаться?

Небольшой межгалактический корабль Венпорта был превосходно вооружен, но все же он не мог в одиночку справиться со всеми этими негодяями, не говоря уже об имперском флоте. Нет, время активных действий еще не настало.

– Точечный удар, однако, не помешает, – пробормотал Венпорт себе под нос.

Заметив два небольших контрабандистских судна, Джозеф активировал бортовое оружие и без предупреждения открыл огонь. Одно судно взорвалось после первого же выстрела, второе попыталось хитрым маневром уйти из-под обстрела, но второй выстрел превратил и его в облако мелких обломков. Удовлетворенный результатом Венпорт обратился к Норме, плававшей в своем баке, заполненном меланжей:

– Пусть все остальные увидят, что их ждет.

Некоторые корабли уже скрылись, но Венпорт понимал, что очень скоро, когда минует опасность, они вернутся.

К ним приблизились два императорских корабля, вынырнувших из-за горизонта пустынной планеты. Их внимание привлекла стрельба. Джозеф чувствовал, что сможет уничтожить и эти большие суда, но подозревал, что силы могут оказаться и равными. На сегодня хватит, решил он. Венпорт приказал Норме уйти от схватки и переместиться за горизонт, на ночную сторону планеты. Венпорт решил высадиться на поверхность Арракиса и явиться в штаб-квартиру компании. Надо было разобраться в положении Комбайнд Мерчантайлз. Норма присоединится к нему позже – она могла свертывать пространство одним лишь умственным усилием.

Во-первых, Джозеф намеревался создать большой запас пряности, что обеспечило бы стабильность меланжевого рынка, а уже после решения этой первоочередной задачи можно будет заняться изгнанием с планеты контрабандистов, дельцов черного рынка и императорских войск. Возможно, это будет рычаг воздействия на Родерика Коррино. Восстановление нормальной торговли пряностью не принесет империи ничего, кроме блага.

Если, однако, новый император не проявит доброй воли, то придется все же занять трон, подумалось Венпорту. Видит бог, он не хотел этого. Захват верховной власти добавит ему только головной боли, но не принесет никаких ощутимых дивидендов. Хотя, конечно, император Джозеф Венпорт звучит неплохо…

Спускаясь в челноке на поверхность планеты, Венпорт был вынужден сохранять бдительность – все пространство вокруг Арракиса было заполнено снующими кораблями, не соблюдавшими никакого порядка. Диспетчеров в космопорте не было, и Венпорту пришлось самому выбрать место приземления. Сел он благополучно. Выйдя из челнока, Венпорт едва не задохнулся, втянув в легкие обжигающий, сухой воздух пустынной планеты.

Вода была здесь страшно дорога, и поэтому местные жители носили водосберегающие костюмы и пользовались системами регенерации воды. Джозеф органически не переваривал такие костюмы и никогда их не носил. Он нисколько не бравировал своим богатством и властью – он просто не мог терпеть всякого рода неудобства.

Идя к штаб-квартире Комбайнд Мерчантайлз, Венпорт видел безрадостные картины – город с обшарпанными зданиями, водонепроницаемыми дверями, зашторенными окнами и понурыми, запыленными горожанами. Да, это была картина запустения и вырождения. Арракис надо было заново благоустраивать, как только удастся привести в порядок операции с пряностью…

Подойдя к зданию штаб-квартиры, Венпорт оценил качество охраны. Наемники бдительно охраняли цитадель, находясь в угловых башнях, готовые к отражению нападения бандитов или императорских солдат.

Венпорт остался доволен мерами безопасности. Он все же сумел отобрать на должность администраторов толковых и преданных людей. До того как более неотложные дела не вынудили Венпорта отозвать отсюда ментата, Драйго Роджет образцово руководил Комбайнд Мерчантайлз на Арракисе. В душе Джозефа с новой силой вспыхнул гнев: как же все здесь стало плохо! Если бы Сальвадор не лез не в свое дело и сосредоточился бы на батлерианцах!

Пройдя через все посты охраны, Джозеф был неприятно поражен той легкостью, с какой появилась в здании Норма Ценва. Ее бак просто возник в зале и со свистом опустился на возвышение.

Два администратора-ментата, Рогин и Томкир, начинали учебу еще у Гилберта Альбанса, а затем совершенствовали свое мастерство под руководством Драйго Роджета. Оба ментата были ровесниками, но сильно отличались сложением и оттенком кожи. Они, по контрасту, дополняли друг друга – смуглый Томкир и белокожий Рогин, лицо которого было покрыто оспинами после перенесенной в детстве болезни. Ментаты уже подготовили материал для доклада Венпорту.